Метафизик 1

Глава 2

К концу пятого часа ходьбы (хотя по ощущениям прошло не меньше года) я знаю о пытках больше любого инквизитора. Хотите заставить человека страдать без применения пыточных инструментов — сделайте так, чтобы его тело истощилось до предела, а потом отправьте его маршировать по ночному бездорожью несколько часов кряду. Рецепт простой, но очень эффективный.

Несколько раз мне приходится идти на уловки. Например, останавливаться, чтобы ноги не развалились, как наспех склеенный стул под весом упитанного борова, и расспрашивать местного Конфуция (я понятия не имею, кто такой Конфуций, но почему-то непоколебимо уверен, что это имя как нельзя кстати подходит моему седовласому проводнику). А что это там за гора? Кто-кто живет там, клан Молотоглавых? Как интересно. Мерзкие людишки, нападающие исподтишка? Какое безобразие. Само собой, я разберусь с ними. Только не сегодня, если можно. Ага, спасибо.

Воодушевленный моим «интересом», Конфуций устраивает нам небольшие передышки, чтобы пролить свет на историю этого мира. Несмотря на то, что мозг шевелится с огромнейшим трудом, сейчас я уже стараюсь не пропускать мимо ушей даже крупицы информации об этом странном местечке с зеленовато-желтой луной.

Как выяснилось, мир этот называется Тальдея, и занесло меня на центральный континент. Почти половину территории континента занимает Альянс Доминионов — государство, что в прошлом успело побывать и Коалицией Республик, и Первой Империей. Лет двести назад Империя разрослась настолько, что подчинила своей власти почти весь континент и даже пыталась создать колонии на соседних. Но потом что-то пошло не так, и разразившаяся гражданская война едва не превратила центральный континент в выжженную пустыню, населенную варварами.

После тех событий Империя стала Альянсом, и была поделена на семнадцать доминионов — областей, каждое территорией с небольшое королевство, обладающих автономией в большинстве локальных вопросов. Мой мозг отчаянно скрипит, усваивая информацию — судя по всему, в прошлой жизни я был отнюдь не политиком. А жаль. Умение изящно набрехать пришлось бы мне весьма кстати. Как и навыки распилки городского бюджета — кто знает, куда меня здесь занесет нелегкая.

Считается, что все доминионы равны между собой, но... некоторые равнее других. Тальданор — столица Альянса — находится в Первом Доминионе, где-то в полусотне лиг к северо-востоку отсюда. Первый Доминион — это, если верить моему конфуцианскому оратору, вершина технологической мысли Альянса. Научные открытия последнего столетия позволили Первому Доминиону изобрести двигатели для воздушных фрегатов, механизмы, в разы ускоряющие работу фабрик и мануфактур, доски, позволяющие перемещаться на них по воздуху, «плюющееся искрами» оружие и пластинчатую броню — легкую и при этом необычайно прочую. Казалось бы, с такими достижениями Альянс обязан не просто процветать, но и без особого труда подчинить своей власти разрозненные государства континента — но не тут-то было. Лорды, стоящие во главе влиятельнейших кланов Первого Доминиона, скорее добровольно повесятся, чем согласятся раскрыть конкурентам любые научные секреты. Если верить Конфуцию, из-за многократных попыток похитить эти секреты тридцать лет назад чуть не вспыхнула очередная гражданская война, настолько все перестали друг другу доверять.

Следующей информацией, которой меня загрузил Конфуций, оказалась история Семнадцатого Доминиона — в простонародье Доминиона Изгнанников. Когда имперская гражданская война (та самая, двухсотлетней давности) подошла к концу, для закрепления мира потребовалось найти виноватых. Тут заморачиваться не стали: ту часть проигравших кланов, что не успели вовремя переметнуться к победителям или откупиться, объявили предателями, изменниками и служителями демонов (хорошо хоть не Демона-Принца, а то от этого словосочетания у меня уже глаз дергается) — одним словом, выселили к чертовой бабушке на периферию Альянса, по соседству с природными катаклизмами (здравствуй, запах гари в моей носоглотке) и соседями-варварами, чей интеллект обратно пропорционален количеству мускул на теле и жажде набегов. Приятного в такой жизни немного. Да и, если верить Конфуцию, это больше похоже не на жизнь, а на выживание. Даже главы влиятельных родов вынуждены во многом себе отказывать, что уж говорить о тех, кому не повезло родиться богатым. А в остальных шестнадцати доминионах жителей семнадцатого и вовсе едва считают своими соотечественниками. Именно поэтому «семнадцатым» и понадобился я — ну, точнее, тот парень с кучей эпитетов, что должен был вселиться в это тело вместо меня.

