Мерзавцы в крови

Глава 17. Случай на аукционе, о котором будут сплетничать веками

Николь заперли в комнате. Видимо, она больше недостойна даже заточения в клетке, не говоря уже о ларимаровых жезлах в заднице. Единственное ее развлечение было — подглядывание из-под щели шторины за методичным садовником, который мел дорожки, собирал листву и сгнившие яблоки с травы. Она не хотела, чтобы старик заметил ее, поэтому следила за ним одним глазком, гадая, как такой почтенный человек попал к Августино на службу.

Иногда старик садился на резную скамью и смотрел подслеповатыми глазами на вечереющее небо и подносил пальцы ко рту, делая вид, что затягивается сигаретой. О чем он думал, мечтал? Жалел ли об ошибках, которые он, несомненно, совершил в своей жизни? Он служил вампиру и ходил по земле, под которой было погребен не один скелет.

Когда Николь не спалось, она сидела все так же у окна и смотрела за пузатым енотом, который каждую ночь шарился по саду и что-то вынюхивал, приподнимаясь на задние лапы. Где была его нора? За территорией дома или в корнях яблонь? Вот это настоящая загадка, а не глупые поэмы вампира и его полудохлая сестра, которая вынуждена терпеть рожу придурочного братца. Знала бы Патриция, чем он занимается ночами этот извращенец! Как измывается над фамильярами и какие отвратительные вещи в них пихает. Хвосты, стержни, пальцы! Как же в душе Августино пусто, раз он заполняет прореху извращенными удовольствиями и унижениями других. Как романтичный и возвышенный мужчина обернулся равнодушным истязателем и совратителем невинных девушек и юнцов? Кто же его бросил и отверг его симпатию, что он так взбесился на многие сотни лет вперед?

Николь затаилась за тяжелой шторой, когда в ночной сад вышел Августино, который с привычным презрением осмотрел полысевшие деревья и пнул желтый лист. С ненавистью, которой достоин только злейший враг. Вампир повернулся и уставился немигающим взглядом на окно спальни Николь. Он медленно провел большим пальцем по горлу и ткнул в одну из молодых яблонь. Девушка высунула голову и внимательно посмотрела на дерево, а потом перевела удивленный взгляд на злющего Августино, который многозначительно поиграл бровями и спрятал руки в карманы. Николь отрицательно помотала головой, но вампир медленно и утвердительно кивнул, обещая, что обязательно погубит наглую девку. Николь довольно быстро устала от гляделок с вампиром и лениво задернула шторы, чтобы больше не видеть бледную рожу чудака, который вечно чем-то недоволен. Она нырнула под одеяло и проспала долгие часы без сновидений.

Последующий день Самида молча и зло намывала и натирала ее кожу, тиранила лобок и промежность пахучими полосками с воском, укладывала отросшие волосы на голове в игривые локоны, которые едва доходили до подбородка, превращая Николь в наивную кокетку. Старшая облачила девушку в ярко-алую тряпку и поставила перед ней туфли такого же цвета.

— Твой размер, — она фыркнула, — подарок Альбертины. Эта сука заявила, что ты подобна порочной розе в саду наслаждений.

— Это так мило! — Николь просунула изящные ступни в узкие колодки и грациозно прошлась по комнате, привыкая к высоким каблукам, — но очень неудобно.

— Ты достойна смерти, — Самида с ненавистью затянула черный ошейник на белой шее девушки и прошипела, — ты принесла страдания Августино!

— Самое забавное в этой ситуации то, — Николь пробежалась пальчиками по бархатной коже фамильярки, — что мне все равно на твоего хозяина и на его страдания.

— Он был добр к тебе, — Самида дернулась как от оплеухи, — спас твою никчемную жизнь.

Николь ласково улыбнулась ревнивой фамильярке и подняла подбородок, чтобы ей было сподручнее прицепить тонкий кожаный ремешок к ошейнику.

— Я помогу ему закопать тебя в саду, — Самида дернула за поводок и потянула стучащую каблучками Николь в темный коридор.

Фамильярка вывела девушку на улице, где ее ждала машина, в которую она грациозно села, подбирая юбку несколькими пальчиками. Августино тут же притянул ее к себе за ошейник.

— Я заплачу любые деньги, чтобы вскрыть тебе горло.

— Договорились, — Николь кивнула, с любопытством оглядывая вампира

Мужчина был неприлично хорош — черный костюм и рубашка под цвет платья рабыни, а под воротом виднелся пестрый шелковый платок. Просто и со вкусом. Девушка потянула носом и у нее закружилась голова от терпкого парфюма.

— Ты хорошо пахнешь, — Николь была тихой и вежливой, но вампир зло и обиженно отвернулся от нее и уставился в окно.

