Казнь и козни дочери смерти

Глава 34. «Еще одна правда»

— Что значит «не стало»? — переспросила Делия Боана.

Она прекрасно осознавала значение этих слов, как и понимала, что ответ на этот вопрос, сколько его не задавай, останется неизменным. Тем не менее, понимание не принесло бы дочери смерти ни капли смирения, потому она была готова переспросить Боана сотню, а может и вовсе тысячу раз.

— Она что, совершила самоубийство, пока я бродила у нее в голове?! Так стыдно стало?! — она в истерике засмеялась. — Решилась умереть, пока дочь была в дреме? Как дитя мудрости могла пойти на такой глупый шаг?!

Боан покачал головой.

— Извините, что не сказал, мисс, но время в мире души идет несколько… — Боан самую малость замялся. — Кхм, оно идет иначе, чем здесь. Вы спали куда дольше, чем думаете.

Делия посмотрела на свои руки. Они показались обычными, разве что… Она присмотрелась, повертела их в разные стороны. Погодите-ка, пальцы стали длинней? Взгляд упал на пол, Делия увидела свои ноги, обутые в тапочки. Пятки торчали, а пальцы ног отчего-то гудели. Им было тесно?

— Сколько? — лицо ее исказилось от гнева. — Сколько я проспала?!

Боан неутешительно хмурился. Он какое-то время молчал, не решаясь сказать ни единого слова. Наконец старик прошептал:

— Чуть больше года и пяти месяцев, мисс Делия. Розанна в этот раз продержалась дольше положенного, видимо, это был своего рода подарок ей от Аммонии. Богиня даровала Розанне еще один год жизни.

Делия впилась ногтями в тонкую кожу, повертела головой в разные стороны, а когда поняла, что все сказанное Боаном, хоть и напоминает шутку или ошибку, таковым скорее всего не являлось, тут же выбежала из библиотеки и помчалась к кабинету Розанны.

Почти полтора года сна? Что это за сон такой? Феонию тоже погрузили в подобный? Что за глупости?!

Оказавшись у дверей кабинета, Делия изо всех сил принялась дергать ручку и тянуть ее на себя. Вход не отворялся. Как и раньше, эта дурацкая дверь скрывала от Делии правду, которую так пытливо прятала от дочери герцогиня. Как и прочие двери в коридорах воспоминаний Розанны, эту дверь по-прежнему было трудно открыть.

Делия ударила по ней кулаком и обессиленно опустилась на корточки. Теперь она и правда чувствовала — с телом явно творилось что-то не так. Ноги ее совсем не держали, руки ослабли настолько, что того и гляди могли начать сотрясаться от дрожи. Мутная дымка и пелена в голове медленно исчезали, приводя разум в чувство, но оттого все и казалось болезненней и трудней. Если все это правда, то в нее не хочется верить. Это Делия убила Розанну? Но в видении говорилось, что она может спасти мать! Только ей, только дочери смерти, такое под силу! Вот только почему же тогда Розанна решилась запереть дочь в мир души, чтобы у той не осталось возможности хоть как-то вмешаться?

— Ты могла мне все рассказать, но вместо этого заперла… Это уже не смешно, зачем каждый раз меня запирать? — Делия вытерла раскрасневшиеся глаза и, чуть смирив стучащее и дрожащее сердце, наконец услышала шум. До ушей донеслись голоса.

«Позавчера герцогини не стало», — вспомнила Делия слова Боана.

Она приподняла свое потяжелевшее тело с пола и наспех приблизилась к подоконнику, на который раньше так любила взбираться. Взгляду тут же предстал летний сад, из-за этого в голову ворвалось очень старое, давно позабытое воспоминание. В этом страшном воспоминании этот сад, прямо как и сейчас, был наполнен разодетыми в черный гостями и тигрового цвета лилиями.

Делия тут же выбежала на лестницу, спустилась по ней, чуть несколько раз не упав, и вышла во двор. Ветер ударил ее по лицу мягкой летней прохладой. Нос почувствовал ядовитый запах тех стоящих на столике белых гадких цветов.

