Краткое повествование

Глава LII. О том, как Ибрагим-хан чествовал нас за своим столом утром и вечером, а на следующее утро облачил в дорогой халат

И два дня спустя [Ибрагим-хан] вновь пригласил нас для чествования. И ибо у персов принято приглашать человека, которому оказывают честь, в полдень, [в час], который они называют чашт, на обед, а вечером — на ужин и так, чествуя нас обедом и ужином и посадив с собою, он обрадовал нас. Были вместе с нами на ужине ереванский мирза Кязум, калантар Меликджан, нахичеванские именитые лица, то есть господин Аствацатур, Харисимос и господин Степан. И в два часа ночи [Ибрагим-хан] отпустил нас, и мы пошли в свое жилище с большой радостью.

А на другой день он вновь пригласил и облачил [нас] в хила: меня — в златотканную накидку с удивительной каймой. Об этом некоторые говорили и уверяли меня, что только шах или вали могут носить [хила] такого покроя. Мирза, калантар и трое вельмож [получили] по златотканной кабе, по поясу и меховой накидке; мы облачились [в хила] в доме мирзы, затем пошли к [Ибрагим-хану] на селам. И он вновь много говорил с нами, [давал] приказания, обнадеживал. И снова с любовью шутил со мной так, что я не могу изложить на бумаге. И затем я сказал: «Хан мой, ты должен даровать мне несколько нужных рагамов, подобно твоему родному [брату] Валинемату». И он тотчас же повелел мирзе: «Быстро, поспешно исполни все, что попросит халифа, в соответствии с его просьбой и желанием, дабы они уехали».

Мирза пригласил меня к себе для чествования. И исполнив их просьбу, мы пошли к нему на обед и ужин. И у нас зашла речь и была беседа о событиях в Мугани. Он сам стал молить и просить говоря: «Вина моя была в том, что не смог узнать тебя, а особенно [виноваты] мои слуги, ввергшие меня в беду». Около него сидел его 15-летний сын, который только что прибыл из Хорасана. [Мирза] положил руку на голову своего единственного сына: [поклялся] великой клятвой, говоря: «В сердце моем и в мыслях моих нет никакой ненависти к тебе или зависти. И молю тебя, чтобы и ты забыл [о происшедшем] и молил за меня Ибрагим-хана, а также написал бы Валинемату, проявил бы добросердечие и заступился [за нас]». Так, надломив хлеб, мы помирились, а остальное поручим богу, ибо сказано в [притчах] Соломоновых: «Если он[52] говорит и нежным голосом, не верь ему, потому что семь мерзостей в сердце его»[53].

После этого я попросил написать 13 рагамов, некоторые в стиле рагамов, данных Валинематом, некоторые же [по поводу] некоторых новых просьб о монастырях, духовных лицах, о земле и рай'ате.

И после того, как мы провели 16 дней в Тавризе, [Ибрагим-хан] отпустил нас. И приехавшие со мной поспешно уехали; я же провел [в Тавризе] еще 3-4 дня, а затем и я выехал из Тавриза.