Марсианская святая

Часть 7/30 - Гончая Экзархии

Станция Транспортного потока находилась на нулевом уровне купола. Пассажирские капсулы рядами лежали на ленте подачи, утопленные в гнёзда потокозагрузчика. Воспользовавшись болталкой, Сэм заказал поездку на двоих, и система выдала в ответ номер капсулы. Сверяясь с программой-локатором, они шли вдоль линии потокозагрузчика, пока, наконец, не нашли свою капсулу. Это была обычная «сидушка» для путешествий на близкие дистанции. Шесть кресел, два окна и багажный закуток. Стоило герметичной двери закрыться, как потокозагрузчик выщелкнул капсулу из ряда ожидания и протолкнул на разгонный рельс. Перегрузки жёстко вдавили пассажиров в кресла — за десять секунд капсула должна была разогнаться до скорости основного потока — пятьсот миль в час. Потом последовал рывок и удар — это кран-лапа столкнула капсулу с разгонного рельса на основной, сунув её в появившийся на какие-то доли секунды просвет между двигавшимися по нему другими капсулами — пассажирскими и грузовыми. Теперь их капсула неслась в основном потоке, и тряска прекратилась, но расслабляться было нельзя — всякий раз, когда система решит, что им пора сворачивать с этого рельса на другую ветку, будет ещё один удар — это кран-лапа перетолкнёт их капсулу с рельса на рельс. За поездку таких ударов обещало быть много — нужный им купол находился на самой окраине Сидонии, и какой дорогой они поедут, знала только сама Система — безошибочная логическая машина, управлявшая движением сотен миллионов капсул по всей планете и следившая, чтобы поток не перегружался. Скорость потока была везде одинакова — он не мог потечь быстрее или медленнее, поэтому существовали станции накопления и компенсации — зацикленные круговые рельсы, где капсулы крутились, ожидая возможности снова влиться в поток, когда в нём наметится просвет. Сейчас был «час-пик» — обеденное время, и капсула с Беккетом и Мирандой попала в один из таких «отстойников», как их презрительно называли марсиане. Теперь они кружились вокруг какого-то купола, а электронное табло показывало, что до возврата в поток осталось меньше трёх минут.

— Сволочи, — пробормотал Сэм, прижав руки к лицу.

— Что-то не так? — спросила Миранда.

— Они каждый год увеличивают скорость потока. Теперь уже пятьсот миль. Ждут, пока капсулы начнёт отрывать от рельса на поворотах и плющить об стенки тоннеля, — сердито пробормотал Беккет.

— Тебе нехорошо? — догадалась спутница.

— Перегрузки убивают мои глаза, — напомнил детектив. — Мне теперь и на транспортном потоке ездить вредно. Ещё какой-нибудь год таких поездок и стану совсем слепым.

— А ты не езди, — ляпнула спутница, особо не подумав.

Сэм разозлился:

— А как не ездить-то, если у меня работа разъездная? На что жить предлагаешь?

— Не кипятись. Дай-ка я лучше на глаза твои посмотрю, — предложила вдруг Миранда.

— Как будто ты в этом что-то понимаешь, — пробурчал Сэм, возражая, но напарница уже отстегнулась от кресла, и ему только и оставалось, что увещевать её прекратить безумство:

— Вернись назад, ты же сейчас улетишь! Не хватало, чтобы ты расколотила себе голову об стенку кабины.

— Тогда заткнись и держи меня крепче, — приказала Миранда, сев ему на колени.

Сэм успел обнять её за талию, когда капсулу основательно тряхнуло, и Миранду чуть не вырвало из рук Беккета, поэтому ему пришлось стиснуть её со всей силой. Она только засмеялась. Включив свою болталку в режиме фонаря, помощница посветила в ошарашенные глаза детектива:

— Чур не зажмуриваться.

После короткого осмотра она сказала:

— Да, дело, конечно, дрянь. Сетчатку тебе подшивали давно, и держится она, честно говоря, на соплях, однако пока что всё терпит.

— Ты что — офтальмолог? — удивился Сэм.

