Купание голышом

Двенадцать

На обратном пути в Майами Джои подумала о том, как в последний раз занималась с мужем сексом, в их каюте на «Герцогине солнца»: до полета за борт — меньше пяти часов. Она не припоминала никаких странностей в поведении Чаза в постели — он был, как обычно, ненасытен и неутомим. Она пришла в бешенство, поняв, что он мог беззаветно предаваться страсти, зная, что еще до полуночи убьет свою партнершу по наслаждениям.

— Объясни мне кое-что насчет мужчин, — сказала она Мику Странахэну, — потому что я на самом деле не понимаю.

— Вперед.

— Мы с Чазом занимались этим на корабле, когда собирались к ужину. В тот самый вечер, когда он пытался меня убить!

— Как будто все в ажуре.

— Именно, — сказала Джои. — Да как у него вообще встал?

— По-моему, это называется «разделение».

— Ты сам так делал?

— Изредка, — ответил Странахэн.

— С примерами, пожалуйста.

— Ну… — нерешительно начал он, — однажды я занимался любовью с женщиной за сорок пять минут до того, как съехал с ее квартиры.

— И ты знал, что уезжаешь?

— Ну да. Я уже снял свою.

— А она понятия не имела?

— Видимо, нет, — сказал Странахэн, — если судить по ее реакции.

Джои внимательно наблюдала за ним.

— Ну? Рассказывай дальше. Отправиться в постель — это была твоя идея или ее?

— Говорят, это снимает стресс, и, господь свидетель, мне это было необходимо.

— Да ладно тебе, — сказала она, — ты просто хотел ее попробовать в последний раз.

— Может, и так.

— Все мужики — жлобы.

Странахэн следил за дорогой.

— Так или иначе, я бы никогда не выбросил женщину за борт после дикого секса. И даже после домашнего секса.

— Слова истинного джентльмена.

— Если позволишь, твой муж…

— Не называй его больше так. Пожалуйста.

— Хорошо, — сказал Странахэн. — Так вот, если позволишь, Чаз на световые годы хуже обычного мужского жлобства. Он бессердечный кретин, и не надо об этом забывать.

Джои устало вжалась в кресло.

— Как это называется, когда начинаешь сам себя ненавидеть?

— Напрасная трата энергии.

— Нет. Наверное, самоненавистничество. У меня в голове так и гудят все эти вопросы. «О чем ты думала, Джои?» «Почему ты его не раскусила?» «Как ты мирилась со всеми его шашнями?» У меня серьезные проблемы с самоуважением, Мик.

Она ощутила, как его рука легко коснулась ее щеки. Он проверял, не плачет ли она.

— Не волнуйся, — сказала она, — я это уже пережила.

— Я так думаю, у нас с тобой одно здоровое эго на двоих. Должно хватить.

— Почему ты мне помогаешь? — услышала Джои собственный голос.

— Потому что я скучаю по охоте за такими парнями, как Чаз. Это было самое лучшее в моей работе — отправлять ублюдков за решетку.

— Ты ведь не пытаешься забраться ко мне под юбку?

Странахэн забарабанил пальцами по рулю.

— Знаешь, я буду просто счастлив, если ты перестанешь постоянно поднимать этот вопрос.

— Боже, я умираю с голоду. Давай перекусим.

— Мы будем дома через час, — сказал он.

Джои не стала спорить. Она знала, как сильно Мик ненавидит город.

— Иногда мне хочется убить Чаза, — призналась она. — Серьезно. Ночью мне снилось, как я забиваю его до смерти его зонтиком. Я схожу с ума?

Странахэн ответил, что она сошла бы с ума, если бы не злилась.

— Но разбираться с ним вот так гораздо умнее. Если нам хоть капельку повезет, ни один из нас не закончит свои дни в тюрьме или психушке.

— Мы хоть что-нибудь полезное сегодня сделали? Кроме полива лужайки?

— Определенно. — Странахэн похлопал себя по нагрудному карману. — В таблице из его рюкзака — уровни содержания фосфора на станциях забора проб воды. Вероятно, эти числа он и писал в тот день, когда на тебя наорал.

— Фосфор — это то же самое, что фосфат? — спросила Джои. — Как в удобрениях.

— Да, конечно.

— Неполезно для Эверглейдс.

— Да уж, если верить тому, что я читал, — согласился Странахэн.

Джои изо всех сил старалась понять.

