Мерзавцы в крови

Глава 22. Урок девятый. Дом вампира всегда безумен

Николь трясли за плечо, но девушка закапывалась в одеяло и подушки еще глубже, пытаясь спастись от назойливой служанки. Ей было так мягонько и уютно в постели, что она не собиралась просыпаться, пусть хоть Отель Санте-Менье полыхает в огне. Она готова сгореть вместе с ним, лишь бы досмотреть сон о теплом море.

— Госпожа, — гадина не собиралась отставать от нее, — прошу вас!

— Ну что? — Николь откинула одеяло и уставилась злыми глазами на румяное личико девушки, — я сплю! Ночь на дворе!

Довольно забавное заявление в Отеле, которое принадлежит Высшему Вампиру.

— К вам гость, — служанка улыбнулась.

— Пусть катится к черту, — девушка выпучила глаза, — я сплю!

Николь с бурчанием перевернулась на другой бок и зажмурилась. Она не ждала ночных гостей — ни вампиров, ни людей, ни слуг. Девушка валялась днями и ночами в кровати, наслаждаясь уединением, бесплатной едой и сном, который был всегда очень долог и прекрасен.

— Хорошо устроилась, золотце, — прошелестел над ней ненавистный голос Августино.

Николь завизжала, в мгновение ока оказалась по другую сторону кровати с кожурой банана в руках. Она швырнула черную шкурку в удивленного вампира, который ловко увернулся от снаряда и одернул пиджак из белой тонкой шерсти.

— Скучала? — Он вскинул бровь и улыбнулся.

— Уходи, — Николь схватила шелковый халат и спрятала в нем свою наготу. Она скрестила руки на груди, — как тебя сюда впустили?

— Побеседовал с Лоренцо, — вампир скривился, — мы выпили с ним по бокалу крови и старик растаял.

Мужчина начал медленно обходить кровать, не отрывая взгляда от недовольного личика Николь, которая соскочила с пьедестала и засеменила прочь из спальни.

— А я скучал, золотце, — вампир неотступно следовал за ней, — все думал о твоей попке.

— Господи, — Николь потерла щеки и повернулась к Августино, который картинно тряхнул волосами, — проваливай, никакой тебе попки, урод кудрявый.

— Жестоко, — он оскалился, — лишать меня такого удовольствия.

— Я не твой фамильяр, — девушка отступила, когда вампир к ней шагнул, — если уж кому я отдам свою жопу, то только Лоренцо.

— Его интересует только мужские задницы, — Августино провел языком по верхним зубам.

— Именно, — Николь мило улыбнулась, — я в полной безопасности рядом с ним.

— Кстати, — он приложил руку к груди и охнул, — поздравляю тебя! Скоро ты получишь свой век молодости.

— Августино, — Николь вскинула брови, — я не нуждаюсь в твоих поздравлениях.

Она устало села на софу, взяла вазу с клубникой и закинула ноги на столик, игнорируя гостя. Николь с удивлением поняла, что нахальный вампир ее раздражает. Она боялась встречи с ним, потому что страшилась опять уйти с головой в безумие больного вожделения. Возможно, убив фальшивого Августино, она справилась и с нездоровой тягой к настоящему вампиру.

— Лоренцо ведь тебе все рассказал, — он сел напротив нее и откинулся назад, буравя злым взглядом лицо Николь.

— О чем? — девушка непонятливо взглянула на Августино и впилась зубами в сладкую ягоду.

— О моей жене, — процедил мужчина.

— Я уже и забыла, — Николь бросила на столик плодоножку и зевнула.

— Забыла? — вампира начало трясти от гнева.

— Я не твоя жена, — девушка решила уточнить на всякий случай

— Я знаю, Николь, — процедил вампир.

— Очень тупой и бессмысленный разговор, — она бросила надкусанную ягоду в незваного гостя. Клубника шмякнулась на белую рубашку, оставляя липкий след. Она ощерилась, — проваливай, Августино! Ты меня бесишь!

