Марсианская святая

Часть 24/30 - План штурма логова преступника

— А сто пятьдесят не хочешь? — хмыкнула святая.

— Вашей помощнице сто пятьдесят лет? — сморгнул детектив. — Это что, шутка такая?

— Нет, не шутка. Сто лет назад, когда меня воскресили в первый раз и я попала сюда, Глаше было сорок девять. Она моя келейница, и я к ней очень привязана. Где-то раз в месяц я её омолаживаю своими способностями, и всё же я не могу продлевать ей жизнь бесконечно. Пусть и очень медленно, но она стареет и рано или поздно всё равно умрёт. И тут я буду уже бессильна что-то поделать, — печально покивала целительница. — Упокоения во плоти Глаша так и не заслужила за все полтора века своего служения.

— Однако, — только и смог сказать Сэм.

— Совсем мы что-то заговорились, — Клементина устало потёрла виски. — Даже голова заболела. А ведь я рассчитывала, что секция вопросов будет короткой, и мы срезу перейдём к делу. Как я теперь буду вас инструктировать?

— Я могу помочь, матушка, — предложила Миранда.

— Как? — не поняла целительница.

Швея отсела к самому краю кровати:

— Положите мне голову на колени. Я облегчу ваше состояние.

— Так ты и это вспомнила? — глубокомысленно покачала головой Клементина. — Давно таблетки не пьёшь?

— С самой поездки к Урквину, — призналась Миранда.

— Ну, смотри сама, Миранда. Я хотела уберечь тебя от того, что ты рано или поздно вспомнишь, но ты сделала свой выбор, — сказала Клементина. Тем не менее, она приняла предложение и, сойдя с тумбочки, легла на кровати так, что её голова теперь покоилась на коленях швеи. Та положила сложенные лодочкой ладони на лоб святой и стала шептать молитву. Святая закрыла глаза и задышала глубоко и спокойно.

— Клементина, — позвал мужчина. — Пока мы не перешли к обсуждению предстоящей операции, у меня есть ещё вопросик.

— Да валяй, чего уж там, — расслабленно сказала целительница.

— Я хотел бы поговорить о Саломее.

— Что за Саломея? — не поняла Клементина.

— Сестра Саломея с «Космодамианска», ваша первая помощница. Та, что на мемориале обнимает ваши колени. Та, кто держала людей за голову и молилась, пока вы резали их на операционном столе. Та, кого теперь зовут Миранда, — не стал ходить вокруг да около Беккет и сразу выложил все карты на стол.

— Ого, — святая открыла глаза и уставилась на детектива. — Как вы узнали о Саломее?

— Урквин помог, — честно ответил Беккет, понимая, что своей откровенность он никак не мог навредить другу — тот жил на другой стороне планеты, в другом государстве, так что был недосягаем и для Клементины, и для её церковного начальства.

— А он опасней, чем я думала, — сказала святая задумчиво. — Мне казалось, что они стёрли все упоминания о моей первой помощнице. Мир забыл о Саломее. Так удивительно, что ты спрашиваешь меня о ней сто лет спустя того дня, когда её имя прозвучало в последний раз.

— Разве меня не называли Саломеей всё это время? — удивилась Миранда и прервала молитву.

— Никто не называет тебя так с момента гибели госпиталя. У тебя было другое имя всё это время, — ответила ей целительница.

— Какое же?

— А вот его ты должна вспомнить сама. Бросила таблетки — мучайся теперь, — грустно усмехнулась святая.

— Почему удалили информацию о Саломее? — задал вопрос Сэм.

— Когда Альборий и Павлиний прилетели на своём «Светодиоде» и пристыковались к «Космодамианску», они считали, что достаточно будет снять с меня цифровую копию, и дело в шляпе. На тот момент они были лучшими техниками в вопросах упокоения, и оба, кстати, были всего лишь дьячками, — сказала Клементина. — Так вот, они крепко накосячили в моём случае, и ситуация усложнилась настолько, что их планы на повышение могли пойти прахом. В результате мне удалось выторговать себе Саломею, но о ней никто не должен был знать, особенно в Экзархии. В некотором смысле, все мы вчетвером — я, Саломея, Альборий и Павлиний — стали заговорщиками, чтобы сохранить тайны друг друга. Тридцать лет назад к нам присоединилась Пета. Я выпросила её у протопресвитеров, потому что мы уже не справлялись. Таким макаром Пета вырвалась из бесконечного цикла кратковременных воскрешений, чтобы вступить в наш маленький клуб по интересам.