— Если бы я только знала, — пожала плечами женщина и дала совет. — Насчёт глаз, купи себе визокур и закапывай каждый день.

— Тоже мне совет! Я три года именно так и делаю, — огрызнулся Беккет.

— Во-во. Значит, хуже от него точно не будет, — невозмутимо ответила Миранда и добавила: — Ладно, я на своё место. Можешь меня отпустить.

Беккет подстраховал её, пока она пристёгивалась. Они успели вовремя. Стоило пряжке ремня защёлкнуться, как система — бдыщь! — вернула капсулу в поток.

— Тут не только глаза, тут, того гляди, башка отвалится, — снова был недоволен Беккет. Его порядком напугала бесшабашность напарницы. Система безопасности Транспортного потока не предполагала, что пассажиры будут расстёгивать свои ремни во время движения. Ежегодно так гибли и калечились люди, но подавляющее количество случаев приходилось на пьяных и подростков, так что Транспортное управление ограничилось расклейкой предупреждающих надписей и плакатов.

Капсула неслась и неслась. Ряды грузовых вагонов проплывали за окнами. Всё-таки, грузопоток было гораздо масштабнее пассажирского. Раскисшие от постоянной тряски Сэм и Миранда полулежали в своих креслах, провалившись в спасительную дрёму. На их лицах выступил пот — система рециклирования воздуха в капсуле была автономной, и при долгих поездках становилось душно.

Из забытья их вырвал очередной удар, сразу после которого навалилась тяжесть — капсула перешла на тормозной рельс, потом система перетащила её в ряд ожидания, и двери на свежий воздух наконец-то открылись. Когда они выходили из капсулы, их чуть не столкнула с дорожки стайка подростков. Они соревновались между собой, что занять места у окна.

Задрав голову и уставившись в зеркальную гладь купола, Сэм пробормотал про себя:

— И почему спальные купола везде одинаковые? Я проехал пол планеты, а как будто никуда не уезжал.

Последней жертвой убийцы был мужчина сорока шести лет. Согласно полицейскому рапорту, он работал в одном из золотых куполов Экзархии парикмахером в престижном имидж-салоне, но убит был именно у себя дома — в холостяцкой квартире на девятом уровне купола. Домашний адрес жертвы был в списке посетителей Клементины, как и положено, в графе «домашний адрес».

— Все жертвы были убиты у себя дома, — сказал Сэм, вскрывая опечатанную полицией входную дверь с помощью кодового ключа, переданного на его болталку Клементиной. — Очевидно, преступник обладает копией списка и не утруждает себя лишними поисками, а попросту караулит жертву возле её апартаментов.

— Если верить полицейским, преступник убил свою жертву, выстрелив через семислойный стеклопакет панорамной стены и попав парикмахеру прямо в лицо, пока тот, стоя у окна, наслаждался вечерним коктейлем и оливками, — сказала Миранда, покопавшись в своей болталке.

— Алкоголь до добра не доводит, — заметил Сэм, разрезая ножом жёлтые ленты, закрывавшие дверной проём. Включив в прихожей свет, детектив прошёл в гостиную.

В просторной комнате стоял сумрак, но уличная иллюминация освещала помещение через панорамную стену, и Сэм имел отличную возможность наблюдать разлёт мозгового вещества и крови на внутренней её поверхности. Криминальные эксперты унесли тело, но оставили всё как есть — видимо, в надежде скоро вернуться и продолжить начатое… И тут им запретили продолжать расследование прямой командой из Экзархии, догадался Сэм.

— Тебе лучше не заходить, — предупредил он напарницу.

— Я всё же рискну, — ответила та.

— Тогда вот тебе бахилы и одноразовые перчатки, — Сэм протянул ей предметы первой профессиональной необходимости. — Не хватало тут ещё натоптать и заляпать всё своими отпечатками.

— Ты всегда носишь с собой такую мелочёвку?

— Это часть моей работы, — отозвался Беккет, натягивая бахилы на кроссовки. — Если тебе понадобится гигиенический пакет, дай знать. У меня он тоже есть.