— Ну хорошо, допустим, Чаз халтурил. Вместо того, чтобы тащиться в дебри, он убегает играть в гольф. А позже стряпает фальшивую таблицу, чтобы надуть начальство.

— Это похоже на нашего парня.

— Потом я неожиданно прихожу домой, задаю ему невинный вопрос, — продолжала Джои, — и этот параноик решает, что я раскрыла всю аферу. Поймала его с поличным.

— И взрывается.

— Ну да… но погоди. Ты что, правда считаешь, что он пытался убить меня из-за этого? Из-за удобрения?

— Я же не сказал, что это весь ответ. Это кусочек головоломки, — ответил Странахэн.

Джои не верилось. Вполне возможно, что ярость Чаза два месяца назад не имеет ничего общего с тем, что произошло неделю назад на круизном лайнере. Даже если он подделывал какие-то научные данные, он же не ядерными секретами занимается.

— До того, как все закончится, — сказала она, — я хочу поговорить с ним тет-а-тет. Сможешь это устроить?

— Джои, там видно будет.

Они добрались до Диннер-Ки, и Странахэн поставил «сабурбан» рядом со старой «кордобой» под фиговым деревом. Когда они уселись в ялик, зарядил холодный дождь, и они разделили одно пончо на двоих на тряском пути до острова.

Карл Ролвааг ехал на север по 27-му шоссе; насколько хватало взора, блестящая осока Эверглейдс отступала перед полями тростника. У озера Окичоби детектив повернул на запад по местной трассе 80 к городу Лабелль. Он не спешил, наслаждаясь видами. Распаханные низины были оттенками зелени расчерчены на квадраты и напоминали ему западную Миннесоту летом.

Как выяснилось, «Помидорная биржа Реда» обосновалась по тому же адресу, что и «Фермы Хаммерната». Ролвааг проехал полмили по прямой гравийной дороге и уперся в современный кирпичный комплекс, какому место в пригородном деловом районе. Служащий в приемной присмотрелся к значку Ролваага, куда-то тихо позвонил, после чего предложил детективу кофе, содовую или лимонад. Появилась женщина, отрекомендовалась «секретарем-референтом» мистера Хаммерната и провела детектива в конференц-зал окнами на стоячий, зато идеально круглый пруд. На обшитых панелями стенах висели фотографии в рамках: губернаторы, конгрессмены, Норман Шварцкопф, Нэнси Рейган, Билл Клинтон, три Буша и даже Джесси Хелмс — все они позировали рядом с рыжеволосым коротышкой, и Ролвааг предположил, что это и есть Сэмюэл Джонсон Хаммернат. Фотографии, несомненно, должны были напоминать гостям Хаммерната, что они имеют дело с влиятельной персоной. Наскоро поискав в Интернете, Ролвааг узнал, что предприятия Хаммерната расползлись далеко за пределы Флориды: соя в Арканзасе, арахис в Джорджии, хлопок в Южной Каролине. Очевидно, он заводил важных друзей везде, где вел бизнес. Еще он временами попадал в неприятное положение из-за жестокого обращения с рабочими и легкомысленного небрежения законами о загрязнении окружающей среды. Он отделывался смехотворными штрафами, что ничуть не удивило Ролваага, учитывая тесные финансовые связи Хаммерната с обеими политическими партиями.

— Зовите меня просто Ред, — сказал тот, появившись не слишком импозантно и хлюпая носом. — Каждую весну эти чертовы аллергии. Чем могу помочь?

Детектив рассказал Хаммернату о странном человеке в минивэне в «Дюнах восточного Бока, ступень II».

— Номер лицензии принадлежит агентству «Херц». Они сказали, что за аренду платили с корпоративной кредитной карты «Помидорной биржи Реда».

— Да, сэр, это моя компания, — кивнул Хаммернат, — как и с полдюжины других.

— Вы знаете человека по имени Эрл Эдвард О'Тул?

— Что-то не припомню. Он сказал, что работает на меня?

— Я с ним не разговаривал, но хорошенько его рассмотрел. Весьма заметная личность, — сказал Ролвааг.

— В смысле?

— В смысле размера.

— У нас работает уйма здоровенных парней. Дай-ка спрошу у Лисбет. — Хаммернат перегнулся через стол и нажал кнопку на громкой связи. — Лисбет, у нас в платежке есть кто-нибудь по имени Эрл Эдвард… — он повернулся к Ролваагу, — как вы сказали?

