Мерзавцы в крови

Глава 3. Вступительный экзамен

Николь изумленно осматривала просторный холл, в который ее вывел Августино. Огромная многоярусная люстра заискрила под ее взглядом, словно желала ослепить своим великолепием любопытную девушку. Потолок был изрисован истинными мастерами — гогочущие демоны с хвостами и кожистыми крыльями были готовы в любой момент бросить истекающие алой кровью людей и кинутся на Николь. Золотые фрески, широкие колонны и отполированный пол из розового мрамора вызывали восхищение и гаденькое чувство зависти — здесь кичились своим богатством. У стен стояло несколько тоскливых и мрачных мужчин в строгих костюмах. Их лица были для Николь одинаковыми, будто тут организовали тайное собрание близнецов.

— Безвкусица, — Августино закатил глаза, — каждый раз дурно становится. Мы в каком веке живем? Канделябры, завитушки, позолота! Мерзость.

Николь потупила взгляд на свои босые ступни. Ей хотелось исчезнуть, но тяжелая рука мужчины крепко стискивала ее плечо и напоминала, что она в ловушке. От Августино пахло терпким парфюмом — немного виски и свежие листья табака.

— Тебе стоит уяснить еще кое-что, — мужчина едва слышно шепнул девушке на ухо, — я не люблю грубость. Будь вежлива, и я тоже буду добр.

— Я поняла, — девушка едва заметно кивнула и тихо добавила, — Господин.

— Августино, моя милая, — мужчина мягко рассмеялся и распахнул перед Николь стеклянную дверь, ручка у которой тоже была позолочена, — ты не рабыня. Я твой друг, Николь. Конечно, однажды ты будешь вынуждена называть меня Господином, но только в определенные дни.

Николь почувствовала, как к горлу подкатывает ком слез и тошноты. Она юркнула в открытую дверь и в нерешительности застыла перед высокими ступенями. С вечернего неба на нее смотрели вечные звезды и ждали от нее решительных действий. Внизу по тротуарам прогуливались люди, и она могла бы броситься к ним и попросить помощи или хотя бы закричать, но вместо этого она оглянулась на Августино с немым вопросом. Мужчина оценивающе смотрел на нее, скрестив руки. Он тоже ожидал, что Николь обязательно кинется прочь от него.

— Николь, Николь, Николь, — мужчина улыбнулся и подошел к ней с широко распахнутыми объятиями, — я удивлен.

Девушка слабо улыбнулась, и Августино припал в томном поцелуе к ее губам, поглаживая грудь через тонкую ткань. Его не смущало, что люди с удивлением и легким осуждением глядели на них — напомаженный щеголь тискал полуголую девицу на глазах у всех. Мужчина сжал напряженный от холода сосок девушки, и та вздрогнула от неожиданности, поморщившись как от легкого укола. Он взял Николь под руку и начал медленно спускаться к черной тонированной машине, из которой услужливо выскочил водитель. Бугай с бритой головой и с кривым от перелома носом бесстрастно кивнул Августино и распахнул дверцу.

— Садись, золотце, — мужчина участливо погладил девушку по спине, — ты вся продрогла. На тебя жалко смотреть.

Когда дверца захлопнулась, на Николь накатил удушающий страх. Теперь она тряслась не от холода, а от паники, но даже сейчас не предпринимала попытки сбежать — она вжалась в кресло и нервно потерла покрасневшие запястья. Августино бесшумно опустился с другой стороны и разочарованно посмотрел на съежившуюся девушку:

— Ты не должна меня бояться, — он скривился, — я не враг и я не причиню тебе вреда.

Машина мягко тронулась с места, и мужчина расслабленно откинулся назад, продолжая свой тихий монолог. Николь приходилось напрягаться, чтобы расслышать его слова.

— Я никогда прежде не брал к себе на попечение тех, кого насильно заставляют уйти в фамильяры, — он устало вздохнул, — да и случаев таких очень давно не было. Люди сами с удовольствием идут к нам на службу.