— Я и правда проснулась в день похорон… — прошептала дочь смерти. Она поняла: даже выход из мира души занимал собой время. А значит, прах Розанны уже захоронили.

Делия заметила золотую макушку с длинными прядями и роскошный черный пиджак, развевающийся на ветру. Все как тогда.

Не думая ни секунды, Делия приблизилась к Ивтеилу, и он, будто чувствуя это, тотчас обернулся. Он наклонился и в ту же секунду его одарили пощечиной. Звук удара был так силен, что привлек к себе все внимание всех присутствующих.

Голоса в тот же миг зашептались:

— Этот ребенок… Когда она была младенцем, прокляла горничную своими слезами. А теперь что? Пробудилась в день похорон матери?

— Не к добру это…

Делии было наплевать на галдеж, она смотрела на Ивтеила и жаждала двух вещей: объяснений и скоропостижного вознесения этого мелкого божества! Ремеус — бог судьбы, бог, что был вознесен, как думали люди… Делия негодовала. Как так вышло, что он оказался жив, да и к тому же обитал все это время в поместье? Он стирал ее память! Будучи в мире душе, она это наконец поняла. Ивтеил был на похоронах вместе с Делией в прошлой жизни, это он вложил в ее руки сообщение от матери — ту проклятую белую лилию!

— Вы проснулись, мисс Делия, я очень рад, — не обращая внимание на пульсирующую боль в покрасневшей щеке, Ремеус стянул с плеч пиджак и накинул его на плечи ребенка.

— Как многое вы с Розанной спланировали?!

— Не лучшее место для разговора.

— Не лучшее место?! Вы думаете сейчас о «лучших» местах?!

Люди все продолжали шептаться.

Ивтеил поднял голову, обвел взглядом толпу и, по всей видимости, что-то сделал. Все разом отвернулись в разные стороны и продолжили говорить о своем. Ивтеил в это время приобнял плечи Делии и повел ее дальше, пряча от глаз толпы. Как и тогда, в прошлом, они двое сошли с мощеной тропинки и спрятались в тени старого древа.

— Она должна была уйти, ее срок жизни истек, — сказал он, когда они достаточно отошли.

— Как можно подобное говорить? Аммония же сказала, что мне под силу спасать от смерти! Я могла спасти мать!

Ивтеил покачал головой.

— Роза сама выбрала это. Каждый человек и даже бог вправе решать сам, как ему жить и как умирать. Ты должна с этим смириться, Делия.

— Но это эгоистично! Все сломается из-за ее ухода!

— Все сломается, даже если она будет жить! — не выдержал Ивтеил. — Она сама так решила, когда увидела все сценарии будущего. Ее уход сейчас позволит тебе двигаться дальше, к тому же она не оставила тебя в неведении, она подготовила для тебя наставления и… причину жить. Тебе предстоит помочь людям избежать великое бедствие.

— Какое еще бедствие?! Я свою жизнь спасти не могу, а вы говорите, что позволили моему ядру смерти взрасти только ради того, чтобы я кого-то спасала?!

В видении Делия сразу разгадала причину, по которой Розанне с детства снилась Аммония; она поняла, почему богиня наставляла девочку на путь дитя мудрости. Причина в том, что невознесенные божества не хотят, чтобы в мир являлись «их дети»! Боги всячески оберегают детей от такой жизни, потому в мире почти нет детей Осколков Судьбы, потому невозможно из книжек узнать о детях с благословением смерти!

Ивтеил заворчал:

— Розанна тоже вечно упрекала меня, если я не говорил на понятном вам человеческом языке, — он поднес к Делии руку, раскрывая ладонь. На ней материализовались полупрозрачного вида фигуры. — Ты выглядишь как дитя, Делия, поэтому говорить буду на понятном для детей языке.

— Хватит язвить!

С губ Осколка слетел тихий вздох.

— Объясни все как можно яснее, — фигуры напомнили собой городскую площадь перед Центральным дворцом императора. — Ты и сама знаешь, Делия, в день твоей смерти на площади колыбель исходила от множества человек, а это значит, что они все умрут. Грядет бойня. Ты можешь изменить исход битвы, потому что только тебе под силу убивать богов так, чтобы они не рассыпались на части. Я так понимаю, именно эту часть ты не сумела узнать из видений.

