Месть преданной жены, или Спокойствие! Я - мама!

Глава 54

Эти слова прозвучали словно звонкая пощечина и еще несколько секунд гудели в ушах.

Я понимала, что опускаться до ее уровня, легко играя жизнью ребенка для сведения личных счетов, я не стану.

- Знаешь, милая, - произнесла я, глядя в ее гордое довольное лицо. - Те, кто пробовали построить свое счастье на чужом горе - плохо закончили. Если мужчина один раз бросил женщину с ребенком, то ему ничто не помешает сделать это снова, но уже с новой семьей.

Я оставила ей эти слова, направляясь к двери.

Честно, до последнего я была уверена, что Фрезия, все-таки согласиться. Пусть нехотя, пусть с показным скандалом, пусть с истерикой. Но она молчала.

- Он никогда меня не бросит, - произнесла Фрезия, а я вздохнула.

- Ну что там? - спросил Элизар, а я помотала головой.

- Я попробую с ней поговорить. Надавить. Нажать, - произнес канцлер. - У нас уже состоялся крайне неприятный разговор.

- Толку? - спросил Элизар.- Кровь должна быть добровольной. А это уже будет не добровольно.

- За то, что она сделала и за то, что сказала, я лишу ее половины имущества, которое ей причитается. Она пойдет на улицу вместе со своим приданным. Я не собираюсь терпеть в своем доме такую тварь, - произнес канцлер.

Я возвращалась в карету.

- А если Северин тоже откажется? - прошептала я, чувствуя, как отчаяние захлестнуло меня с головой. Казалось, вот-вот… А тут столько препятствий.

- Все, все, все, - послышался голос Элизара, а меня обняли. - Мы постараемся сделать все возможное… Я еще посмотрю, вдруг есть способ, как очистить кровь или как обмануть заклинание… Ты, главное, не плач. Мы спасем мальчика…

То, что я мечтала услышать от мужа, я услышала от его злейшего врага. Не любимый муж, а злейший враг семьи, бросил все дела, чтобы помочь.

“Надежный!”, - пронеслось в голове, когда я прижалась к груди Элизара. - “Он не бросает в беде!”.

- Я с тобой, все хорошо, - шептало он в мою макушку. Мне очень хотелось верить в то, что все хорошо.

- Ну, раз это говорит великий чародей, - выдохнула я, пытаясь остановить поток слез. Слезами я мало чем помогу сыну.

- Ну, не такой уж я и великий, - рассмеялся Элизар, стирая рукой слезы с моего лица. - Так, немного выдающийся.

- Нет, - прошептала я, глядя в его красивые глаза. Темные волосы подчеркивали бледность лица, а он показался мне таким прекрасным. Он сумел снова вернуть к жизни моего сына. Кажется, после этого я готова боготворить его. - Ты действительно великий чародей… Вредный, правда…

Я невольно улыбнулась, закусив губу. Слеза скатилась по щеке.

- Ну, не без этого! - заметил с улыбкой Элизар. - А то какой я получается темный маг, если я не вредничаю?

Карета остановилась, а я вспомнила, что в ней был еще и канцлер. Кажется, он и так все понял, поэтому смотрел в окно.

Мне помогли спуститься, а я только дошла до двери, как вдруг оттуда выскочили Гербальд и Матильда, атаковав нас вопросами.

- Нет, - прошептала я. - Она отказалась дать кровь…

Я пересказала весь наш разговор. Гербальд стоял с открытым ртом, а Матильда прижала руки ко рту.

- И какая разница, как он родился! Это же дитятко! - всплеснула она руками. - Дитятко! Разве можно такое говорить! Надо было ей в суп плюнуть!

- Ну, знаете ли, мадам! - прокашлялся Гербальд, все еще пребывая в ужасе от моих слов. - У меня даже нет слов, подобающих дворецкому, чтобы выразить всю степень моего возмущения! Но есть слова подобающие рыбаку, могильщику и пьяному могильщику!

- Нам нужна кровь родителей. Остается Северин, - прошептала я, глядя в сторону камеры. - И чем быстрее, тем лучше.

Я направилась к узнику. Я знала, что он потребует свободу в обмен на кровь. Но при этом боялась, что он попытается обмануть меня! О, это ужасно чувство, которое сжимало сердце. Казалось, внутри что-то ведет обратный отсчет.

- Северин, - вошла я в камеру. - Мне нужна твоя кровь. Добровольно.

Узник, оставшийся в одиночестве поднял голову. Его некогда красивые волосы превратились в грязные сосульки.