— Ладно, — Миранда прошла к окну и тут же сунула затянутый в латекс указательный палец прямиком в аккуратное отверстие, проделанное в стеклопакете микрогранатой.

— Вау, — восторженно сказала она. Палец пролез целиком. Потом она наклонилась, чтобы поднять коктейльный бокал, лежавший на ковре в луже крови.

— Даже бокал не разбился, представляешь? — сказала она Сэму, но тот был занят тем, что кончиком своей навахи выковыривал осколок из стены.

— До сих пор поверить не могу, что кто-то использует огнестрельное оружие, — неодобрительно закатил глаза Сэм. — Ведь это же анахронизм! Кому нужна какая-то микрогранатная винтовка, когда есть лазерная? Всё равно, что стрелять из лука.

— Возможно, убийца считает, что это неувядающая классика, — пожала плечами Миранда и обнюхала бокал. — Тут был мартини-рояль, готова поклясться.

— Откуда стрелял преступник? — спросил Беккет.

— Полицейские считают, что преступник забрался по верёвке на рекламный щит на той стороне улицы и расположился на верхней решётчатой ферме — там, куда залазят ремонтники. Установлено, что преступник выстрелил в тот момент, когда на щите шла реклама женского нижнего белья, и по сюжету открыли бутылку шампанского. Под звук вылетающей пробки снайпер и замаскировал свой выстрел.

— Он не мог не смотреть в окно, — сказал Сэм.

— Кто?

— Парикмахер, — ответил детектив. — Это элементарная мужская психология. Получается, наш убийца способен просчитывать ход событий и выстраивать свой план в соответствии с этими расчётами.

— С чего ты это взял? — непонимающе нахмурилась напарница.

— Посуди сама, если в рекламе женского белья открывают шампанское, это наверняка что-то символизирует. Думаю, ролик весьма занимательный. Просто глаз не оторвать, — пояснил детектив, убирая собранные вещественные доказательства в контейнер.

— Странная логика, — покачала головой Миранда.

— Надо будет слазить на ту платформу. Вдруг, там остались следы или гильза. Тут меня интересовали только осколки, — начал Сэм, но договорить не успел, потому что комнату залил яркий свет, и усиленный громкоговорителями голос произнёс:

— Руки за голову. Не двигаться. Это полиция.

В окне, там, где только что был виден соседний дом, практически из ниоткуда проявился полицейский туер, и его прожектор бил прямо в панорамную стену. «Транспорт с оптическим камуфляжем, однако!» — понял Сэм и, бросив контейнер, поднял руки. Он волновался за Миранду, но та среагировала, как положено, и тоже стояла с руками за головой.

Дальнейшие события не заставили себя ждать. В комнату влетел полицейский — очевидно, он высадился заранее.

— Развернулись ко мне, — приказал он и просканировал нарушителей служебным детектором.

— Так, у нас тут двое, мужчина Сэмюэль Беккет, иностранец, и женщина… Миранда Мирандова, — заговорил он в рацию. — У обоих временные паспорта Экзархии и детективные лицензии. Все документы выданы сегодня утром. У мужчины лазерный пистолет, лицензия выдана также сегодня.

— Что вы здесь делаете? — обратился полицейский к Сэму. Страж порядка был одет в лёгкий штурмовой скафандр с туерным приводом, поэтому полицейский не стоял, а парил в полуметре над полом. Скафандр позволял ему перемещаться в пространстве, как только вздумается, но левитировать в помещении — это было глупо. «Красуется», решил про себя Сэм. Судя по голосу, полицейский был довольно молод.

— Мы проводим расследование по заданию Экзархии, — ответил Беккет, приветливо улыбаясь.

Скафандр повернулся в сторону женщины.

— Вы уверены, что ваше имя, фамилия и отчество — Миранда Мирандовна Мирандова? — спросил он помощницу детектива.

— За имя я уверена точно, — ответила Миранда и Сэм был уже готов убить её за одно только это, но напарница мгновенно выправилась:

— Раз в паспорте так написано, значит, всё так и есть. Подлинность документов вы можете проверить по базе данных Экзархии.

