Малийские этюды

ГОРОД МАРАБУТОВ[27]

После того как Дженне благодаря находке американцев Родерика и Сьюзэн Макинтош стал археологической сенсацией и слава его в некотором роде даже затмила славу Томбукту, не побывать там было бы просто непростительно для журналиста, работающего в стране. Мировая пресса за последние годы посвятила Дженне, маленькому городу в засушливой малийской саванне, множество восторженных статей. И как только представился случай, я отправился туда. Сейчас в город стекаются сотни туристов из самых разных уголков мира. Если в прошлые века многочисленные иностранцы приезжали в Дженне отовсюду, чтобы заняться коммерцией или посвятить себя изучению мусульманских наук, то сегодня их гонит совсем иная страсть. Они хотят вдохнуть воздух истории, ощутить на своих ресницах ее пыль. Когда с друзьями я ожидал паром, чтобы переправить наш УАЗик через Бани, реку, отделяющую Дженне от «большой земли», к берегу на двух «лендроверах» подъехала группа молодых французов. Они пересекли Сахару, чтобы взглянуть на Дженне. А под соломенной циновкой, укрепленной на кривых кольях, спасались от лучей нещадно палившего солнца две немки из Западного Берлина, добравшиеся сюда из Бамако автостопом.

Сегодня Дженне — город районного значения с населением около 11 тысяч человек. Чтобы попасть в него, нужно свернуть с автотрассы Бамако — Мопти и проехать около тридцати километров по довольно высокой латеритовой дамбе, ибо в сезон дождей Бани заливает равнину вокруг Дженне, превращая город в остров. В засушливый период река так пересыхает, что автомобили без труда переезжают реку вброд, а стада, пасущиеся на равнине, держатся поближе к редким пятнышкам мутной воды, разбросанным тут и там.

До недавнего времени считалось, что первые поселения на месте нынешнего Дженне созданы около 800 г. сонинке, изгнавшими из этих мест рыбаков бозо, а окончательно город, как таковой, возник в 1250 г., то есть одновременно с основанием империи Мали. Около 1300 г. правитель Дженне Комборо Мана принял ислам и обратил в мусульманскую веру население города. При нем же была построена первая мечеть. Большую мечеть современного Дженне относят к XIII в. и утверждают, что она находится на месте первой. Претерпевшая множество перестроек, она продолжает оставаться великолепным украшением города. Три стройных минарета, созданные в типично судано-сахельском стиле, связаны высокими стенами, представляющими собой обойму остроконечных колонн. Мечеть окружена высокой и широкой террасой, где покоятся останки местных святых. Все сооружение построено из банко.

До начала 70-х годов XV в. Дженне оставался независимым городом, торговым и культурным центром довольно обширной территории, пока не был включен в состав империи ^онгай. С этим временем связан и наибольший расцвет Дженне. Средневековый ученый Лев Африканский описывал Дженне как важный центр торговли Черной Африки с арабо-берберским Севером. Как уже говорилось выше, наряду с Томбукту Дженне играл ведущую роль в торговле солью и золотом. Через арабов золото попадало в Европу, пополняя золотые запасы будущих колонизаторов, и, таким образом, до освоения европейцами Американского континента Дженне был важным рынком драгоценного металла. С укреплением ислама в Дженне возникла сильная мусульманская аристократия, росло число проповедников и толкователей Корана, окружались почетом марабуты, некоторых из них причисляли к рангу святых.

После марокканского нашествия и последовавшего за ним упадка империи Сонгай Дженне стал постепенно терять свое значение. Наконец, когда в 1815 г. Дженне был завоеван королем Масины Секу Ахмаду, город уже не представлял собой какой-либо редкой добычи, тем более что к тому времени важнейшие торговые пути переместились на побережье Атлантики. С 1861 г. Дженне уже принадлежал государству тукулеров Эль-хаджа Омара, а в 1893 г. его взяли штурмом французы под командованием полковника Аршинара.

Казалось бы, в истории Дженне нет никаких загадок и неясных мест. К ее написанию приложили руку средневековые арабские ученые, а в колониальный период историю города основательно детализировали французы. Достаточно упомянуть посвященный Дженне фундаментальный труд Шарля Монтея.

Но вот в 1976 г. два американских археолога заинтересовались результатами аэрофотосъемки в районе Дженне. В трех-четырех километрах от города ясно выделялась большая группа холмов, в которой просматривалась разумная организация. И это стало причиной «удлинения» истории Дженне в глубь веков.

