ГЛАВА 40

— Да, Эйми, мир хорош, — сказал Берт. — Как насчет того, чтобы сходить в кафе и испечь что-нибудь вкусненькое?

Эйми улыбнулась, поцеловала Билла в лоб и неспешно вышла из комнаты, даже не взглянув в мою сторону.

— Мы скоро вернемся, — обещал Берт. — Я принесу тебе булочку без сахара, Билл. Алекс, а чего хочешь ты?

— Мне ничего не нужно.

— Я и тебе принесу чего-нибудь. Потом тебе захочется есть.

Я присел на кровать, напротив инвалидного кресла.

— Рад с вами познакомиться, мистер…

— Теперь мы Бейкеры, — подсказал Билл. — Вполне симпатичная фамилия, к тому же Эйми улыбается, когда ее слышит. Она всегда прекрасно готовила и пекла[30].

— Билл Бейкер.

Он ухмыльнулся и покачал головой:

— Звучит как имя богатого белого человека, верно? Билл Бейкер, адвокат. Билл Бейкер, бизнесмен.

— Да, что-то в этом есть, — согласился я.

— Несомненно. — Улыбка исчезла с его лица. — Прежде чем мы начнем, я бы хотел, чтобы вы кое-что знали. Моя Эйми как ребенок. Она всегда отличалась от других, над ней вечно смеялись. Я и сам ее дразнил, как и все остальные, когда продавал наркотики. Ее братья являлись моими клиентами. Мне нравилось иметь с ними дело, потому что это был шаг вперед для наркомана из Южного округа. Я познакомился с ними в горах возле Бель-Эйр, и сделка получилась очень удачной. Я называл ее театральным маршрутом. Быстро заработал неплохие деньги и увидел, как живут богатей.

Те самые горы, где погиб Боуи Инголлс, когда его автомобиль врезался в дерево. Парни согласились встретиться ним в знакомом месте.

— У вас было много клиентов в Вест-Сайде? — спросил я.

— Немало. Как бы то ни было, но именно там я встретил Эйми. Иногда братья приводили ее с собой, когда и; родители отправлялись в Европу или еще куда-нибудь, что случалось довольно часто. Если братья приезжали вместе с Эйми, они оставляли ее в машине, но постоянно говорили про нее гадости. Они чувствовали неловкость, когда сестра находилась рядом. Братьям не нравилось, что их связывают родственные узы. Я охотно их поддерживал. В те годы я не умел сочувствовать другим людям, был холодным и равнодушным, думал только о себе. Впрочем, не слишком успешно. В противном случае я бы никогда не совершил того, что совершил.

Уилли с трудом поднял руки и провел ладонями по лицу.

— Я был очень плохим человеком, сэр. Не стану утверждать, что теперь стал хорошим, или хвалиться тем, что сумел исправиться. Жизнь меня изменила. — На его лице появилась улыбка. — Сколько грехов в состоянии совершить слепой? Мне хочется думать, что я больше никому не причинил бы зла, даже если бы владел глазами и ногами. Но я не уверен. Теперь я ни в чем не могу быть уверен.

Он опустил одну руку и коснулся живота. А потом рассмеялся:

— Око за око, нога за ногу. Я разрушил немало жизней и теперь расплачиваюсь за свои грехи. Я едва не погубил Эйми. Я дал ей наркотик — большую дозу ЛСД. Идея принадлежала ее братьям, но я ведь мог и не соглашаться. Мы заставили ее проглотить эту гадость — какая замечательная шутка, ха-ха-ха. Она просила пощады, кричала и плакала, а я стоял рядом и смеялся.

Уилли закрыл рукой невидящие глаза.

