Малийские этюды

ДЬА АЛИАМЕН, СОННИ АЛИ-БЕР, АСКИЯ МОХАММЕД И ДРУГИЕ

С рассветом мы увидели, что у переправы скопилось много автомашин, Стало ясно, что потребуется немало ездок парома, прежде чем очередь дойдет до нас и он доставит наш УАЗик на другой берег.

Посовещавшись, мы решили, что следует наладить контакт с жандармом. Для этого сварили кофе, открыли консервы и широким жестом пригласили стража порядка разделить с нами завтрак-. Он корректно, но сухо отказался. Сорвалось, подумали мы, но через некоторое время уже радостно благодарили его: машину жандарм направил к пришвартовавшемуся парому первой. Однако наши знаки благодарности тоже были приняты им довольно сухо.

И вот вокруг нас уже зеленоватая мутная вода, а на пароме шум, гвалт, сутолока… Трудовой день начался. Пышная женщина в дорогих золотых украшениях, узнав, что мы прибыли к переправе последними, бросается к нам. Она интересуется, не встречали ли мы ее грузовик, который к утру должен был прибыть сюда, но так и не появился. Нам пришлось огорчить хозяйку. Судя по ее описанию, именно он застрял в яме. Честно говоря, причитания женщины не очень-то нас трогали, мы уже были преисполнены благоговейных чувств в преддверии долгожданной встречи со столицей древней империи.

И словно специально для нас, едва мы оказались на твердой земле, красиво прогарцевали на верблюдах около двадцати туарегов, одетые в традиционные одежды. Литамы почти закрывали их лица, на шее пестрые амулеты, на боку роскошные мечи. Я зачарованно смотрел, как они растворялись в пыли, будто сверхъестественные посланники времен империи Сонгай.

Об истоках государства Сонгай, или Гао, как его часто называли по имени столицы, сохранилось крайне мало достоверных сведений. Данные, которые приводят в своих записках арабские путешественники, перемешаны с легендами и домыслами, и нынешним историкам иногда трудно отделить зерна от плевелов. Тем не менее современными учеными написан ряд интереснейших работ об империи Сонгай, среди которых следует особо отметить фундаментальный труд известного советского африканиста Л. Е. Куббеля «Сонгайская держава».

Легенда рассказывает, что в среднем течении Нигера в древности жил народ сонгай, видимо первые жители этих мест. Сонгай были разделены на рыбаков сорко и охотников гоу. Руководил этим обществом, еще не сложившимся в настоящее государство, глава местного языческого культа. Водяной бог Нигера — чудовищная рыба, наводившая страх на все население, — постоянно угрожал жизни сонгаев. И вот отважный чужестранец Алиамен, пришедший из Йемена, убил эту рыбу и стал владыкой здешней земли, основав династию Дья. Деревня сорко Кукийя, находившаяся на одном из островов, стала столицей небольшого государства, вытянувшегося вдоль реки.

Французский историк Делафос дает более прозаическое описание' начала династии Дья. Многие сорко были грабителями, нападавшими как на местных жителей, так и на путешественников. Берег Нигера в этих местах пользовался дурной славой. Берберский военачальник Дья Алиамен разогнал грабителей, превративших Кукийю в свое логово, и местное население в знак признательности за это якобы приняло власть Алиамена, основавшего маленькое королевство и сделавшего около 690 г. Кукийю его столицей. Сорко бежали в район нынешнего Гао и создали там новое поселение, поэтому 690 год принято считать годом основания города Гао.

Первые правители Кукийи не были мусульманами. Они были язычниками или, возможно, даже представителями одной из христианских сект Северной Африки. Пятнадцатый правитель Кукийи — Дья Коссой принял ислам примерно в 1009–1010 гг. Эту же дату некоторые источники считают датой переноса столицы королевства в Гао. Другие авторы предполагают, что это произошло несколько раньше. Например, Л. Е. Куббель пишет, что Гао стал столицей государства сонгаев около 890 г.

Выдвижение и расцвет Гао объясняются тем, что он находился на важном торговом пути между средиземноморским побережьем и королевствами Судана. В Гао постоянно останавливались богатые купцы-мусульмане, завязавшие тесные отношения с правителями Кукийи. Пришельцы из Магриба и Ближнего Востока оказывали заметное влияние на Коссоя, который во время посещения Гао принял мусульманство. Тогда же арабские и берберские купцы убедили его перенести столицу в Гао. Сорко, которые безраздельно царили на реке, продолжали грабить караваны, пересекавшие Нигер, и присутствие правителя в Гао купцы считали залогом безопасности. И хотя Кукийя далеко не сразу утратила свое политическое значение, Гао быстро захватил лидерство как коммерческий и религиозный центр.

