Малийские этюды

ДЕРЕВНЯ И ЕЕ ОБИТАТЕЛИ

Утром часов в восемь нас разбудил недовольный голос Тьебле Тоголы. Старому крестьянину казалось кощунственным, что люди могут спать после восхода солнца. И конечно, наш жалкий лепет о том, что накануне мы поздно легли спать, не мог в его глазах служить оправданием, ведь все мужчины и взрослые дети деревни уже ушли на работу в поле, а женщины давно хлопотали по хозяйству.

Утром нам предложили каждому по ведру горячей воды, чтобы умыться и привести себя в порядок. И я, посмотрев на воду при дневном свете, возблагодарил тамошних богов за то, что, несмотря на жажду, не отпил ночью из предложенной кружки: вода была совершенно мутной.

Наконец можно было поближе познакомиться с деревней и с жизнью ее обитателей. Тут было около двадцати пяти «дворов», а точнее, здесь жили двадцать пять больших семей. Дома, служебные постройки, общественные помещения, заборы, напоминающие среднеазиатские дувалы, сделаны из банко. Местная глина, высыхая на солнце, становится твердой как камень, и даже проливные дожди не могут причинить серьезных разрушений постройкам за один год. Капитально ремонтируются такие строения раз в пять-семь лет. Однако текущий ремонт здесь производится каждый сухой сезон.

Большинство построек покрыто длинной и прочной соломой. Но кое-где уже встречаются дома с крышами из блестящей гофрированной жести. Тем не менее это не всегда признак прогресса, а зачастую — следствие оскудения травяного покрова саванны. Во время знаменитой многолетней засухи в Сахеле конца 60-х — начала 70-х годов кочевые племена скотоводов вынуждены были спуститься южнее, ближе к Суданской зоне. Стада нанесли заметный урон травяному покрову. Кроме того, сельское население, практикующее до сих пор традиционную переложную систему земледелия подсечно-огневого типа, выжигает растительность на новых участках, предназначенных под пашню, а иногда в целях браконьерской охоты или борьбы со змеями поджигает бруссу, провоцируя порой серьезные пожары. Выжигание бруссы запрещено, но территория страны так велика, что установить строгий контроль весьма трудно.

Население деревни делится на два клана[8]: Тогола и Марико. Основатели деревни — Тогола. Марико прибились к ним позднее. Поэтому клан Тогола считается главенствующим, и руководство деревни всегда выбирается из Тогола, хотя Марико входят в совет старейшин. Впрочем, неравенство кланов на этом и заканчивается. В остальном Марико ничем не ущемлены.

Семьи здесь огромные. Количество жен не ограничено и зависит от состоятельности крестьянина, так как за каждую новую жену надо платить выкуп. К старости у крестьянина может быть более десяти жен. Со смертью старшего брата младшие наследуют его жен и детей. Это естественная необходимость. Выжить в этих местах можно, лишь сплотившись в одну семью. Наследование жен — это прежде всего забота о детях своего брата.

Исса Траоре с гордостью рассказывал мне о проникновении духа демократии и эмансипации в местные деревни.

— Раньше жен умершего брата распределяли по возрастам. Старшие жены доставались старшим братьям. Теперь жены Имеют возможность сами выбрать себе мужа среди братьев умершего. Правда, все, как правило, предпочитают старшего, ведь он — глава семьи.

В Африке понятие «глава семьи» куда более сложно, чем наше обычное о нем представление. Для нас это чаще всего муж и отец. Там это — старший в роду, может быть, даже дряхлый старик, который правит своими женами и их детьми, семьями своих женатых сыновей и даже прибившимися к семье по случаю дальними родственниками. За ним абсолютное право решения большинства вопросов, в первую очередь хозяйственно-финансовых.

Со смертью главы семьи таковым становится старший сын. У анимистов старший сын — единственный наследник. Видимо, этот закон родился из необходимости сохранять большие семьи. Правда, в последнее время традиция часто нарушается. С проникновением в деревню технических новшеств (плуга, культиватора и др.) и минеральных удобрений производительность сельского труда несколько выросла. Началось расслоение традиционной семьи и деревенской общины. Взрослые сыновья, имеющие семьи, требуют раздела собственности «большой семьи». Работают они теперь, как правило, на своих личных полях. А общему полю «большой семьи» уделяется все меньше внимания.