Если верить Конфуцию, с моим опытом путешествий по измерениям, с моими магическими талантами и умениями владения оружием... Словом, никому против меня несдобровать. А еще, как я понял, к моему появлению готовились чуть ли не двенадцать лет — якобы еще тогда какой-то местный пророк предсказал мое появление в этот день в этом месте. Да уж, неплохо я подгадил этим бедолагам. Даже как-то неловко.

Как выкручиваться из всей этой передряги, я все еще не имею ни малейшего понятия. Возможно, мой единственный шанс остаться в живых — это слинять при первой возможности куда подальше? Отправиться к Молотоглавым или к Болотным Псам, или вообще рвануть в какой-нибудь более цивилизованный доминион... Вот только кому я там нужен?

Наконец, когда небо на востоке уже начинает понемногу светлеть, а мой мозг окончательно кипит от переизбытка информации, мы подходим к Лисьей горе. На ее покатом склоне возвышается крепость, освещенная сотнями огней. Красиво, не спорю. Однако, с другой стороны, красота и изящество — последнее, что меня сейчас волнует.

— Мы мало кого посвятили в наш план, — доверительно произносит Конфуций, когда мы приближаемся к гигантским воротам, над которыми реют флаги: пурпурная стрекоза на серебристо-зеленом полотнище. — Только члены нашего рода и мои приближенные знают о том, что мы можем сегодня вернуться с нашим спасителем.

— Что ж, весьма... — Я долго подбираю удачное слово. — Предусмотрительно. Зачем раньше времени привлекать к моей персоне излишнее внимание, правильно?

— Именно так, о Воинственнейший. — Даже на ходу старик умудряется отвесить мне полупоклон. — И все же наш род не может не выразить вам свое почтение. Поэтому я приказал подготовить к нашему возвращению грандиознейший пир.

— Пир? — переспрашиваю я, как если бы у этого слова могло быть несколько лексических значений. — Что, прямо... сейчас?

Створки распахиваются, и мы заходим внутрь крепости. Краем глаз я вижу закованных в броню людей; на поясной перевязи у каждого виднеются ножны. В мою сторону опять летят поклоны.

— Ну разумеется не сейчас. — Я только-только успокаиваюсь, что у меня будут хотя бы сутки, чтобы придумать план действий, когда Конфуций добавляет: — Сначала вам нужно принять ванную и переодеться, чтобы предстать перед старейшинами в подобающем виде. Вы ведь не против?

Вопрос поставлен так, что у меня нет выбора. В целом, конечно, я не против ванной — но мысли о кровати с мягкой периной мне нравятся куда как больше.

— Я польщен, что вы позаботились о моем комфорте, — выдавливаю я из себя улыбку.

Мы шагаем по внутренним помещениям крепости, и я стараюсь оценивать окружающую обстановку. Залы и коридоры поражают размерами, но не более того. Мебель, драпировки на стенах, картины и гобелены, выцветшая штукатурка — все это как бы намекает на то, что это место застыло в каком-то позднем средневековье и не собирается его покидать. Впрочем, не то чтобы я сильно удивлен. Если верить Конфуцию, это в Первом — столичном — Доминионе прогресс не стоит на месте, а тут... Что тут? Окраина цивилизованного мира. Край изгнанников. На что я надеялся? На небоскреб с неоновыми вывесками и площадкой для звездолета на крыше?

Пока я отчаянно пытаюсь вспомнить, как должны выглядеть звездолеты, мой взгляд натыкается на громадное зеркало, свисающее с ближайшей стены. Такую возможность я не могу упустить, а потому крайне вежливо прошу Конфуция извинить мое любопытство — и направляюсь к отражающей поверхности.