— К вампирам? — едва слышно пискнула девушка и тут же смутилась от своей наглости.

Она не совсем понимала, что имел в виду Августино, когда говорил про грубость. Можно ли расценить молчание как невежливость, за которую стоит наказать нахалку?

— Как же я не люблю это слово, — мужчина утомленно провел ладонью в перчатке по волосам, — но да, к вампирам.

Николь недоверчиво посмотрела на Августино, и в голове роем закружились вопросы — в ней проснулось неуместное любопытство. Мужчина вскинул соболиную бровь и строго произнес:

— Покажи мне трусики.

Девушка моргнула и издала глухой смешок смущения. Не отрывая взгляда от лица надменного мужчины, Николь задрала футболку, и вампир недовольно цыкнул, узрев розовых котят.

— И что это? — Августино наклонил голову.

— Они удобные, — неуверенно ответила девушка и покраснела до кончиков ушей.

— Снимай этот ужас, — мужчина протянул ладонь, — лучше совсем без белья ходить.

Николь аккуратно сняла с себя трусики и вложила их в руку Августино, который внимательно следил за тем, как она стыдливо натягивает футболку на голый зад - кожаная обивка сидения неприятно липла к коже. Мужчина старательно расправил белье и под шокированным взглядом девушки приложил влажную ластовицу к носу, с чувством втягивая запах Николь, чьи щеки горели от стыда.

— Я никогда не доверяю запаху крови, — Августино открыл машину и выбросил розовых котят, — лишь аромат тела правдив.

Возможно, смерть от рук Амедея была предпочтительнее, чем общество с извращенцем, который опять с интересом уставился на Николь. Девушка старалась не дышать, чтобы не привлекать к себе внимание. Мужчина сосредоточенно снял перчатки с рук и аккуратно положил их рядом с собой.

— Раздвинь ноги, Николь, — Августино повернулся к девушке всем телом и просунул руку между ее поясницей и сидением, — сядь ближе к краю, так будет удобнее.

Водитель бросил равнодушный взгляд в зеркало заднего вида — глаза его были почти бесцветными и покрыты тонкой сеточкой кровеносных сосудов. Николь на всю жизнь запомнит этот пустой и блеклый взор. И скрип сидения, когда она подчинилась приказу размалеванного вампира и придвинулась вперед, раскрывая бедра, как на осмотре у врача. Августино по-хозяйски перекинул правую ногу к себе на колени, девушка зажмурилась.

— Твоя стеснительность, — холодные пальцы легли на лобок жертвы, и мужчина заглянул ей в лицо, — очень трогательная, но она была уместна лишь в первые две минуты нашего знакомства. Открой глаза и смотри на меня, Николь.

Когда пальцы Августино скользнули между нежными складками кожи, девушка распахнула ресницы и тихо выдохнула. Темный и сумрачный взгляд Мужчины проникал в ее постыдные мысли и тайны.

— У тебя красивые глаза, — Августино провел кончиком языка по верхней губе. Его пальцы надавили на клитор, вызывая неконтролируемую судорогу по всему телу, — как полуденное небо, которого я не помню.

Николь вцепилась в сидение, охнула, когда мужчина бесцеремонно проник двумя пальцам, указательным и средним, в потаенное место на всю длину. Августино на удивление не был груб или нетерпелив. Августино прекрасно знал, что делал — он улавливал настроение и возбуждение Николь по дыханию и расширенным зрачкам и подстраивался под него. Он пропускал напряженную горошину между пальцами и вновь уходил на глубину. Когда мужчина ускорился и немного ожесточился, тихие вздохи Николь переросли в прерывистые стоны. Мелкие судороги срослись и перекрутились между собой, заставляя девушку выгнуться в пояснице. Горячая вымывающая все мысли волна окатила Николь, ослепив на короткое мгновение. Августино провел влажными пальцами по пульсирующему бугорку, вынуждая свою пленницу несколько раз вздрогнуть.

— Как тебе? — Августино повернул хитрое лицо к молчаливому водителю.

