Книга убийств

ГЛАВА 26

Майло задал еще несколько вопросов, не больше нам не удалось узнать ничего полезного. Когда мы уходили, Мелинда Уотерс осталась сидеть в кресле, глядя е пустоту. Когда я выруливал со стоянки, в глаза мне бросился дымок, поднимавшийся над трубой итальянского ресторанчика.

— Как насчет ленча? — спросил я.

— Да… почему бы и нет.

— Только не гамбургеры. Давай пойдем в серьезное заведение, мы это заслужили.

— За что?

— Ну, мы продвинулись вперед.

— Ты так думаешь?

Таверна на противоположной стороне улицы состояла из четырех побеленных залов, каждый обогревался камином в форме улья. Потолок был из необструганных бревен. Мы заказали пиво, итальянскую закуску ассорти, спагетти с каперсами, оливками и чесноком, и по куску мяса у гибкой молодой женщины, которая обслуживала нас с радостной улыбкой. Когда она ушла, Майло проворчал:

— Да, продвинулись.

— Теперь мы знаем, что в ночь убийства Джейни ушла куда-то с Уилли Бернсом и Кэролайн Коссак. Ты ведь не сомневаешься, что коренастой девушкой с плохой кожей была именно она?

Он покачал головой.

— Рассказ Мелинды дает нам возможный мотив: ревность. Кэролайн была неравнодушна к Бернсу и, возможно, решила, что Джейни забралась на ее территорию.

— Ты полагаешь, что ревность внутри любовного треугольника могла привести к такому исходу?

— Любовный треугольник в сочетании с наркотиками, психопатологией, разнузданной вечеринкой и расизмом Джейни. Слишком много пусковых механизмов. Совпадает еще один фактор — убийство Джейни представлено как сексуально-садистское, и мы задавали себе вопрос: почему не найдены другие жертвы? Ведь расчетливые сексуальные садисты крайне редко сами прекращают свои преступления. Но если убийство совершено из-за вспышки ревности, такой вариант возможен.

— Джейни не повезло: она оказалось на вечеринке в самый неудачный момент.

— Мелинда описывает Джейни как наиболее подходящую жертву: одурманена наркотиками, глуповата, склонна к фантазиям, любила действовать людям на нервы. К тому же незадолго до этого подверглась сексуальному насилию. Если положить достаточное количество ингредиентов в похлебку, добавить парочку небрежно брошенных «черномазых» — и кто знает?

— А как ты расцениваешь реакцию Джейни на изнасилование в отеле?

— Меня она не удивила, — ответил я. — Многие полагают, что жертвы насильников должны вести себя, как в кино. Иногда их реакция бывает именно такой. Но известно, что гораздо чаще жертвы сохраняют спокойствие — во всяком случае, внешнее. Оцепенение как защитная реакция. А если учесть, что Джейни регулярно подвергалась сексуальному насилию со стороны отца, то все укладывается в схему.

— Для нее одно стало продолжением другого, — сказал Майло. — Бедная девочка.

Он немного поел, потом отодвинул тарелку в сторону.

— Возникает несоответствие между описанием изнасилования в отеле в изложении Мелинды и тем, что рассказал мне Швинн. По словам Мелинды, насильник заставил Джейни выйти из машины в двух милях от дома. А осведомитель Швинна — что Джейни бросили в узкой аллее, и она была без сознания, когда ее нашел какой-то пьянчуга.

— Возможно, Джейни решила несколько приукрасить историю, пытаясь «сохранить лицо», — предположил я.

— Жалкая попытка, — покачав головой, заметил Майло.

— А кто мог быть осведомителем Швинна?

— Понятия не имею. Он ничего мне не рассказывал. Я ждал, что он начнет вводить меня в курс дела, поможет разобраться, что к чему, но мы лишь делали один звонок за другим, а когда приходило время писать отчеты, Швинн вставал и уходил. Вот и теперь он из могилы дергает за веревочки… Если Джейни наврала относительно возвращения домой пешком, то и парень в «ягуаре» мог быть выдумкой. Чтобы не признаваться в том, что он был слюнявым горбуном с разбитой колымагой вместо роскошной машины, обычным пьянчугой.