— О'Тул. Так было написано в его договоре аренды.

— О'Тул, — повторил Хаммернат, и Лисбет сказала, что сейчас проверит. Не прошло минуты, как зазвонил телефон. На этот раз Хаммернат отключил громкую связь и схватил трубку. — Хм-м. Хорошо, да, кажется, припоминаю. Спасибо, детка.

Детектив выжидающе открыл блокнот.

Хаммернат повесил трубку и сказал:

— Этот здоровяк работал у нас бригадиром, но больше не работает. Не знаю, как он раздобыл нашу карту, но собираюсь узнать.

— Вы знаете, где он работает сейчас?

— Без понятия. Лисбет сказала, он уволился по состоянию здоровья, — ответил Хаммернат. — Работать бригадиром тяжко. Может, он просто не выдержал и устал.

Ролвааг для проформы что-то накалякал в блокноте.

— Как по-вашему, почему мистер О'Тул мог болтаться именно в этом районе Бока? Он никому не навредил, но все равно этот вопрос интересует некоторых жителей. Ну, вы понимаете.

— Еще как, — сказал Ред Хаммернат. — Если это тот парень, о котором я думаю, он может волка напугать до поросячьего визга.

Ролвааг через силу усмехнулся:

— Вас не затруднит показать мне его личное дело?

— Личное дело? Ха! — гавкнул Хаммернат. — Разве что учетную карточку. Да с половиной этих ребят нам повезло, если они указали настоящие имена. С сезонными вечно так.

Детектив сочувственно кивнул:

— Я уверен, вы мне сообщите, если в ваших записях есть сведения о случаях насилия или психической нестабильности мистера О'Тула.

Хаммернат чихнул и зашарил в карманах в поисках носового платка.

— На таких фермах от психов мало пользы. Если кто окажется белой вороной, долго не протянет.

— Но вы наверняка нанимаете всех, — заметил Ролвааг.

— Вы сказали, он никого не тронул, верно? Любопытно, как же вы не поленились приехать сюда из Броварда? Парень что, «под следствием», как вы говорите?

Детектив не собирался рассказывать Реду Хаммернату правду — что он ищет зацепки в деле о возможном убийстве, что не нашел ничего лучше, как проследить за тупой гориллой, которая вроде бы присматривала за его главным подозреваемым, что ему в любом случае нужен был повод слинять из участка, пока Галло не бросил ему на колени папку с новым делом.

— Нет, хотя вы правы. Обычно хватает телефонного звонка, — сказал Ролвааг, — или даже факса. Но некоторые семейства в том районе, где видели мистера О’Тула… как бы это сказать? Были верными сторонниками нашего шерифа…

— То бишь давали серьезные бабки на его избирательные кампании, — перебил его Хаммернат, — и когда у них проблемы, шериф контролирует лично. Так?

— Рад, что вы поняли. — Ролвааг подчеркнуто скользнул взглядом по фотографиям на стене. — Я так и думал, что вы поймете.

Хаммернат глубокомысленно улыбнулся:

— Везде одна малина, верно? Ну, в политике.

Детектив улыбнулся в ответ:

— В общем, я должен убедиться, что этот тип, О'Тул, не какой-нибудь серийный убийца, который только и ждет, как бы наброситься на ничего не подозревающих республиканских домохозяек.

Хаммернат еще раз оглушительно чихнул и элегантно потер красный нос.

— Езжайте домой и скажите своему шерифу, чтоб не беспокоился об Эрле Эдварде Как-его-там. Он никому докучать не будет. Я за этим прослежу.

Ролвааг убрал блокнот и встал, собираясь откланяться. Он раздумывал, стоит ли упомянуть имя Чарльза Перроне и посмотреть, какова будет реакция Хаммерната, но передумал. Ред Хаммернат слишком проницателен — не признает, что связан с ученым, если таковая связь наличествует.

— Вы можете привлечь мистера О’Тула к суду, раз он использует вашу кредитку, — сказал детектив.

— Могу. А еще могу провести, так сказать, личное консультирование, — подмигнул Ред Хаммернат. — Он, конечно, большой и волосатый, но у меня есть парни еще больше и волосатее. Понимаете, о чем я?

Детектив не упоминал о поразительной шкуре О’Тула — значит, Хаммернат явно помнит парня куда лучше, чем хочет показать.

У дверей петушистый магнат хлопнул Ролваага по плечу и предложил взять домой корзину свежесобранного эскариоля. Ролвааг ответил, что листовая зелень вызывает у него несварение, но все равно поблагодарил.