Всю дорогу они молчали, и девушка успела сладко задремать на несколько часов к большому неудовольствию Августино, который громкой и злобно выдыхал, дергал коленями и барабанил пальцами по плотной коже сидения.

— А я ведь не хотела тебя обижать, — Николь посмотрела на мужчину из-под полуоткрытых ресниц, — ты принимаешь все слишком близко к сердцу.

— Вот ты совсем нет, — Августино покачал головой.

— Ситуация безвыходная, — девушка поправила ошейник, — я знаю, что если я вернусь к обычной жизни, то меня в первый же день увезут в дурку. Я категорично заявляю, что ты нанес мне множество психологических травм, которые сейчас сшиты стальными нитями защитной реакции. Я убила двух человек, хотя жестокость мне совсем несвойственна, кормила Альбертину с рук Марленом, который мне лично ничего не сделал. Признаюсь, что я все же думала, что меня ждет что-то иное, когда ты мне предложил уйти с тобой. Любви, например. Как в фильмах про вампиров. Все же красивые истории, которые завораживают своей наивностью и нежными чувствами. Ты испоганил мою душу, вывернул наизнанку и выпустил демона, который должен был быть заперт. Амедей прав, смерть была бы милосердием.

— У тебя был выбор.

— В задницу твой выбор, — Николь приложилась лбом к стеклу, рассматривая аккуратные загородные домики, — никто не хочет умирать. И этот страх породил таких уродов как ты. И я. Страх и есть Дьявол, и он выигрывает.

— Я тебя действительно закопаю, Николь, — Августино повторил свои угрозы.

— Кого ты любил? — девушка проследила глазами за летящей птицей, — твои стихи очень красивые. Такие слова не напишешь, если не познать этого чувства.

— Не твое дело, — вампир скривился и заскрипел зубами, — она давно мертва.

— Мне жаль, — Николь коснулась пальчиками холодного стекла, — хорошо, что я не успела ни в кого влюбиться, а то я стихи писать не умею. Решала бы бесконечные уравнения и плакала над ними, а мои фамильяры думали и гадали, зачем я высчитываю движение электрона в системе центра масс.

Драгош бросил удивленный взгляд через зеркало и едва сдержал улыбку.

— Что ты несешь, Николь? — Августино сжал переносицу.

— Я ученой хотела стать, — девушка откинулась назад и уставилась пустыми глазами в крышу машины, — разгадать тайны Вселенной. Столько олимпиад и школьных соревнований и все зря. В науке нет места вампирам, они ошибка, у которой нет решения и логичного объяснения.

Машина остановилась возле здания, который своей помпезностью напоминал какое-нибудь правительственное учреждение. Именно из него Августино вывел однажды Николь к “спасению” и “вечной жизни”. У лестницы стояло несколько охранников, которые тут же начали что-то нашептывать в небольшие рации.

Вампир нетерпеливо вышел из, машины, когда Драгош открыл дверцу, и обогнул авто, чтобы грубо схватить Николь за поводок и выволочь на ночную и пустынную улицу. Девушка едва не потеряла равновесие, пытаясь поспеть за быстрыми и размашистыми шагами своего временного хозяина.

Молчаливый портье уважительно кивнул Августино и отворил перед гостями дверь. В темном холле их встретила улыбчивая женщина в строгом и узком платье и повела по массивной лестнице на второй этаж. Очередной слуга открыл тяжелую дверь, и Августино с Николь оказались в полумраке и в окружении старинных предметов — картин, фигурок, потрепанных книг в кожанных переплетах, бюстов с искрящимися драгоценностями и многим другим, что пропахло плесенью Вечности. Николь не сразу заметила десятки обращенных на нее глаз. Вампиры сливались как древняя рухлядь среди антиквариата.

— Прекрасно, — к ним подплыла Альбертина с бокалом крови и критично осмотрела Николь, — и все впору!

— Благодарю за ваш подарок, — девушка мило улыбнулась и была награждена за свою вежливость тягучим поцелуем с привкусом железа.

— Красавица, — она вытерла пятно помады с губ девушки большим пальцем, брюлики на кольцах вспыхнули, — только о тебе и думала.

Вампирша пребывала в отличном расположении духа и веселье. Зато Августино был мрачнее тучи — он тяжелым взглядом осматривал присутствующих и едва заметно кивал вампирам, которые не отрывали глаз от него и его спутницы.

— Мой милый друг, — к вампиру подошел Амедей в светлом шерстяном костюме, который только подчеркивал бледность светловолосого улыбчивого красавца, — ну, хоть кто-то разворошил это осиное гнездо!

— Не было у меня такой цели, — Августино прошипел как ядовитая старая черепаха.