— Лучшей песни я еще не слышал, — бугай почесал затылок, — есть девки, которые визжат как поросята, а эта прям за душу берет. У меня даже привстал.

— Начал ты хорошо, — мужчина вытащил из нагрудного кармана шелковый платок с вышитыми красной нитью инициалами и вытер пальцы, — но закончил как деревенщина.

Водитель равнодушно пожал плечами и замолчал. Николь вяло убрала затекшую ногу с колен мужчины и закрыла глаза. Не от стыда, а от сладкой слабости и теплого опьянения. Вампир, складывающий грязный платок вчетверо, был прав — время стыдливости упущено.

— Ну, — мужчина вложил тканевый уголок обратно в карман, — не надо будет учить, как правильно стонать. Тут врожденный талант.

— Спасибо, — машинально бросила Николь.

— Поблагодаришь, когда получишь билет в вечную жизнь, золотко, — Августино положил ладонь на бедро девушки, — а для этого тебе придется постараться и научиться получать удовольствие от любого изврата. Наигранный экстаз никого не порадует, а ты должна будешь воспылать страстью к каждому любовнику и любовнице. Нет у тебя права на предпочтения, но ты в каком-то смысле станешь свободной. Конечно, кто-то будет презирать тебя, — мужчина хохотнул, — как Амедей, но таких остолопов еще поискать надо. Остальные будут благоговеть перед тобой и желать твоих поцелуев и объятий, потому что они подарят им вкус к жизни.

— Вечная жизнь, — Николь посмотрела в окно. Они выехали за город, и за стеклом в темноте мелькали редкие и облысевшие деревья, — звучит немного безрадостно.

— Зато очень радостно умереть от старости, болезненной и немощной, — Августино раздраженно глянул на Николь, — или ты такая депрессивная только после секса?

— Я всегда боялась старости, — девушка повернула изможденное лицо к вампиру, — моя бабушка умерла в беспамятстве и безумии.

— Николь, — Августино взял за подбородок девушку и ласково улыбнулся, — мне все равно на твою бабушку, и я не хочу слушать твои слезливые откровения. Ты здесь не для этого. Я не умею сопереживать, потому что я утратил этот дар после первой сотни лет. Единственное, что меня радует, это задорный секс с молоденькими девочками и мальчиками. Даже кровь настолько меня не воодушевляет, как ваши милые гримасы экстаза. Не совершай ошибку, не привязывайся и не влюбляйся в меня, держи в узде свои гормоны и женские мечты о том, что вампира можно изменить и направить на путь истинный. Я без зазрения совести вскрою тебе горло, если ты оступишься и ошибешься, — он вздохнул, — я не пугаю тебя, я даю тебе осознать, с кем ты связалась.

— Я поняла, — девушка согласно и медленно моргнула, — никаких откровений.

— Это человеческая психология, — мужчина сердито убрал руку с лица девушки и отвернулся, — вы начинаете симпатизировать всем подряд, когда грозит смертельная опасность. Затем еще примешивается секс, а он у вас тесно связан с эмоциями. Поэтому вас так ничтожно мало среди нас. Воздыхать начинаете с первой минуты, аж тошно.

Николь откинула голову на спинку сидения и вновь вернулась к лицезрению темноты за окном. Августино был нелогичен и непоследователен — начала он воркует с ней, выуживая к своей персоне доверие, а затем рубит его на корню. Мужчина разгневано стучал пальцами по коленке, скрипел зубами и нервно хрустел шейными позвонками. Николь испуганно посмотрела в его бледное лицо, на котором лихорадочно горели впавшие глаза, и поняла, что он голоден.

— Я могу помочь? — девушка вымученно улыбнулась, потому что это был вопрос, на который она хотела услышать отрицательный ответ

— Руку, — Августино сцепил зубы и поднял ладонь, — сама спросила. Инициатива наказуема.