Впрочем, несмотря на постепенный распад больших семей, за главой семьи тем не менее остаются по традиции еще многие права.

У крестьян бамбара считается плохой приметой точно отвечать на вопрос, сколько у них детей и сколько скота. Предполагается, что после этого женщина может перестать рожать и скотина не даст приплода.

На мой наивный вопрос, почему крестьянки хотят иметь как можно больше детей, ведь их в деревнях и так немало, Исса Траоре, усмехнувшись, Ответил:,

— Это чистая политэкономия. Труд в деревне тяжел, малопроизводителен. Нужно иметь как можно больше рабочих рук. При этом не следует забывать о высокой детской смертности.

— А если рождаются одни девочки?

— Семье это тоже выгодно. За невесту родители получают от жениха коров в качестве выкупа.

Скота в Тубале сравнительно много. У каждой семьи есть волы, коровы, козы, овцы и маленькие малийские курочки. Тем не менее, учитывая количество ртов, мясо редко включается в рацион малийского крестьянина, да и скотоводство в таких деревнях, как Тубала, не направлено на производство мяса. Скот здесь не обожествляется и не считается священным, как у скотоводческих народностей, и все-таки не принято обходиться сурово со своими «кормильцами» — порой корова, спасаясь от жары, может безнаказанно забрести в хижину.

По-другому здесь относятся к собакам. Видимо, малийцы считают, что собак и кошек кормить необязательно — они сами должны добывать себе пропитание. Обычно это тощие, жалкие и боязливые звери. Они словно боятся обратить на себя внимание и жмутся по углам.

Однажды возле глиняного дворика я заметил трех рыжих собачонок и бросил им мясо, которое они торопливо с испугом проглотили и вопреки моему ожиданию больше не попросили.

А когда мы в очередной раз сели поужинать, в дверь хижины заглянуло настоящее пособие по зоологии. Я едва разглядел в нем щенка. Обтянутый рыжей шкурой скелет и два больших, словно бы приклеенных к маленькому черепу глаза украсили бы любой фильм Хичкока. Кто-то шикнул на него. Раздался душераздирающий вопль. Я никак не. ожидал, что такое тщедушное создание может издавать подобные звуки. Щенок повалился набок и не сразу поднялся на ноги.

Бамбара — главным образом земледельцы. Сельскохозяйственные культуры, которые выращиваются в районе, — это просо и кукуруза, потребляемые самими крестьянами. Теперь здесь возделывается и товарная культура — хлопок.

В 70-е годы для подъема производства сельского хозяйства в Мали были разработаны экономические проекты («операции») по преобразованию села. Смысл one раций заключался в том, чтобы с помощью иностранных компаний, заинтересованных в сельскохозяйственно)! продукции страны, внедрить в деревню минеральные удобрения, средства защиты растений, поставить более современный по сравнению с традиционной мотыгой сельскохозяйственный инвентарь (плуги, культиваторы, опрыскиватели и др.), построить колодцы, склады, дороги и т. д.

К 1982 г. подобных операций насчитывалось 26 и значительная часть малийских крестьян в той или ином степени была вовлечена в товарное производство. Операции дали определенный толчок развитию сельского хозяйства, и прочно привязали Мали к странам Запада, чьи компании нуждались в экспортной продукции и соответствующим образом ориентировали сельскохозяйственное производство Мали, а это никак не способствовало решению продовольственной проблемы. Кроме того, серьезные ошибки и некоторые злоупотребления в организации управления операциями в конечном счете создали дополнительные трудности.

Одной из наиболее удачных стала операция «Хлопок», осуществляющаяся с помощью Франции. В 1974 г. была создана смешанная компания КМДТ («Компани мальен де девелопман де текстиль»). Компания КМДТ не ограничилась только выращиванием хлопка, а взялась также за внедрение риса, кукурузы, чая и кенафа. Но основой остается, конечно, хлопок. КМДТ, закупая хлопок у сельских жителей, поощряет расширение хлопковых плантаций, ссужает крестьян сортовыми семенами и минеральными удобрениями. Поскольку хлопок — довольно сложная и капризная культура, на несколько деревень назначается представитель КМДТ со средним агрономическим образованием. Он консультирует крестьян о сроках и способах сева хлопка, агротехнических мероприятиях и т. д. Он же распределяет минеральные удобрения, семена и инсектициды, закупает у крестьян хлопок. В сферу деятельности компании попала и Тубала.