— Вполне возможно. Но если она говорила правду, история с обладателем «ягуара» представляет немалый интерес. Молодой парень на угнанной машине не стал бы рисковать, снимая комнату в отеле в самом центре города. А вот если у него имеются необходимые связи, если отелем владеет папочка… Джейни сказала Мелинде, что портье знал парня. Было бы полезно выяснить, кому принадлежали отели вроде этого двадцать лет назад.

— Ты думаешь о крупном владельце недвижимости. Например, о Коссаках. Или о Ларнере. — Он, растирая лицо, рассказал мне о «Плайа дель Соль». — Я помню некоторые отели, расположенные там. Самые грязные находились на Мэйн-стрит, между Третьей и Седьмой авеню. Обычные ночлежки, полные пьяниц. «Эксетер», «Колумбус» — не менее полудюжины, обычно они содержались на федеральные субсидии… я должен раскрыть еще и изнасилование двадцатилетней давности, не имея жертвы. Боюсь, ничего не получится, Алекс.

— Я лишь строю предположения, — сказал я. — Кажется, мне платят именно за это?

Он выдавил улыбку:

— Извини. Я чувствую себя так, будто меня загнали в угол. Не могу вести обычное расследование, поскольку сам попадаю под прицел.

— Пэрис Бартлет и звонок из департамента полиции.

— И уровень игроков. Ужин с Обеем… трудно поверить, что они собрались вместе, чтобы обсудить какую-нибудь ерунду. Бацилла и Хорн живут на взятки, и если Уолт Обей в чем-то замешан, то речь может идти о суммах с множеством нулей. Брусарда не было в ресторане, но он с самого начала является членом их команды. Он сосед Обея, и Обей с энтузиазмом поддержал его назначение на пост шефа полиции. А я превращаюсь в обычную блоху, которая пытается их укусить. Кстати, как тебе слух, циркулирующий по департаменту, относительно детектива с положительной реакцией на СПИД, который собирается в отставку? «Поберегите здоровье!»

— О Господи, — пробормотал я. — Как тонко.

— Полицейские тонкости. Мы воспитываем при помощи дубинок, а не скальпелей. Похоже, я выбрал не самое подходящее время, чтобы ворошить прошлое. Самое обидное, что мне ничего не удалось добиться… ты закончил? Пора возвращаться в смог. Этот проклятый город слишком красив.

Пока мы ехали обратно в Альбукерке, Майло угрюмо молчал. Еда в итальянском ресторане была великолепной, но я съел гораздо больше, чем он, а это говорило о многом.

Майло проспал почти весь полет до Лос-Анджелеса. Когда мы вновь сели в «севилью», он сказал:

— Мы нашли Мелинду и продвинулись с точки зрения мотивов, средств и возможности убийства. Но, черт побери, какой в этом толк, если я понятия не имею, где искать подозреваемых? Если бы пришлось делать ставки, я бы поставил на Уилли Бернса, лежащего в безымянной могиле. Стоящие за спиной Кэролайн люди с деньгами всегда будут видеть в нем угрозу, но даже если им не удалось добраться до Бернса, с ним должна была покончить страсть к героину. Безумная Кэролайн вполне могла умереть или живет в любом из мест от Багам до Белиза. И даже если я сумею ее найти, что я смогу ей предъявить? Они тут же призовут на помощь одного из твоих коллег, и Кэролайн запрячут в дорогую лечебницу.

— Звучит довольно мрачно, — отозвался я.

— Хороший из тебя психиатр.

— Лечение реальностью.

— Реальность есть проклятие разумных. Мы проехали мимо «Школы успеха».

