Книга убийств

ГЛАВА 24

На следующее утро Майло проснулся рано, в его сознании мелькали лица людей, которых он видел около «Львиной крови».

Слишком много вариантов, у меня не хватит сил и времени, чтобы все проверить.

Спотыкаясь, он побрел в ванную, принял душ, побрился, схватил первую попавшуюся под руку одежду, включил кофеварку и посмотрел на часы. Семь тридцать. Три часа назад Рика срочно вызвали в больницу. В темноте Майло наблюдал, как Рик быстро одевается, берет ключи от машины и шагает к двери.

Потом Рик остановился, вернулся к постели и поцеловал Майло в лоб. Майло сделал вид, что спит, потому что ему совсем не хотелось разговаривать.

Вчера они допоздна засиделись на кухне за столом. В основном говорил Майло, а Рик слушал, сохраняя внешнее спокойствие, но Майло знал, что он потрясен стычкой с Пэрисом Бартлетом и слухами о ВИЧ. Никогда прежде работа Майло не затрагивала их личную жизнь.

Майло постарался его успокоить, Рик кивнул, пожаловался, что ужасно устал, и заснул в тот момент, когда его голова коснулась подушки.

Майло убрал со стола картонки с едой из китайского ресторана и тарелки, после чего улегся в постель рядом с ним, но не мог уснуть и еще целый час прислушивался к ровному дыханию Рика и размышлял.

Коссаки, Уолт Обей, Ларнер-младший, Микроб Бацилла, Алмазный Джим Хорн.

Плюс игрок, который так и не появился. Он ясно видел его лицо стоика, эбеновую маску.

Улыбчивый Бартлет, личное расследование и слух о ВИЧ говорили о том, что тут не обошлось без Джона Дж. Брусарда.

Он вспомнил Брусарда — ощутил аромат цитрусовой туалетной воды в комнате для допросов, двадцать лет назад. Костюм, сшитый на заказ, уверенность в себе, полный контроль над ситуацией. Он и его розовый приятель — Поулсен. Майло понятия не имел, что произошло с его карьерой, но вы только посмотрите, как высоко забрался Джон Дж.

Белый и черный составили одну команду, и верховодил в ней черный.

Черный продвигался по службе очень быстро — и это в расистском управлении полиции Лос-Анджелеса. Из чего следовало, что Брусард умудрился загарпунить всех нужных китов. Наверное, воспользовался информацией из бюро служебных расследований, чтобы обеспечить себе поддержку.

Мистер Добродетель. Он закрыл дело Джейни Инголлс, и один только Господь знает, сколько еще. Майло в этом участвовал, он позволил отвлечь себя, сделал вид, что обо всем забыл.

Он налил себе кофе, но у него почему-то был вкус кислоты из аккумулятора, и Майло выпил стакан тепловатой воды. Свет, сочившийся из кухонного окна, напоминал скопившуюся в горле желто-серую мокроту.

Майло сел, продолжая думать о Брусарде, парне из Южного Центрального округа, который перебрался в Хэнкок-Парк.

И стал соседом Уолта Обея.

Все шефы полиции до Брусарда жили в собственных домах, но Джон Дж. убедил мэра бесплатно предоставить в его распоряжение пустой особняк на Ирвинг-стрит. Величественное здание, переданное городу много лет назад наследниками давно умершего миллионера, стояло на участке площадью двенадцать тысяч квадратных футов, с английским парком, огромными лужайками, собственным бассейном и теннисным кортом. Майло хорошо его знал, поскольку несколько лет назад обеспечивал там безопасность во время приема посла из небольшой азиатской страны, которая успела с тех пор изменить название.

Поначалу особняк на Ирвинг-стрит должен был стать резиденцией мэра, но в течение нескольких лет пустовал, поскольку у предыдущего мэра имелся свой собственный в Брентвуде, а нынешний жил в огромном поместье в Пасифик-Палисейдс.

До последнего повышения Джон Дж. Брусард жил в небольшом домике, расположенном в Ладера-Хайтс, и Джон Дж. заявил, что ему необходимо поселиться поближе к месту работу.

Путь от Ладера-Хайтс до центра города занимает полчаса, а от особняка на Ирвинг-стрит — пятнадцать минут. Мэру приходится ехать целый час из Вест-Сайда до центра, но никто не обнаружил противоречий в рассуждениях Джона Дж., и новый шеф полиции получил в свое распоряжение жилье, достойное барона.