— Какое мне дело до тех, кто пытался меня убить? — спросила она рассмеявшись. — Они мне спасибо скажут? Они? Нет, отказываюсь.

— Но этого хотела Розанна.

— А я хотела, чтобы моя мать объяснила мне по-человечески, почему она обращалась со мной хуже, чем с вещью! Меня запирали и контролировали! Мучали и… — Она чуть не сказала «совсем не любили». — Кхм, в любом случае, я не желаю быть пешкой в вашей игре. Боан уже рассказал, что боги обо мне знать не знают. Значит, я могу жить спокойно!

Делия отвернулась от Ивтеила, но он тут же поймал ее за руку.

— Ты узнала, что чувства к тем, кого ты больше жизни любила, — он бросил взгляд в сторону, Делия обернулась и увидела в толпе светловолосую девочку, — были будто ненастоящими. А те, кого ты ненавидела, — он посмотрел в другую сторону и кивнул головой в сторону оплакивающего жену герцога, — оказались неплохими людьми. Я понимаю, тебе тяжело с этим смириться, Делия. Но ты уже втянута в эту, как ты сказала, «игру».

Ивтеил снова обвел взглядом толпу, и отпустил руку Делии.

— Один из новых богов, артефакт бога веры, уже начал эту войну. Розанна знала о его замыслах еще с детства, она думала, что проклята, но оказалось, что проклятым будет ее дитя. Конечно, подобный расклад ее жутко пугал, но в то же время и отказаться от него она не могла, это было предрешено, а обычному человеку от судьбы не сбежать… Поэтому она смирилась со своей смертью и решила, что и ты ее примешь. Ты, Делия, как никто другой знаешь, что каждая душа проходит цикл перерождения и очищения. Где-то сейчас душа Розы снова родится, она лишится прежних воспоминаний, освободится от страха и начнет жить свободно. Ей не придется больше обрезать и истончать нити привязанностей, не придется играть бесстрастие… Она сможет спокойно жить, а ты, зная это, сможешь двигаться дальше, потому что в твоих же интересах будет уберечь всех людей. Ради спокойствия Феонии, ради счастья возрожденной Розанны, ради Мейтона, отца и самой себя. Когда все прекратится, вы все сможете жить спокойно.

— Вы меня сейчас просто ставите перед фактом, что я что-то кому-то должна? Вы всерьез наставляете меня и говорите бездумно отправляться сражаться?

— Ты сама пыталась доказать матери, что отныне уже не ребенок! — сорвался на крик Ивтеил. — Это ты вечно встревала во все, не могла устоять перед зовом смерти и летела как бабочка на огонь! Ты хотела знать правду? Вот она, Делия! Розанна пыталась дать тебе время, но ты повторяла, что в нем не нуждаешься! Хотела быть взрослой? Ну что ж, поздравляю, ты стала ей!

Ивтеил тоже выглядел злым и отчаянным. Он знал, что чувствует Делия, поскольку и сам не смог повлиять на Розанну. Он не смог изменить ее судьбу, хоть и был богом судьбы. Разве что-то теперь имело значение?

— Так вы тоже умеете плакать, — прошептала Делия.

Ивтеил удивленно посмотрел на рыжую девочку. Она была так похожа на Розу, так напоминала ее, что он сорвался и не смог сдержать чувств.

— Я не плачу, — он быстро утер покрасневшие щеки, — в глаза просто что-то попало!

Делия усмехнулась.

Все же Ивтеил очень странный. По-своему любил смертную женщину, но позволил ей внезапно уйти. Неужели даже божество неспособно справиться с «одурманенностью» — наваждением и проклятьем детей мудрости?

— Когда именно заявится то «новое божество»? — тихо спросила Делия. — Артефакт бога веры настолько силен?

Ивтеил покачал головой.

— Он не явятся, он всегда был здесь. Прятался среди людей, как я понимаю. Аммония уже однажды его покарала, лишила языка, глаз, рук и ног. Она думала, что этим заставит его одуматься, но вместо этого Гранарас стал только несдержаннее и глупее. Он уже нашел способ снова принять нормальный вид, а вскоре и вовсе решится начать вести битву против людей и против богов, которые принимают сторону человечества. Для этого он начнем переманивать на свою сторону легко сговорчивые Осколки, которые нейтральны или вовсе не любят людей.