— И он мне говорит о тонкости, — сказал Майло.

— Так короче, — возразил я.

— Короче не бывает. Жизнь утомительна и жестока… впрочем, подумай о том, что нам удалось узнать. К тому же это не привлечет внимания к моей особе. Но не рассчитывай на многое. И постарайся не вляпаться в неприятности — ты не можешь вести мои сражения.

— Какого рода неприятности?

— Да любые.

Робин оставила сообщение на автоответчике, но она явно торопилась, и ее голос звучал отстраненно. Они переехали в Ванкувер и остановились в отеле «Пасифик лодж». Я позвонил и попросил соединить с ее номером. Мне ответил мужчина. Он явно был счастлив.

— Шеридан? — поинтересовался я.

— Да.

— Алекс Делавэр.

— О, привет. Я позову Робин.

— А где она?

— В ванной.

— Как моя собака?

— Э… прекрасно…

— Я спрашиваю, поскольку ваше настроение вполне соответствует восторгу пса, который рассчитывает на мозговую косточку. Впечатляет.

— Он… я люблю собак.

— В самом деле? — спросил я.

— Ну да.

— Вам повезло. Молчание.

— Пойду скажу Робин, что вы звоните.

— Большое спасибо, — поблагодарил я, но он меня уже не слышал.

Робин довольно быстро взяла трубку:

— Алекс?

— Привет, — ответил я.

— Что случилось?

— С кем?

— Шеридан говорит, ты чем-то расстроен.

— Шеридан должен знать, — сказал я. — Он такой чувствительный парень.

Молчание.

— Что происходит, Алекс?

— Ничего.

— Вот и нет, — возразила Робин. — Всякий раз, когда я тебе звоню, ты становишься все более…

— Бесчувственным? — подсказал я. — В отличие от ты-знаешь-кого?

Долгое молчание.

— Неужели ты серьезно?

— Начет чего?

— Насчет него. — Она рассмеялась.

— Рад, что мне удалось тебя развеселить.

— Алекс, — сказала Робин, — если бы ты только знал… Я не могу поверить. Что с тобой происходит?

— Тяжелые времена способствуют проявлению моих лучших качеств.

— Но почему тебе пришло в голову такое? — Она снова рассмеялась — вероятно, это и привело к взрыву.

— Парень приходит к нам в дом с угощением для собаки! — выкрикнул я. — Разреши мне кое-что тебе сказать, милая. Мужчины — свиньи. Подобный альтруизм всегда имеет причину…

— Ты просто смешон…

— Неужели? Всякий раз, когда я звоню тебе в номер, он поднимает трубку…

— Алекс, это абсурд!

— Ну ладно. Извини.

Впрочем, в моем голосе не было раскаяния, и она это прекрасно понимала.

— Что с тобой произошло, Алекс?

Я немного подумал. Потом на меня накатил гнев, горло свела судорога, однако я все же сказал:

— Полагаю, абсурдность моего поведения можно легко понять. Когда ты в прошлый раз меня бросила, все кончилось не самым лучшим образом.

Тишина.

— О… Алекс.

Когда она произносила мое имя, ее голос дрогнул. Я стиснул зубы.

— Я не могу так поступить.

И Робин повесила трубку.

Я сидел, испытывая извращенное удовлетворение, мозг отказывался работать, во рту скопилась желчь. Затем на меня обрушилось: Идиот, идиот!

Я вновь набрал номер ее телефона. Длинные гудки. Тогда я позвонил портье, и он уведомил меня, что мисс Каста-нья вышла из отеля.

Я представил, как Робин бежит мимо портье с залитым слезами лицом. Какая сейчас погода в Ванкувере? Не забыла ли она надеть пальто? Последовал ли за ней Шеридан, всегда готовый утешить?

— Сэр, — спросил портье, — вы хотите оставить ей сообщение?

— О да… почему бы и нет.

Меня вновь соединили с номером Робин, и я выслушал запись ее голоса. Дождался сигнала.