На обратном пути к шоссе детектив свернул в сторону, чтобы не раздавить змейку, которая загорала на гравии. Пятнистая королевская змея размером с детское ожерелье, и детектив сразу заметил, что она сильно изуродована. Змея родилась одноглазой, а на эбеновом кончике носа был нарост размером с желудь. Ролвааг знал, что детеныш вряд ли долго протянет, но все равно выпустил его в близлежащий лесок.

«Не повезло бедняжке, — подумал он. — Вот ведь как судьба повернулась».

Ред Хаммернат вспоминал тот день, когда впервые встретил Чарльза Перроне. Лисбет впорхнула в кабинет со словами, что Хаммерната дожидается молодой человек насчет работы, очень настойчивый молодой человек, сказала она, не будет разговаривать ни с кем, кроме босса. Ред Хаммернат собрался было позвать охрану и вышвырнуть нахального юнца за дверь, но взглянул на резюме парня и решил, что черт с ним, дадим ему пять минут. Интересно, почему магистра морской биологии так привлекает работа на овощной ферме.

Вошел Чаз Перроне — в синем блейзере, коричневых брюках и клубном галстуке. Сдавил Редову руку, уселся напротив за стол и начал трепаться, как будто продавал таймшеры. Его наглость выводила Реда Хаммерната из себя, и он то и дело перебивал Перроне звучной отрыжкой, но вскоре в словах юнца забрезжил проблеск здравого смысла.

Перроне открыл папку, достал вырезку из свежего номера газеты, и Ред мрачно ее опознал. Заголовок гласил: «МЕСТНЫЙ ФЕРМЕР ВЫЗВАН В СУД ЗА ЗАГРЯЗНЕНИЕ БОЛОТ». В статье рассказывалось о сериях забора проб воды вниз по течению от ферм Реда Хаммерната. В взвеси было обнаружено 302 части фосфора на миллиард — примерно в тридцать раз больше предельно допустимой концентрации для стоков в Эверглейдс. «Фермы Хаммерната» сливали в воду Южной Флориды больше удобрений на галлон, чем крупнейшее скотоводческое ранчо штата и плантации сахарного тростника вместе взятые, — загрязнение столь вопиющее, что даже высокопоставленные дружки Реда в Вашингтоне не осмелились за него вступиться.

Чаз Перроне полагал, что органы государственного регулирования и новостные агентства и дальше будут преследовать Хаммерната, и потому великодушно предлагал свои услуги в качестве экологического консультанта. Когда Ред Хаммернат напомнил Перроне, что у того нет никакого опыта в водоочистке сельскохозяйственных стоков, Чаз ответил, что быстро учится. Он описал свой опыт защиты текущего нанимателя, известной косметической фирмы, от обвинений в том, что ее продукция содержит канцерогены и промышленные едкие вещества. Он с гордостью вспомнил случай, когда его свидетельские показания вызвали критические сомнения в показаниях истицы, чьи скулы загадочным образом расслоились после нанесения дизайнерских румян. Чаз утверждал, что корпорациям очень важно держать собственных экспертов, которые достоверно оспорят обвинения с научной точки зрения или хотя бы запутают дискуссию.

Реду Хаммернату понравилась позиция Чаза Перроне. Приятно встретить молодого биолога, который настолько свободен от идеализма, настолько беззастенчиво сочувствует нуждам частного предпринимательства. Более того, Чаз не такой ботаник и мямля, как те ученые, которых Ред Хаммернат нанимал в прошлом. Чаз остроумен и боек, он будет убедительно смотреться на телевидении. К сожалению, магистерская степень по морским клопам никуда не годилась.

— Тебе надо получить доктора по болотам, — сообщил Ред Хаммернат Чазу, — иначе экологи сожрут тебя на завтрак.

Вот так и случилось, что Чарльз Регис Перроне поступил в докторантуру Центра изучения болот при Университете Дьюка. Его невероятное поступление в столь солидное заведение совпало с существенным денежным пожертвованием от мистера С. Дж. Хаммерната, который также платил за обучение Чаза. Ред Хаммернат верно рассудил, что у Дьюка, расположенного в центре табачной страны, не будет угрызений совести по поводу запачканных фосфором фермерских долларов.