— И что же за тайны вы храните? — спросил детектив.

— Так я тебе всё и рассказала, — отмахнулась Клементина.

— Почему ты меня выторговала? — спросила у святой Миранда.

— Мы связаны с тобой, — ответила Клементина. — Есть вещи, которые никогда не становятся достоянием общественности, но от этого не исчезают.

— Что за вещи? — поинтересовался Сэм.

— Ну, например, ты знаешь Эрика Лакшмийского?

— Уже наслышан, — кивнул Беккет. — Ньюмен. Постумный святой с Венеры. Предсказывает будущее.

— Да. Эрик видит будущее, это правда, — подтвердила целительница. — Но его дар крайне ненадёжен. Иногда он видит грядущее чисто-чисто, будто в солнечный день смотрится в лесной ручеёк и различает каждый камешек на его дне, но иногда будущее — как бушующий поток. Муть может не оседать неделями, а с него требуют каждый день, понимаешь? У него там есть свои протопресвитеры, и им вынь да положь предсказание. Тогда он берёт и проходит две дороги чистейшего колумбийского кокаина — так, что голова становится звонкой и пустой, как колокол. И будущее открывается, как сверкающая бездна, и он говорит и говорит, а десять дьяков записывают каждое его слово. Но беда в том, что Эрик, этот культурный, воспитанный и застенчивый человек, потомственный клирик, вдруг начинает загибать семиэтажным матом и, на чём свет стоит, кроет всех подряд — и Церковь, и Экзархов, и дьяков, и тех людей и события, которые ему открылись. Когда он приходит в себя, Эрик всё помнит. И он начинает просить у дьяков прощения, ползает перед ними на коленях, целует обувь. Они прощают его, но он всё равно идёт и бичует себя до крови, а потом держит самый строгий пост — так его греховные слова жгут ему сердце… Однажды он даже прилетел сюда ко мне. Ему показалось, что в тот раз только я смогу отпустить ему грехи. Я хлестала его плёткой по его просьбе, а потом залечила ему раны и мы, обнявшись, проплакали и промолились ночь напролёт. Люди никогда не узнают всего этого из открытых источников. Мы, постумные святые — по-прежнему живые люди, и у нас есть свои слабости. Церковь вынуждена скрывать некоторые факты о собственных святых, чтобы поддерживать тот благоговейный образ, который они создали.

— И как это относится к Саломее? — спросил Буккет.

— Я и Саломея — мы были ближе, чем друзья. Ближе, чем сёстры, — ответила Клементина, поймав взгляд Миранды. — В наших чувствах друг к другу и в наших отношениях не было ничего порочного и грязного. Однако, Альборий и Павлиний сочли, что пора положить этому предел, сразу после того, как я сделалась постумной святой. Они предпочли, чтобы никто и никогда не узнал, что подле меня всегда была Саломея.

— Кем мы были друг для друга? — спросила Миранда.

— Сёстры в Благодати, — ответила Клементина. — Мы с тобой сёстры в Благодати.

— Что это значит?

— И это ты тоже должна вспомнить сама. Мне было тяжело отправлять тебя в это рискованное мероприятие по поимке преступника, но ты настаивала. В результате, я злилась на тебя и на себя тоже. Поэтому я так строга к тебе.

— Клементина, почему ты не послала Пету? — спросил Беккет. — Она профессиональный детектив, а со своей встроенной в руку пушкой она смогла бы разделаться с преступником в два счёта.

— Я поступила так из-за тебя, Беккет, — ответила святая.

— Да я-то тут причём? — развёл руками Сэм.

— Пета — профессионал, но она одиночка. Она выжила бы, но она не смогла бы сохранить твою жизнь. Преступник слишком опасен, чтобы так рисковать. Я предпочла отправить Миранду, потому что она выживет при любом раскладе и, как швея, сможет сохранить твою жизнь.

