Малийские этюды

СТОЛИЦА БАМБАРА

Если малиец хочет подчеркнуть, что кто-то говорит на правильном бамбара, он обязательно скажет:

— Говорит на бамбара Сегу.

Во многих странах нормативом речи общенационального значения является диалект столицы государства. В Мали, где основной местный язык — бамбара, нормативным, напротив, считается бамбара Сегу, областного центра. Поэтому не удивляйтесь, если вам придется услышать и такое сравнение:

— Он говорит, как Ибраима Кулибали.

Ибраима Кулибали — диктор малийского радио ведущий передачи на бамбара, родом из Сегу, и его голос узнает любой малиец, владеющий бамбара. Говорить, как Ибраима Кулибали, — значит говорить правильно.

Слово «бамбара», или правильнее «банмана», «бамана», «баманан», имеет несколько толкований. Известный французский африканист Шарль Монтей, а вслед за ним и некоторые современные историки Африки считают, что это слово означает примерно следующее: «те, кто отверг своих правителей», «отказавшиеся от правителей». Колыбелью бамбара, принадлежащих к языковой группе манде, была Страна Манде. Устная традиция утверждает, что в начале XIII в. этот народ, не желая подчиняться растущему могуществу малинке, отверг их власть, покинул родные края и спустился по берегам Нигера и Бани на территорию нынешней четвертой административной области Сегу. Обосновываясь на безлюдных землях или смешиваясь с местными малинке, сенуфо и бобо, банмана вскоре стали преобладающей этнической группой в этих краях. Один из основных кланов бамбара — Каладиана Кулибали — около 1650 г. осел на землях близ современного Сегу, в селении Маркадугуба, формально подчинявшемся государству мандингов, фактически же бывшем под властью Дженне, где уже правили марокканцы.

Во второй половине XVII в. один из сыновей Каладианы — Данфассари Кулибали — поселился на территории нынешнего Сегу. Основателем независимого государства бамбара было суждено стать его внуку Мамари по прозвищу Битон. С него фактически и начинается династия Кулибали, правившая в 1712–1757 гг. королевством бамбара.

Когда Битон Кулибали вступил на престол, ситуация в этом регионе была довольно сложной. Мали уже не могла оправиться от ударов, нанесенных сонгаями в XVI в., а власть марокканских завоевателей тоже заметно пошатнулась, и они стремились удержаться хотя бы и Гомбукту и Дженне. Этим и воспользовался Кулибали, создавая новое бамбарское государство Сегу.

Битон Кулибали начал свою деятельность с организации армии, воины которой находились от него в рабской зависимости. Для этого он выплачивал налоги за безнадежных должников и забирал их или их детей в армию, прощал осужденных преступников и тоже делал их своими подневольными солдатами. Человек, продававший таким образом свою свободу, именовался тонджоном — «воином-рабом». Затем в армии появились люди, ставшие добровольно тонджонами.

Правитель Сегу, предоставив ряд привилегий рыбакам Нигера — сомоно, тем самым привлек их на свою сторону. Таким образом, в его распоряжении оказалась речная флотилия рыбаков.

Расправившись сначала с другими кланами бамбара, в которых он видел конкурентов, Битон приступил к захвату соседних территорий вдоль Нигера и Бани, присоединил к своему государству несколько провинций Мали, подчинил фульбе Масины и распространил влияние до Томбукту. Королевство бамбара делилось на 60 округов, которыми управляли наиболее преданные правителю тонджоны.

Битон умер в 1755 г. от столбняка, и тонджоны, превратившиеся за годы его правления в настоящую военную олигархию, обладавшую огромным влиянием, расправились с двумя его сыновьями и захватили власть, положив начало смутному времени.

В 1766 г. бывший раб Кулибали Н’Голо Диарра сумел свергнуть тонджонов и утвердить у власти свою династию. Он вновь укрепил государство, ослабленное при тонджонах, воевал с фульбе и мосси. В возрасте 90 лет Н’Голо Диарра умер во время одного из походов. История его наследников — это бесконечные междоусобицы и заговоры, никак не способствовавшие процветанию государства.