- Значит, способ нашли… - выдохнул он, а я всматривалась в его лицо, пытаясь понять, что он задумал. - Конечно же я дам ее! Это ведь мой сын! Только при одном условии…

Вот! Теперь он будет диктовать условия! Так я и знала.

Вздохнув, я понимала, что время - мой злейший враг. И я согласна на все, лишь бы мой ребенок был жив.

- Я хочу присутствовать на ритуале, - вздохнул Северин. - Речь идет о жизни моего сына…

Один благородный поступок за другим. Я, право, не знаю, что и думать!

Что-то внутри шептало, словно бальзамом на израненную женскую душу: “А вдруг он все осознал? Вдруг, он разочаровался в любовнице? И теперь понял всю ценность семьи?”.

Мне кажется, что этот странный шепот слышат все женщины, которые хоть раз переживали предательство со стороны любимого. Они слышат его в тот момент, когда он приходит извиняться, заглядывает в душу, стоит на коленях, покаянно опустив голову.

“А, может, это просто то, что я хотела услышать? Может, я просто придумала это осознание? Я столько времени представляла этот момент, что сейчас придуманные мною слова, вылезли в качестве оправдания?

“Успокойся!”, - я сжала кулаки. - “Это сказал не он. Это - не его слова. Это - твои мысли!”.

- Хорошо, - обреченно кивнула я, понимая, что кольцо все еще при мне. - Я согласна.

Северин усмехнулся и вздохнул.

- Можете оставить меня наедине с моей пока еще женой? - спросил Северин, глядя на Элизара пристальным взглядом.

Оставаться с ним наедине было рискованно, но я понимала, что придется. Сейчас я готова была на многое, лишь бы он не передумал.

- Конечно, - заметил Элизар, проводя рукой по моему плечу. - Только учти. Если с ней что-то случится, я убью тебя. И буду убивать медленно. С наслаждением.

- Зачем мне причинять ей вред? - спросил Северин. - Я просто хочу поговорить.

- Я пока подготовлюсь к ритуалу, - заметил ректор. В его голосе прозвучали подозрительные нотки, а взгляд полостнул Северина.

Все удалились, а я осталась стоять возле закрытой двери.

- Почему ты считаешь меня мерзавцем? - спросил муж, глядя на меня.

Мне показалось, что это - сон. Я посмотрела на Северина, а внутри на секунду появилось чувство, что, быть может, я ошибалась на его счет.

- Нормальные мужья не бросают в тот момент, когда нужно помощь и поддержка, - произнесла я. - И не проводят это время с любовницей.

Сейчас я смотрела на него, но не испытывала ни восторга, ни восхищения, ни любви. Для меня это был совершенно чужой человек. Перед глазами пронеслась вся наша жизнь. Я вспомнила будоражащие ночи, полные страсти. Если раньше эти воспоминания вызывали в теле приятный и сладкий отклик, то сейчас я не чувствовала совершенно ничего.

- Ты прекрасно знаешь, кто я, - заметил Северин. - И в чем заключается моя работа. Моя работа - это безопасность королевства. Король давно подозревал твоего друга канцлера в нехороших делах. И попросил следить за ним. Поэтому я сблизился с его супругой.

- Она до сих пор уверена, что вы поженитесь, - заметила я.

- Она интересовала меня пока она была женой канцлера. Важным источником информации о его делах. Но сейчас, когда они, вероятнее всего, уже близки к разводу, если не развелись, то у меня нет интереса продолжать с ней отношения, - заметил Северин. - Однако, ребенка я не оставлю. Если так получилось, то я заберу его. Мы заберем его.

- Конечно, мне очень жаль ребенка, у матери которого нет мозгов, чести и совести, но я уже воспитываю одного вашего ребенка, - произнесла я, чувствуя, что на меня не действует волшебное “мы”.

- Это волшебное “мы” весьма запоздало, - произнесла я.

- Быть может, ты передумаешь, - улыбнулся Северин.

Я чувствовала, что внутри меня борются две женщины. Одна - наивная и глупая, которая верит, что волшебное заклинание “прости меня!” сотрет ей память, и перенесет в волшебную страну Какраньшию. И другая. Подозрительная и опытная, которая уже хлебнула горя. Она не умеет прощать предательство. И ее сердце отдано тому, кто был с ней рядом в тяжелые моменты жизни.

- У нас с тобой договор, - произнесла я, понимая, что сказать больше нечего.- Я бы скрепила его магией!

- Я не согласен на магический договор. Это уже край унижений. Речь идет о моем сыне! - произнес Северин.

- Ты все сказал? - спросила я.

- Да, - усмехнулся Северин.

“Неужели заточение так на него повлияло?”, - думала я. - “Нет, что-то тут явно не так… Но сейчас важно успеть спасти Роуза! Думай лучше об этом!”.