Выше мы уже говорили, что, когда в Африку стал проникать ислам, первыми его приняли правящие дворы суданских королевств. Так было и с государством сон-гаев. Мусульманами стали только правители, их семьи и придворные, а население вплоть до XVI в. оставалось анимистами. Еще одной особенностью государства Сонгай, по мнению Делафоса, было то, что правившая ими династия имела берберское происхождение, а подданные являлись представителями негроидной расы.

С середины XIII в. Гао находился в вассальной зависимости от империи Мали и его принцы служили в малийской армии, будучи своего рода заложниками. К концу XIV в. Гао освободился от этой зависимости, а его правитель принял титул «сонни».

Что же представляла собой в те времена столица будущей грозной империи? Средневековые путешественники описывают Гао как город, состоявший из кварталов мусульман и неверных. Видимо, в мусульманской части жили купцы — выходцы из Северной Африки, а в немусульманской — сонгай и другие представители местных языческих народов. Королевский двор образовывал квартал Санэ. На месте этого квартала километрах в семи от нынешнего Гао до сих пор можно видеть обломки каменных стел с арабскими письменами. При дворе уже существовал сложный, неукоснительно соблюдавшийся этикет. Когда правитель принимался за еду, били в барабаны, и какая-либо деятельность в городе прекращалась. Как при восточных дворах, вокруг правителей танцевали женщины. Остатки пищи выбрасывались в Нигер, и придворные издавали громкие крики, которые означали, что трапеза окончена и горожане могут вернуться к своим занятиям.

Со времени Дья Коссоя власть в Гао принадлежала только мусульманам, поэтому принцу, становившемуся правителем, вместе со знаками власти — государственной печатью и мечом вручали еще и Коран, который якобы был прислан в Гао багдадским халифом[25].

Хотя дья и сонни, по мнению некоторых исследователей, были по происхождению берберами, династия и двор усвоили обычаи и язык местного населения, поэтому повседневным языком правителей и двора был сонгай.

Соль, Добывавшаяся в сахарских копях, считалась в государстве денежным знаком.

Делафос в своей книге «Верхний Сенегал — Нигер», основываясь на наблюдениях арабских путешественников, дает интересное описание и других городов государства Гао того времени.

Городом Томбукту с начала XIV в. владели мандинги. Однако к концу века власть императора уже была сильно расшатана, и на город на окраине империи частые нападения совершали туареги. В 1433 г. они завоевали его окончательно, нанеся этим решающий удар мандингам, которые с потерей Томбукту утратили контроль над транссахарской торговлей. От империи Мали начали одна за другим откалываться ее вассальные владения.

В 1469 г. правитель Гао сонни Али (или, как его еще называли, сонни Али-Бер — «великий Али») изгнал туарегов из Томбукту. Это был поход, принесший громкую военную славу Али-Беру и ознаменовавший начало превращения королевства Гао в огромную империю Сонгай, далеко превзошедшую по своим размерам Мали.

Захват Томбукту сопровождался полным разграблением города и жестокой расправой над его населением. Особенно преследовались мусульмане под тем предлогом, что они являлись сторонниками туарегов, сонни Али-Бер казнил или подверг жесточайшим издевательствам всех ученых-богословов, которых нашел в Томбукту. В результате погибло много образованнейших людей того времени.

Арабские путешественники, оставившие нам описания Али-Бера как человека исключительной жестокости, возможно, дали несколько утрированный портрет сонгайского владыки. Предвзятость мусульманских историков можно понять, но в общем-то Али-Бер действовал в духе своего сурового времени, и если история забыла жестокости всех остальных сонни, то это потому, что их правление не было отмечено столь же яркими деяниями.

Сонни Али-Бер страстно мечтал завоевать также независимый город Дженне, о баснословных богатствах которого рассказывали легенды. Этот город сумел сохранить свой суверенитет, несмотря на многочисленные попытки мандингов овладеть им. История не оставила нам точной даты взятия Дженне сонгаями, а срок осады, который донесла до нас устная традиция («семь лет, семь месяцев и семь дней»), едва ли можно считать достоверным. По-видимому, сонгаи завоевали Дженне около 1470–1471 гг. Героическая защита города его населением внушила определенное уважение грозному завоевателю. Так или иначе, сонни Али-Бер не разорил Дженне в отличие от Томбукту и даже оказал знаки внимания молодому правителю города.

Сонни Али-Бер неустанно проводил завоевательскую политику, постоянно расширяя пределы владений империи. Вся его жизнь прошла в походах, и он погиб (утонул в реке), возвращаясь из очередной военной экспедиции в 1492 г.

Неуравновешенный, вспыльчивый сонни Али-Бер часто без каких-либо видимых оснований приговаривал к смертной казни своих верноподданных, а после приведения приговора в исполнение жестоко раскаивался в содеянном. Придворные, хорошо зная эту черту его характера, иногда прятали приговоренных к казни, а в минуты раскаяния приводили их к правителю, который изъявлял буйную радость и щедро одаривал спасенных.