— Я знаю сам, что и где я могу проверить, — оборвал её полицейский. — Вы разрезали сигнальные ленты и незаконно проникли на место преступления.

«Так вот как вы о нас прознали, — осенило Сэма. — Ленты были с секретом».

— Экзархия предоставила нам ключ от двери и право вести собственное расследование, — вступила Миранда в прения с представителем закона.

— Вы будете арестованы, — непреклонно сказал полицейский.

— На каком основании? Это неправомерно, — возмутилась женщина.

— Вы будете арестованы за сопротивление аресту, — уточнил парящий скафандр.

Сэм уже мысленно готовился к тому, что всю ночь проторчит в полицейском участке, но тут в комнату вошёл — не влетел, а именно вошёл — второй скафандр сил правопорядка. Он был толще и ниже своего коллеги. Лазерный карабин небрежно болтался у него в районе живота. Посветив на нарушителей налобным прожектором, новый полицейский сказал:

— Отбой, Сеня. Давай оставим этих двоих в покое. Лети назад в машину.

Хриплый и усталый голос говорившего выдавал в нём повидавшего виды ветерана полицейской службы.

— Но Пётр Ильич! — загундосил молодой. — Я подумал…

— Оставить думать. Выполнять, — приказал старший.

Когда молодой уплыл восвояси, пожилой полицейский поднял забрало и вытер ладонью вспотевшее лицо, после чего выудил из разгрузки одноразовую салфетку и, шумно высморкавшись, бросил её на пол.

— Извините, весь день в этой душегубке парюсь, — обратился он к Сэму и Миранде. — Руки можно опустить, а то ещё затекут с непривычки.

— Почему вы передумали нас задерживать? — спросил Сэм миролюбиво.

Полицейский ткнул пальцев в сторону Миранды и пояснил:

— Если Экзархия прислала сюда одну из своих ищеек, то это уже точно не нашего ума дело.

— Вы меня знаете? — спросила Миранда.

— Видел однажды, тридцать лет назад, когда был ещё совсем зелёным патрульным, — ответил страж порядка. — Мне тогда приказали держаться от вас подальше. Надо сказать, вы совсем не изменились. Хорошо вас там маринуют в Экзархии.

— Может, тогда, вы в курсе, как меня зовут на самом деле? — спросила Миранда с надеждой.

— Ну это вам лучше знать. Нам такие вещи не сообщают… — отмахнулся полицейский. — Ладно, нам ещё купол патрулировать. Приятно оставаться.

Захлопнул забрало шлема, полицейский вышел из квартиры.

— Ищейка патриархии, вот как, — покачал головой Сэм, когда они остались одни. — Это, по крайней мере, могло бы объяснить, почему тебя привлекли к этому делу.

— Но это не объясняет ни моей потери памяти, ни моей загадочной болезни, — фыркнула Миранда.

— Что дальше, госпожа ищейка? — спросил Сэм саркастично. — Куда дальше? Командуйте.

— Я сейчас в тебя чем-нибудь кину, — Миранда огляделась в поисках метательного снаряда. — Чтобы ты раз и навсегда зарёкся надо мною издеваться.

— За что? — как бы испугавшись, закрылся руками Сэм.

— Ты же знаешь, я ничегошеньки не помню. Какой из меня командир?

— Ладно, тогда командую по-прежнему я. Полезешь со мной на рекламный щит? — предложил Беккет.

— Полиция там уже всё обшарила, их рапорт у тебя на болталке. Гильзы нет, следов нет. Похоже, убийца тоже носит с собой бахилы и перчатки, — полусерьёзно предположила Миранда.

— Пожалуй ты права, и осматривать рекламный щит после полиции бессмысленно, — согласился мужчина. — Пойми, мне было нужно хоть с чего-то начать, пусть шансы на успех и невелики. У нас ведь пока что нет никаких зацепок, и я надеялся, что, если я здесь осмотрю всё своими глазами, это, возможно, подстегнёт мою профессиональное чутьё и наведёт меня на некоторые догадки.

— И как — подстегнуло? — с надеждой спросила напарница.