— Ты так говоришь, будто я чем-то важен и ценен для тебя, — недоверчиво хмыкнул мужчина.

— Не только для меня, но и для всех нас, — хитро улыбнулась Клементина. — Ты, Сэм, ключевой элемент во всём происходящем.

— Да ладно, — отмахнулся детектив.

— А теперь, когда мы все трое немного подружились, пора переходить к делу, — Клементина убрала голову с коленей Миранды и села. — Мне уже лучше. Спасибо, сестра.

— Пойдёмте в зал для приёмов, — предложила святая. — Там у меня большой проектор. Мы обсудим операцию и наметим приготовления… Но ты, Беккет, по дороге умоешься, а то выглядишь так, будто тебя тут пытали.

— Действительно, — согласился Сэм. — Освежиться мне не помешает.

Трёхмерная голограмма, отражавшая схему купола 11А, висела в центе приёмного зала. Клементина, используя свой любимый дюбель как указку, показывала Сэму и Миранде, что и как устроено.

— Так как мы не знаем, какой дорогой преступник проникает в купол, лучше брать старика в его логове, о котором нам, по крайне мере, что-то известно, — сказала святая, прохаживаясь вокруг голограммы. — Купол устроен так. Снизу находятся военные склады стратегического запаса министерства обороны, охраняемые патрульными дронами. Вам там делать нечего. Почему, думаю, объяснять не надо. Наверху купола прикреплена сварная ферма, на которой стоит двухэтажное здание вокзала. Первый этаж — это досмотровое оборудование и камеры хранения, второй этаж — зал ожидания и кафетерий. Оттуда наверх уходит лифт на внешнюю ферму купола. Там четыре посадочных площадки для орбитальных шаттлов. К каждой ведёт гермокоридор, заканчивающийся подвижным стыковочным шлюзом. Сейчас, понятное дело, никаких шаттлов там уже нет, поэтому через верх старику бежать некуда. Если только спрыгнуть с внешней фермы и съехать по километровому скату к стыку с одним из соседних куполов.

— Звучит, как чистое самоубийство, — заметил Беккет.

— Именно, — кивнула Клементина. — Раз побег через верхний шлюз невозможен, у преступника остаётся только один путь — убегать вниз. В этом ему могут помочь четыре эскалатора, ведущих к вокзалу с нижних уровней — по одному эскалатору на каждую сторону света. Все эскалаторы поделены на четыре дорожки. Две работают на подъём, и ещё две — на спуск. Итого — шестнадцать дорожек, восемь — вниз и восемь — вверх.

— Но сейчас эскалаторы выключены? — решил уточнить Сэм.

— Я как раз к этому веду, — ответила святая. — Длина каждой дорожки — семьсот метров. Дорожки установлены под углом сорок пять градусов. Сейчас все эскалаторы выключены. Или наш преступник — чемпион мира по выносливости, или он нашёл возможность управлять дорожками.

— Разумное предположение, — кивнул Беккет.

— Также прямо под фермой находится шахта грузового лифта. Вот она, — целительница показала на голограмме. — Лифт ведёт вниз, к складам. Сейчас кабина поднята наверх. Очевидно, что преступник не мог не подготовить лифт к бегству.

— Допустим, — согласился детектив. — И что ты предлагаешь?

— Я? — усмехнулась Клементина. — Вот уж нет. Теперь ты давай предлагай, стратег!

— Хорошо, — Сэм задумчиво вглядывался в схему. Покрутив её так и эдак и увеличив отдельные её участки, он тщательно изучил купол. Пока Беккет этим занимался, Клементина отвела в сторону Миранду, и они о чём-то шептались.

Когда у Сэма созрел план, он подозвал их к себе.

— Я хочу, чтобы в определённый момент — строго по моей команде — все эскалаторы заработали на подъём на максимально скорости, а лифт наоборот — был полностью обесточен, — изложил свои требования детектив.