На вскидку, владельцу моего нового тела в момент смерти было лет восемнадцать; возможно, даже двадцать, если принять во внимание, что мой подбородок и щеки облеплены темной щетиной без намека на пушок. Глаза у меня зеленоватого оттенка и самую малость раскосые, щеки впалые, на лбу виден косой рубец. Темно-русые, чуть вьющиеся засаленные волосы почти что доходят до в меру широких плеч. Мускулы, конечно, не бугрятся под одеждой, но все же имеются. Словом, вид у меня такой, как если бы я не определился: то ли мне пора объявить себя королем Гондора, то ли срочно обыскивать ближайшую помойку в поисках недопитого портвейна с тремя цифрами на этикетке. Не то, чтобы я помнил, что такое Гондор или каков на вкус портвейн — но где-то глубоко внутри себя я уверен, что сравнение уместное. Ну ничего. Рано или поздно ведь память начнет возвращаться ко мне?

— Лиара, Элейн. — Я оборачиваюсь и вижу, что Конфуций обращается к девушкам, что сопровождали нас всю дорогу. — Я отправлюсь проверить, все ли готово к пиру. Проследите, чтобы нашего дорогого гостя как следует... обслужили. — Мне кажется, или на этих словах Конфуций едва заметно подмигивает обеим девушкам? Затем старик оборачивается к юношам: — Айвор, Фан Лин — идете со мной. Мастер Измерений, — легкий кивок в мою сторону, — мы с другими старейшинами будем ждать вас в Пиршественном Зале.

— Ага... До встречи. — Я расщедриваюсь на нервную улыбку и провожаю взглядом старика и его... сыновей? Племянников? Внуков? Скорее всего, в самом начале нашей встречи Конфуций представил и себя, и своих спутников — но в тот момент я был слишком взбудоражен, чтобы слушать историю о семейных узах.

— Милорд.

Ко мне подходит одна из девушек. Она невысокого роста, но стройна — и к тому же обладает весьма миловидным, пусть и чуть хитроватым, личиком, обрамленным иссиня-черными волосами, подстриженными под каре. Почему-то я уверен, что это ее зовут Элейн.

— Я — Лиара, милорд, — произносит она с очаровательной улыбкой на лице.

«Ну да. Я не только Мастер Измерений, но еще и Мастер Интуиции, по всей видимости».

Позади Лиары становится вторая девушка — очевидно, Элейн. Та повыше ростом, ее волосы струятся по плечам золотисто-солнечными каскадами, взгляд будто бы немного напуганный, а формы... несколько более выдающиеся, чем у Лиары.

— Ванная комната, — продолжает Лиара, — в конце того коридора. Мы вас проводим.

— Как мило с вашей стороны, юные... леди.

Мы начинаем ходьбу, и я ловлю себя на том, что не знаю, как мне себя с ними вести. Я ведь должен отыгрывать роль Героя-Ста-Тысяч-Измерений, ну или как там его? Наверняка он тот еще высокомерный ублюдок. Может, мне стоит ущипнуть кого-нибудь из этих девушек за мягкое место? Показать, так сказать, свою социальную значимость? Да ну нет. Это уже совсем перебор. Хотя... Хм-м...

Нет. Все-таки перебор.

Будто бы услышав направление моих мыслей, Лиара останавливается перед дверью и заглядывает мне в глаза:

— Быть может... Милорд не будет возражать, если ему... помогут омыться? Потрут спинку, например? — Лиара недвусмысленно переглядывается с Элейн, и та отвечает подмигиванием.

Тут уже в ступор впадаю я. Наверное, большинство на моем месте согласились бы, не раздумывая — но я почему-то медлю, словно тут может крыться какой-то подвох. Впрочем... Законы гостеприимства ведь никто не отменял? Да и станет ли легендарный герой отказываться от такого предложения?

Я выдавливаю из себя пафосную улыбку и киваю:

— Милорд не станет возражать.

— Тогда прошу вперед. — Лиара приоткрывает дверь. — Начните сами, а потом... вам помогут.

От томной интонации в ее голосе меня пробирают мурашки. Даже усталость, от которой полчаса назад я готов был свалиться под ближайший куст, как будто бы отступает на второй план.

— Мерси, — говорю я и, зайдя внутрь, закрываю за собой дверь. Щеколду, само собой, я не задвигаю.