— Да как-то не очень, — честно признался Сэм. — Чудо не состоялось.

— Жаль, — женщина сложила руки на груди и недовольно пробурчала: — Честно говоря, я надеялась, что ты знаешь, что нам делать.

— Сколько раз мне повторять, что я не так уж и давно подвизался на этом поприще? Мне ещё многому предстоит научиться. Что в этом такого? Все великие детективы с чего-то начинали. Или они сразу были профи?

— Сразу, конечно же, если верить авторам детективов, — упрямо заявила напарница. — К тому же у нас нет времени дожидаться, пока ты наберёшься опыта и станешь профи.

— Я буду делать это в процессе, — успокоил её Сэм.

— Ладно, — со вздохом согласилась она и спросила: — И что ты предлагаешь?

— Раз уж здесь нам ловить нечего, давай-ка наведаемся к тому больному мальчишке, как я изначально планировал, — решил детектив. — Поговорим с его родителями.

— Не думаю, что это чем-то нам поможет, — скривила губы Миранда.

— А вдруг? — поднял брови Сэм. — Визит сюда тоже не обещал быть особо полезным, но теперь, по крайней мере, мы знаем, что ты знаменита.

— Да перестань! — двинула его в плечо спутница. — Он мог банально обознаться. Столько лет прошло. И вообще, Сэм Беккет, бу на тебя три раза!

Покинув квартиру, они направились назад — к потоку — и тряслись в капсуле ещё полтора часа. В этот раз они ехали с четырьмя паломницами с северного полюса, которые всю дорогу ели жареную рыбу, выращенную в монастырских гидрокуполах, и Сэм узнал из их разговоров многое такое про святые места, что ему, в принципе-то, и не нужно было знать, но нет! — пришлось.

— Мы клерки Экзархии. Проверяем людей, стоящих в очереди к Клементине Сидонской, — не моргнув глазом, соврал Сэм. Тем не менее, хозяйка квартиры не торопилась верить ему на слово и пускать внутрь.

— Что конкретно вы проверяете? — спросила бдительная женщина из-за двери.

— Мы проверяем, живы ли они, и если да, то не выздоровели ли сами за столько-то лет, — всунулась в разговор Миранда с ещё одной ложью.

— Мой сын жив и он, естественно, не выздоровел, — ответила женщина. — Что тут проверять?

— Вы должны пойти на приём в эту пятницу, — сказал Сэм. — Но вы не попадёте к святой.

— Что? Как это? — заволновалась собеседница. Похоже, ему наконец-то удалось закинуть удочку.

— Приём остановлен.

— Почему остановлен? — спросил испуганный голос за дверью.

— Потому что большинство респондентов предпочитают отсиживаться за дверью во время наших проверок и тормозят очередь.

— Я не понимаю. У нас всё по закону. Мы записались, как положено. Нас должны принять.

Сэм опёрся о дверь ладонью и лениво сказал:

— Или вы пойдёте навстречу нашей бюрократии, или наша бюрократия перешагнёт через вас и пойдёт дальше. Мы ждём минуту и уходим к следующему по очереди, а вас вычёркиваем, как выздоровевших.

В ту же секунду дверь открылась, и Сэм, не удержавшись, ввалился в прихожую, пролетел её всю, проскочил совмещённый кухонно-санитарный блок и ударился в стену крохотной комнатёнки, где со второй полки трёхъярусной кровати на него смотрел измождённый подросток.

— Здрасте! — сказал Сэм и подмигнул. Мальчик стал спускаться. В комнату вошла мать ребёнка — такая же измученная, рано увядшая женщина. За ней следовала Миранда. Помощница успокаивала женщину, держа её под локоть. Беккет расслышал что-то про «коллегу-садиста», «начальство нас накажет» и «вам же так лучше». Похоже, его напарница играла в доброго бюрократа, а ему досталась роль бюрократа злого. Что ж, тоже вариант.

Сэм развернул в воздухе голограмму своей детективной лицензии — исключительно ради крутящегося символа Экзархии на фоне микроскопического рельефа из повторяющихся букв «ВЦС».

