Мерзавцы в крови

Глава 1. Немой крик

— Знаешь, в чем твоя проблема? — Адриан указывает ломтиком жареной картошки в зевающую Николь и тут же отправляет кусочек фри в рот, довольно причмокнув

— В чем же, — девушка кривит хорошенькое личико и нервно взлохмачивает короткие светлые волосы.

Она оглядывает разношерстную публику и останавливает взор на странном мужчине — он никак не вписывался в дешевую забегаловку. Дорогой костюм из серой шерсти, гладко выбритое волевое лицо, которое никак не гармонирует с его прической. Легкие русые кудри едва доходят ему до плеч, и создается впечатление, что это парик, потому что не бывает такой идеальной укладки на натуральной шевелюре.

— Так вот, — Адриан берет следующий ломтик картошки, — ты сама провоцируешь этого идиота.

— Еще одно слово, — девушка фыркает, — и я сильно обижусь. Что значит сама виновата? Это он мудак, Адриан.

Когда она вновь переводит взгляд на соседний столик, то холеного красавца уже нет. На грязной столешнице валяется пара купюр, и стоит нетронутая чашка кофе. Николь хмыкает, потому что вместо кофе здесь подают настоящие помои, словно ржавую водопроводную воду подкрашивают текстильным красителем.

— Я не спорю, — Адриан давит из себя улыбку, — но ты знала, что твой шеф больной на голову чудак.

— Ясно, — девушка выуживает из глубоких карманов куртки деньги и довольно эмоционально кидает их на стол, — гандон ты, Адриан.

Она встает и нервным шагом удаляется прочь под недовольные окрики друга, который так и не понял, что сказал очередную глупость. Николь ждала от Адриана хоть какой-то поддержки, все же не каждый день она увольняется с таким скандалом — шеф прислал ей зернистые фотографии своих гениталий с подписью "Как на счет повышения, Николь?" Никак, чертов ты извращенец.

Девушка оборачивается и смотрит на друга, который с удовольствием доедает ее картошку и не торопится бежать за ней, чтобы вымолить прощение за свою тупость и узколобие. Николь запахивает куртку и выходит в вечерний холод. На улице моросит, и лицо моментально покрывается мерзкой и мелкой испариной. Она трется щекой о жесткий ворот куртки и решительно шагает к своему желтому автомобилю, которого все ласково называют жучком из-за горбатой крыши и выпученных фар. Машина как яркое пятно на сумрачной грязной улочке, и Николь понимает насколько ее авто нелепо и уродливо.

— Простите, — мягкий голос застает ее врасплох.

Мысли разбегаются как кучка тараканов, и она не помнит, о чем думала секунду назад. Николь оборачивается, придерживая дверцу, и почему-то передергивает плечами. На нее бесстрастно глядят стальные глаза того незнакомца в дорогом костюме и с идеальными волосами как из рекламы шампуней.

— Не подскажите, — мужчина едва улыбается, — как выйти к Церкви?

— Зависит от того, какая Церковь вам нужна, — Николь чувствует, как ее пальцы немеют от холода, — Святого Антония, Лаврентия или…

— Лаврентия, — сухо перебивает ее незнакомец и запоздало скалит зубы, — простите, что не уточнил. Таксист, кажется, меня не понял и оставил здесь, — он вновь улыбается, — и никто толком не может объяснить, как пройти. Я хожу и хожу кругами.

Николь беспомощно оглядывается по сторонам и понимает, что объяснить мужчине, как добраться до Церкви будет затруднительно, потому что она спрятана среди одинаковых узких улочек города. Девушка достает смартфон и прокладывает путь до необходимого адреса и доверчиво передает гаджет незнакомцу.

— Боюсь, — мужчина пожимает плечами и отрешенно смотрит на девушку, игнорируя протянутый телефон, — мне никак это не поможет.

Мужчина продолжает не мигая глядеть на Николь, и та издает глухой смешок, чтобы спрятать неловкость и легкое раздражение на странного незнакомца. И затем кивает на свою машину с детской незамутненной наивностью:

— Садитесь, — ее всю трясет от холода, и хочется поскорее спрятаться в теплой машине, — я подкину вас. Тут, на самом деле, не так далеко.

— Вы очень добры, — мужчина слегка наклоняет в благодарности голову.

Довольно чопорно и величаво. Николь с тихим вздохом облегчения прячется в машине, включает печку и растирает онемевшие пальцы. Осень выдалась в этом году слишком холодной и промозглой, она забирается под воротники и обнимает ледяными объятиями, целуя морозными губами между лопатками.