— Патриция хочет тебя видеть, — мужчина достал платок и с омерзением взял слюнявую ягоду. Он холодно посмотрел на Николь, — я привык исполнять капризы, младшей сестры.

Он выбросил клубнику в пустой бокал из-под вина и отчеканил:

— Ты поедешь со мной и поговоришь с Патрицией.

Девушка медленно жевала клубнику и молчала.

— Николь, — мужчина потер переносицу, — они дружили.

— А мне не насрать ли? — девушка вскинула бровь.

— Она днями и ночами сидит взаперти, — Августино был печально прекрасным, — никого не видит.

— Я убила стольких человек, — Николь покачала головой, — без жалости и сострадания. И ты думаешь, — она с громким стуком поставила вазу на стол, — мне есть дело до манекена в твоем подвале? Серьезно? Это не говоря уже о том, что ты хотел меня убить! — она рассмеялась, разочарованно глядя на мужчину, — нет, никуда я с тобой не поеду и не буду плясать перед твоей куклой. Ты отвратный и гадкий вампир. Решай свои семейные проблемы без меня, я больше не в команде Августино. Я на километр не подойду к твоему дому

— Ты сможешь увидеть своих родителей, — Августино улыбнулся, — поговорить с ними, попрощаться.

— Что ты несешь? Они меня похоронили! — взревела Николь, вскакивая на ноги, — я была на своей могиле! — она поправила халат на груди и села обратно, — и даже поплакала.

Она отвернулась от Августино и сглотнула комок слез.

— Амедей тебе поможет в этом, — мужчина склонил голову, рассматривая лицо девушки, — подправит память и успокоит их горе. Они будут жить без печали и надрыва в груди, Николь.

— Какой же ты мудак, — она оглядела его с головы до ног, — даже сейчас ты наслаждаешься моими страданиями, — она презрительно посмотрела на его вздутый пах, — со стояком в штанах.

— Ты просто ослепительно прекрасна, золотце, — он оскалился и подался вперед, — признавайся, у тебя нормального члена уже давно не было.

— Невелика потеря, — Николь потянулась, громко зевая, — учитывая, какие сейчас есть вибраторы, — она ехидно посмотрела на мужчину, — ты так жужжать никогда не сумеешь, даже через тысячи лет.

— Оскорбительно, — Августино охнул, — ты пихаешь в себя резиновые члены?

— С ларимаровыми жезлами как-то не сложилось, — Николь убрала ноги на пол и хотела было встать, как вампир с рыком перевернул столик и бросился к ней.

— Сидеть! — он оказался перед взвизгнувшей Николь на коленях, сжимая талию в руках и вдавливая ее зад в мягкую обивку софы. Он поднял черный от похоти взгляд, — раздвинь ноги, золотце.

Девушка икнула и повиновалась грозному голосу вампира, который рывком притянул ее таз к себе и впился жадным ртом в припухлые половые губы. Она охнула, когда упругий и верткий язык скользнул между складками. В голове глупой и самоуверенной Николь помутилось, и она протяжно застонала, стискивая плотный уголок бархатной подушечки.

— Мне уйти? — Августино отпрянул от девушки.

— Да, — Николь собрала всю волю в кулак, хотя ее колени дрожали.

— А я не уйду, — мужчина обнажил зубы в улыбке и рванул девушку на пол.

Николь заверещала истеричной чайкой, пиная хохочущего Августино, который навалился на нее:

— Я напоследок хотя бы повеселюсь с тобой, — он с треском стянул пояс с халата, — зря, что ли, приехал?

Мужчина грубо схватил запястья Николь и умело перетянул их шелковым поясом, игнорируя крики и плевки в лицо. Чем больше девушка бесновалась, тем сильнее раззадоривала вампира и себя. Подлец будил в ней сумасшествие, которое она давила все эти дни, но так и не смогла победить вожделение к жестокости и насилию. Августино перевернул ее на живот и одернул тонкий халат, оголяя бедра своей жертвы.