Ирвинг-стрит находится менее чем в миле от владений Уолта Обея в Мьюрфилде.

Обей является одним из крупнейших спонсоров мэра. И он же поддержал кандидатуру Брусарда на пост шефа полиции, выступив против трех других известных офицеров.

Мэр и Обей. Обей и Брусард. Обей и компания подонков, ужинающих в отдельном кабинете французского ресторана «Львиная кровь».

Частные предприниматели, муниципальные чиновники и тяжелая рука закона, идущие рядом. И Швинн заставил его окунуться в это дерьмо.

Майло вышел из дома, быстро огляделся по сторонам, сел в «таурус» и поехал на север. Если он все правильно понял, отыскать ублюдка, заявившего, что его зовут Пэрис Бартлет, будет совсем не трудно. Достаточно заехать в полицейскую академию и просмотреть фотографии личного состава. Но это привлечет внимание; ведь Майло уже знал, что его визиты в Паркеровский центр и в Западный округ Лос-Анджелеса вызвали подозрения. Кроме того, Бартлет мелкая рыбешка, всего лишь курьер — да и кто его послал, не имеет никакого значения.

Будьте здоровы…

Возможно, следует вернуться в Оджай и продолжить там расспросы. Ну и что еще он может узнать? Оджай представлял интерес, поскольку там жил Швинн, но он мертв.

Упал с проклятой лошади…

Майло остановился у обочины, достал сотовый телефон и набрал номер морга округа Вентура. Представившись агентом страховой компании, он провел следующие тридцать минут в разговорах с клерками, пытаясь выяснить подробности смерти Швинна.

Наконец трубку взял помощник следователя по имени Оливас. Он прочитал документ, который полностью повторил то, что рассказала им Мардж Швинн: тяжелые травмы головы, сломанные ребра, как следствие падения, следы крови на камне. Несчастный случай, никаких подозрительных обстоятельств. В крови Швинна не обнаружено ни алкоголя, ни наркотиков. У лошади тоже, добавил помощник. Анализ крови лошади удивил Майло, о чем он и сказал.

— Анализ сделали по просьбе жены, — пояснил Оливас. — Она хотела, чтобы лошадь проверили, и согласилась заплатить.

— Она что-то подозревала?

— Тут лишь сказано, что она просила сделать анализ крови Акбара — так звали лошадь — на содержание наркотиков. Мы обратились к ветеринару из Санта-Барбары, и она прислала нам результаты. Миссис Швинн оплатила чек.

— Значит, лошадь оказалась чистой? — спросил Майло.

— Да, абсолютно, — ответил Оливас. — Однако она сильно пострадала — две сломанные ноги и серьезное повреждение шеи. Когда вдова приехала на место трагедии, лошадь была еще жива. Животное пришлось пристрелить. А что, у страховой компании возникли проблемы?

— Нет, мы просто проверяем.

— Обычный несчастный случай, а мистер Швинн был немолодым человеком, — заметил Оливас. — Интересно, о чем он думал, когда в таком возрасте садился на лошадь?

— Президент Рейган ездил верхом, когда ему перевалило за восемьдесят.

— Ну, за ним присматривали ребята из службы безопасности. Точно так же пожилые люди садятся за руль — моему отцу восемьдесят девять, и он слеп, как летучая мышь, но настаивает, что должен непременно сам съездить в Лос-Анджелес, чтобы получить истинное удовольствие. Вот такие старые болваны да еще идиоты с сотовыми телефонами доставляют нам массу неприятностей. Если бы вы видели каждый день то, что вижу я, вам бы стало страшно.

— Мне страшно, — ответил Майло, сжимая телефонную трубку.

— Это только полезно, — проворчал Оливас.

Майло ужасно не хватало кофеина и холестерина, когда он ехал к Фермерскому рынку на перекрестке авеню Фэрфакс и Третьей. Поэтому он заехал в «Дю Парс» и заказал омлет с зеленым чилийским перцем и гренками. Он ел, не сводя глаз с бездомного парня, сидевшего неподалеку. Бродяга был одет в три куртки и прижимал к груди разбитую гитару, лишенную струн. Инструмент заставил Майло вспомнить о Робин, но безумные глаза бродяги вернули в настоящее.