— Милый автомобиль, — мужчина тихо и грациозно садится в машину на переднее сидение и выглядит в салоне немного комично — он слишком высок, и его колени вздернуты чуть ли не до самой груди . Видно, что ему неудобно и тесно в небольшом салоне, — как и его владелица.

Неуместный комплимент звучит как угроза, и Николь недоуменно поворачивает лицо к мужчине, который опять смотрит на нее не моргая. Незнакомец красив, но кошачьи повадки делают его пугающим, как маньяка, который решил убить слишком простодушную девушку.

— Простите, — мужчина обворожительно улыбается, и в лице проявляется малая толика живости и обаяния, словно актер вспомнил, как играть эмоции, — я не умею делать комплименты.

— Да, я уже поняла, — Николь кивает и из груди вырывается смешок, — меня еще никто не сравнивал с машиной, тем более с моей.

— Я бы мог сравнить вас с призрачным сиянием полной луны, — мужчина скользит взглядом по бледному лицу Николь, — но это слишком интимно.

И отворачивается. Девушка молча вскидывает брови и раздраженно заводит машину. Нервозность внутри Николь нарастает, а нелепые слова и последующее гнетущее молчание заставляет чувствовать себя неловко.

— Откуда вы? — девушка хочет хоть немного разрядить обстановку. Она мельком смотрит на своего попутчика, — вы же не местный, раз потерялись в нашем городке?

— Издалека, моя милая, — небрежно бросает мужчина и закрывает глаза.

— Вы меня извините, — Николь крепко сжимает руль и поворачивает направо, — мне не нравится ваш тон.

— Ну, раз такое дело, — незнакомец едва заметной улыбается и приоткрывает один глаз, — лучше помолчать, тишина — это то, что сейчас мне не помешает.

Николь кашляет от нахлынувшего гнева, но решает замолчать. В следующий раз она хорошенько подумает перед тем, как предлагать помощь странным и чудаковатыйм мужчинам. Благо, что церквушка Лаврентия в трех кварталах, и она избавится от нахала уже через пять минут. Несколько узких улочек, пара поворотов и они на месте.

— Приехали, — Николь ожидающе смотрит на мужчину, который успел задремать, — говорила же, недалеко.

— Совет на будущее, — незнакомец так и сидит с закрытыми глазами, — не стоит быть настолько доверчивой и дружелюбной.

Голос тихий и равнодушный. Мужчина открывает глаза и улыбается:

— Мир жесток, моя милая, — он выходит и громко хлопает дверью, оставляя Николь в изумлении и бурлящей злобе.

— Вот же мудак, — девушка смотрит в спину удаляющегося незнакомца, который останавливается и бросает пренебрежительный взгляд через плечо.

Он подмигивает Николь и отворяет кованую калитку, которая утоплена в кустах азалии и гортензии. Девушка выдыхает, и ее взгляд цепляется за строгий бумажник, забытый незнакомцем. Николь вертит внушительную вещицу в руках и от чего-то медлит. Ей не хочется бежать за мужчиной — на улице отвратительно промозгло. Пять минут она ждет чудака, который должен спохватиться пропажи, но он не торопится возвращаться. Она была бы рада уехать, но совесть не позволяет даже заглянуть в бумажник. Николь чувствует себя мелкой воровкой.

— Да чтоб тебя, — она выскакивает на улицу и мелкой трусцой бежит к калитке, — ненавижу мужиков!

Заржавевшие петли приветливо поскрипывает, азалия стряхивает на лицо девушки несколько холодных капель, чтобы приободрить, и Николь торопливо идет по вымощенной серым гранитом дорожке. На аккуратно стриженных газонах под кустами сиротливо лежат поливочные шланги как полуночные змеи. Небольшая церковь со строгим белым крестом на фоне черного неба выглядит жутко и зловеще. Николь вся трясется от вечернего морозца, который становится с каждой минутой все злее и злее. Несколько низких ступенек, и девушка с усилием толкает дубовые двери - внутри темно и тихо. Ни одной зажженной свечи.

— Эй, — Николь удивлена. Она копается в кармане и включает фонарик на смартфоне, — вы забыли свой бумажник!

Девушка подсвечивать себе путь и выхватывает из темноты низкие скамьи и ковровую дорожку. Тишина становится оглушительно громкой.