Николь неуверенно протянула к мужчине предплечье, и он со вздохом облегчения вгрызся в локтевой сгиб доверчивой жертвы. Мягкие кудри упали вампиру на лоб, скрывая его перекошенное лицо, и девушка задохнулась от боли — из нее будто тянули наживую вены и остервенением рвали как старые истертые нити. Густая струйка крови покатилась по коже и капнула на сидение. Николь замутило, и в глазах потемнело от липкой жути, что лизнула в загривок. Она отвернулась и прикрыла веки, тихо поскуливая от простреливающей боли в руке.

— Достойная плата, — Августино крепко перехватил плечо Николь, чтобы остановить кровотечение, — за удовольствие, которое ты получила. Благодарность у меня всегда была в почете.

Водитель покопался в бардачке и буднично передал тонкий резиновый жгут, который был тут же затянут на немеющей и покалывающей руке. Сгиб локтя был аккуратно прокушен в двух местах, и из ран продолжала сочится кровь.

— Пять минут, — мужчина манерно вытер уголок рта от пятнышка, — и укус затянется, я был аккуратен и точен, как хирург. Мало кто может похвастаться такой сдержанностью, как я.

Николь упрямо игнорировала свою руку, не желая видеть свидетельство того, что ее только что укусил вампир. Было в этом что-то мерзкое и отвратительное, будто к ней прикоснулся истлевший мертвец с гнилыми внутренностями. Можно тысячи тысячи раз говорить о бессмертных чудовищах, но дано понять их суть лишь тогда, когда они поедают твою плоть. вот что ее удержит от симпатии к Августино — призрачная вонь гнили, которую он не может скрыть, когда обнажает клыки.

Из колонок полилась симфония Моцарта под номером сорок, и Николь внутренне содрогнулась, когда Августино издал тихий и одобряющий стон. Скольких идиоток и доверчивых дураков мужчина выжрал в этой машине? Скольких убил, а потом наслаждался классической музыкой как истинный ценитель прекрасного? Хотела ли Николь знать ответ? Нет. Главное, самой не испустить последний вздох в объятиях Августино или любого другого вампира — если один укус клыкастой твари был таким мерзопакостным и тошнотворным, то какова смерть?

— О чем задумалась, Николь? — голос Августино вновь был елейным и наигранно ласковым.

— Ни о чем, — девушка посмотрела на довольного вампира и улыбнулась, — музыка хороша, наслаждаюсь.

— Да, — мужчина цепким взглядом скользнул по бледному лицу невольницы, — очень жаль, что он отказался от вечной жизни.

Августино подковырнул ногтем мизинца засохшую кровь на одной из ранок, и ослабил жгут на руке Николь, которая громко охнула — в мышцы впились тысячи иголок.

— Интересный факт, — мужчина бросил жгут в сторону и томно посмотрел на девушку, — у вампиров после глотка крови всегда случается эрекция, которая может держаться до нескольких часов, если не снять напряжение.

И в подтверждение своих слов он взял руку ослабевшей из-за потери крови Николь и прижал к паху. Девушка почувствовала под тонкой атласной тканью напряженный член довольно внушительного размера, и ее бросило одновременно в жар и холод — она понятия не имела, как ей удастся управиться с ним. Николь была тонкокостной и хрупкой барышней, которая в жизни не видала таких габаритов.

— Да, милая, — Августино ехидно оскалился, — я сразу понял, что у тебя нормальных мужчин не было. Два пальца — это твой максимум.

Девушка с нескрываемым ужасом смотрела в глаза мужчины, который начал медленно расстегивать ширинку. Моцарт затих, и когда Августино явил взору Николь свой пугающий член со вздувшимися венами и потемневшей от прилива крови головкой, как задорная музыка разразилась оглушительными ударами литавр. Можно было смело предположить, что вампир специально просчитывал время, когда оголить гениталии , чтобы произвести на девушку больший эффект.

— Твое молчание слишком затянулось, — Августино склонил голову и надменно скривил губы.

— Я должна что-то сказать? — Николь подняла непонятливый взгляд на мужчину.