— Сюда, милая, — Альбертина указала пальчиком в пустующий угол в окружении изысканных статуй танцующих нимф, — и будь с каждым мила как со мной.

— С удовольствием, — Николь под удивленным взглядом Амедея сладко слизала капельку крови с уголка рта Альбертины.

— Иди, — Августино отцепил поводок и хлестнул ремешком по заднице девушки, — потекла уже вся, потаскуха грязная.

Николь горделиво прошлась под заинтересованными взглядами вампиров, которые тонули во мраке. Она ничего не чувствовала в груди - ни страха, ни волнения. Она медленно повернулась вокруг своей оси и игриво выставила ножку в глубокий разрез платья.

— Даже интересно, какова ее любовь на вкус, — Амедей жадно пригубил бокал с кровью.

— Не вздумай, — Августино дернул друга за рукав, — этой шлюхе место в моем саду.

— Дружба дружбой, — Амедей оскорбленно посмотрел на вампира, — а фамильяры врозь.

Надменные кровососы медленно прогуливались между экспонатами. Возле некоторых стояли слуги с белыми перчатками — они либо аккуратно перелистывали старые книги, либо бережно вертели древние и потертые безделушки перед заинтересованными вампирами.

— Ты любишь детей? — тихий женский голос отвлек Николь от созерцания Высших.

Перед ней стояла бледная девушка в спортивном костюме и с младенцем на руках — типичная уставшая мать грудничка, и Николь не сразу поняла, что перед ней вампирша.

— Да, — девушка потянула руки к тихому ребенку в цветастых ползунках

— Он очень громко плачет, — вампирша печально смотрела на Николь, — я не знаю, как его успокоить!

Когда Девушка взяла ребенка на руки, она с ужасом поняла, что это младенец, который застыл во времени куклой как сестра Августино. Девушка сглотнула и начала напевать колыбельную, которую ей пела мама в детстве — про маленького лисенка, который спит в своей норке и видит сны о мармеладках. Она нежно укачивала куклу, которая была раньше живым существом, и с искренней любовью смотрела в прелестное личико. Ребенка погубила слепое обожание матери. Или, возможно, вампирша выкрала у кого-то младенца и прокляла его своей кровью.

— Ты просто волшебница, — вампирша аккуратно забрала свое дитя из рук девушки и поцеловала его в лобик, — спи, моя милая Анастасия.

— Она красавица, — Николь тихо шепнула незнакомке, не желая разбудить девочку.

— Она очень капризная, — вампирша измученно простонала.

— Как и все девочки, — Николь мило улыбнулась и заговорщически наклонилась к кровососке, — никогда прежде не видела такого прелестного ребенка.

Августино цепко следил за девушкой, которая нагло и без зазрения совести врала, но ее ложь была добра и прелестна как обманчивые лучи раннего весеннего солнца.

— Мне нужна няня, — вампирша вымученно смотрела на девочку, — но Анастасия никого не принимает, — она печально улыбнулась, — стольких пришлось уволить.

Скорее всего, под "уволить" милая кровососка подразумевала "убить".

— Я никогда прежде не работала няней, — Николь честно призналась и вздохнула.

— Ты ей понравилась, — незнакомка убедительно кивнула, — а это самое важное!

Вампирша отошла от Николь, тихо укачивая куклу и на память напевая колыбельную, которую услышала от девушки.

— Покажи свою грудь, — щеголеватый вампир ткнул когтистым пальцем в Николь.

Николь томно скинула бретельки платья и выставила на показ аккуратные розовые соски.

— Кто-нибудь кончал на твои наливные яблочки? — мужчина сально осматривал девушку, поглаживая подбородок.

— Нет, — Николь закрыла глаза, когда холодная рука легла на правую грудь и тихо выдохнула.

— Августино? — вампир изогнул бровь.

— Не успел, — девушка прикусила губу, имитируя легкое смущение.

— Прелестно, — прошелестел мужчина и отошел.

Николь изящно продела руки в лямочки и тряхнула волосами, привлекая к себе внимание.

— Жгучая или нежная, — Амедей пожевал губы, — жертвенная или требовательная?

— Прекрати, — процедил Августино и нервно ударил поводком по ноге.

Николь не запоминала лиц, отвечала на вопросы и по требованию оголялась. Кто-то нахально целовал ее в губы, другие лезли под юбку и трогали за влажные складки, одобрительно кивая — девушка была возбуждена. Желание проснулось от горящего ненавистью взгляда Августино, который похлопывал тонким кожаным ремешком свое бедро, справляясь с желанием нагнуть стерву на виду у всех и отстегать ее как следует. Амедей поставил пустой бокал на поднос мимо проходящего слуги, и медленно зашагал к Николь.