- Входите! - позвала я.

В присутствии всех, я сняла наручник с Северина. Он потер запястье и вздохнул.

- Все готово к ритуалу, - произнес ректор. - Осталось только начертить круг и решить, кто туда пойдет. А теперь кровь.

Он протянул кинжал и маленькую склянку.

Я застыла, боясь, что сейчас что-то пойдет не так. И Северин что-то предпримет. Но он спокойно посмотрел на блеск лезвия и вздохнул.

- Я отдаю свою кровь добровольно, чтобы спасти моего сына, - произнес Северин, надрезая руку.

Несколько капель густой черной крови упали на дно сверкающего флакона.

Ректор тут же отобрал у него кинжал и склянку.

Прямо удивительно. Я была уверена, что Северин броситься с кинжалом на меня или на кого-нибудь, попытается сбежать, но он ничего подобного не сделал!

- Думаю, что ритуал нужно проводить в комнате мальчика, - произнес ректор. - Поэтому мы с канцлером подготовили все необходимое там.

Мы поднимались по лестнице. Северин шел между ректором и канцлером, которые с подозрением косились на него.

Дверь в комнату открылась, а у меня сердце забилось часто-часто. Черные свечи были расставлены в каком-то особом порядке. На полу был нарисован меловой круг с какими-то странными символами внутри. По краю круга лежала сушеная трава, несколько крупных драгоценных камней.

- Я проверю кровь, - произнес канцлер. - С вашего позволения. А вы, господин ректор, следите за …

Он глазами показал на Северина.

Склянка вспыхнула в руках канцлера, а он с удивлением поднял брови.

- Да, кровь отдана добровольно. Она - чистая, - вернул склянку канцлер.

Ректор присел, ставя ее на какой-то знак.

- Все готово? - спросил ректор.

- Я пойду, - кивнула я. - Эмброуз меня знает. Я проводила с ним больше времени, чем кто либо. Поэтому мне и идти…

Я прекрасно знала, что для Эмброуза папа был эталоном. Он был для него тем самым идеальным папой, который обычно смотрит с портрета многолетней давности. Отец слишком мало времени уделял воспитанию Роуза. Их короткие встречи были, скорее, праздником для мальчика.

Я вспомнила свои слова: “Папа занят! У папы важная работа! Папа защищает королевство”. Я говорила это так уверенно, что мой мальчик был уверен, что папа - настоящий герой.

Роуз не знал папу. Он знал лишь образ, который я умело создавала, чтобы малыш не чувствовал себя обделенным папиным вниманием.

- Вы хорошо поду… - начал было канцлер, но я тут же посмотрела на него.

- Я же сказала. Я пойду, - произнесла я. - Мой сын - для меня все. И если ошибку допущу я, то я погибну вместе с ним. Но если ошибку допустит кто-то другой, то я… я не смогу его простить… Вы понимаете, о чем я?

Элизар вздохнул.

- Тогда нужно принести Эмброуза в круг, - произнес он. - Тебе придется держать его, пока я открываю путь…

- Я удержу, - сглотнула я, направляясь к кровати.

Эмброуз лежал бледный и совсем обессиленный. Я с легкостью подняла его на руки. О, боже! Он так похудел! Он легкий, как пушинка!

Сердце сжалось от боли, а я поцеловала его лоб.

- Сейчас мама придет… Слышишь? Мама уже идет к тебе… Скоро ты будешь здоров… - прошептала я, неся его в круг.

Я стояла с ребенком на руках.

- Береги себя, - прошептал Элизар, опуская руки на круг.

Сначала я увидела свет, который заполонил всю комнату. Казалось, он был таким ярким, что меня ослепило. А потом я почувствовала, словно парю в невесомости тумана.

- Эмброуз! - закричала я, увидев, что ребенка на руках нет. - Роуз! Сынок!

Туман жадно пожирал мои слова, проглатывал их, словно чудовище.

- Роуз! - крикнула я, видя, что вокруг нет ничего, кроме тумана. - Роуз!

Я сделала осторожный шаг в туманную пустоту как вдруг очутилась в темном сыром подземелье…

Казалось, все вокруг было исписано странными символами, зловещими и неприятными. Чувство брезгливости заставило меня держаться подальше от стен, на которых были нарисованы змеи. Точно такие же, как на браслете.

- Роуз! - позвала я, идя по каменным плитам.

О, боже! И тут змеи! Прямо как настоящие!

- Роуз! - крикнула я, видя, как глаза каменных змей вспыхивают, стоит мне только подать голос.

