Казнь по кругу

31

Он позвонил в половине одиннадцатого. На всякий случай. Не то что надеялся опередить прослушку, а просто так, для неожиданности: пусть растерянно посуетятся. Удовольствием было услышать ласковый голос Кэт.

— Я вас обожаю, Кэт! — привычно объявил он в трубку.

— Георгий! — восхищенно узнала его Катерина. — Господи, как я рада, Георгий!

— И чевой-то ты так обрадовалась? — неискренне удивился Сырцов.

— Тому, что вы — живой, невредимый и веселый.

— Извини, Катюша, но давай поскорее бугра, а то меня ваши молодцы засекут, схватят и в узилище повлекут.

— Бу сделано! — радостно копируя своего сослуживца Игорька Нефедова, Катерина перевела разговор на Демидова, который тотчас откликнулся:

— Слушаю вас.

— Это я, Володя. И слушаю тебя.

— Опоздали, Жора. Сегодня ночью Сергей Сергеевич Бойцов скончался от острой сердечной недостаточности.

Нечего было сказать Сырцову, и он повесил трубку. Теперь ноги в руки и с концами от этого телефона: оперативники наверняка уже на подходе. Звонил он от Красных ворот, от конструктивистского верхнего вестибюля, а машина стояла на Грибоедова. Рысью до нее добежал и, уже на колесах, переулками рванул к Покровке. По Лялину — поближе к Москве-реке. У Крутицкого подворья он наконец укротил свой бег.

Тоска, зеленая тоска безысходности…