— Я поняла, — кивнула Клементина. — У моих благодетелей есть связи в министерстве обороны. Я договорюсь, чтобы в купол выслали военного климатехника. В отсутствие старика он подготовит цепи к переключению. На твою болталку, Сэм, будет выведена стартовая кнопка. Чтобы болталка смогла функционировать в законсервированном куполе, инженер восстановит работоспособность внутрикупольных ретрансляторов. Так вы сможете быть со мной на связи.

— Отлично, — обрадовался Беккет. — Как только дорога с фермы будет отрезана, я под прикрытием дымовой завесы…

— Исключено, — прервала его святая. — Дыма быть не должно.

— Почему?

— Сработает система пожарной охраны, — объяснила Клементина. — Военные будут вынуждены послать в купол пожарную бригаду. Будет расследование. Такая огласка нам не нужна.

— Смотрите, вот тут мы сойдём с эскалатора на ферму, — мужчина развернул подробный план площадки перед вокзалом. — Тут располагался пост охраны. Это крепкая бетонная будка. Пока мы в ней, он не сможет нас увидеть, но от неё до крыльца пятьдесят метров по открытому пространству. Пока мы бежим, он подстрелит нас со второго этажа, как в тире. Пока мы не нырнули под широкий козырёк первого этажа, наша жизнь под угрозой. Там я уже смогу вырезать дверь лазером и пройти в здание. На первом этаже я также планировал использовать дымовые шашки и светошумовые гранаты.

— Дым исключён. Гранаты исключены, — поставила свои условия Клементина. — У тебя и так лазерный пистолет. Он такой мощный, что им купол просверлить можно, если поставишь себе такую задачу.

— Но старик нас убьёт, — возразил Сэм. — Меня-то точно.

— Убьёт — тогда и приходите, — не приняла возражений целительница. — Я оживлю. А вообще, не вижу проблемы в том, чтобы добежать. Наверняка, пока старик проснётся от шума, возьмёт винтовку и выглянет в окно, вы уже будете внутри. Что-то ещё, Беккет?

— Нет, — процедил Сэм сквозь зубы.

— Вот и хорошо. Тогда я пойду договариваться насчёт эскалаторов и лифта, — сказала Клементина. — Если верить твоим данным, старик уходит из дома в восемь утра. В четыре часа ночи он наверняка ещё спит. Назначаю вашу операцию на это время.

— Почему мы так спешим? — спросил детектив.

— Потому что, как только преступник будет нейтрализован, я возобновлю свою работу, как целительница, — объяснила Клементина. — Меня каждый день торопят. И не только протопресвитеры, но и Экзарх тоже — за нами идёт пригляд с самого верху. Я вам уже рассказывала обстоятельства. Будьте готовы к двум часам ночи. Я свяжусь с вами. А пока что марш в гостиницу высыпаться. Это приказ. Всё, аудиенция закончена. Глаша вас проводит.

— Она нас фактически выставила, — зло пробурчала Миранда, когда они покинули верхний уровень купола и эскалатор понёс их вниз.

— Именно что, — горячо поддержал её детектив. — Если ты не поняла, это была чистой воды показуха — всё это обсуждение операции. Там было не так уж и много вариантов. Похоже, она заранее прикинула, в каком направлении будет двигаться моя мысль, а потом просто отметала любые мои попытки с этого направления уйти.

— Мне, кстати, понравилось про дымовые шашки. Мы бы там ими всё задымили и зашли, как к себе домой, — похвалила придумку Сэма напарница.

— Спасибо, — смутился он и продолжил делиться наблюдениями: — Самое главное, всё это обсуждение было рассчитано исключительно на публику. Очевидно, что за ней постоянно присматривает кто-то из сестёр, которые стоят там вдоль стен в зале приёмов, и докладывает её начальству или ещё выше. Может, даже Глаша приставлена к ней, чтобы держать Клементину под контролем.

— Думаешь?

— Уверен.

— Но она же разговаривала с нами откровенно, когда мы были в её келье, — напомнила Миранда. — Ты, кстати, поверил тому, что она рассказала? Ну, про меня, про неё и вообще…

— Нет, не поверил, — признался Сэм. — Думаю, она лгала от начала и до конца.

— Почему ты так решил? — удивилась напарница. — Звучало правдоподобно.