Я направлялась вперед, как вдруг увидела дверь, оплетенную змеями. В этой двери было крошечное зарешеченное оконце. Я вспомнила слова Элизара о том, что “душа в тюрьме браслета”, и тут же бросилась к оконцу.

- Роуз! - позвала я.

- Убирайся! - послышался голос сына. - Убирайся мерзкое чудовище!

Да, это был его голос! Я узнала его!

- Роуз! Это я - мама! - позвала я, заглядывая в окошечко. Но за ним была темнота.

- Чудовище тоже так говорило! - произнес слабый голос сына. - И я чуть не открыл дверь!

Какое чудовище? О чем это он?

- Роуз, - заплакала я. - Подойди сюда.. Сейчас мама тебя освободит!

- Убирайся вон! Чудовище! Ты - не моя мама! Я знаю! - закричал ребенок из темноты. - Моя мама там! А ты… ты… ты просто чудовище, которое пытается меня обмануть!

Змеи на двери угрожающе зашевелились, словно желая меня укусить. Я отпрыгнула на несколько шагов, а одна змея едва ли не дотянулась до меня, сверкнув драгоценностями вместо глаз.

Они были серебряными, неживыми, магическими… Но шипели, как настоящие! Их глаза - камушки грозно сверкали, не подпуская меня к решетке.

- Роуз! - позвала я.

- Уходи! - послышался голос сына.

- Я - не чудовище! Я твоя мама! - выдохнула я.

Кажется, я догадываюсь, в чем дело! Проклятие пугало ребенка. Оно принимало образы близких, которые остались у жертвы в памяти, и пыталось причинить ему вред.

- Роуз! А папа приходил? - спросила я.

- И папа, и Матильда, и Гербальд! Только я знаю, что это все неправда! - выкрикнул ребенок. - Вы делали больно! Вы мучили меня! Вы издевались надо мной!

Вот оно что… В самом начале спасти может незнакомец. Тот, кого жертва не видела ни разу. Ему будет проще поверить, чем близкому, в образе которого чудовище мучило жертву. Пока что в голове лихорадочно складывалась картинка. О, спасибо тебе, старый чародей за подсказку. Сейчас я попытаюсь ей воспользоваться!

- Роуз, подумай, что могла знать твоя мама и что мог знать ты, но чего не могло знать чудовище? - спросила я.

В ответ была тишина.

- Милый, подумай… - взмолилась я.

- В прошлый раз ты приходила, чтобы утешить меня после того, как меня мучил папа. Я тебе поверил, а ты… ты ударила меня… Мне было очень больно… Ты тоже мучила меня! - слышала я голос, полный слез и отчаяния. - Я тебе не верю! Ты опять пришла мучить меня!

- Я не стану мучить тебя! Я пришла, чтобы спасти! - произнесла я, в отчаянии.

- Чудовище говорило тоже самое! - послышался голос сына.

Серебряные змеи не подпускали меня к окошечку. Проклятье само загоняет человека в клетку, само ведет его к гибели, отрезая все шансы на спасение.

И тут меня осенило. А что если идти от противного? Если чудовище было всегда ласковым, то почему бы не делать все в точности да наоборот?

- Так, Эмброуз! - произнесла я очень строгим и нехорошим голосом. - А ну быстро открыл маме дверь! Мама придет и будет тебя мучить! Сейчас как замучаю! И всыплю по первое число! Буду издеваться над тобой…

В камере стало тихо. Если чудовище говорило, что оно - мама, то мне следует говорить, что я - чудовище?

- Да! Ты прав! Я - никакая не мама! Я ужасное и страшное чудовище! - произнесла я. -И уж тем более, жалеть тебя не буду! Попа будет фиолетовая! А ну быстро открыл мне дверь! Или как я буду тебя мучить, если дверь закрыта! С закрытой дверью мучить не получится!

“Хоть бы сработало!”, - пронеслось в голове, а мне было стыдно за свои слова.

- А почему ты так разговариваешь странно? - спросил Эмброуз. Мне показалось, или голос стал чуточку ближе. - Мама никогда не ругалась на меня…

Так, я что-то делаю неправильно. Точно! Чудовище просило открыть дверь и выйти, значит, я должна говорить, чтобы он не выходил. Может, он так поймет, что я - не чудовище?

- Потому что я - не мама! Потому что я - чудовище! И мимокрокодил по совместительству! - произнесла я. - Ладно. Сиди там! Я ухожу без тебя!

Я развернулась и направилась по коридору, как вдруг услышала звук открывающейся двери. Неужели? Неужели он догадался!

- Сиди там! - крикнула я, понимая, что мне долго придется просить прощения перед ребенком. - Сиди, где сидишь!