— Несчастная бедняжка, галлюцинации преследовали ее четыре дня. Возможно, это повлияло на ее нервную систему. Она стала еще более заторможенной, а ее жизнь заметно осложнилась, а уж, поверьте мне, Эйми всегда приходилось нелегко. В следующий раз я увидел ее на четвертый день после приема ЛСД. Харви и Бобо предпочитали грибы, которые я им поставлял. Как обычно, мы встретились в горах, а она сидела на заднем сиденье автомобиля, все время раскачивалась, стонала и плакала. Харви и Бобо хохотали, они рассказали мне, что она так себя вела с того самого момента, как ей дали ЛСД. А еще о том, как она пыталась сунуть руку в кипящую воду и едва не выпрыгнула из окна второго этажа. В конце концов им пришлось привязать ее к постели, она ни разу не мылась за четыре дня и ничего не ела. Они смеялись, но испытывали беспокойство, поскольку родители должны были вернуться домой и едва ли одобрили бы их поведение. Тогда я помог Эйми прийти в себя при помощи барбитуратов.

— Родители ее не любили? — спросил я. .

— Ни капельки. Эйми не такая, как все, она вела себя странно, а их родители недавно разбогатели, им хотелось хорошо выглядеть в глазах своих новых знакомых. Загородные клубы и все такое. Парни были гнилыми до самой сердцевины, но они хорошо одевались, ходили к модным парикмахерам, пользовались дорогой туалетной водой, и все были довольны. А Эйми не знала, как это делается, и ее не удавалось научить. К ней относились хуже, чем к собаке, сэр, и Харви с Бобо этим пользовались. Они устраивали всякие безобразия, а потом все сваливали на сестру.

— Какие безобразия?

— Да все, что угодно, — воровали деньги, продавали наркотики другим богатым парням, устраивали поджоги ради развлечения. Однажды убили соседскую собаку. Бобо сказал, что она слишком громко лаяла и действовала ему на нервы. В конце концов он отравил кусок мяса и, убедившись, что соседи не смотрят, подбросил ей. А после того как собака умерла, Харви несколько раз прошелся мимо дома вместе с Кэролайн, чтобы соседи обратили на них внимание. Ну, они и решили, что во всем виновата Кэролайн. А потом хвастались мне о своих подвигах, считая себя очень крутыми и остроумными. А о сестре говорили так, словно она грязь у них под ногами. Даже не знаю, почему я начал ее жалеть, потому что тогда я от них ничуть не отличался, но так уж получилось. В ней было что-то… я всегда ее жалел, даже не знаю почему.

— Очевидно, вы были не таким, как Коссаки.

— Вы очень добры, если так говорите, но я отлично знаю, каков я на самом деле.

Уилли снял зеркальные очки, открыв черные впадины на месте глаз, почесал переносицу и вновь водрузил очки на место.

— Вы стали ее жалеть и начали за ней присматривать, — сказал я.

— Сначала за деньги, — признался Уилли. — Я сказал братьям, что готов оставаться с ней, пока их родители в отъезде, если они будут мне платить. Они посмеялись и заявили: «Если начнешь ее использовать, будешь платить деньги нам». Они думали, я собираюсь заниматься с ней сексом или намерен стать ее сутенером. Братьев такой вариант вполне устроил бы. Я стал заезжать за ней на своем «кугуаре» и возить в разные места.

— И Кэролайн соглашалась ездить с вами?

— С радостью. Она всегда была покладистой и доброй.

— Она не ходила в школу?

— Бросила после пятого класса. У нее возникли проблемы с обучением, предполагалось, что она занимается с учителем, но до этого так и не дошло. Она до сих пор очень плохо читает, да и со счетом дела обстоят неважно. Эйми умеет только готовить и печь, но тут у нее настоящий талант.

— И куда вы ее возили? — спросил я.

— Всюду. В зоопарк, на пляж, в парки, она даже сопровождала меня, когда я проворачивал свои дела. Иногда мы просто катались и слушали музыку. Сам я часто находился под кайфом, но ей больше ничего не давал — после того как увидел, что с ней сотворил ЛСД. По большей части я что-то ей рассказывал — пытался учить разным вещам. Уличные знаки, погода, животные. Жизнь. Она ничего не знала, я никогда не встречал человека, который имел такое смутное представление о мире. Я не отличаюсь особым интеллектом, а тогда и вовсе был глупым продавцом наркотиков, но мог очень многому ее научить, так что вы понимаете, в каком жалком положении она находилась. — Он склонил голову набок. — Могу я попросить вас принести еще бутылочку минеральной воды, сэр? Мне постоянно хочется пить — сахарный диабет.