— Как этот Гра… — Ивтеил быстро закрыл рот девчушки ладонью.

— Люди не должны называть богов и артефакты по их настоящим именам. Вы думаете, что боги слышат молитвы, но это не так. Они слышат, когда люди произносят их имена богов. Поэтому запомни: никогда не произноси имя бога, если не хочешь, чтобы он тебя отыскал. Если прочтёшь его, если услышишь от других — никогда не повторяй… Как только ты это сделаешь, злой Осколок найдет тебя и убьет. Ты все еще смертная, Делия.

Дели кивнула, Ивтеил тут же опустил руку.

— Почему артефакт имеет силу Осколка?

— Божество веры и сомнений, как и Аммония, был крупным осколком Бога Начал. Бог Начал поверил, что сумеет создать для людей лучший мир после смерти, он верил в праведность этого способа. Теперь человек, артефакт божества веры, ищет способ убить всех, чтобы подарить миру другое «Начало».

— Так тот сон правдив… Реки крови в центре империи… Он настолько силен?

— Я видел много концов Итевы. Все они были кровавыми. Так что думаю, он и правда силен. Сама подумай, если тебе под силу предвидеть смерть, бороться с ней и даже убивать божеств так, чтобы они навсегда исчезали, то какая мощь сокрыта в том, кто может управлять верой? Мне доподлинно неизвестна вся его мощь, но он очень опасен. Знаю только, что он может сводить всех с ума, менять образ мыслей людей, заставлять верить в то, что он им навязал. Разве в прошлой жизни ты не заметила, что многие вели себя странно?

Мог ли какой-то бог быть причиной странных поступков других? Поведение спятившей Хисии? Решение императора взять в жены Феонию… Точно, Феония!

— Происшествие с Феонией ваших рук дела?

Ивтеил покачал головой.

— Мы это с Розанной уже обсуждали. Чтобы ты знала, я не трогал Феонию, она впала в сон не по моей воле.

— Тогда это Аммония… Это все из-за нее? Она привела меня к смерти, чтобы пробудить ядро?

Ивтеил положил руку на плечи Делии.

— Я не знаю. Не хочу тебе врать, поэтому говорю все как есть. Это и правда мог быть план Аммонии, а может, всему виной был Гранарас. Не знаю. В прошлом я до тех дней уже не дожил.

— Хах, даже бога судьбы убили? А ты, выходит, не так уж и силен по сравнению с каким-то там артефактом веры…

— Да, погиб! Не знаю, при каких обстоятельствах это случилось в той жизни… — Ивтеил вдруг замолк. — Секундочку, это что за непочтительный тон? Почему ты, ребенок, говоришь со мной панибратски?!

Делия пожала плечами.

— Повторяю за матерью.

— Ух, эта Роза! Она научила тебя только плохому!

Ивтеил обвел взглядом толпу. Он посмотрел на тигровые лилии и почувствовал, как его каменное сердце начинает в очередной раз сжиматься от боли.

— Я подумаю над тем, чтобы помочь вам справиться с тем артефактом, — вдруг ответила Делия, на страдающем сердце Ивтеила незначительно полегчало.

Они и правда похожи. Обе до конца не понимали, с чем себя связывают. Обе рискуют собой, беря в расчет не свою, а чужую, незнакомую жизнь.

— Хорошо, малышка. Но вернемся к разговору о войне чуточку позже, — сказал Ивтеил и потрепал себя по волосам. — У нас еще есть время. Раз в этот раз ты пробудилась так рано, то у нас время с запасом. Пока продолжай свою жизнь и не торопясь наращивай силы. Делай то, что делала твоя мать — ищи невознесенных богов, которые не желают людям смерти. Они смогут помочь. Но перед этим напомню: не забывай о живых.

Ивтеил показал рукой на толпу, среди нее проглядывалась застывшая на месте Феония. Ивтеил протянул руку и потянул невидимую нить на себя. Феония в тот же миг обернулась, взгляды сестер тут же встретились.