— Я поеду с тобой! — прорычала Николь в ковер, когда мужчина смочил пальцы слюной и провел ими между ягодицами, — только не трогай меня!

— Но ты ведь этого хочешь, — он коснулся пальцами влажных складок, — ты вся мокрая, золотце.

— Ты мое проклятие, Августино, — Николь обмякла в его руках, — я должна преодолеть желание, которое сводит меня с ума.

— Глупости какие, — мужчина зашуршал ширинкой.

— Я хочу стать Высшей, — она взбеленилась под вампиром, выползая из-под него как гусеница. Она перевернулась на спину и с трудом села, пытаясь развязать руки. Николь посмотрела на удивленного и разочарованного вампира потемневшими от вожделения глазами, — возбуждение и голод похожи. Ты сам говорил об этом. И если я не могу сказать тебе нет, то моя вечность будет похожа на кровавую бойню.

— Тебе не стать Высшей, — Августино привалился к софе, стискивая член. Он начал медленно двигать рукой, вглядываясь в покрасневшее лицо Николь, — никто, — он плюнул на ладонь и провел ею по головке, — не будет делиться с тобой силой, золотце. Поэтому, — скользнул кулаком вниз, — прекрати упрямиться и садись на меня сверху!

Николь всю трясло. Она начала поскуливать от тянущего ощущения внизу живота.

— Я найду того, — девушка вцепилась зубами в узел и пробубнила, вытягивая петлю, — кто поделится.

Она скинула пояс на пол и вскочила на ноги, вся расхристанная, взлохмаченная и прекрасная в своем диком возбуждении. Августино издал грудной стон, глядя на нее маслянистым взором и убыстряя темп руки:

— Не найдешь, — вампир пьяно улыбнулся и облизал губы, — иди же ко мне, золотце.

— Значит, — она сверкнула глазами, тяжело дыша, — раскрою тайну вашего бессмертия научным методом! Сто лет мне хватит, не сложнее ядерной физики!

Августино откинул голову и со стоном захрипел, извергая семя на ремень и рубашку. Он уронил руки и закрыл глаза:

— Ты поедешь со мной? — мужчина размял шею, — мне пришлось долго уговаривать Амедея.

— Ты ведешь себя прилично, — Николь запахнула халат, — и не провоцируешь меня.

— Идет, золотце, — Мужчина застегнул ширинку, вытер платком влажные следы с рубашки и встал. Он смерил сердитую девушку взглядом, — ядерная физика тебе не поможет обрести Вечность.

Вампир шагнул к Николь и улыбнулся:

— Когда твои сто лет истекут, — он застегнул пиджак, — я найду способ, выкупить твое тело у Лоренцо. Ты, может, и не моя жена, но станешь отличным памятником моих светлых чувств к ней. Я наряжу тебя в ее любимое платье и усажу рядом с Патрицией, чтобы ей не было так одиноко.

— Ты болен, — Николь передернулась, — сначала яблоня, а теперь такое!

— Я буду читать тебе стихи, — Августино пригладил лацканы, — и, возможно, иногда буду использовать тебя по прямому назначению, — он гаденько ухмыльнулся, — ты же понимаешь, о чем я?

— Еще одно слово, — Николь скривилась, — и я…

— Молчу, — Августино развел руками и направился к лифту, — не задерживайся, нам надо успеть до рассвета.

Николь села на переднее сидение, и Драгош украдкой ей улыбнулся. Августино разочарованно вздохнул, но ничего не сказал. Николь молчала на все попытки вампира с ней заговорить. Стоило ее телу остыть, как включился холодный и расчетливый разум, и Августино сразу потерял ореол соблазнительности и благоговения. Он был просто красивым и пустым мерзавцем.