Я принес новую открытую бутылку, и Уилли почти сразу ее выпил.

— Большое спасибо. Вы должны знать еще одну вещь: я не занимался с ней сексом. Ни разу, никогда. Тут нет моей заслуги. Я был наркоманом, а вы доктор и должны знать, как наркотики влияют на желание заниматься сексом. А потом за дело взялся диабет, и вопрос окончательно отпал. И все же мне хочется верить, что я поступил бы так же, даже если бы дело обстояло иначе. Я ее уважаю, понимаете? И не хочу пользоваться ее наивностью.

— Получается, вы уважали ее с самого начала.

— Я бы и сам хотел так думать. Вы говорите в точности как доктор Гаррисон. Пытаетесь сказать мне что-то хорошее… так или иначе, но такова история моих отношений с Эйми. Я сам выбрал для нее имя. Семья назвала ее довольно странно, да и относились они к ней отвратительно, поэтому она заслужила шанс начать все сначала. Эйми, кажется, по-французски значит «друг», а я всегда мечтал поехать во Францию. Эйми мой единственный настоящий друг. Кроме доктора, конечно.

Уилли положил руки на рукоятки кресла, откатился на пару дюймов и улыбнулся. Словно малейшее движение доставляло ему удовольствие.

— Я скоро умру, и меня радует, что доктор Гаррисон позаботится об Эйми.

— Не сомневаюсь. Неожиданно он перестал улыбаться.

— Конечно, он уже стар…

— Вы с ним строили какие-то планы?

— До этого еще не дошло, — ответил Билл. — Но больше нельзя тянуть… Я вас замучил своими проблемами. Вы приехали, чтобы узнать, что случилось с девушкой Инголлс?

— Да, — сказал я.

— Бедная Джейни. Я и сейчас отчетливо вижу ее лицо. — Он постучал пальцами по зеркальным линзам. — Мы не были знакомы, но я не раз ее видел, она часто прохаживалась по Сансет, останавливала машины. Гуляла вместе с подружкой, хорошенькой блондинкой. Я решил, что они подрабатывают проституцией, ведь только шлюхи ловят машины на Сансет. А оказалось, что они просто глупые девчонки. В ту ночь, когда я их подвез, я собирался на большую вечеринку, где планировал провести несколько серьезных сделок. Они стояли на Сансет и не знали, что делать. Они были совсем рядом от места, где устраивалась вечеринка, но не знали, куда идти. И я их посадил в свою машину. Я и сейчас часто об этом вспоминаю. Что бы с ними стало, если бы тогда я проехал мимо?

— Вы привезли их на вечеринку — и что было потом? Он улыбнулся:

— Ну, все как обычно. Я попытался всучить им наркоту. Джейни курила какую-то дрянь, приняла пару таблеток, пила, а блондинка только пила. Некоторое время мы провели вместе, там собралась странная компания, богатые парни и случайные люди, попавшие на вечеринку без приглашения. Большинство сильно навеселе, всем хочется одного — как следует потрахаться, чем они и занимались в огромном пустом доме. Потом появилась Эйми. И сразу же повисла на мне. Ее взяли на вечеринку только потому, что я обещал за ней присматривать. Родители отправились в Индию или еще куда-то. Они купили новый большой особняк, и братья решили устроить прощальную вечеринку. Так вот, Джейни и ее подружка — кажется, ее звали Мелисса или что-то в этом роде — вступили в игру.

— Мелинда Уотерс, — уточнил я.

Он вскинул голову, как сторожевая собака.

— Вы много знаете.

— Мне неизвестно, как все произошло.

— На Джейни обратили внимание. Один из приятелей братьев, ужасно злобный тип. Вы знаете, как его звали?

— Вэнс Коури.