Некоторое время они не сводили друг с друга глаз, потом бродяга не выдержал, бросил на столик пару долларов и побрел прочь, что-то бормоча себе под нос — очевидно, продолжил бесконечную беседу с невидимыми демонами. Только после этого Майло сумел насладиться омлетом.

И вновь, подумал он, я принес мир и свет во вселенную.

Однако, когда официантка с облегчением улыбнулась и показала Майло поднятый вверх большой палец, он сообразил, что и в самом деле чего-то добился.

Ему не удалось утолить голод, он заказал порцию блинов, запил все черным кофе и отправился погулять по рынку, с трудом уклоняясь от столкновений с многочисленными туристами, — Майло рассчитывал, что посторонние мысли заставят его мозг начать работать. Но ничего не произошло, и, изучив прилавки с неизвестными ему фруктами, он купил пакет орехов кешью и ушел с рынка. Майло направился на юг по авеню Фэрфакс, свернул налево на Шестую возле старого здания «Мэй компани», недавно превращенного в музей, и продолжал ехать на восток.

Официальная резиденция шефа полиции Джона Дж. Брусарда находилась в отличном состоянии. Трава была зеленее, чем в Ирландии, а цветочных клумб стало заметно больше. Посреди лужайки теперь возвышался шест, на котором развевались флаги Соединенных Штатов и Калифорнии.

Никаких стен, заборов или полицейских патрулей, но подъездная аллея перекрыта воротами с кованой решеткой, сквозь мощные прутья которой Майло увидел черно-белую полицейскую машину, а за ней белый «кадиллак» последней модели. Очевидно, на нем ездит миссис Брусард. Он хорошо помнил ухоженную хорошенькую женщину с тщательно уложенными, крашенными хной волосами и усталым взглядом жены политика. Как же ее звали… Бернадетта… Бернадина? Интересно, а дети у них есть? Майло никогда о них не слышал и тут только сообразил, что почти ничего не знает о шефе полиции. Да, Брусард не склонен делиться подробностями своей жизни с журналистами.

Через семь кварталов, или в полумиле к югу, находился особняк Уолта Обея в Мьюрфилде. Гнездо миллиардера удобно устроилось в конце дороги, где Мьюрфилд граничит с Загородным клубом Уилшира. Разглядеть дом не представлялось возможным, лишь каменные стены высотой в десять футов и сплошные черные стальные ворота. Высоко на шесте Майло заметил камеру слежения. Поместье производило впечатление, и Майло посмотрел на участок барона Лёца, соседствующий с особняком Коссаков. Интересно, сидит ли Обей на веранде, потягивая джин и наслаждаясь тем, что ему дал Бог?

В восемьдесят лет он продолжает встречаться с темными личностями вроде Коссаков. Неужели собирается провернуть крупную сделку?

Майло обнаружил, что смотрит на ворота резиденции Обея. Телекамера замерла в неподвижности. Спортивный Джон Дж. вполне может добежать сюда от своей резиденции. Обей и Брусард сидят на веранде. Строят планы. Обсуждают проблемы. Майло вдруг почувствовал себя маленьким и уязвимым. Опустив стекло, он услышал пение птиц и шум бегущей за стенами поместья воды. Потом камера начала поворачиваться. Сработала автоматика, или его присутствие привлекло чье-то внимание. Майло отъехал задним ходом на полквартала, развернулся и погнал машину прочь.

Через несколько минут Майло припарковал автомобиль на Маккаден, возле бульвара Уилшир, и прижал к уху нагревшийся сотовый телефон. Новая ложь дала ему несколько адресов, и он поехал на них взглянуть.

Майкл Ларнер поселился в высотном многоквартирном доме, к востоку от Вествуда, на бульваре Уилшир. Розовый камень, пористый кирпич, привратник у входа, огромный фонтан. По официальным данным, его сынок Брэдли жил в небольшом каркасном доме, расположенном в Санта-Монике. Из дома открывался великолепный вид на океан, на дверях красовалась надпись: «Сдается внаем». На подъездной аллее ни одной машины, лужайки выглядели заброшенными — наверное, Брэд перебрался в другое место.

Харви Коссак-младший и его брат Боб жили вместе на Кэролвуд, в Холмби-Хиллз, неподалеку от Алекса, дом которого находился в Беверли-Глен, но в совершенно другом мире с точки зрения денег.