Спустя несколько томительных часов они подъехали к дому Августино. На крыльце стояла печальная Самида, которая не удостоила Николь даже взглядом. Фамильярка нырнула в объятия вампира, подставляя губы для жарких поцелуев своего Господина. Было чудно и холодно возвращаться в дом, в котором Николь пережила столько унижений и ужаса. И даже свою смерть от клыков Августино.

Она тихо прошлась по знакомым коридорам, спустилась в подвал, и за ней следовала мрачная тень вампира, которому она могла больше не повиновалась.

— Не хочешь зайти, — ехидно спросил Августино, когда она остановилась на развилке, — и поздороваться с Арни?

— Ты его опять закрыл? — Николь взглянула на бывшего хозяина с высокомерием, присущим только Высшим, — за что на этот раз?

— Кричал, — пожал плечами вампир и распахнул дверь в свое логово.

Патриция была как всегда прекрасна и печальна.

— И о чем мне с ней говорить? — Николь растерянно посмотрела на Августино.

— Я не знаю, — мужчина устало сел за стол и начал копаться в ворохе бумаги перед собой, — о погоде поговори, например.

— Лоренцо сказал, что Застывшие ничего не чувствуют, — Николь присела на краешек софы и расстегнула пальто.

— Чувствуют, — мужчина положил подбородок на кулак, — временами.

— Один обман кругом, — девушка фыркнула и вежливо повернулась к Патриции, — привет.

Кукла смотрела на дверь.

— Я Николь, — девушка взяла холодную ладонь и энергично ее пожала, — приятно познакомиться, Патриция!

Застывшая ничего не ответила.

— У тебя красивые серьги, — она коснулась рубиновой капельки, — кто подарил?

— Я, — Августино заскрипел пером.

— Не лезь, — Николь фыркнула, — в чужой разговор. Это невежливо.

Девушка вытянула ножки, хвастаясь туфельками из змеиной кожи:

— Смотри какие, — она покачала носочками, — последние урвала, — она вздохнула, — я бы лучше кроссовки взяла, но Лоренцо не разрешает.

— И правильно делает, — Августино смял листок и выкинул за спину.

— Стану Высшей, — Николь ударила носками туфель, — буду ходить в страшных растянутых штанах, грязной футболке и бритой налысо. Куплю внедорожник, возьму канистру крови и уеду в пустыню познавать себя. К тому времени везде будет смерть и апокалипсис, и я буду отлично смотреться на фоне развалин.

Николь панибратски обняла Патрицию и положила голову на ее плечо:

— Заберу тебя с собой, — она кивнула, — на мир поглядишь. Тебе лет, наверное, триста, а самолетов не видела, на ракетах не летала.

— Ты будто летала, — прошипел Августино.

— Ты ей хотя бы телевизор купи, — Николь встрепенулась и восторженно посмотрела на скептичного Августино, который поднял недовольное лицо от своей писанины, — сериалы пусть смотрит! Документалки, фильмы! — она охнула, — или аудиокниги включи! Сейчас столько всего!

— Нет, — вампир опять уткнулся в бумаги.

Девушка пошарила в кармане и достала смартфон.

— Лоренцо не знает, — шепнула Николь и разочарованно цокнула, — и сети никакой нет!

— Убери, — зло процедил вампир, — ты ее напугаешь.

— Смотри, — она пролистнула пару фотографий и включила видео, на котором она запечатлела маму-утку и утят, которые плавают в пруду возле отеля Санте-Менье, — смотри-смотри, — она хохотнула, — сейчас один цапнет другого за задницу.

Патриция со скрипом опустила голову и уставилась тленый взглядом на смартфон Николь, которая от жути происходящего почти не дышала. Девушка внимательно посмотрела на бледное лицо Застывшей и зашептала:

— Улыбается, — она распахнула глаза и повторила, — улыбается!

