Мерзавцы в крови

Глава 8. Разврат за столом

Николь медленно ходила по тихим коридорам дома, который еще не проснулся. Она опять очнулась засветло, за пару часов до заката и шаталась из угла в угол как неприкаянная, в нежно-голубом платье, которое ей заботливо оставила Самида с милой запиской: “Идеально подойдет к твоим мистически обворожительным глазам”. Разве после подобного Николь могла злиться на фамильярку? Шифоновая ткань неприятно касалась заживающих ран, и девушка слегка кривилась при каждом шаге.

Николь загорелась идеей выйти в сад, который она лицезрела на днях из своего окна и попробовать те яблоки, который казались красными каплями крови в желтой листве. Она бесшумно проскользнула в темный коридор, который должен был вывести к черному выходу из дома и остановилась у одной из дверей, из которой доносились теплые запахи выпечки жареного лука. Николь покусала губы в нерешительности, вспоминая, были ли какие-то запреты насчет кухни, и одним глазком заглянула в щель.

В просторной светлой кухне с тарелками и скворчащими сковородами сновала полненькая дама с короткими кудрявыми волосами. Лицо ее было красным и сосредоточенным. У широкого стола на высоком стуле сидел мальчишка лет десяти и прижимался лбом в живот женщины, чье лицо было перекошено состраданием и непонятной решительностью. Под глазами пролегли глубокие морщины как грязные трещины на белом дереве. К мальчику подошел бритый водитель, который привез Николь в дом и ласково улыбнулся женщине. В руках он держал резиновый жгут, тонкую пластиковую трубку с иглой на конце.

Николь не хотела знать, что произойдет дальше, но приросла к полу и не могла шага ступить от злополучной двери. С растущей паникой она наблюдала, как бугай натягивает стерильные перчатки, промакивает сгиб локтя мальчика ватным тампоном, а затем с медицинской точностью вводит широкую канюлю побледневшему от страха мальчику в вену. Темная кровь потекла по трубочке, и мужчина ловко и виртуозно вставил внушительный шприц с другой стороны и начал медленно тянуть за поршень. Ребенок хныкал в пальто матери, которая успокаивающе гладила его по голове, тихо шепча похвалу самому смелому мальчику на свете. Лысый урод отложил наполненный шприц и тут же присоединил другой. Мужчина не отрывал взгляда от мерных полосок и, кажется, даже не дышал — настолько он был собран и сконцентрирован на заборе крови.

Когда второй шприц был заполнен, бугай стянул жгут с ослабевшего мальчика и достал из кармана несколько крупных купюр. Женщина с раболепной благодарностью кивнула и схватила деньги. ребенок шатался из стороны в сторону, его мать крепко прижала к себе и повела к двери, которая пряталась за шкафами и стеллажами с посудой. Мужчина снял перчатки, взял из рук бесстрастной поварихи два звонких бокала на тонких ножках и придирчиво проверил стекло на чистоту. На стол был брошен пластиковый пакет наполненный чужой кровью с различными наклейками с медицинской информацией. Бугай выдавил содержимое шприцов в бокалы и судя по количеству, урод забрал у мальчика не меньше двухсот миллилитров крови. Затем он надрезал пакет и наполнил изящные стекляшки до самых краев.

Один из бокалов мужчина поставил на небольшой поднос и поспешил к выходу. Николь юркнула за угол и прижалась к стене, зажмурившись от ноющей боли в ягодицах. Девушка выглянула из своего укрытия — мужчина шел торопливыми шагами к двери под лестницей. Когда его спина скрылась в проеме, Николь на цыпочках поспешила в гостиную. Девушка пролетела легким ветром мимо уродливого дивана и подбежала к окну, за которым начало темнеть, в тот самый момент, когда скрипнула дверь.

— Ты уже проснулась? — голос бугая был тихими и приветливым.

— Да, — Николь небрежно повернула к нему голову и улыбнулась, пожав плечами, — только спустилась, а никого нет.