— Да, он самый, — подтвердил Билл. — Законченный мерзавец. Они все ровесники, но с ним уже тогда все было ясно. Вэнс заметил Джейни — вот почему она умерла. Он уже один раз ее имел и захотел повторить.

— Как именно? — спросил я.

— Он посадил ее в свой автомобиль, когда она просила ее подвезти. Отвез в какой-то отель, которым владел его папаша, связал и позабавился. Он потом об этом хвастал.

— Вам?

— Всем. С ним были братья и двое других парней. Они подошли ко мне за добавкой, когда Коури заметил Джейни. Она танцевала одна, обнаженная по пояс, — улетела в другую страну. Коури ее заметил, ухмыльнулся по-волчьи и сказал: «Вы только посмотрите на эту суку». Остальные взглянули на Джейни и принялись кивать, поскольку знали, кто она такая, слышали про нее, но Коури принялся рассказывать снова. Как все было легко, словно он хвастался, что на сафари добыл редкую дичь. И еще он сообщил всем, что девушку поимел не только он сам, но и его папаша. И тогда другие парни признались, что их отцы также трахали Джейни. Похоже, отец Джейни был законченным негодяем, поскольку он продавал дочь с тех пор, как ей исполнилось двенадцать.

Борясь с отвращением, я спросил:

— Относительно отцов остальных парней — вы помните, как их звали?

— Ну, насчет братьев это точно — отец Харви и Бобо, и еще один подонок, тошнотворный болван по имени Брэ, или как там его. Своим тоненьким голоском он заявил, что его папаша также имел эту девку. И гордо рассмеялся.

— Брэд Ларнер.

— Никогда не знал его фамилии. Сухощавый болван. Со злым ртом.

— А кто еще был в ту ночь в этой компании?

— Еще один здоровенный балбес, любитель серфинга… Люк. Настоящий идиот — был готов жрать все, что я ему приносил.

— Люк Чепмен, — сказал я. — Его отец также занимался сексом с Джейни?

Билл задумался.

— Нет, я не помню, чтобы Люк что-то говорил… нет, пожалуй, нет. Он даже выглядел немного смущенным.

Изнасилование сразу двумя поколениями. Нападение Майкла Ларнера на Эллисон Гвинн — детские игрушки. Харви Коссак тоже пристрастился к подобным развлечениям, и я мог бы спорить, что владелец ночлежек Коури играл в той же лиге.

Как отец, так…

Боуи Инголлс начал с того, что изнасиловал собствен ную дочь, а потом принялся ее продавать. Я вспомнил, как Майло описывал практически пустую комнату Джейни. Он; не могла считать ее своим домом.

Инголлс был злым и расчетливым человеком, но глу пым. Он пришел на встречу с людьми, которых шантажировал, пьяный и слишком уверенный в себе.

— А что произошло после того, как они закончили болтать?

— Коури пошутил что-то насчет «Чти отца своего». А потом подошел к Джейни и забросил ее на плечо. Остальные последовали за ним.

— Она сопротивлялась?

— Не слишком. Она ведь успела довольно сильно набраться. Я увел оттуда Эйми. И вовсе не потому, что был хорошим человеком. Но разговоры об изнасиловании, о повторении пути, пройденного их отцами… мне стало не по себе. К тому же Эйми хотелось в туалет, и она уже довольно давно дергала меня за руку и жаловалась, что больше не может терпеть. Однако найти в огромном доме свободный туалет оказалось совсем не просто. В каждом сортире занимались сексом, накачивались наркотиками или блевали. Поэтому мне пришлось вывести Эйми на задний двор, где росли кусты и деревья. Я ей обещал постоять на страже.

Он пожал плечами. Движение вызвало боль, и Уилли поморщился.

— Я понимаю, это выглядит не слишком красиво, но мы с Эйми и раньше так поступали. Уезжали подальше от города — чаще всего в горы, Сан-Габриель, или в Вест-Вэлли, возле «Тысячи дубов», на Малхолланд-драйв, или Рамбл-Пасифик, около Малибу. В безлюдные места, где мы могли насладиться тишиной. И сколько бы раз я ни напоминал ей сделать все дела дома, у нее всегда возникали проблемы, как только мы оказывались там, где не было туалетов.