— Я оставлю его здесь, — она кидает чужой кошелек на пол. Нет никакого желания идти дальше в неизвестность, — всего хорошего.

Влажный всхлип заставляет девушку застыть. Хриплый стон, и Николь медленно поднимает телефон, чтобы осветить алтарь, под которым лежит старый священник. Его бледное и морщинистое лицо искаженно в гримасе боли и ужаса, а из разодранной шеи хлещет багровая и густая кровь.Некогда белый воротничок кажется Николь черным. Святой Отец протягивает трясущуюся руку к девушке и издает слабый всхрип.

— И что же мне с тобой делать? — стальные пальцы сжимают плечи оцепеневшей от страха девушки. Холодное дыхание смерти лижет правую щеку, — зачем ты пришла?

— Бумажник, — Николь икает. Она, не мигая, смотрит, как под стариком растекается лужа крови. Священник роняет руку и теряет сознание, — вы забыли бумажник.

Николь чувствует кожей, как мужчина позади нее улыбается. Она глухо вскрикивает и бьет затылком по лицу незнакомца, который удивленно охает, ослабляя хватку. Девушка толкает мужчину и бежит на пределе своих сил к дверям. Она не замечает, как их распахивает и перепрыгивает через ступени. Николь поскальзывается на влажной дорожке и падает плашмя на шершавый камень, уронив телефон, который ослепляет ее ярким светом.

— Жаль, — мимо Николь не спеша проходит мужчина и наклоняется, чтобы подобрать телефон, — разбила.

Девушка загнанно поднимает голову и невидящими глазами смотрит на убийцу, чьи рубашки и пиджак залиты багровой кровью. Незнакомец выключает фонарик на телефоне и садится перед девушкой на корточки. Весь его подбородок и шея в омерзительных липких пятнах и подтеках. Николь завороженно смотрит на аккуратную кляксу на кончике носа незнакомца, и в ней просыпается неуместное и глупое желание стереть пятнышко рукавом куртки.

— Не ушиблась? — холодные пальцы касаются горячей щеки девушки, и мужчина скалится в улыбке, обнажая острые клыки, которые смотрятся чужеродно и пугающе, словно он собрался на дьявольский маскарад чудовищ, — не молчи, я волнуюсь.

Николь кричит, но ее голос обрывается на тихий хрип и стон. Сил нет даже встать, поэтому она вяло отмахивается от окровавленной руки и ползет по мокрому камню к калитке, выкашливая просьбы о помощи.

— Какая же ты упрямая, — мужчина разочарованно качает головой и встает. Несколько шагов и он нависает над всхлипывающей девушкой мрачной скалой, — тебе не убежать. Я же дал тебе возможность уехать, но ты сама приняла решение прийти сюда.

Он тяжело вздыхает и грубо хватает Николь за ворот куртки как провинившегося маленького котенка. Девушка скулит от страха — ее тело не слушается и ощущается как молочный пудинг, в котором нет ни костей, ни мышц.

— Даже жаль губить такую светлую душу, — он заглядывает в мутные глаза девушки и ласково улыбается, — и кровь твоя будет для меня ядом. Слишком уж ты перенервничала. Запах страха — гнилой и затхлый, никакого удовольствия.

Мужчина вдыхает холодный воздух и едва заметно морщится. Николь издает свистящий вздох и пытается вырваться из рук убийцы, но лишь слабо дергается.

— Твоя кровь была сладка, если бы ты любила меня, — бархатный шепот впивается когтистыми лапками в затылок девушки, — нет большего удовольствия подарить поцелуй смерти влюбленной женщине.

Николь затравленно смотрит в сторону калитки и беззвучно шепчет:

— Помогите…

Мужчина наклоняет лицо к открытой шее девушки и проводит кончиком языка по бледной коже, и это прикосновение — ожог от кусочка льда.

— Спи, — шипит незнакомец в ухо и ласково касается губами мочки, которая покраснела от холода, — не хочу портить твою кровь ядом ужаса и страха.

Николь кричит, но слышит лишь хриплые стоны. Воздух густеет вокруг нее, и девушка проваливается в кошмар как в мягкую вату. Ей видится, как чудовище несет ее через улицу, скалит острые и кривые зубы и напевает песню о глупых наивных девочках, которых режут мясники на куски в темных и грязных подвалах. И мягкий смех, который падает на брусчатку хлопьями пепла. Девушке редко снятся ужасы по ночам, но они всегда до мурашек реальны.