Кэролвуд представлял собой симпатичный холмистый квартал, тенистый и уютный, где стоимость земли была одной из самых высоких в Лос-Анджелесе. Большинство домов здесь являлись настоящими шедеврами архитектуры, окруженными чуть ли не ботаническими садами и оранжереями.

Логово братьев Коссак поражало воображение своей вульгарностью: чудовищная груда серых известняковых камней с черепичной крышей, примостившаяся на вершине голого земляного холма, без травы и деревьев. Простая каменная кладка. Облупившаяся штукатурка. Дешевая белая металлическая ограда с воротами отделяла участок от дороги, но растительность отсутствовала, и дом был открыт жгучим лучам солнца, стены нуждались в ремонте.

Здоровенный контейнер, переполненный строительным мусором, говорил о том, что здесь ведутся работы, но рабочих Майло нигде не заметил, окна были занавешены портьерами, обширную подъездную аллею занимал маленький музей автомобилей.

Сливового цвета «роллс-ройс корниш», черный «хамви» с тонированными стеклами, красный (а какой же еще?) «феррари», с точки зрения Майло похожий на пенис на колесах, желтая «пантера», пара «доджей вайперов»: один — белый с синей полосой посередине, другой — серый в оранжевую полоску, а также белый «корвет» с открывающимся верхом. Машины стояли под брезентом, натянутым на металлические столбики. Чуть в стороне на солнце жарилась десятилетняя «хонда», явно принадлежащая женщине.

Большой дом, машины и отвратительный пейзаж. Самое подходящее место для двух подростков, в руки которых вдруг попала куча денег. Майло мог бы поспорить, что внутри полно стереооборудования на кругленькую сумму, новейших компьютеров, есть бар и комнаты с игровыми автоматами. Он начинал воспринимать братьев Коссак как пару недоумков, остановившихся в развитии много лет назад.

Можно не сомневаться, что соседи постоянно жалуются на них в полицию — значит, появляется возможность кое-что разузнать.

К двум часам дня Майло добрался до центрального архива и просмотрел файлы за последние несколько месяцев. Как и следовало ожидать, Майло нашел три жалобы на Коссаков, написанные жителями Кэролвуда, которых возмущали шум, грязь и прочие неудобства, связанные с непрекращающимися строительными работами. Все они остались без внимания.

Тогда Майло решил просмотреть документы на владения недвижимостью и проверил Коссаков, Уолта Обея, обоих Ларнеров и Джона Дж. Брусарда.

Интересы Обея представляли холдинговые компании, и Майло понимал, что потребуются недели, если не месяцы, чтобы проникнуть за дымовую завесу и разобраться, что там происходит. Та же картина с Ларнерами и Коссаками, хотя на их имена и зарегистрирована кое-какая недвижимость.

Ларнеры владели полудюжиной многоквартирных домов в Марина дель Рэй. Братьям Коссак принадлежало шестнадцать торговых пассажей в дешевых пригородах.

Мальчики живут и работают вместе. Как трогательно.

И ничего на имя их сестры Кэролайн.

Майло решил немного отвлечься и проверить Джорджи Немерова. Залоговый поручитель и его мать имели в совместном владении дом в Ван-Найсе, где он бывал двадцать лет назад, и шестикомнатную квартиру в Гранада-Хиллз, которой Джорджи владел совместно с Ириной Немеровой. Во всяком случае, Джорджи Немеров не пытался скупать недвижимость.

Джон Дж. Брусард и его жена — Бернаделл — владели домом в Ладера-Хайтс, а также тремя смежными участками к западу от 156-й улицы в Уоттсе. Возможно, наследство шефа или его жены.

И вновь: он не пытался создать империю. Если Джон Дж. и занимался торговлей, то к недвижимости отношения не имел. Правда, возможно, его прикрывали компании Уолта Обея.

Майло проверил Мелинду Уотерс, оказалось, что ее мать Эйлин ничем не владеет. Майло раздумывал о том, чем бы еще заняться, когда вошел клерк и сообщил, что архив закрывается. Майло вернулся в машину и поехал по Темпл-стрит, мимо того места, где Пирс Швинн подобрал Тоню Стампф. Теперь этот квартал превратился в парковку Музыкального центра, где стояли машины работников муниципалитета и истцов, — на противоположной стороне улицы находилось здание суда. Множество людей, постоянное движение, но Майло ощущал себя отрезанным от всех — он оказался в другом ритме.