К приходу к власти в Масине уже известного нам Секу Ахмаду (1810 г.) государства бамбара и фульбе были независимыми. Они то воевали между собой, то заключали мир, но ни одно из них не подчинялось другому. Когда же Эль-хадж Омар начал свои покоды против язычников под знаменем «священной войны», Сегу и ЛАасина объединились против тукулеров, но союз этот не был прочным, каждая сторона искала в нем свою выгоду, и в конце концов фульбе и бамбара были разбиты. В марте 1 «61 г. Эль-хадж Омар без груда вошел в Сегу. Тукулеры стали обращать бамбара, главный оплот анимизма, в ислам и укреплять город, в котором вслед за Эль-хадж Омаром правил его сын Амаду.

В 1890 г. французы захватили Сегу, и королевство бамбара перестало существовать. Но еще и сегодня нет-нет да и услышишь: «столица бамбара».

В Сегу въезжаешь по шоссе, обсаженному огромными старыми, тенистыми деревьями. Миновав несколько административных зданий в колониальном стиле, вытянувшийся вдоль дороги рынок и водонапорную башню на площади, вы оказываетесь в центре города, где глаз не находит ничего особенно примечательного. Но если свернуть в квартал, прижатый к Нигеру, побродить по глиняным улочкам, постоять на берегу реки, то отчетливо ощутишь, что в этих красных стенах и зеленоватых блестках реки все-таки каким-то образом запечатлена история, хотя, конечно, город Битона Кулибали был не совсем таким и располагался не совсем на этом месте. Ткачи растянули по всей улице цветные нити точно так, как это делалось триста лет назад. Гончар навьючил ослика Огромным количеством больших глиняных горшков, так что видны лишь длинные уши животного да его копытца. Ослик медленно бредет на рынок, так же как это делали его собратья много веков назад. К вечеру на речной отмели в багрово-золотистой от заходящего солнца воде вы можете наблюдать купание и стирку. Черным блеском полированного эбенового дерева вспыхивают в вечернем свете нагие тела, словно таинственные знаки вечности.

Сегу после Куликоро — наиболее близко расположенный к столице областной центр. Он находится всего лишь в 235 километрах от Бамако. Это важный узел малийских шоссейных автодорог, через который проходят некоторые маршруты в другие районы страны. Неудивительно, что здесь настроили заправочные станции «Шелл», «Мобил», «Тексако» и прочие нефтегиганты. Поэтому Сегу в отличие от ряда других городов не испытывает острых проблем, связанных со снабжением или транспортными сообщениями. Тем не менее, как и большинство административных центров, он страдает от нехватки электроэнергии. В городе установлена поквартальная очередность снабжения электричеством. Если, например, у вас сегодня горела лампочка, то можете не- ждать этого чуда ближайшие два дня свет будет гореть в соседнем квартале. Сегу уповает теперь на строительство линии электропередач от Селинге, где новая ГЭС работает пока еще вполовину своей мощности.

В Сегу я всегда чувствовал себя как дома. Дело в том, что в этом городе уже много лет работают врачи из СССР и, когда сюда приезжают советские специалисты, они всегда рады их приезду. И хотя за время моей корреспондентской работы в Мали трижды сменился состав советских врачей в Сегу, это никак не отразилось ни на радушии, с которым там принимают советских людей, ни, что главное в данном случае, на том внимательном и высокопрофессиональном обслуживании населения, обращающегося за помощью в госпиталь Сегу, которым всегда славились медики из СССР. Я не один год знаком с главным врачом госпиталя Таиру Ба, выпускником Харьковского мединститута, кандидатом медицинских наук. Доктор Ба не только опытный врач, но и умелый руководитель. Именно благодаря его незаурядным административным способностям госпиталь Сегу считается одним из лучших в стране. Далеко не в каждом лечебном заведении Мали увидишь такой порядок и чистоту, как здесь. Давно работает Таиру Ба в содружестве с советскими врачами. Московский хирург, доктор медицинских наук Петр Иванович Толстых, несколько лет трудившийся в Бамако, сыграл немаловажную роль в формировании Ба как высококвалифицированного специалиста. Не первый год в городском лицее работают советские преподаватели.