— Добро пожаловать к нам в Дженне, самый древний город Африки! — местный чиновник, дожидавшийся вместе с нами парома, сказал эти слова с такой интонацией, какую, наверное, можно было бы услышать в голосе Приама, приглашавшего заглянуть к нему в Трою.

Действительно, теперь малийцы говорят именно так: «Дженне — самый древний город Западной Африки». Раньше об этом пели только гриоты фульбе. В песнях-сказаниях под однострунный джуркел они рассказывали, что до того, как возник Дженне, неподалеку был расположен другой город — Дженне-Дженно, на языке сонгай — «Старый Дженне». Но кто мог проверить это утверждение?

Приступив к раскопкам в январе 1977 г., супруги Макинтош вскоре наткнулись на остатки жилищ и окружавшей их стены. Были обнаружены керамические статуэтки, предметы культа и быта, орудия труда. Расположение жилищ, постройки общественного назначения, следы развитых ремесел и активной торговли — все говорило о существовании поселения со всеми признаками городского типа. Сенсация заключалась в том, что, по данным радиоуглеродного анализа, некоторые находки относились к III в. до н. э. И хотя настоящего расцвета Дженне-Дженно достиг, по-видимому, к IX–X вв. н. э., для археологов было совершенно ясно, что город возник здесь до проникновения арабов в Черную Африку и распространения ислама. В этом и была главная ценность открытия американцев, ибо до него считалось аксиомой, что городскую культуру принесли в Африку арабы.

Кроме того, раскопки еще больше укрепили авторитет устной традиции. Сегодня историки, словно реставраторы, осторожно, слой за слоем, стараясь не повредить оригинал, «снимают» с достоверных фактов налет легенды, чтобы добраться до истины. И было бы очень обидно потерять даже крохи правды об эволюции человечества, донесенные до нас народным гением через века и препоны исторических катаклизмов. Причем время подгоняет историков. С исчезновением ряда африканских диалектов появляются невосполнимые пробелы в устной традиции. Как-то известный малийский писатель, большой знаток африканских традиций Амаду Ампате Ба сказал:

— Когда в Африке умирает старик, это равносильно гибели целой библиотеки.

Мой коллега сравнил Дженне с городом из «Тысячи и одной ночи». Не знаю, по каким улицам ходил царь Шахрияр, но среди глиняных стен Дженне я действительно чувствовал себя словно в восточной сказке. В сравнении с большинством малийских городов, в основных своих чертах похожих друг на друга как планировкой, так и архитектурой, Дженне неповторим: двухэтажные дома из банко с резными, пестро раскрашенными ставнями, ажурные веранды, прохладные внутренние дворики. Город красновато-серого цвета тщательно и любовно вылеплен из глины и похож на замысловатый торт. Специальный комитет по сохранению традиционной культуры и влиятельная корпорация строителей следят за тем, чтобы новые дома строились в прежнем стиле. Туристам всегда показывают дом местного плотника, который обмазал его цементом и тем самым вызвал скандал. Однако этот дом, нужно признать, искусно подделан под соседние.

В Мали, как и во всей Западной Африке, в каждом городе, более или менее крупном населенном пункте существует раз и навсегда установленный «рыночный» день. В Дженне — понедельник. К этому дню мы и постарались подгадать наш приезд. И не пожалели. На площади перед Большой мечетью, расположившись прямо на земле, торговцы — представители разных народов Мали — разложили свои товары. Чего тут только не увидишь: редкие для этих мест овощи, пряности, соломенные циновки, глиняную и металлическую посуду, искрящуюся бижутерию, изделия из бронзы, дерева, керамики, золотые и серебряные кольца, браслеты, всевозможные серьги — от крохотных колечек до огромных «калачей», предназначенных для женщин фульбе. За набором ножей, кинжалов и ножен разной величины, пирамидой шкатулок, обтянутых черной и красной кожей, можно увидеть непроницаемого туарега. Веером раскладывает мотыги, сохи, лопаты и топоры кузнец-сонгай. Откуда-то, видимо издалека, пригнал сюда стадо коз худощавый пастух-фульбе. На нем широкая конической формы шляпа. Козы, все до одной, были привязаны к столбику возле глиняной стены, и многоголосое блеяние неслось над площадью.

И вдруг на фоне этого восточного великолепия появилась совершенно нелепая группа молодых парней, местных модников. На них были надеты плотные черные костюмы с сильно расклешенными брюками, чопорные черные котелки лондонских клерков, темные французские очки, от стекол которых не отклеены блестящие фирменные этикетки, туфли на «платформе», в руках у них были раскрытые черные зонты. Они несколько раз гордо; прошли мимо нас, явно желая привлечь к себе внимание иностранцев. И, надо признать, поразили нас не меньше, чем средневековая мечеть.