Такой процедуре пришлось неоднократно подвергнуться одному из лучших военачальников Али-Бера — сонинке Мохаммеду Туре. Мохаммеда отличали железная воля и трезвый ум. Именно ему был обязан многими своими победами Али-Бер.

После смерти Али Бера, взвесив все условия и обстоятельства, Туре решил, что вполне может унаследовать его власть. В 1493 г. вместе со своими сторонниками он атаковал сына Али-Бера, разбил его и основал новую династию, объявив себя императором. Согласно, легенде, дочери Али-Бера, узнав эту новость, воскликнули:

— А си ки я! (Он никогда им не будет!).

Об этом донесли Туре, который заявил, что отныне эти слова станут императорским титулом всех его наследников. Так эта фраза в несколько измененном виде стала названием целой династии аскиев.

Дальновидный аския Мохаммед, видимо, понимал большое политическое значение, которое приобрел ислам к началу XVI в., и отдавал себе отчет в том, что он может стать надежной опорой его власти. Кроме того, первый аския в отличие от своего бывшего владыки высоко ценил значение культуры и наук, которые принесли в Африку мусульманские ученые. Он взял под защиту богословов, реабилитировал и приблизил к себе гонимых Али-Бером мусульман, окружил двор мусульманскими советниками и всячески способствовал исламизации сонгайского общества и подвластных его империи народов.

Чтобы заручиться политической поддержкой мусульманского мира, аския Мохаммед в 1497–1498 гг. совершил паломничество в Мекку, сопровождаемый большой свитой всадников и пеших воинов. Он взял с собой много золота, которое пожертвовал на религиозные цели. По возвращении в Гао он стал называться Эль-хаджем[26]. К тому времени он уже был обременен долгами.

Правление аскии Мохаммеда ознаменовалось важными организационными мероприятиями в военной и политической областях. Мохаммед создал регулярную армию, всегда готовую к действию, а не беспорядочную, включавшую в себя большую часть населения, как при Али-Бере. Таким образом, значительное число подданных не отрывалось от хозяйственной и коммерческой деятельности. Империя была разделена на провинции, во главе которых стояли верные императору люди. Армия состояла из нескольких частей, одна из которых выполняла роль императорской гвардии, а остальные были распределены по провинциям и находились под командованием местных правителей.

Император ввел нечто вроде дворянско-чиновничьей иерархии с особыми атрибутами социального положения: знаками отличия, формой, порядковым местом в свите аскии, числом барабанщиков, которыми имел право сопровождать свой выход тот или иной вельможа.

Столица Гао при Мохаммеде преобразилась. Она стала довольно большим городом, насчитывавшим около 70 тысяч жителей. У городской пристани могло разместиться две тысячи пирог. В городе в изобилии были продукты питания, ибо Сахель в те времена являлся весьма плодородным краем. На базарах Гао купцы щедро расплачивались золотым песком, который поступал сюда из Страны Манде. Здесь был большой рынок рабов. Победы Али-Бера и аскии Мохаммеда привели к тому, что работорговые рынки были заполнены живым товаром. Цены на рабов упали. Пятнадцатилетняя девушка-рабыня стоила шесть дукатов, тогда как лошадь оценивалась в сорок-пятьдесят.

И все-таки Гао играл в первую очередь роль политической столицы, а важнейшими экономическими центрами империи стали Томбукту и Дженне. Эти два города, признавшие власть поддерживавшего мусульман императора, были расположены на торговых путях, связывающих Северную и Черную Африку. Кроме того, при аскии Мохаммеде начинает заметно выдвигаться религиозная мусульманская аристократия и города Томбукту и Дженне становятся известными центрами ислама.

Империя Сонгай выросла до гигантских размеров, в нее включалась часть территории нынешних Мавритании и Алжира, а также Мали, Нигера, Сенегала, Верхней Вольты. Но история знает немало примеров того, как имперские экспансии, опирающиеся на силу, оружия и подавление прав других народов, приводили к бесславному концу. Такая же участь ожидала империю Сонгай, несколько веков накапливавшую силу и неожиданно стремительно разросшуюся.

Волнения стали потрясать окраины империи еще при жизни аскии Мохаммеда, в конце второго десятилетия XVI в. Состарившийся и ослепший грозный владыка с трудом управлял своим непомерно выросшим государством. Его окружение, раздираемое завистью и жадностью, погрязло в интригах. Кроме наследников династии появились и другие претенденты на трон. В конце концов сын Мохаммеда Мусса в августе 1529 г. вынудил отца отказаться от власти. Старик продолжал жить во дворце, но был отстранен от каких-либо дел и решений. Умер Аския Мохаммед в 1538 г. в возрасте 95 лет и был погребен в Гао во дворе мечети в пирамидообразном мавзолее, который сохранился до наших дней.