Августино бесшумно подошел к софе и присел перед сестрой на корточки, заглядывая ей в лицо. Уголки аккуратно рта были немного приподняты.

— Телевизор купи, — Николь медленно провела пальцем по смартфону, показывая молчаливой собеседнице фотографию ночного города. Она шикнула на бледного Августино, — и вай-фай проведи.

Николь неторопливо долистала скромную коллекцию фотографий до конца и аккуратно, не выдавая хитрый план, щелкнула обескураженного Августино:

— На фотках стремно получается, — она скривила носик, рассматривая застывшее белое лицо вампира на снимке, — сразу видно, что вурдалачина.

Мужчина зло выхватил смартфон из рук Николь и хотел бросить его в стено, но тихий свист из груди Патриции его остановил:

— Е-щщщ-щщ-е, — и она замолкла.

— Психованный урод! — Николь подскочила к растерянному Августино, вырвала свой телефон и села обратно к Патриции, — агрессивный мудак.

Девушка аккуратно приподняла подбородок живой куклы:

— Смотри сюда, — Николь вытянула руку и наклонила голову к Патриции, делая новую фотографию. Она придирчиво посмотрела на снимок — девушка будто сидела с очень красивой восковой фигурой. Николь сунула телефон под нос сестры Августино, — красотки.

Девушка выдрала кружевной веер из рук Патриции под яростным взглядом вампира и вложила вместо него смартфон:

— Дарю, — ее лицо просияло, — ты современная женщина, в конце концов.

— Что ты творишь? — Августино был загнан в угол поведением Николь как опытным звероловом.

— Где твои чулки? — девушка решительно встала и ткнула пальцем в его грудь, — подвязки? Кружева, ленточки, шляпы с перьями, сюртуки, каблуки?! — она оглядела вампира, — сам пользуешься благами современной жизни, а сестру запер в комнате и нарядил как средневековую кокетку! - она указала на Патрицию, — ты, образина кудрявая, закрыл молодую и красивую девушку в вонючем подвале и даже телевизора не купишь! Читаешь ей отвратительные стихи и со свету сживаешь занудством и нытьем! Да тут не просто застынешь во времени, а сдохнешь от скуки!

— Прекрати со мной разговаривать в таком тоне, золотце, — прорычал августино.

— Бессовестный, — прошипела Николь, — ладно с чужими людьми ты ведешь себя как урод, но ее мучить — это за гранью моего понимания. Лучше сдохнуть, чем веками сидеть в рюшечках и оборочках среди старья!

Николь повернулась к Патриции и положила руки на восковые щеки:

— Было приятно познакомиться, — она улыбнулась, — но мне пора.

Она застучала каблучками к выходу, отпихивая Августино с дороги. Как же она ненавидела этот дом — жуткий, уродливый и мрачный! Она перескакивала через ступеньки и была невероятно рада, что покидает логово вампира. Лоренцо был чудовищем, но не запирал ее, и она могла гулять по городу, смотреть на людей и напитываться напоследок дневной жизнью, чтобы потом вспоминать ее с теплом. А здесь Николь томилась в четырех стенах, и единственным развлечением были порка и садовник за окном. Августино специально ограничивал своих рабов в передвижении, чтобы он был светом в оконце, и тогда все его наказания становились лаской и добротой для несчастных фамильяров, запертых в настоящем доме ужасов.

Николь привалилась к косяку, размяла лодыжку и в изумлении уставилась на Самиду которая стояла перед ней в нескольких шагах с ножом в руках.

— Я убью тебя, — прошептала фамильярка, — ради него. Я готова умереть ради Августино.

Самида бесшумной тигрицей в платье кинулась на Николь, которая с воскликом удивления и возмущения отпрыгнула в сторону. Девушка потеряла равновесие на высоких каблуках и с грохотом упала на спину. Фамильярка повернулась к Николь с безумной улыбкой, и девушка торопливо сняла туфлю и вскочила, направляя острый каблук на Старшую:

— Не подходи, — она сбросила вторую лодочку и твердо встала на широко расставленные на ноги, — я буду насмерть биться. Я уже почти вампир!