В отличие от университета Майами, в Дьюке Чаза Перроне не требовалось кнутом гнать к докторской степени. Блестящими успехами он не отличился, но и хвостов за ним не водилось. На сей раз у него был мотив трудиться, на сей раз он чуял запах больших денег. После выпуска он ожидал подписания выгодного консультационного контракта с «Фермами Хаммерната», но у Реда были другие планы. Закинув пару удочек в нужных местах, он острогой пригвоздил Чаза к должности государственного биолога, который изучает чистоту воды в определенном секторе сельскохозяйственной области Эверглейдс. Молодой биолог был крайне разочарован, но Ред уверил его, что шестизначная зарплата (и офис с кондиционером) впереди, надо лишь хорошо себя показать.

Этим Чаз и занимался. Не прошло шести недель после того, как он заступил на работу, и содержание фосфора в стоках с «Ферм Хаммерната» уменьшилось до 150 частей на миллиард — поразительное снижение на пятьдесят с лишним процентов. Еще два месяца — и цифра упала до 78 частей на миллиард. Еще через полгода полевые исследования показали, что выброс фосфора уверенно держится примерно на 9 частях, уровне столь низком, что инспекторы убрали «Фермы Хаммерната» из списка злостных загрязнителей. Местный «Сьерра-клуб» даже вручил Реду Хаммернату почетный значок и посадил кипарис в его честь.

Реду нравилась положительная реклама, и он радовался, что эти чертовы любители деревьев больше не лезут в его дела. Но по сути еще важнее было то, что фальшивые данные о содержании фосфора избавили Реда Хаммерната от дорогостоящих неприятностей, которые во имя восстановления болот постигли его соседей. В отличие от остальных ферм, компании Реда не пришлось, например, значительно урезать тонны удобрений, которыми она поливала урожай, или тратить миллионы на постройку системы фильтрационных прудов, чтобы процеживать фосфорную грязь. Благодаря новаторской полевой работе доктора Чарльза Перроне, «Фермы Хаммерната» могли и дальше использовать Эверглейдс как выгребную яму.

Ясное дело, безнравственное соглашение между Чазом и Редом следовало хранить в тайне, поэтому серийные романы Чаза превратились в постоянную головную боль. Не раз Ред Хаммернат напоминал Чазу, что удача повернется к нему спиной, если он выболтает хоть одной из подружек имя своего настоящего хозяина. По иронии судьбы, меньше всего Ред Хаммернат беспокоился о жене Чаза, потому что ей, похоже, Чаз вообще ни о чем не рассказывал.

Но потом Чаз позвонил и отчаянно заверещал, что Джои поймала его за подделкой результатов анализов воды. Не раз и не два Ред спросил:

— Ты уверен, что она знает, о чем речь?

Чаз отвечал, что не уверен, потому что Джои больше об этом не заговаривала. По телефону все это звучало подозрительно. Чаз явно перетрусил. Ред Хаммернат посоветовал ему сохранять спокойствие:

— Ничего не предпринимай. Посмотри, что она скажет.

А Джои Перроне ничего не сказала, ни единого слова. Но Чаз все равно тревожился, и это отражалось на Реде. А вдруг женушка раскрыла аферу с Эверглейдс и решила пока помолчать и выждать благоприятный момент? В худших Редовых кошмарах Джои ловила Чаза за яйца на другой бабе и приходила в такую ярость, что разбалтывала его начальству о поддельных данных. Не было смысла пытаться купить ее молчание — если верить Чазу, Джои стоила миллионы.

Дни превращались в недели, и Чаз, похоже, успокоился. Он реже говорил о жене и о ее подозрениях, и Ред Хаммернат решил, что ситуация уладилась сама собой. Внезапно Джои Перроне погибла, и теперь кто-то шантажирует Чаза. По крайней мере, так Чаз говорит. Ред Хаммернат не исключал, что молодой человек просто вымогает у него деньги — это вполне в его духе.

— Ты уверен, что это детектив? — спросил Ред.

— А кто, к чертовой матери, еще? Насчет Джои только он меня и достает. — Чаз возбужденно махал руками. — Он изменил голос по телефону, притворялся Чарлтоном Хес-тоном!

Тул недоуменно хрюкнул.

— Ну, тот парень, президент Национальной стрелковой ассоциации, — пояснил Ред. — У которого тоска по старым добрым временам.

— А еще он снимался в кино, — тонким голосом произнес Чаз.

— Слушай, знаешь, кто классно изображает Хестона? Этот актер, Робин Уильямс…

— Ред, ты меня вообще слушаешь?