Он медленно поехал домой, не обращая внимания на пробки, повторяя движения других водителей. Обычно все эти городские прелести вызывали у Майло раздражение, и он часто спрашивал себя, за каким дьяволом выбрал такой образ жизни.

Он стоял у светофора, когда зазвонил сотовый телефон.

— Я тебя поймал, — раздался голос Алекса. — Отлично.

— Что-то случилось?

— Пока не уверен, но мой источник — женщина, которую преследовал Майкл Ларнер, — вновь позвонила мне, и вчера вечером я с ней встретился. Она вспомнила, что в тот день, когда Ларнер попытался ее изнасиловать, он был возмущен из-за Уилли Бернса. Он с кем-то разговаривал и страшно разозлился. Уилли уже несколько дней не появлялся в «Школе успеха», получается, Ларнер знал, кем был Бернс, и пришел в ярость из-за его исчезновения.

— Пришел в ярость, — повторил Майло.

— Так она это описывает. Она вошла в его кабинет как раз в тот момент, когда Ларнер заканчивал разговор по телефону, она заметила, что Ларнер сильно покраснел и разволновался. Потом немного успокоился и обратил внимание на нее. Возможно, не случайно. Насильников часто провоцирует гнев. В любом случае я не думаю, что это существенно меняет ситуацию, но зато подтверждает нашу гипотезу: семья Коссаков связалась с Бернсом для того, чтобы он спрятал Кэролайн после гибели Джейни Инголлс. Бернс встретился с Кэролайн, а затем сбежал, и семья запаниковала. Но им так и не удалось его найти. Бернс сумел скрыться после ареста, поскольку Борис Немеров внес за него залог. Через четыре месяца он убил Немерова.

— Любопытно, — ответил Майло. — Хорошая работа. Он попытался соотнести новые сведения с тем, что видел вчера около «Львиной крови».

— Большие деньги, — сказал Алекс. — Все та же старая история. И еще одно: когда я искал Мелинду Уотерс в Интернете, мне кое-что удалось обнаружить, но тогда я не счел полученную информацию существенной. Теперь я понимаю: по крайней мере в одном случае я поторопился. Адвокат из Санта-Фе, Нью-Мексико, который специализируется на банкротствах и лишении владений по суду. Я считал Мелинду наркоманкой и прогульщицей уроков и не видел вариантов, при которых она могла сделать карьеру юриста.

Однако ты предположил, что она, возможно, вышла замуж и живет в доме за высоким забором. Я вновь обратился в Интернет и проверил ее биографию. Сейчас ей тридцать восемь, до тридцати четырех она обучалась в юридической школе. До этого работала в суде без диплома юриста в течение трех лет, однако в ее резюме ничего не говорится о периоде от восемнадцати до двадцати восьми. Эти выпавшие десять лет могут вызвать нежелательные вопросы. И еще одно: она училась в Калифорнии. Сан-Франциско, школа Гастингса, где изучала юридические науки.

— Школа Гастингса — одна из лучших, — заметил Майло. — Боуи Инголлс говорил о Мелинде как о законченной неудачнице.

— Боуи Инголлс не самый справедливый судья. К тому же люди иногда меняются. Если бы я в это не верил, то выбрал бы другую профессию.

— Банкротство и лишение владений… да, все может быть.

— Возможно, она не тот человек, которого мы ищем, но как ты думаешь, стоит проверить?

— Удалось обнаружить еще что-то интересное в ее биографии?

— Нет. Она замужем. Двое детей. А в Санта-Фе есть высокие заборы? Ну, это совсем не трудно проверить. Девяносто минут полета до Альбукерке, еще час на машине до Санта-Фе, а у «Юго-западных авиалиний» полно дешевых рейсов.

— Гораздо проще позвонить по телефону, — возразил Майло.

— Если она стремится забыть свое прошлое, то может солгать. Завтра есть рейс в семь сорок пять утра. Я заказал два билета.

— Ловко. Я тобой горжусь.

— Там холодно, — сказал Алекс. — От двадцати до сорока по Фаренгейту, кое-где лежит снег. Так что начинай собираться.