Наследники Мохаммеда, ослепленные жаждой власти, сразу же стали бороться друг против друга. Они организовывали заговоры и готовили покушения, везде и во все времена подтачивавшие великие империи. Начался период междоусобных войн.

Тем временем за событиями в империи внимательно следили марокканские султаны, которых давно привлекали соль Сахары и золото Западного Судана. В конце 1589 г. марокканский султан Мулай Ахмед направил письмо аскии Исхаку II с требованием уступить ему, как защитнику Магриба от всех христиан, а следовательно, и правителю, имеющему все права на Сахару, соляные копи Тегаззы и Тауденни. Исхак II ответил на письмо угрозами и оскорблениями, а к своему посланию приложил несколько копий и кандалы, означавшие, что аския объявляет султану войну и угрожает ему пленом. В 1590 г. султан отправил через пустыню три тысячи воинов, пехотинцев и всадников, с огромным количеством носильщиков, слуг и лекарей под командованием паши Джудара.

Исхак II, узнав об экспедиции марокканцев, двинулся навстречу Джудару во главе 30 тысяч пеших воинов и более 12 тысяч всадников. Сонгаи и марокканцы встретились 12 апреля 1591 г. в ста километрах севернее Гао. При виде столь многочисленного противника дисциплинированное войско Джудара, хотя и потерявшее много людей во время перехода через Сахару, быстро рассредоточилось и открыло огонь из мушкетов. Впервые примененное в этих краях огнестрельное оружие создало страшную панику в армии аскии. Сонгаи падали на колени в полном оцепенении, и марокканцы убивали их без малейшего сопротивления.

Аския бежал, приказав жителям Гао и Томбукту срочно переправляться на правый берег Нигера. Он рассчитывал на то, что войско Джудара, не имея пирог, не сможет перебраться через реку. Жители Гао с семьями и скарбом в беспорядке кинулись к переправе, но в результате паники одни утонули, другие потеряли все свое имущество. В Томбукту было много симпатизировавших Марокко богатых купцов и даже выходцев из Магриба. Они затаились и тихо ждали прихода марокканцев, в то время как представители сонгайской власти покинули город. Паша Джудар без труда овладел Гао. Осмотрев дворец аскиев, он нашел его нищенским по сравнению с роскошными дворцами Магриба, о чем и написал султану. Любопытно, что это сообщение Джудара дало повод историкам пространно рассуждать о примитивизме суданской цивилизации. Марокканское войско перебралось в Томбукту, куда Джудар вошел без единого выстрела, и приступило к строительству форта.

Создававшаяся веками империя Сонгай гибла буквально на глазах. Приход марокканцев, которые вовсе не собирались овладевать всей империей, а лишь отхватили самые лакомые куски, внес полную дезорганизацию в жизнь государства. Разгром аскии Исхака II стал сигналом для нападения на Сонгай ее вассалов и соседей. На рухнувшего гиганта ринулись фульбе, малинке, бамбара. Они грабили города бывшей империи и угоняли рабов.

Гао и Томбукту остались под властью марокканцев, которые контролировали также торговые связи Дженне. Им все время приходилось воевать с туарегами, фульбе и бамбара. Осевшие здесь марокканцы образовали мусульманскую аристократию — арма, потомков которых можно еще и сегодня встретить в Томбукту, Гао и Дженне.

Многочисленные историки Западного Судана по-разному толковали причину гибели империи Сонгай, в том числе пытались объяснить ее конец наличием у марокканцев огнестрельного оружия, которое якобы сыграло решающую роль в разгроме сонгаев.

Действительно, отрицать важность такого технического новшества, как огнестрельное оружие, не приходится. Уже само его изобретение сыграло ни с чем не сравнимую роль во всемирной истории. Однако при анализе причин, приведших к закату Сонгай, необходимо также принимать во внимание те особенности социально-экономического и социально-политического развития сонгайского государства, о которых писал Л. Е. Куббель: усиление тенденций к дроблению единого политического целого на многие владения и политические амбиции двух господствующих сословий — военно-административного и духовно-торгового, чей сепаратизм подтачивал основы империи и рано или поздно сыграл бы свою роль.

Бесспорно также утверждение советского африканиста, что в социально-экономическом и в социально-политическом отношениях Сонгай — наивысшее достижение народов Верхнего и Среднего Нигера в доколониальное время. Добавим, что история империи Сонгай — интереснейшая тема для специалистов.

И вот теперь нам предстояло проехать всего лишь несколько километров среди поросших редкими пальмами дюн, чтобы оказаться в городе, оставившем в африканской истории столь глубокий след.