Маленькие ошибки больших девочек

239

Ты не соглашаешься взять билет. Памела была к тебе добра, и если ты втянешь ее во все это, ты станешь не только сообщницей убийства, ты будешь просто мерзавкой. К тому же, прежде чем прыгать в самолет, следующий международным рейсом, лучше выяснить, разыскивают ли тебя. Так что ты прощаешься с ней, прощаешься с длинными, сладкими, светлыми волосами, голубыми глазами, Техасом.

Ты бродишь по Риму и набредаешь на интернет-кафе, в котором проверяешь по «Гуглу» имена всех австралийцев. Появляется статья о том, что их задержали во время обычной проверки за нарушение правил, а когда Аади попытался сбежать, полиция проверила автобус и вышла на описание молодой француженки, числящейся пропавшей без вести. О тебе в статье не упоминается, там не говорится о том, что они разыскивают кого-то еще. Позади тебя появляются трое вооруженных карабинеров — итальянских полицейских. Они задают тебе вопросы. Вышибают из-под тебя стул. Забирают твой паспорт. Спрашивают тебя о группе австралийцев. У тебя темнеет в глазах. Тебя отвозят в камеру заключения при аэропорте. Заходит еще один человек в костюме, предположительно твой адвокат, и разрешает сделать международный звонок твоим родителям.

Полицейские проверяют твой паспорт и немедленно устанавливают твою связь с группой австралийцев, которых взяли во время штатной проверки, остановив за сломанный задний габаритный сигнал. Точнее, это была бы штатная проверка, если бы Аади (которого на самом деле зовут Эддисон Уолтер) не психанул и не попытался бы скрыться. После осмотра автобуса полиция обнаружила за раковиной сумочку, принадлежавшую Элен Ли Мэзон, и арестовала их. Элен была из Франции, ей было всего шестнадцать лет. Оказалось, что у нее есть годовалая дочка, которая живет у ее дедушки и бабушки.

Заключив с австралийцами сделку о признании вины, они вытягивают из них, как она умерла и где похоронена. Ее родители раздавлены этой новостью, их лица пепельного цвета взывают к справедливости. Во время суда ваши дела слушаются отдельно. Аади приговаривают к смертной казни, остальных — к пожизненному заключению с правом смягчения приговора до сорока лет при хорошем поведении. Сорок лет.

Тебя высылают в США, где помещают в «Оук-Парк», тюрьму строгого режима в Стиллуотере, штат Миннесота. Это темно-серое здание, одной стеной примыкающее прямо к холму. Камеры просторные, в них раздается эхо, они похожи на ряд сообщающихся спортзалов. Нет ни покрывал, ни занавесок — ничего тканого, что смягчало бы звук, поэтому даже в самый тихий из дней там царит полная какофония.

Время становится врагом. Поскольку ты можешь рисовать в тюрьме, ты создаешь замысловатые пуантилистские картины, на завершение которых уходят годы. Это позволяет убить время. Еще ты пишешь книгу о том, что с тобой произошло, хронику событий, которые предшествовали твоей встрече с Элен, рассказываешь в ней об австралийцах и о путешествии, и о том, что ты до сих пор не поняла, судьба или твои собственные решения привели тебя в эти цементные стены.

На сорок втором году пребывания в тюрьме тебя досрочно освобождают. Твоя семья полностью от тебя отказалась — от них не было ни одного письма за все сорок два года. И никто не навестил тебя ни разу. Если быть точной, твои родственники связались с тобой лишь однажды, да и то через адвоката, чтобы сказать, что не желают больше никогда ничего о тебе знать. Когда ты выходишь, тебе шестьдесят пять лет. Шестьдесят пять, и нужно начинать жизнь заново. Ты нанимаешь агента, издаешь свою книгу и на задаток покупаешь себе маленький домик в лесах в Северной Миннесоте, возле Ганн Флинт Трэйл (после цементных стен и решеток ты соскучилась по деревьям и рекам).

Ты успеваешь написать еще две книги, перед тем как умрешь, хотя ни одна из них не будет принята так хорошо, как первая, но все же тебе удается оставить в мире какой-то след. Ты умираешь спокойно, у себя дома, во сне; бродячий пес, которого ты подобрала, спит у твоих ног. Спустя тридцать лет голливудский продюсер, рыщущий в поисках новых идей, набредает на твою вторую книгу «Чтобы не было зелени» и покупает права на экранизацию. Проценты составляют миллионы, и все они отправляются одному человеку — дочери Элен Ли Мэзон, маленькой Стелле Ли Мэзон, которая вырастает в состоявшуюся поэтессу, чьи стихи по большому счету о потерянных, забытых и скитающихся. Позже во французском интервью она признается, что в основном они о тебе.