Потом заговорил, тщательно подбирая слова, но не смог закончить, у меня перехватило горло, и я выронил трубку из рук.

Я перешел в кабинет, опустил шторы и остался сидеть в серо-коричневой темноте, слушая, как пульсирует в висках кровь.

В хорошую задницу ты умудрился забраться, Александр… самое обидное, что Берт Гаррисон меня предупреждал.

Берт мудрый человек, почему я его не послушал?

Что теперь делать… послать цветы? Нет, так будет только хуже.

Два билета в Париж…

Прошло довольно много времени, прежде чем я сумел справиться со своими чувствами и перестал ощущать жгучую боль.

Я смотрел на стену и представлял себя песчинкой, которая изо всех сил старается исчезнуть.

Я включил компьютер и загрузил «Google», поскольку именно с помощью этой поисковой системы сумел найти в Интернете забегаловку, где подавали гамбургеры, под названием «Плутон».

Запрос на «Уолтера Обея» выдал мне триста с чем-то ссылок, девяносто процентов которых относились к миллиардеру, причем четверть повторялась. В основном статьи в газетах и деловых журналах, примерно поровну разделенные между филантропической деятельностью Обея и его финансовыми сделками.

Уолтер и Барбара Обей спонсировали Филармонический музыкальный центр, Общество искусственного ограничения состава семьи, Общество горных спасателей Сан-та-Моники, Гуманитарное общество, приюты для детей, лишенных крова, и целый ряд фондов, которые боролись со смертельными болезнями. И еще клуб «Сьерра», что показалось мне необычным.

Мне не удалось обнаружить никаких связей со спортом, нигде не упоминалось о неудачных попытках перевода спортивных команд в Лос-Анджелес. Ни в одной из статей, касающихся Обея, не говорилось о братьях Коссак или Ларнере. Обей с женой редко бывали в обществе и вели довольно скромный образ жизни — для миллиардеров. Единственная, хотя и роскошная резиденция в Хэн-кок-Парке, отсутствие постоянно проживающей в доме прислуги, одежда, которую они не шили на заказ, никаких дорогих хобби. Барбара водила «вольво» и работала волонтером в церкви. Если верить прессе, оба безупречны, словно только что выпавший снег.

И все же мое внимание привлекла статья годичной давности в «Уолл-стрит джорнал». Одна из строительных компаний Обея, корпорация под названием «Эдвент билдерс», сделала огромные вложения в площади на южной границе Лос-Анджелеса. Эта территория не имела статуса города, и компания собиралась возвести жилой квартал для людей со средними и низкими доходами. Здесь планировалось строительство государственных школ, торговых центров и даже парков, центров отдыха с бассейнами, спортплощадками и тому подобным.

За десять лет Обей купил пятнадцать тысяч акров соприкасающихся между собой участков и потратил миллионы, чтобы очистить землю от токсичных отходов, оставшихся от давно заброшенной железнодорожной станции, которая принадлежала округу. В отличие от других создателей империй он решил заняться приведением в порядок окружающей среды до начала строительства. Обей явно намеревался создать здесь нечто грандиозное, чтобы блестяще завершить свою деловую карьеру.

Новый город назвали Эсперанца — «надежда» по-испански.

Я попытался отыскать связь между новым городом, братьями Коссак и Ларнером, но ничего не сумел найти. Потом добавил имя Джона Дж. Брусарда, но поисковые системы вновь не предложили ничего интересного. Тогда я попробовал «Эдвент» и «Владения Эдвент». И опять никаких упоминаний Коссаков или Ларнера, однако появилась ссылка на статью в одном из журналов, посвященных строительству, где говорилось о том, что шеф полиции Лос-Анджелеса нанят консультантом по безопасности для проекта «Эсперанца». Брусард, связанный должностными инструкциями, работал бесплатно, но его жена и единственная дочь Джоэлли получили в подарок акции.