— Либо восхитись, либо начинай работать ртом, — он изогнул бровь и повелительно кивнул, — наше знакомство продолжается.

Девушка мало того что была слабой, так еще искусанная левая рука ее не слушалась и ныла — на нее нельзя было опереться, но это мало волновало возбужденного Августино, он желал скорейшей разрядки. Николь неловко привалилась плечом к мужчине, дрожащими пальцами стиснула основание члена и, задержав дыхание, скользнула губами вниз по нежной головке, надавливая горячим языком на натянутую уздечку. Мужчина шумно выдохнул и зарылся пальцами в волосы девушки, слегка надавливая на вихрастый затылок, чтобы она впустила его в себя глубже. Она послушно склонила голову ниже, до внутреннего ребра ладони, которая двигалась в такт ее влажных губ. Когда Николь поднималась, ее язык с усердием вырисовывал причудливые узоры на чувствительной головке, чем вызывала у Августино тихие стоны наслаждения. Вязкая слюна стекала по члену мужчины , пальцам девушки и оставляла темные влажные пятна на гладкой блестящей ткани.

— Убери руку, — бархатно и с придыханием прошептал Августино.

Николь нехотя положила правую ладонь на колени мужчины, который тут же подался тазом вверх, аккуратно надавливая на затылок девушки. Как только его разбухшая головка коснулась ее гланд, она дернулась назад из-за спазма в горле, но Августино позволил ей приподняться лишь на несколько жалких миллиметров. В уголках глаз Николь выступили слезы, которые покатились по щекам и смешались со слюной. Вымученный и сдавленный вздох, и мужчина с неожиданным остервенением вжал дергающуюся голову девушки в аккуратно стриженный лобок и через удушающее мгновение милостиво отпустил. Николь закашляла, судорожно вдыхая загустевший от похоти воздух и со свистящим стоном начала утирать ядовитые слезы и липкую слюну с подбородка. Моцарт бесновался, оглушал отрывистыми и резкими возгласами задыхающихся скрипок и мрачного фагота. Николь никогда не понимала любовь некоторых индивидуумов к классической музыке, а теперь все эти драматические переливы будут ассоциироваться с душной машиной. Августино взял Николь за подбородок и повернул раскрасневшееся лицо к себе, проникновенно заглядывая в ее слезящиеся глаза.

— Отдышалась? — вопрос был с тихой угрозой.

— Я не могу больше, — девушка с мольбой посмотрела на мужчину.

Августино с немым укором уставился на Николь, и она устало опустила голову. Спрятав зубы за саднящими губами, девушка притянула к себе руку, но вампир повелительно завел за спину.

— Без рук, золотце, — Августино пропустил шелковистые волосы через пальцы, — давай так. Ты прекратишь дергаться как умирающий тюлень. Расслабишься и дашь мне закончить. Перестань капризничать, от моего члена еще никто не умирал.

После своей тирады мужчина сцапал волосы Николь двумя руками и начал методично с равной амплитудой подмахивать ее головой, словно он держал не живого человека, а баскетбольный мяч. Вздохи Августино стали прерывистыми, а движения более агрессивными. Чтобы хоть как-то ослабить напряжение, девушка вытолкнула изо рта язык, но это было ошибкой — вампир вжал в себя ее мычащий рот, и его головка с влажным звуком вторглась в схваченную судорогой глотку. Августино с рыком зафиксировал голову и несколько раз дернулся под Николь, извергнув проклятое семя. Краешком сознания, Николь насмешливо отметила, что лобок вампира надушен, и это было отчасти возбуждающе. Только после третьего глухого стона, мужчина уронил руки, и девушка с всхрипами унижения и стыда откинулась на спинку сидения. Весь подбородок, шея были в густой и клейкой слюне, которая ниточками тянулась с кончика носа и опухших губ. Николь бесстыдно задрала футболку и вытерлась краем ткани, как полотенцем после умывания.

— Вступительный экзамен ты прошла, — Августино закрыл глаза и застегнул ширинку, — прими мои искренние поздравления.