Сегу может похвастать одним из крупнейших в стране промышленных предприятий: в нескольких километрах от города расположен государственный текстильный комбинат КОМАТЕКС, на котором трудятся около двух тысяч рабочих.

Однако для малийской экономики Сегу — это прежде всего город, где находится дирекция «Офис дю Нижер», крупнейшего в Африке государственного орошаемого плантационного хозяйства.

Идея превратить плодородные земли «внутренней дельты» Нигера в огромную хлопковую и рисовую плантацию у правительства Франции родилась еще в 1925 г. К ее реализации приступили в 1932 г. Проект был грандиозным: оросить 960 тысяч гектаров. Однако даже к 60-м годам этот план был реализован лишь частично. Помешала вторая мировая война, и к тому же были допущены некоторые просчеты при планировании.

После достижения Мали независимости «Офис дю Нижер» было национализировано. На него возлагались надежды как на базу обеспечения страны хлопком и рисом. В дальнейшем в связи с обострением продовольственной проблемы в Мали «Офис дю Нижер» было переключено на производство риса и сахарного тростника.

Ряд стран, в том числе и СССР, оказали Мали помощь в укреплении технической базы «Офис дю Нижер». С помощью Советского Союза были построены дизельная электростанция в Нионо и ремонтные мастерские в Ндебугу. Предприятию поставлялись станки и транспортные средства. Это оборудование по сей день обслуживается советскими специалистами, которые пользуются здесь большим авторитетом.

Несколько лет группой советских специалистов в «Офис дю Нижер» руководил инженер-электрик Авенир Соседов. Он был дважды командирован в Мали. В 1975 г. Авенир стал очень популярен среди малийцев, так как благодаря ему в Маркале от взрыва была спасена плотина — сердце ирригации. Произошло это так. Однажды загорелся грузовик с бочками бензина, стоявший на подземных резервуарах большого склада горючего, расположенного рядом с плотиной. Вспыхнули борта и резина автомобиля. Оказавшийся поблизости Авенир подогнал свой ГАЗик, зацепил горящий грузовик и оттянул его на безопасное расстояние. Когда он пытался прицепить трос, у грузовика взорвался бензобак, но по счастливой случайности Авенир не пострадал. Потом на грузовик было жалко смотреть: расплавился и потек двигатель, все алюминиевые части спаялись. По окончании своей второй командировки в 1982 г. Авенир Соседов за свой труд на благо Мали был отмечен высокой наградой страны — орденом Серебряной Звезды Национальной Заслуги.

Если вы спросите в Ндебугу или в какой-нибудь соседней деревне у любого малийца о советском специалисте Владимире Абрамове, то ваш собеседник сразу заулыбается и с довольным видом закивает головой. Инженер-механик В. Абрамов тоже стал местной знаменитостью. От него в значительной степени зависела не только бесперебойная работа ремонтных мастерских, но и культурная жизнь этих удаленных от городов мест. Вместе с другими советскими товарищами Володя оборудовал импровизированный кинотеатр под открытым небом и еженедельно демонстрировал фильмы для всей округи.