— Конечно, сынок. Ты думаешь, детектив, который подражает голосам кинозвезд, и парень, который пробрался к тебе в дом, — одно лицо?

— Уверен на все сто. Копу это раз плюнуть, — заявил Чаз. — Знаешь, что он сегодня сделал? Врубил поливальную установку! Когда я пришел домой, там был настоящий ливень, из этой фиговины лило, как из Ниагарского водопада! Свихнуться можно, какой тупизм.

«Мысли мои читает», — подумал Ред Хаммернат.

Они тесно прижались друг к другу, словно голубки, на заднем сиденье серого «кадиллака» — Ред вонял фальшивыми сигарами «Монтекристо», Тул — мокрым быком, а Чаз Перроне — окружной свалкой, куда только что вышвырнул коробки с вещами жены.

Ред Хаммернат отослал водителя в лавку за пончиками, на случай если Чаз сболтнет какую-нибудь разоблачительную глупость. Разговор следовало вести очень осторожно: Ред не хотел, чтоб его обременяли излишними подробностями. Что бы ни произошло между Чазом и Джои Перроне на борту круизного лайнера, это их личное дело, и оно должно остаться таковым.

Наблюдая теперь за Чазом, Ред с трудом себе представлял, как тот вообще мог выбросить кого-либо за борт — особенно Джои, девушку высокую и крепкую. Тул легко бы с ней справился, но Чаз?

«Может, он сильнее, чем кажется», — подумал Ред.

— Сынок, — сказал он, — хочешь, скажу дикое? Я виделся с ним сегодня утром. С твоим копом.

— С Ролваагом! — Чаз мертвенно побледнел. — О боже. Как это получилось?

— Он не поленился приехать ко мне на ферму, чтобы спросить про арендованный минивэн. — Ред покосился на Тула — тот рассеянно почесывал струпья на шее.

— Он упоминал меня? — тревожно спросил Чаз.

— Нет. Навешал мне лапши на уши, а я поверил, — мол, симпатяга Тул напугал каких-то дружков шерифа. Я, само собой, не знал, что этот самый детектив охотится за твоей задницей.

— Ред, я им вот-вот хотел заняться, — подал голос Тул. — Но твой парень сказал ничё не делать.

— И был прав, — сказал Ред Хаммернат. — С копами нельзя обращаться как с бобоводами. Такова суровая правда жизни.

Чаз подавленно вздохнул. Тул похрустел пальцами и сказал:

— Я не понял, чё это его шантажируют, если он ничё плохого не сделал.

Ред мысленно рассмеялся. Парень снова нащупал самую суть.

— Человек по телефону сказал, будто видел, как я выбросил Джои за борт. Разумеется, это неправда, — пояснил Чаз.

Тул наморщил лоб:

— Чё неправда? Ты такого не делал или ты такое сделал, но никто не видел?

Чаз открыл было рот, но только сипло квакнул.

Ред Хаммернат быстро сменил тему:

— Этот Ролвааг, непохоже, чтобы он вел собственную игру. Я пожил достаточно и жулика узнаю.

— Я же сказал, это он, больше некому. — Ред предпочел бы, чтобы в голосе Чаза уверенности было побольше. Если Чаз и впрямь выбросил жену за борт, кто-то мог увидеть — другой пассажир, юнга, да кто угодно.

— Давай сначала выясним, кто такой этот шантажист и сколько он хочет, — сказал Ред. — Может, просто какой-нибудь ловкач, увидел историю в новостях и решил тебя потрясти. С этим мы справимся. — Он уверенно кивнул на Тула. — Но если это и правда коп, тогда нам надо быть очень, очень осторожными. Он нам может устроить веселую жизнь, даже если ты ничего плохого не делал.

— Я не делал, Ред, — произнес Чаз сквозь зубы. — Я же сказал, это был несчастный случай.

— Не дергайся, сынок. Я тебе верю.

Тул, тыча в заусенец ржавым рыболовным крючком, неопределенно хмыкнул.

— Когда сукин сын снова позвонит, — сказал Ред Хаммернат, — постарайся назначить ему встречу.

— Господи, Ред, это что же — лицом к лицу? — заскулил Чаз. — Зачем? Что мы будем делать?

— Вежливо выслушаем все, что он имеет сказать, — ответил Ред. — Да, сынок, и надо прояснить еще один момент. Не мы. А ты.