Он широко улыбнулся.

— Как ребенок, — продолжал Билл. — Ну, я и привык отводить ее в кусты и стоять на страже. Когда мы возвращались в дом, из-за стены донеслись голоса — я узнал Харви, ее брата, который громко хохотал. Потом к нему присоединились другие. Они тоже вышли из дома и перебрались на соседний участок. Они не раз меня туда водили раньше.

Огромное поместье, принадлежавшее какому-то богатому европейцу, большую часть времени пустовало. Они уходили туда, потому что там их никто не мог потревожить. Научились проникать на участок через боковые ворота — достаточно было отодвинуть засов, а дом стоял слишком далеко, чтобы их кто-нибудь мог заметить.

— Место для вечеринок.

— Я и сам не раз там бывал, — признался Уилли. — Я же продавал им наркотики. Потом Эйми решила посмотреть, что делают братья, ей всегда казалось, что они заняты чем-то интересным. И как бы они с ней ни обращались, девочка старалась быть рядом с ними. Я пытался ее отговорить, убеждал вернуться в дом, послушать музыку. Пока Эйми ходила в кустики, я успел принять дозу, и мне хотелось покоя. Но когда открыл глаза, оказалось, что Эйми исчезла. Поскольку я за нее отвечал, мне пришлось тут же отправиться на поиски. И я нашел ее. Она смотрела — стояла за деревьями и неотрывно смотрела на лужайку. Эйми дрожала, у нее стучали зубы, я подошел к ней, выглянул из-за стволов и сразу все понял.

— Сколько прошло времени с того момента, как Коури унес Джейни? — уточнил я.

— Трудно сказать. Мне показалось, что довольно много, но я принял приличную дозу — вы меня понимаете? Когда-нибудь пробовали опиаты?

— Мальчишкой я очень сильно порезался — и когда меня зашивали, врач вколол мне димедрол.

— Понравилось?

— Очень, — ответил я. — Все замедлилось, а боль превратилась в теплое сияние.

— Значит, вы знаете. — Он покачал головой. — Так бывает только с поцелуями. Самый нежный поцелуй из уст самого Бога. Все эти годы… хотя я прекрасно понимаю, что испоганил свою жизнь, я продолжаю думать… о том, чтобы сделать это еще раз. И, да поможет мне Бог, иногда я молюсь о том, что если после моей смерти случится чудо и я попаду в рай, меня там будет ждать большой шприц.

— На что смотрела Эйми?

— На Джейни. — Голос дрогнул, когда он произнес ее имя. Затем Уилли принялся медленно раскачиваться. — О Господи, это было ужасно. Кто-то светил на нее фонариком — кажется, Люк, — а остальные стояли рядом и смотрели. Они разложили ее на земле с раздвинутыми ногами, но ее голова превратилась в кровавое месиво, все тело было покрыто ножевыми ранами и ожогами от сигарет, земля вокруг пропиталась кровью.

— Вы видели оружие?

— Коури и Бобо Коссак держали ножи. Большие, охотничьи, какие можно купить в дорогих магазинах. У Харви в руке была пачка сигарет. Он подражал хиппи.

— А что делал Брэд Ларнер?

— Просто стоял и смотрел. А еще один — ну, тот здоровенный балбес — был ужасно напуган, его лицо исказилось от страха. Остальные просто… замерли. Словно только сейчас поняли, что произошло. Потом Коури сказал: «Нужно убрать эту суку отсюда». Он приказал Брэду сходить к машине и принести одеяла, которые у него там лежали. Тут Эйми стало рвать, и они повернулись в нашу сторону, а Харви сказал: «Вот дерьмо, ну ты, проклятый урод!»