Система «Офис дю Нижер», его структура и деятельность довольно подробно описаны в советской литературе. «Офис дю Нижер» — главный производитель товарного риса в стране, и сверхважность предприятия для решения продовольственной проблемы Мали сомнений не вызывает. Идет модернизация этого громадного хозяйства. В начале 1984 г. открыта добротная шоссейная дорога Маркала — Нионо, построенная с иностранной помощью. Я впервые проехал по этим местам, когда строительство дороги лишь начиналось, и путь по пыли и глубоким ухабам показался мне невероятно трудным. Теперь из Маркалы в Нионо можно без труда добраться за час. С помощью Голландии в Нионо построен Центр сельскохозяйственного обучения, открытый также в 1984 г. В течение последних лет предприятие «Офис дю Нижер» неоднократно получало внешние кредиты. И тем не менее к началу 80-х годов оно буквально увязло в массе сложнейших проблем.

Из 64 тысяч гектаров орошаемых земель сегодня обрабатываются только 45 тысяч. В среднем здесь собирают около 12 центнеров неочищенного риса с гектара. Примерно половина урожая крестьянина-арендатора (колона), поселившегося на земле «Офис дю Нижер», уходит на плату за орошение, агротехнические услуги, молотьбу, различную техническую помощь и т. д. Разрешается оставлять для собственных нужд по 250 килограммов риса на члена семьи. Остальное можно продавать только в «Офис дю Нижер» по твердым закупочным ценам, довольно невысоким. В результате годовой доход некоторых крестьянских семей, работающих в «Офис дю Нижер», едва превышает мизерную цифру — 30 тысяч мал. фр. (или 300 франц, фр.). Для сравнения можно сказать, что ежемесячная зарплата малийского шофера в государственном учреждении — 30–65 тысяч мал. фр. Разумеется, в таких условиях земледельцы мало заинтересованы в том, чтобы повышать производительность труда. Если к этому добавить непомерно раздутый управленческий аппарат, то станет понятным, почему к 1984 г. «Офис дю Нижер» накопило только краткосрочных долгов 20 миллиардов мал. фр. при торговом обороте в 18 миллиардов мал. фр. Таким образом «Офис дю Нижер» не смогло избежать многих проблем, с которыми столкнулись также операции по подъему сельскохозяйственного производства.

Сельское хозяйство страны, ослабленное в первые годы независимости рядом слишком поспешных социально-экономических преобразований (производственная кооперация и др.), а в дальнейшем жестокими засухами, сегодня находится в критическом состоянии. В поисках решения проблем Демократический союз малийского народа пытается в настоящее время внедрить особую форму кооперации — «деревенский тон» — общины с выборным руководством. Общинам предоставляется хозяйственная автономия, обещана государственная помощь, их опыт всячески пропагандируется в стране. Недалеко от Сегу создан образцово-показательный «тон» в деревне Снизана.

В 1984 г. Муса Траоре совершил инспекционную поездку по четвертой административной области и в своих выступлениях перед местной администрацией и партийным активом призывал к созданию общин «там, где условия позволяют». Боясь повторения перегибов, власти проявляют определенную осторожность в осуществлении своего плана, который реализуется на добровольных началах. На данном этапе трудно делать какие-либо далеко идущие прогнозы в связи с этой инициативой, но то, что она встречает недовольство сельской буржуазии и не вызывает никакого энтузиазма западных «финансовых доноров» Мали, можно заметить уже Сейчас. Да и многие крестьяне относятся довольно настороженно к этой идее, боясь уравниловки. Газета «Эссop» в 1983–1984 гг. опубликовала ряд статей о земледельцах, собирающих приличные урожаи зерна или овощей там, где другие или не получают ничего, или собирают очень мало. Газета подавала эту информацию как настоящую сенсацию, хотя, конечно, ничего здесь сенсационного не было. Речь шла просто об усердных, трудолюбивых людях, понявших, что в современных условиях земля будет давать урожаи лишь тогда, когда крестьянин вложит в нее большой труд. Таким крестьянам, разумеется, трудно согласиться с распределением средств производства поровну между всеми членами общины.