Я уходила, как вдруг меня кто-то дернул за руку.

- Мама, это правда ты? - спросил Эмброуз.

В этот момент я почувствовала, как сердце вздрогнуло от счастья.

- Нет, я не мама, - усмехнулась я, но предательские слезы потекли по лицу. - Совсем не мама!

Он стал вкладывать руку в мою руку, а я понимала, что в любой момент он может ее вырвать и убежать обратно в камеру.

- Мама, скажи, что ты - настоящая… - прошептал Эмброуз. - Мам, ну скажи…

- Я чудовище! Которое решило похитить тебя у другого чудовища! - сквозь слезы прошептала я.

- Я догадался! Чудовище никогда не говорило про мимокрокодила! - заметил Эмброуз, светясь от счастья. - Оно всегда говорило, что сильно любит меня… А потом мучило!

Я схватила его за руку и потащила по каменным ступеням. Туда, где виднелся свет. Еще чуть-чуть… Еще капельку.

- Куда?! - послышался холодный и страшный голос снизу. В этот момент Эмброуз вздрогнул и посмотрел на меня.

Не то щупальца, не то змеи рванули к нам из темноты.

- Мама! - завизжал Эмброуз, а я схватила его на руки, пытаясь побыстрее донести до спасительного света.

- Бежим! Быстрее! - кричала я, как вдруг почувствовала, что меня удерживает серебряная змея. Она обвилась вокруг моей ноги, заставив встать на колени и больно удариться коленной чашечкой о ступеньку.

- Беги! Беги на свет! - крикнула я.

- Мамочка! Мамочка… - зашептал Эмброуз, оборачиваясь на свет. - Я без тебя не пойду! Вставай, мамочка! Вставай!

- Беги! - крикнула я, чувствуя, как чудовище тащит меня вниз по ступеням. - Беги! Роуз!

- Мама! - завизжал Роуз.

И тут я поняла, что придется схитрить. Змеи были уже близко, а мне нужно было, чтобы Роуз выбрался.

- Позови на помощь… Там помощь! - крикнула я, пытаясь изо всех сил удержаться руками за ступени. - Быстрее! Зови на помощь!

- Я сейчас вернусь! - дернулся Эмброуз. - Держись, мама!

Он побежал по ступеням наверх, а я чувствовала, как напряглись мои руки. Аж до белых костяшек. Но я пока держалась, глядя как Эмброуз исчезает в белом свете.

Я понимала, что нужно бороться.

- Узник! Узник! - шипело позади меня. - Новый узник!

Я понимала, что у меня в этом мире нет кровных родственников. Поэтому держалась из последних сил.

Потом силы стали оставлять меня… Я понимала, что с каждой секундой мне все сложнее сопротивляться… Я уже собиралась отпустить ступеньку, как вдруг я увидела, что свет стал двигаться в мою сторону. Он двигался все ближе и ближе ко мне. А я не поверила своим глазам. Словно кто-то толкал его в мою сторону.

Это придало мне сил держаться.

Змеи шипели, обвивали мои ноги, а я видела, как свет приближался, и я высвободила руку и потянула ее к свету, боясь, что в любой момент чудовище дернет меня вниз. Только моя рука коснулась света, как я почувствовала, словно меня держат. Один мощный рывок вперед вытащил меня из подземелий ужаса.

- Хах… - выдохнула я, чувствуя, как лежу в центре круга.

- Ты в порядке? - послышался голос. Я почувствовала, как меня обняли.

- Когда вернулся ребенок, мы с канцлером объединили магию, стараясь расширить проход… И … получилось, - выдохнул Элизар. Он прижал меня к себе, а я чувствовала, что его сорочка взмокла от пота. Его волосы липли к его щекам, а я вцепилась в него, шепча: “Спасибо, спасибо….”.

- Да, - послышался уставший голос канцлера. - Никогда не думал, что так получится…

- Где ребенок? - прошептала я, как вдруг увидела, что Эмброуз бросился к отцу. Тело его плохо слушалось, но Северин раскинул руки, готовясь обнять его.

- Мама! - внезапно взвизгнул Эмброуз, а я увидела, что Северин резко развернул ребенка к нам лицом и приставил к его шее заклинание.

- Папа… Папа… Ты что делаешь? - закричал Эмброуз, но отец приставил заклинание еще ближе к малышу. - Папочка…

- Заткнись, - небрежно произнес Северин. Он держал сына в заложниках, а я чувствовала, что мне не хватает воздуха. - Если вы шевельнетесь, я убью его. Если мне покажется, что вы шевельнулись, я убью его. Кларисса. Верни мое кольцо.