— Она у нас ранняя пташка, — по лестнице спускалась благоухающая Самида в платье цвета погребального пепла.

— Доброй ночи, девочки, — бугай кивнул и скрылся в темном коридоре.

Фамильярка подплыла к молчаливой "подруге" с распахнутыми для объятий руками:

— Здравствуй, — она положила легкие ладошки на плечи девушки и легко поцеловала в уголок рта, — я рада тебя видеть.

— Взаимно, — Николь кивнула.

— Ты все еще злишься? — фамильярка вскинула брови.

— Она злопамятная, Самида, — к ним решительным шагом направился Августино. Его шелковая бордовая рубашка была небрежно расстегнута на верхние пуговицы и наспех заправлена легкие брюки. Тяжелые кудри обрамляли лицо и ниспадали на грудь, — с ней надо быть осторожнее.

— Вовсе нет, — Николь спрятала руки за спину и сцепила в замок,

— А вот и да, — мужчина взял девушку за подбородок и заглянул в бледное лицо маслянистыми глазами, — но я знаю, как это исправить.

Он жадно поцеловал Николь, обхватил ее рот влажными губами, которые отдавали на вкус сладостью и железом. Девушка закрыла глаза и с неожиданным для себя жаром переплела свой язык с чужим, томно выдохнув.

— Неужели соскучилась? — Августино насмешливо посмотрел в потемневшие глаза Николь, — порка пошла тебе на пользу.

Девушка дернулась как от пощечины, и мужчина, посмеиваясь, обнял взвизгнувшую от радости Самиду. Вампир ласково провел кончиком по приоткрытым губам фамилярки:

— Тебя сегодня ждет сюрприз.

— И какой же? — Самида прижалась к груди хозяина и влюблённо вгляделась в его лицо.

— Узнаешь, — мужчина подмигнул и зашагал в столовую.

Фамильярка затрусила за ним как верная собачонка, которая готова описаться от любого ласкового слова. Николь представила себя со стороны и была не рада тому, что она увидела — похотливая сучка, которая жаждет жесткой порки от рук чудовища.

— Ты так и будешь стоять? — Августино рассерженно смотрел на Николь, которая неуверенно топталась возле стола, — садись.

Девушка сжала зубы и медленно опустилась на горящий зад под колким взглядом вампира. Из глаз посыпались искры, когда она всем весом прижалась к мягкому сидению. Николь прерывисто вздохнула и выпрямилась, глядя в пустоту перед собой. Из-за накатывающих волн боли по всему телу, она не заметила, как перед ней поставили жюльен в кокотнице и начищенные до блеска столовые приборы.

— Одно загляденье смотреть на тебя, — Августино взял протянутый безликой служанкой бокал с густой жижей, которая идеально подходила по цвету к рубашке вампира, и тут же пригубил его.

Николь вытаращилась на кровавый ужин в руке мужчины и она тяжело сглотнула, вспомнив лицо бледного мальчика. Августино раскрывался перед девушкой с неприятных сторон — он предпочитал детскую кровь. Она бездумно отправила ароматный кремовый комочек в рот, продолжая буравить взглядом наполовину опустевший бокал.

— Ты хочешь попробовать? — Августино покачал бокал в ладони.

— Нет, — Николь икнула и прикрыла рот рукой.

— Пей, — мужчина со стуком опустил бокал и придвинул к ней, — до дна, золотце. Самое сладкое оставил для тебя. Я не жадный.

— Но я не хочу, — девушка испуганно отшатнулась от вампира.

— Я повторять не буду, — Августино нахмурился.

Николь дрожащими пальцами взяла хрустальный бокал и, задержав дыхание, опрокинула его в себя. Вязкая и тошнотворно сладковатая кровь устремилась к сжатому пищеводу, и девушка зажала рот, пытаясь проглотить железистую жидкую мерзость. В гнетущей тишине девушка громко поперхнулась и забрызгала свою тарелку и скатерть алыми пятнами. Николь схватила салфетку, но строгий голос Августино заставил ее замереть:

— Не смей, — он шумно выдохнул, — посмотри на меня.