Ввиду недостатка воды риса здесь выращивается немного. Нередко возделыванием риса занимаются женщины. Это своего рода их личное предприятие. Женщины, как правило, в поле не работают. Они ведут домашнее хозяйство и занимаются мелким ремесленничеством. Тем не менее любая из них имеет право самостоятельно возделать клочок земли и засеять его рисом. Она даже может продать рис, не внося деньги в семейную кассу, и использовать их на нужды своих детей.

Овощи в Тубале не культивируют, лишь недавно здесь стали выращивать для продажи репчатый лук. Несколько помидоров и вареных картофелин, взятые мной в дорогу, вызвали горячее любопытство у крестьян. Для меня это было тем более удивительным, что расположенный сравнительно недалеко Бамако круглый год завален свежими помидорами.

В отличие от своих соплеменников-мусульман язычники испокон веку пьют крепкие напитки. Чаще всего они употребляют местное пиво, которое готовится из проса или кукурузы, а также хмельной медовый напиток. Напитки, приготовленные промышленным способом, здесь редкость, и достаются они, как правило, старейшинам. Когда мы осматривали деревню, старики делили привезенное нами вино.

Одежда жителей Тубалы проста и безыскусна. На мужчинах короткие широкие штаны и грубые накидки, на женщинах, как правило, лишь юбки-пань — куски ткани, завязанные вокруг бедер. Изредка они надевают легкие блузки. Подростки носят набедренные повязки. Обычай запрещает юношам надевать брюки до того, как они пройдут обряд инициации. Маленькие дети бегают голыми.

В деревне лишь несколько мужчин могут объясняться по-французски, то есть на государственном языке страны. В полном смысле грамотным можно назвать лишь одного из посвящаемых юношей, вполне прилично окончившего девять классов средней школы в деревне, являющейся административным центром округа. Он сказал, что оставил школу потому, что решил заняться земледелием. Такое здесь встретишь не часто, так как молодежь, получившая хоть какое-то образование, предпочитает уехать искать работу в городе. В деревне остаются единицы.

Практически никто из жителей деревни не знает своего точного возраста. Вам могут сказать:

— Я родился в год большого дождя, смывшего поле моего отца.

— А я в год страшной засухи, когда у деда умер черный бык.

Дети довольно рано начинают помогать родителям. Так, пятилетние девочки нянчат своих младших братьев и сестер, а шести-восьмилетние мальчики пасут скот или погоняют волов на пахоте. Тунеядство — социальная болезнь Бамако — здесь неизвестно. Ранний тяжелый труд затормаживает физическое развитие детей. Среди посвящаемых я с удивлением увидел парнишку, которому дал, по европейским меркам, не больше 11–12 лет. На самом деле ему было около 16 лет. Тем, кому я дал бы лет 17, было за 20.

Работа в поле во время страды длится практически без перерыва весь световой день. Один малийский журналист убеждал меня, что крестьяне бамбара, для того чтобы поддерживать себя во время работы в бодром состоянии, в течение дня употребляют орехи кола и другие тонизирующие средства.

Жизнь деревни, как мы уже говорили, регламентирована довольно жесткими правилами. Сначала мне казались несколько надуманными сомнения Иссы Траоре по поводу нашего позднего приезда в деревню. Но через день, когда я на краю деревни возился с машиной, кто-то окликнул меня:

— Добрый вечер, месье!

Я повернул полову. За спиной стоял мужчина лет тридцати. Он опирался на велосипед.

— Не могли бы вы передать старосте, что чужой хочет войти в деревню?

— Чужой? А кто это? — поинтересовался я.

— Чужой — это я, — был ответ.

— А вы сами не можете обратиться к старосте?

— Но ведь у меня нет разрешения войти в деревню, — сказал мужчина.

Вскоре он получил это разрешение и остался ночевать в Тубале. «Чужим» оказался житель соседней деревни, родившийся и выросший в ней. Он был тем самым уполномоченным КМДТ, который обслуживает Тубалу. Здесь его знают все от мала до велика. На ночь глядя он приехал специально, чтобы с рассветом заняться раздачей минеральных удобрений.

Однако неписаные законы саванны строги, и здесь-их свято соблюдают.