— Вы прекрасны, — он невесомо поцеловал пальчики прелестницы, проникновенно глядя в ее глаза, — украшение этого вечера.

— Благодарю, — девушка улыбнулась

— Вам здесь не место, — вампир покачал головой, — вы — Богиня.

— И сколько женщин, — Николь прильнула к груди Амедея и жарко заглянула в стальные глаза, — покупается на этот бред?

— Почти каждая, — мужчина запустил пальцы в мягкие волосы девушки и тягуче посмотрел в ее лицо, — я бы хотел, чтобы ты меня любила.

— Августино не позволит, — печально пролепетала Николь, как теряющая сознание девушка, — он так жесток со мной!

— Вот же сука, — Августино в ярости подошел к девушке и злобно замахнулся поводком.

Николь кротко задрала юбку, оголяя пятую точку и тихо всхлипнула в грудь опешившего Амедея, когда ремешок звонко опустился на ее задницу. Вампиры зашептали, и еще один хлесткий и жестокий удар ремнем, вызвавший у Николь стон боли и затаенного желания, который уловил только Августино. Вампир в отчаянии нанес еще несколько постыдных и сильных ударов по покрасневшей коже, чтобы хоть как-то урезонить чокнутую мазохистку, но вызвал только новые крики с нотками болезненного блаженства.

— Довольно, — Августино в злобе повернулся к кучке голодных и возбужденных вампиров, всплеснув руками и зарычал, — пора начинать аукцион.

Амедей сочувственно поглаживал вздрагивающие плечи Николь, и ласково целовал ее спутанный висок.

— К ноге! — вампир заверещал на голозадую девушку.

Николь стыдливо посмотрела на Молчаливого Амедея и послушно опустилась на карачки. Она в гнетущей тишине подползла к Августино и села на колени, задирая голову, чтобы "хозяин" пристегнул ее к поводку.

— Давайте, — кто-то оживленно зашептал, чтобы не нарушать интимность происходящего, — ее первой выставим.

Николь раболепно смотрела в лицо трясущегося от бешенства Августино.

— Но порядок уже определен, — прозвучал тихий женский голос.

Мужчина сжал кулаки до белых костяшек и на его челюстях заиграли желваки гнева.

— К черту порядок, — заявил какой-то визгливый вампир, — у меня сейчас ширинка лопнет.

— Не приукрашивай, — надменно бросил Августино, пожирая лицо Николь взглядом вожделения и свирепости, — у тебя член как у младенца.

— Не каждому по нраву елда как у коня! — громко заверещал визгливый вампир, чье лицо Николь не запомнила.

— Одной все же по душе, — Августино потянул за поводок, склоняясь над девушкой, — после меня, дружочек, твой стручок в ее дырах потеряется.

Николь сгорала в безумии вожделения к вампиру, который раззадорил ее своим гневом. Она беззвучно зашевелила губами:

— Возьми меня.

Под возмущенные охи других Высших мужчина с остервенением повалил Николь на мраморный грязный пол, судорожно расстегивая ширинку.

— Августино! — Амедей сделал уверенный шаг к другу, — не будь животным!

— Завали пасть, — мужчина с рыком оскалил клыки на товарища и одним толчком овладел вскрикнувшей девушкой, которая обняла его бедра точеными ногами в ярко красных туфлях.

— Ты пугаешь ребенка! — завопила вампирша с младенцем на руках.

Но Августино обезумел на глазах у всех. Он громко и болезненно стонал в шею Николь, разъяренно вдавливая кричащую то ли от боли, то ли от дикого экстаза бедняжечку, которая выгибала спину и затуманенными глазами смотрела на кучку кровососов. Они возмущались, но никто не смел остановить своего собрата, дергающегося над Николь. Августино с треском содрал тонкое платье с плеч девушки, со стоном наслаждения вынырнул из ее лона и на глазах у всех, без стыда и совести, изверг вязкое и густое семя на грудь задыхающейся девушки, которую только нагнал оргазм.

— Какой же ты все-таки мудак, Августино! — послышался рассерженный голос любителя аккуратных сисечек.

— Открой рот! — мужчина грубо схватил девушки за волосы и привлек голову к члену, с которого тянулась тягучие капли спермы.

Николь мягко обхватила головку чувственными губами, и нежно прошлась упругим языком по уздечке, вызывая в теле вампира мелкую дрожь остаточного экстаза. Августино дернул Николь за волосы назад и прищурился:

— Грязная шлюха, — и с отвращением плюнул в раскрасневшееся лицо девушки, — ты достойна только презрения.

Он рвано поднялся на ноги, вправил член в брюки, и высокомерно кинул шокированным слугам, которые притаились в сторонке:

— Приведите товар в порядок.