Но рынок — это, пожалуй, самое активное проявление жизни довольно сонного города с массой проблем, свойственных вообще городам Мали, особенно таким, как Дженне, находящимся в стороне от транспортных артерий, не имеющим никакого производства, кроме традиционных ремесел. Скотоводство, земледелие и рыбная ловля здесь в связи с засухой переживают серьезный кризис, и масштабы их заметно сократились. Молодежи из больших африканских семей трудно найти себе занятие в городе, и те, кому посчастливилось получить образование в Бамако или за границей, сюда уже никогда не возвращаются. Да и те, кто не имеют образования, покидают город главным образом в поисках заработка. Ученые из Утрехтского университета (Голландия) провели в Дженне социологические исследования. Согласно их данным, здесь жители в возрасте от 60 до 65 лет составляют 6 % населения города, тогда как в целом по стране соответствующая цифра равна 1,4 %. Город покидают трудоспособные мужчины, причем лишь около 30 % из них — холостяки. Из тех, кто женат, примерно половина уходит из Дженне без семьи.

Туристский бизнес в городе находится в зачаточном состоянии, хотя туристов немало. Так как, кроме своей живописной архитектуры, шумного рынка и святых мест, Дженне ничего больше не может предложить западным туристам, избалованным комфортом современного туристского сервиса (местный кемпинг предоставляет более чем скромные услуги), то они предпочитают в городе подолгу не задерживаться. Туристы приезжают в Дженне утром, делают беглый осмотр, покупают дешевые сувениры (а кому повезет — настоящий антиквариат, украденный на археологических раскопках) и к вечеру отправляются в Мопти, расположенный в 130 километрах от Дженне.

В Дженне делаются лишь первые шаги по организации туризма. Юноши-гиды ожидают на переправе каждый паром с иностранцами и наперебой предлагают свои услуги. С одним из таких гидов, в великолепно расшитом бубу, мы познакомились, едва переправившись через реку. Умар Тьекоро решительно сел в наш УАЗик и сразу достал из кармана вчетверо сложенный лист бумаги с печатью, удостоверявший, что ему и еще нескольким юношам городские власти официально доверяют работу с туристами.

Он оказался учеником седьмого класса коранической школы, которых в городе множество. С эпохи средневековья Дженне продолжает оставаться известным центром мусульманского образования. Оно здесь двухступенчатое: среднее и для немногих высшее.

Следует отметить, что многие марабуты, преподающие в коранических школах, — люди с широким образованием и глубокими знаниями в области исламской культуры. Они обучают своих учеников древнеарабскому языку, литературе, истории, теологии, мусульманскому праву. Как и в средние века, марабуты окружены почетом и уважением, им приписывают чудодейственные способности.

В то же время они являются оплотом самых примитивных суеверий, имеющих большую власть над жителями Дженне. Наш гид, показывай новый, но так и необжитой квартал Толобер, убежденно рассказывал, что никто не хочет селиться в этом районе, так как здесь обосновался сам дьявол. И только марабуты не боятся жить в Толобере, ибо дьявол у них под каблуком. В Дженне вам охотно объяснят, по каким улицам нельзя ходить после семи часов вечера, если вы не хотите встретиться с дьяволом.

Высшая ступень коранического образования в Дженне — нечто вроде маленького частного исламского университета Эль-хадж Абдулая Барри Ландуре, в котором обучается около 70 семинаристов, в том числе несколько молодых людей из соседних стран. Глава этого учебного заведения, верно следующего традициям исламских университетов[28] Судана XIV–XV вв., Эль-хадж Абдулай сам признает, что все меньше и меньше остается людей, стремящихся получить высшее кораническое образование. Одни не могут сделать этого из-за недостатка средств, другие пугаются огромного труда, который придется приложить, чтобы достичь уровня знаний Эль-хаджа Абдулая, а третьи безнадежно испорчены духом нового, тревожного и грешного века.

Хотя на рынке мы и встретили местных пижонов, однако нравы города строги и даже туризм пока не может на них повлиять. Нам пришлось оставить наш незапирающийся УАЗик на оживленной площади, поэтому я озабоченно поинтересовался у гида, не нужно ли нанять сторожа. На мой вопрос Умар гордо ответил:

— Можете спокойно оставить машину. Здесь никто ничего не возьмет, ведь Дженне — это город марабутов.