— Запомни, Миранда, — сказал её Сэм. — Когда люди такого калибра, как Клементина, врут, их слова звучат даже более достоверно, чем когда они говорят правду. Когда ты ловишь себя на том, что веришь им всем сердцем, знай, именно в этот момент они тебе и врут. Проверено на политиках.

— Понятно, — повесила нос швея. — А я-то уши развесила.

— У Клементины есть дар убеждения и определённый шарм, — признал Сэм. — Признаться, поначалу она мне даже понравилась.

— Бу на тебя, Беккет, — толкнула его напарница, да так, что он был вынужден ухватиться за поручень эскалатора.

— А что такого-то? — возмутился мужчина.

— Я думала, это я тебе понравилась.

— Ты мне до сих пор нравишься, — попытался выкрутиться Сэм.

— Поздно оправдываться, — отвернулась от него Миранда.

— Да что не так-то!

— Ты мог выразить эту же мысль романтичнее, — надулась помощница. — Холодная констатация факта — это так по-мужски.

— На тебя не угодишь, — отчаялся Беккет.

— Ты даже не пробовал.

Сэм закрыл лицо руками и перестал отзываться. Он понял — ему надо просто пережить всё это. Просто пережить. Просто.

До гостиницы они так и не дошли. Было три часа дня, и Миранда захотела пикник. Они сидели на скамейке в том самом парке, в котором ждали посылку с Зингером, сразу после посещения больного мальчика и его матери.

— Не понимаю, почему ты нас сюда притащила, — сказал Сэм. — Тут уныло.

— Взгляни, небо стало фиолетовым, — ответила напарница, показывая в сторону панорамного окна. — Разве ты не видишь?

— Это потому, что солнце светит прямо по центру, — Сэм прищурился, взглянув туда, куда был направлен палец Миранды. — Сказывается эффект Пуркинье.

Кусок небес, видневшийся в панорамном окне, был типичен для этого времени суток — красновато-коричневый по краям, с бледно-опаловым светилом, окружённым фиолетовым ореолом. Совсем не романтично, особенно, если смотреть на вещи с точки зрения Миранды.

— Так зачем ты нас сюда привела? — повторил свой вопрос мужчина.

— Мы сидели тут в первый день нашего знакомства, — сказала напарница. — Мы ждали туер. И сейчас мы тоже его ждём. Правда, здорово?

— Ты что-то заказала?

— Да, Беккет. Я заказала то, от чего ты отказался при первой нашей встрече.

— Ума не приложу, о чём ты, — Беккет был заинтригован.

— А вот и посылочка, — швея смотрела, как к ним летит кубический контейнер.

— Служба скоростной доставки «Поль Убасу», — начала коробочка.

— Знаю-знаю, — швея вытащила из неё упаковку из шести банок пива и две небольшие пиццы.

— Я не пью перед ответственными заданиями, — начал было Сэм, но Миранда прижала палец ему ко рту:

— Заткнись, Беккет. Это красный ирландский эль в настоящей алюминиевой банке. Как в древности, представляешь? К тому же, он очень вкусный. Выпьешь немного, а остальное мне.

— Вкусный? — ухмыльнулся Сэм. — Но ведь получать удовольствие от еды — это греховно. Ты же сама рассказывала.

— Я в курсе, — швея сунула ему в руку ледяную банку пива и дала кусок мясной пиццы на пластиковой тарелочке. — Ешь.

— Решила напиться? — спросил её детектив.

— Буду бороться с амнезией, как Урквин научил, — Миранда открыла банку и отпила. Пенная коричневая жидкость побежала по её подбородку и затекла за кружевной воротник платья.

— Я опять облилась! — Миранда убрала банку от лица и стала вытирать себя салфеткой.

— Какая же я неряха безрукая. Ну сколько можно? Почему я всегда обливаюсь? — досадовала Миранда, и Беккет поспешил её успокоить:

— Не кори себя. В этом нет твоей вины. То, что ты обливаешься, не зависит от твоей сноровки.

— Как это не зависит? — не поверила ему спутница.

— Могу научить тебя тому, чтобы ты никогда больше не обливалась, когда пьёшь из банки, — предложил Сэм.