Тем не менее при всем множестве «но», на которые наталкиваешься, изучая жизнь в этих краях, совершенно очевидно, что четвертая область — одна из наиболее благополучных в стране. Это замечаешь уже на рынках Сегу, где даже во время засухи есть зерно, овощи и мясо. Столица Битона Кулибали продолжает оставаться столицей щедрой земли. Главная задача состоит в том, чтобы сделать эту землю изобильной. Конечно, дело это нелегкое, но неотложное.

Во время одной из поездок в Маркалу меня познакомили с традиционным малийским способом окрашивания хлопчатобумажных тканей в растворе глины. Здешние женщины из поколения в поколение передают свой опыт, и Маркала, пожалуй, осталась одним из немногих мест, если не единственным, где еще изготавливают в относительно массовом количестве холсты боголан. Бого в переводе с языка бамбара значит «глина». Боголан — «ткань, окрашенная глиной».

В самых общих чертах традиционная технология крашения выглядит следующим образом. Грубая ткань из хлопка погружается в раствор глины. В зависимости от густоты холст приобретает черный или темно-красный цвет. Затем холсты промывают, сушат, и на них с помощью соды, изготовляемой крестьянами в бруссе, вытравливают светлые узоры. Как правило, они нехитрые: полоски, клетки, различные зигзаги. Из ткани боголан раньше шили парадные одежды, праздничные покрывала. Боголан до сих пор в моде. На малийцах довольно часто можно видеть красивые рубашки и накидки из грубого холста, окрашенного традиционным способом.

А несколько лет назад благодаря молодым малийским художникам боголан обрел вторую жизнь. В 1979 году пять выпускников Национального института искусств объединились в творческий коллектив, чтобы вместе работать над созданием ковров в технике боголан.

Молодые люди выезжали в Маркалу, изучали способы приготовления красок, окрашивания тканей. Художники многому научились у маркалинских ремесленниц, помогая им в работе, придумывая новые рисунки.

Пробуя разные сочетания темно-красной или черной краски, приготовленной из глины, и желтой — из отваров растений, художники научились создавать широкую гамму цветов, не прибегая к химическим краскам. Основа, фон для картин (молодые люди настаивают, чтобы их работы называли картинами, а не коврами) готовится в красильнях Маркалы. Художники выезжают в Маркалу из столицы, чтобы реализовать накопившиеся замыслы. На окрашенные холсты при помощи птичьих перьев и остро заточенных палочек наносят сюжеты. Работа считается законченной после того, как художники делают обрамление — рамки, виньетки и т. д.

Работают коллективно: вместе обсуждают идеи, вместе воплощают замыслы. И хотя у каждой картины, конечно, есть автор, придумавший сюжет и воплотивший в жизнь его основу, художники решительно заявляют, что каждая работа — плод коллективного труда.

Возможно, со временем творческие амбиции разобьют группу. Одни станут яркими индивидуальностями в искусстве, другие остановятся в творческом развитии или совсем бросят живопись. Но на данном этапе коллектив крепок, и объединяет его не только настоящая дружба, связывающая молодых людей, но и сугубо практические соображения. Дело в том, что производство боголан — процесс трудоемкий. Приготовление красок, ткани, раскрашивание декоративных элементов отнимают много времени. Художники, как правило, работают над несколькими холстами сразу. Тот, кто не занят на главном сюжете, выполняет второстепенную работу: рисует декоративную рамку, расписывает фон и т. д., или по крайней мере горячо высказывает основному исполнителю свои соображения. Короче говоря, каждый член бригады вносит свой вклад в общее дело.