— Нас действительно прислала Экзархия. Можете не сомневаться, — заверил детектив хозяйку.

Женщина притянула к себе школьника и сказала ему назидательно:

— Иван, поздоровайся с гостями, как следует.

Мальчик повиновался. После официального приветствия, все расселись на искусственном ковровом покрытии комнаты.

— Сколько лет ребёнку? — сразу перешёл к вопросам Сэм, развернув на своей болталке список.

— Двенадцать, — ответила мать.

— Заболевание?

— Онкология.

— Сколько лет в очереди?

— Шесть лет.

— Получается, половину жизни, — заметила Миранда и коснулась руки женщины: — Можно, я осмотрю мальчика?

Та кивнула и сказала сыну:

— Иван, тебя осмотрят. Встань.

Миранда сделала шаг к мальчику и, взяв его за голову, заглянула в глаза.

— Ваша коллега — врач? — спросила Сэма хозяйка.

— Не совсем, — буркнул он.

— Но! — хотела было возразить женщина, как Миранда обернулась к ней с вопросом:

— Опухоль в головном мозгу, так?

— Да, — кивнула мать ребёнка.

— Новообразование довольно большое, неизвлекаемое, — Миранда села на своё место. — Уже появляются метастазы.

Женщина сглотнула, предчувствуя недоброе.

— Скажите, — спросила её Миранда: — А вы не думали о пересадке клонированного мозга с копированием на него личности?

— Это стоит триста моих годовых зарплат, — замотала головой женщина. — Оплатить лечение нам не под силу. Именно поэтому мы стоим в очереди к святой. Она исцеляет бесплатно. Матушка Клементина — наша последняя надежда.

Миранда понимающе кивнула и сказала, внимательно смотря собеседнице в глаза:

— Я вам сейчас задам вопрос, и вы должны ответь максимально честно. От этого будет зависеть ваша жизнь и жизнь вашего сына.

— Спрашивайте, — кивнула хозяйка.

Миранда спросила:

— Вы когда-либо платили кому-либо, чтобы попасть в очередь к Клементине Сидонской? Или платили, чтобы продвинуться по этой очереди? Или пользовались чьим-либо покровительством для тех же целей?

— Нет, — без запинки ответила мать ребёнка.

— Хорошо. Я вам верю и буду ходатайствовать перед Клементиной Сидонской, чтобы она поскорее восстановила приём пациентов, и ваш сын попал к ней первым, — пообещала Миранда. — А сейчас…

Она встала и, подойдя к мальчику, выудила за цепочку свой нательный крестик, чтобы приставить его к губам ребёнка:

— Целуй.

Тот подчинился. Миранда взяла его голову в свои руки и, склонившись над подростком, сказала:

— Господи, милость твоя бесконечна. Да растечётся благодать твоя на чадо сие. Прошу тебя, даруй исцеление духовное и телесное рабу твоему, отроку Ивану…

Дальнейшие слова было трудно расслышать — Миранда стала говорить тише и быстрее, и окончание молитвы, вероятно, мог слышать только мальчик.

— Она у вас священник? — спросила мать ребёнка у Сэма.

— А вот это уже новость, — только и смог сказать он.

Убрав руки от головы Ивана, Миранда повернулась к Сэму:

— Пойдём. Тут мы закончили.

Мать подростка с нескрываемой надеждой спросила:

— И что теперь?

— Ну, — задумалась Миранда. — Купите в аптеке онкорелиф и пейте каждый день.

— Но мы его уже шесть лет пьём, — возразила хозяйка.

— Вот и пейте дальше, — поддержала Миранда. — Хуже от него точно не будет.

Они вышли, но перед тем, как уйти, Сэм отозвал женщину в сторонку и сказал:

— Я оставлю вам номер своей болталки. Если случится что-нибудь, что покажется вам странным — кроме нас придёт ещё кто-то, чтобы проведать вашего сына, или вам покажется, что за вашим домом следят, или произойдёт ещё что-то подозрительное, немедленно звоните мне. Я вам помогу.

Женщина понимающе кивнула, и Сэм поспешил на улицу за Мирандой.