Тогда я схватил Эйми и попытался убежать. Однако Харви вцепился в ее руку и не отпускал, а я хотел только одного: оказаться как можно дальше от этого ужасного места. Я оставил Эйми с ними, со всех ног бросился к своей машине и уехал. Наверное, я нарушил все правила, которые только существуют, но, на мое счастье, полицейских рядом не оказалось. Я выбрался на набережную, потом свернул на восток и, не сбавляя скорости, помчался в Ла-Бриа, а затем на юг, в гетто.

Он улыбнулся:

— Только после того как я оказался в самом криминальном районе города — Уоттсе, — я почувствовал себя в безопасности.

— Что произошло потом?

— Ничего. Я старался не высовываться, у меня кончились деньги и наркотики, а потом меня арестовали.

— Вам не приходило в голову сообщить об убийстве?

— Конечно, — сказал он. — Имеющий судимости черный наркоман рассказывает полицейским, что видел, как богатые белые парни из Бель-Эйр резали белую девчонку. Полицейские не раз останавливали меня только потому, что я черный, проверяли права, задерживали без всякой на то причины. Даже мой старый «кугуар» прекрасно подходил для черного судимого наркомана.

— В ту ночь, — напомнил я, — у вас была другая машина. Последняя модель белого «кадиллака».

— Вы и об этом знаете? — удивился он. — Вам очень многое известно. — В его голосе появились новые оттенки — отголоски угрозы? Намек на то, каким человеком он был когда-то? — Или вы меня проверяете?

— Вы первый свидетель, которого мы нашли. Мне известно про «кадиллак», поскольку мы отыскали Мелинду Уотерс, и она о нем рассказала. Но она ушла с вечеринки до убийства.

Билл медленно качал головой.

— «Кадиллак» я взял взаймы. Мой «мерк» находился в ужасном состоянии, и когда он в очередной раз сломался, я его продал, чтобы купить наркотики. А на следующий день понял, что без колес мне не справиться, — поздновато спохватился, но что взять с наркомана? Сначала я решил украсть машину, но руки так и не дошли, я все время был под кайфом. В ту ночь я попросил машину у приятеля.

— Отличная машина, — заметил я, — должно быть, у вас был хороший друг.

— Да, у меня было несколько друзей. Только не спрашивайте их имена.

— Тот самый человек, который помог вам сбежать? Зеркальные стекла повернулись в мою сторону.

— На некоторые вопросы я не могу отвечать.

— Все равно мы узнаем, — заверил его я.

— Может быть. Но если это произойдет без моего участия, я не буду нести ответственности. В любом случае о некоторых вещах я умолчу.

Он резко повернул голову к передней части дома.

— Что-то случилось, — сказал Уилли. — Эйми возвращается, но обычно у нее совсем другая походка.

Я ничего не слышал. Потом до меня донесся тихий звук шагов по гравию. Затем шум шагов стих и вновь возобновился, словно кто-то споткнулся. Но судя по тревоге, появившейся на лице Билла, он услышал нечто большее.

Я быстро перешел в соседнюю комнату, осторожно раздвинул занавески на маленьком грязном окошке и выглянул наружу, пытаясь что-нибудь разглядеть в янтарном свете сгущающихся сумерек.

Примерно в двухстах ярдах от дома двое мужчин вели к нам Берта и Эйми. Те шагали с поднятыми вверх руками. Лицо Берта было искажено от ужаса. Бледное лицо Эйми превратилось в маску. Неожиданно она остановилась, ее тут же ткнули чем-то в спину, она поморщилась и пошла дальше.

Заскрипел гравий.

Один из мужчин был крупный и тучный, другой на голову ниже, жилистый. Оба выходцы из Латинской Америки, оба в ковбойских шляпах. Я видел их полчаса назад — в грузовичке, груженном удобрениями, который свернул в сторону на перекрестке.

Тогда я посчитал, что мне повезло — они помогли мне следить за Бертом.

— Что случилось? — крикнул из задней комнаты Уилли. Я бегом вернулся к нему.

— Два ковбоя ведут их под дулами пистолетов.

— Под кроватью, — сказал он, беспомощно размахивая руками. — Достань. Немедленно.

Уилли Бернс отдавал приказ. И совсем не походил на наркомана.


Загрузка...