Поездки в Маркалу помимо существующего там производства холстов боголан обусловлены еще и тем, что окруженный саванной поселок предоставляет возможности широкого выбора растений для приготовления красок. Многие из этих растений не встречаются вблизи столицы. Кроме того, некоторые травы могут быть использованы только в свежем виде. За последние годы в творчестве группы «Боголан» (так назвали себя художники) наметился значительный прогресс, появилось больше профессиональных черт. Они сами признают, что на первом этапе их совместной работы и рисунок, и цвет были довольно примитивными. За эти годы молодые люди многому научились. Рисунок стал профессиональнее, расширилась цветовая гамма, сложнее стала техника. Да и публика стала относиться к работам художников гораздо серьезнее. Еще недавно их полотна воспринимались исключительно как декоративные. В полные символизма сюжеты никто не вникал. Теперь наметился явный сдвиг в отношении к коврам группы «Боголан». А среди художников Мали, да и ряда соседних стран, к середине 80-х годов возник настоящий бум боголана. Появляются все новые имена работающих в этой технике.

Лучший в группе толкователь сюжетов боголана — сотрудник Национального музея Баба Кейта. Для каждого полотна у него есть целая новелла, увлекательная и полная глубокого смысла.

Самая крупная работа художников — картина «Материнство — таинственный круг жизни». На огромном холсте прослежена жизнь женщины на всех ее этапах. Родители любуются своей дочерью. Она становится девушкой, зрелой женщиной, матерью. Женщина стареет и идет навстречу смерти. И хотя люди умирают, жизнь на земле не кончается, потому что есть материнство, потому что рождаются дети. Кейта, жестикулируя, горячо и страстно ведет свой рассказ.

Тема материнства, занимающая совершенно особое место в африканском укладе жизни, под разными углами преподносится и в других работах художников.

Еще один сюжет на эту тему. Может, это полотно слишком натуралистическое, но в общем оно точно передает идею. В муках рожает женщина, а рядом страдает ее муж, который ничем не может помочь. Всю тяжесть этого чуда природа возложила на женщину.

Очень трогательная работа — «Бесплодие». Бесплодие во все времена и у всех народов считалось для женщины жестоким наказанием судьбы. В африканском обществе женщина, испытывающая подобную проблему, порой становится почти отверженной Невыразимы ее моральные муки. Она прибегает к услугам лекарей и колдунов. Автор картины — единственная в группе женщина — Нэнэ Тьям. Замысел художницы — протест против жестоких традиций, обрекающих африканскую женщину на страдания от позора и сознания собственной неполноценности, призыв к милосердию. В грациозном изгибе стилизованной женской фигурки угадываются и стыдливость, и страх. Напыщенный колдун разбросал по земле свои таинственные раковины-каури, и кажется, что сейчас он произнесет свое предсказание, как приговор. В бесхитростном полотне — настоящая трагедия.

А вот сюжет, включающий в себя целый трактат. Картина называется «Совесть». По мнению художников, воспитание добрых чувств, высокой сознательности, любви к родине — вот основа, с помощью которой можно сохранить культурное наследие страны. Полотно изображает предков, они — символ труда, создавшего все исторические и культурные ценности. Здесь же мы видим и картину из современной жизни — разграбление и распродажа этих ценностей, а рядом — люди, безразлично взирающие на происходящее. Тут изображены и иностранцы, прибывшие с добрыми намерениями: ознакомиться с культурным наследием страны и поведать о нем миру. Сознательность и равнодушие, патриотизм и алчность — так противопоставляются друг другу добро и зло.

У группы «Боголан» много интересных работ. Пересказывать сюжеты картин — дело неблагодарное. Полотна молодых художников порой чрезмерно нравоучительны, а сюжеты несколько наивны. Но, кто знает, может, на данном этапе развития малийской живописи это как раз и соответствует средствам и путям, по которым профессиональное искусство должно доходить до широких масс. Во всяком случае, популярность группы быстро растет, число ее поклонников увеличивается.

Руководитель группы Кандьюра Кулибали пригласил меня на выставку, проходившую в Национальном музее Мали. Передо мной предстали картины, на которых древние африканские символы соседствовали с модернистскими находками, а история вклинивалась в жизнь и боль сегодняшней Африки, всей планеты. Я шел вдоль полотен: коридор истории, коридор жизни. Прекрасный и таинственный мир.