Девушка повернула окровавленное лицо к мужчине, который тут же подался вперед и присосался губами к острому подбородку, с которого стекали бурые капли. Вампир в исступлении облизал щеки и рот Николь, сжав пальцы на ее напряженной шее. Августино въелся в уста девушки, протиснув язык между зубами и со стоном наслаждения втянул в себя пряную слюну. — Умеешь же ты меня подразнить, — мужчина куснул вскрикнувшую Николь за нижнюю губу до крови и присосался к ранке, зарывшись узловатыми пальцами в ее волосы. Он одурманено отпрянул от девушки и откинулся на спинку стула, расстегивая ширинку, — Самида, будь добра...

Фамильярка томно улыбнулась Господину и с похвальным рвением нырнула под стол.

— Николь, — Августино хищно провел языком по верхним зубам, — ножки в стороны, пальчики под юбку. И смотри мне в глаза. А когда будешь кончать, назови мое имя.

Августино был безумен, и Николь только подстегивала вампира, который упивался своим умопомешательством как истинный эстет. Если пить кровь, то с долей детской наивности, если любить женщин, то только через унижение и власть.

Девушка откинула легкий подол платья и изящно раздвинула колени. Августино положил ладонь на вихляющий затылок Самиды и аккуратно накрутил густые волосы на кулак, глядя пытливыми глазами на Николь, которая положила пальчики на набухшие нижние губы и мягко надавила на клитор. Напряженный узел нервов тут же отозвался на ее прикосновение — девушка была возбуждена, и даже не заметила этого за приступами волнения и паники перед вампиром. Тихо охнув, Николь тверже прижала пальцы к нежным складкам и пропустила через мягкие и скользкие подушечки налившейся горячей кровью клитор.

Ее густой и бесстыдный стон стал продолжением хриплого рыка Августино, который вжимал мычащую голову Самиды в пах. Пальчики Николь скользили вниз-вверх по пульсирующей плоти, ускоряясь с каждым ее хриплым вздохом. Девушка приоткрыла рот, когда босые ступни свела горячая судорога.

— Ав...гу… — она привалилась грудью к краю стола, и раскаленный комок вожделения в глубинах ее нутра выпустил из себя иглы расплавленного экстаза, — сти...но…

Николь выгнулась в спине и запрокинула голову, издав надтреснутый восторгом воскрик, который был подхвачен утробным ревом Августино. Мужчина дернулся под губами Самиды и обмяк на стуле, уронив ослабевшие руки. Фамильярка элегантно поднялась из-под скатерти и пригубила бокал с белым вином. Вампир перевел мутный взгляд на Самиду и зло прошептал:

— Не смей при мне запивать мою сперму алкоголем, — он медленно сморгнул пелену беспамятства, — ты должна насладиться сполна ее вкусом.

Фамильярка вся сжалась и виновато отставила бокал в сторону:

— Прости.

Августино вновь посмотрел на Николь и протянул ладонь:

— Дай мне руку, которой ты себя ублажила.

Девушка безропотно повиновалась и мужчина медленно и с чувством обсмаковал каждый хрупкий пальчик, глядя горящими глазами в расширенные от удивления зрачки Николь.

— У тебя очень легкий и солоновато-цитрусовый вкус, — он улыбнулся, — а я ведь уже сотни лет не ел апельсинов.

Вампир отпустил ладонь своей ученицы и поднялся, застегивая ширинку:

— В подвал, девочки.

Николь испуганно переглянулась с настороженной Самидой, которая стискивала побелевшими пальцами край скатерти. Фамильярка закусила губу и несмело отодвинулась от стола. Николь объяла мелкая дрожь — неужели Августино прознал, что она подглядывала за его водителем?