Брусард не участвовал в частном обеде, но предположение Майло оказалось верным — будучи шефом полиции, Брусард имел отношение к тому, что происходило в Лос-Анджелесе.

Неприятное ощущение, оставшееся после ужасного разговора с Робин, не проходило, и я изо всех сил старался сосредоточиться на Обее, Брусарде и их дружках, пытаясь понять, что все это может означать.

«Центры отдыха» — это детские площадки или проект по созданию профессиональной футбольной команды в Лос-Анджелесе.

Миллиардер, у которого есть мечта, — я понимал, как сильно он стремится заполучить последний драгоценный камень в свою корону. В такой ситуации не мешает заручиться поддержкой шефа полиции.

Но если информация о размерах состояния и благородных намерениях Обея верна, зачем ему тратить время на Коссаков, которые вызывают устойчивое раздражение соседей и не способны довести порученное им дело до конца? А связь с Ларнерами сулила еще более серьезные неприятности — они настоящие жулики, репутация которых безнадежно испорчена катастрофой в «Плайа дель Соль».

Разве что его балансовые отчеты не столь блестящи, как утверждает пресса, и он нуждается в финансовой поддержке для осуществления мечты всей своей жизни. Даже миллиардеры способны на время забывать о доходах и расходах, а Обей потратил десятилетие, чтобы скупить землю и произвести ее очистку, ни разу не подмочив свою репутацию.

Однако осуществление грандиозной мечты часто сталкивается с чудовищными проблемами.

Я переключился на изучение финансовых баз данных, пытаясь отыскать шипы в бесчисленных садах Обея. Он руководил по меньшей мере семью различными корпорациями, в том числе «Эдвентом». Но только одна из них публиковала официальные цифры — лизинговая компания «БУО файнэнсинг».

«БУО». Скорее всего это означало Барбара и Уолт Обей. Вполне интимно. Насколько мне было известно, дела у компании шли прекрасно, стоимость акций составляла девяносто пять процентов максимума, регулярно выплачивались дивиденды.

И все же ведущие аналитики с Уолл-стрит не раз оказывались перед всем народом со спущенными полосатыми штанами, поскольку получали информацию от компаний, о которых писали. К тому же они заинтересованы в продаже акций.

Быть может, империя Обея начала шататься, и он попытался найти поддержку у Коссаков и Ларнеров? Но могут ли Коссаки и Ларнеры предложить Обею что-нибудь стоящее?

Участие Бациллы и Хорна ставило меня в тупик. По плану город Обея находится за пределами Лос-Анджелеса, зачем ему поддержка двух членов совета?

Если только направление его интересов не изменилось, переместившись к центру Лос-Анджелеса.

Все это выглядело сомнительно. И тут я нашел цемент, который объединял всю конструкцию.

Помощь Джона Дж. Брусарда при расследовании убийства Джейни Инголлс предполагала, что он как-то связан с Коссаками и, возможно, Ларнерами. Уолт Обей — один из старших партнеров. Возможно, Брусард собрал всех вместе, получив немалые комиссионные в дополнение к акциям на имя жены и дочери.

Скрыл ли шеф полиции получение крупных сумм? Пользуясь многочисленными корпорациями, Обей вполне мог прикрыть Брусарда.

Взятка. Возврат долга. Несмотря на свое могущество и высокий статус, Джон Дж. Брусард остается государственным служащим, чьи жалованье и пенсия автоматически относят его к самой богатой части среднего класса — и это в самом лучшем случае. Игры с влиятельными парнями могут означать нечто большее.

Я представил себе сделку: Уолт Обей спасает свою мечту, Коссаки и Ларнеры получают шанс сделать решительный шаг вперед от дорог и парковочных площадок до настоящего строительства.

Для шефа Брусарда и членов городского совета — старая добрая наличность.

Слишком многое поставлено на карту.

А Майло получил возможность разом все разрушить.