— Делия! — Феония зарыдала. — Ты проснулась?! Как ты? В порядке? Я так беспокоилась… Я… Мне так жаль, что не была с тобой рядом…

Феония подбежала к сестре, и Делия тут же обвила руки вокруг ее тонкой талии.

— И ты прости, что меня не было рядом. Прости меня, я такая ужасная.

Если Феония в прошлом узнала, что Делия ей не сестра… Как она себя чувствовала? Испытывала ли к Делии отвращение за то, что из-за нее вынуждена соглашаться на брак со стариком императором? Но если их нити связаны… Значит Феония тоже любила сестру до конца и прощала ей любые побеги? Делия ведь даже убедила себя, что Феония стала убийцей.

— Я больше тебя не оставлю одну, — поклялась Делия.

Фоения всхлипнула.

— Никогда не пропадай, слышишь? И если тебе плохо, сразу говори об этом мне! Не доводи себя до болезни, береги силы… Береги себя.

Дели кивнула.

Ивтеил снова незаметно потянул нити, теперь к двум съежившимся в объятьях тельцам приблизился Мейтон. Он держал в руках букет лилий и, смотря на сестер, старался не показывать слезы. Он уже хотел отойти, боясь им двоих помешать, но Феония притянула этого серьезного с виду мальчишку. Теперь в объятьях стояли трое детей, они были чуть поодаль от людей, но чувствовали себя так, будто отныне находятся в другом мире. Все, что они могли — это рыдать над потерей и оплакивать свою новую жизнь.

Люди, даже если увидят их, не посмеют их осуждать. Не сегодня.

Амина вошла в спальню Делии и заметила на полу разбитую вазу и мышь, что неотрывно смотрела в окно.

«Аммония… Это все из-за нее?», — раздался вдруг голос в голове горничной, девушка потерла виски. Голова вспыхнула болезненным жаром.

— Как же сильно Делия ненавидит меня… Хотя как можно не ненавидеть…

Подойдя к окну ближе, Амина заглянула в него и проследила за тем, на что смотрит мышь. Вдалеке стояла ее маленькая хозяйка, ее юная дочь. Она говорила с Ивтеилом, а спустя время оказалась в объятиях других членов семьи, ее тонкие плечи вздрагивали от каждого всхлипа. Эта девочка испытала первое поражение в этой новой жизни. В первый раз боль потери бьет по разуму сильнее всего.

— Эй, Ноа, — холодно сказала Амина. — Знаю, слышишь меня. Не предавай Делию, понял меня? Договор всегда нужно соблюдать. Даже если не хочешь, соблюдай его до конца. Даже боги не смеют нарушать свое слово, что уж говорить о тебе — жалком духе.

Амина собрала все осколки с пола и поднялась на ноги.

«Самое малое, что я могла для нее сделать, это найти способ прислуживать, но теперь она и этого может мне не позволить, если узнает, кто я. Пришло время уйти?»

День был на редкость солнечным. Даже мертвым божество, праотец всех Начал, точно издевалось над ними.

Амина покинула комнату, а Ноа, проводив ее взглядом, снова обратил весь свой взор на окно.

«Как будто я и сам не знаю, что договор соблюдать надо, — злобно прошипел он. — Это вы те, кто ее до такого довел! Из-за вас эта девчонка задолжала мне новое тело! Не успокоюсь, пока она их все мне не отдаст!»

Ноа слез со стола и залез на кровать Делии.

Люди и впрямь оказались не так просты, как ноану в начале казалось. Все они были странными. О многом, казалось бы, размышляли, но действовали притом совсем необдуманно. Пытались вести себя благоразумно и праведно, но при этом лишь изводили свои смертные маленькие сердца.

На ум пришло спящее тело ребенка, за которым дух наблюдал все эти долгие месяцы, его разум и думы потяжелели.

Хотел бы он знать, что она видела. Казалось, то видение, что девочка наблюдала все эти дни, было намного страшнее того, что мог показать ей ноан.

«Люди самые страшные существа, — подумалось Ноа. — Вы были правы, король, мне есть чему у них поучиться».