Самида бархатно рыкнула и кинулась на ненавистную ей дрянь, которая посмела обидеть ее Господина, но она запуталась в подоле и рухнула Николь под ноги. Она завизжала и попыталась ударить острым лезвием ступню девушки.

— И чего ты смотришь? — Николь отскочила в сторону, вытаращив глаза на смеющегося Августино, который стоял в дверях, ведущих в подвал.

Самида ползла за Николь и взмахивала кухонным ножом в горьких рыданиях. В этом доме были все сумасшедшие, потерянные и невероятно одинокие. Девушка решительно кинулась к Старшей, увернулась от ножа и крепко перехватила тонкую руку, обнимая и прижимая фамильярку к себе.

— Ненавижу тебя, — замычала Самида в грудь Николь, уронив нож, — ненавижу!

— Да, — девушка погладила Старшую по голове, пропуская густые волосы через пальчики, — я знаю, милая.

— Ты должна лежать под яблоней! — просипела Самида.

Августино довольно хмыкнул. Николь с осуждающим непониманием посмотрела на него:

— И чего ты радуешься? — она продолжала поглаживать плачущую фамильярку, которая порядком увлажнила ее платье своими слезами, — ей плохо, а ты веселишься.

— Станет сильнее, — мужчина прищурился, — я бы посмотрел, как она режет тебе горло.

— Под яблоней! — завыла Самида.

— Он недостоин ни одной твоей слезинки, — девушка подняла на себя зареванное лицо фамильярки и улыбнулась, — ты слышишь меня?

— Не уходи, — фамильярка потянулась губами к девушке, — останься с нами, Николь.

— Ты моя хорошая, — Николь смахнула слезы с мягких щек Старшей и ласково поцеловала ее в соленые губы, касаясь языком уголка рта. Она мягко отстранилась, — я должна идти.

Она поднялась, подхватила свои несчастные туфли и зашагала босыми ногами мимо Августино, который грубо сцапал ее за предплечье:

— Не трогай меня! — она залепила ему звонкую пощечину и прошипела, — я счастлива, что попала к Лоренцо! Пусть я убила ради него двух человек, но даже этот старый жестокий развратник имеет больше чести и достоинства чем ты! Ты стравливаешь всех вокруг себя и наслаждаешься мышиной возней. Ты жалкий и никчемный неудачник, который потерял себя в веках.

— Не суди меня, Николь, — вампир покачал головой, — ты не знаешь о чем говоришь.

— О, бедный несчастный Августино! — девушка выдернула руку и уверенно направилась к выходу, — такой одинокий и никем не понятый!

— Мне кажется, ты напрашиваешься на порку, — вампир помог подняться Самиде с пола, пнув нож в сторону, потому что фамильярка кинула на него яростный взгляд.

— Я закажу сессию от Госпожи в номер, — Николь обернулась на оскорбленного вампира, — если мне захочется боли и синяков на попе, — она подмигнула, — а Лоренцо заплатит. У нас с ним сложились очень теплые отношения, я умею выбирать для него мужчин.

— Содержанка, — Августино вскипел, — меркантильная шлюха! Нашла кого побогаче?

— Намного богаче, — Николь рассмеялась и скрылась в предрассветной тьме.

Драгош весело ей улыбнулся, когда она плюхнулась на заднее сидение:

— Я уж боялся, что ты живой не выйдешь, — он завел машину, — извелся весь.

— Чужого фамильяра запрещено убивать, — девушка свернулась калачиком на сиденье, — какой-то дурдом.

— Это точно подмечено, — мужчина бросил взгляд в зеркало заднего видения. На крыльце стоял мрачный Августино, — тебе здесь не место.