Я ожидаю чего-то вроде гигантской деревянной лохани, но моему взору предстает самая настоящая ванна — то ли керамическая, то ли из какого-то подобного материала. Обноски прежнего обладателя этого тела мигом слетают с меня. Не проходит и минуты, как я по шею погружаюсь в горячую, чуть вспененную воду, приятно пахнущую каким-то местными травами. Мышцы, наконец, начинают расслабляться. Я едва удерживаюсь, чтобы не издать протяжное «о да-а-а».

Через несколько минут лежания меня начинает клонить в сон. Какой, в баню, пир? Теплая постелька и баиньки — и никак иначе. Однако в то же время я понимаю, что соскочить мне навряд ли удастся. К тому же...

Мысль обрывается, когда за моей спиной скрипит дверь, и в ванную комнату кто-то заходит. Я слышу приближающиеся шаги, но не тороплюсь поворачиваться.

— Знаете, девушки, — наконец говорю я, медленно склоняя голову к плечу, — это так мило с вашей стороны было предложить...

Я замолкаю, понимая, что ко мне пришла не Лиара — и, к сожалению, даже не Элейн. С гигантской мочалкой в руках передо мной возвышается здоровенный, голый по пояс лысый амбал с идиотской ухмылкой на лице.

— Я к вашим услугам, милорд, — произносит он с поклоном.

В этот момент моих ушей доносится заливистый девичий смех из-за стены.

А-а. Я с ухмылкой киваю. Старые добрые розыгрыши. Неплохо, неплохо. Наверняка они решили немного опустить меня с небес на землю — после всей этой горы комплиментов со стороны Конфуция.

— Я тут подумал, — мне стоит больших трудов не терять самообладания при виде того, как амбал поигрывает мускулами на плечах, — что, пожалуй, справлюсь сам. Но все равно спасибо, э... что пришли.

— Как пожелаете, господин. — Амбал лениво подергивает плечами. — На том столике принадлежности для бритья. Вон там — свежая одежда.

— Ух ты. Интересно, они заранее готовили несколько размеров? Или были на все сто уверены, с кем будут иметь дело?

— Чего?

— А? Да нет, это я так... Всего доброго.

Не переставая кланяться, амбал оставляет мочалку на табуретке рядом с ванной, удаляется и закрывает за собой дверь. Я подумываю над тем, чтобы подняться и все-таки закрыть ее на щеколду, но по итогу лень побеждает и я остаюсь лежать и обмокать. Да и чего мне опасаться, еще одного засланного казачка? Второй раз шутка уже не будет такой смешной — девушки наверняка это понимают.

Наконец, когда подушечки пальцев превращаются в шершавые переваренные сардельки, я заставляю себя подняться и хорошенько прибегнуть к помощи мочалки. Судя по тому, как быстро меняется цвет воды, парень из клана Болотных Псов не мылся весьма давно.

Закончив соскребать с себя комья грязи и промыв волосы, я вылезаю из ванной и, закутавшись в любезно предоставленное махровое полотенце, подхожу к столику для бритья, предусмотрительно оборудованному зеркалом. Длинные волосы я решаю пока не трогать (в конце концов, вряд ли я в прошлой жизни был парикмахером), а вот густую растительность на лице я нещадно укорачиваю под ноль. Потом причесываю волосы назад и начинаю одеваться. Мне предоставили хлопковое нижнее белье, немного вычурные панталоны пурпурного цвета, белую рубашку на золотистых пуговицах с вышивкой в виде листочков, что-то вроде парадного сюртука (бьюсь об заклад, здесь эта одежда называется иначе) серебристо-зеленых цветов, а также фиолетовые перчатки. Нацепив все это на тело, я возвращаюсь к зеркалу и в удивлении приподнимаю бровь. Ба. Да я почти что красавчик. Жаль только, что весь этот наряд не сможет помочь мне одурачить местных умников.

Тяжело вздохнув от осознания того, что совсем скоро мое беззаботное пребывание здесь закончится, я обуваюсь и покидаю, наконец, ванную комнату. Лиара и Элейн стоят неподалеку в ожидании. Темноволосая Лиара глядит на меня с лисьей ухмылкой, в то время как Элейн, похоже, слегка нервничает. Интересно, что сейчас им сказал бы настоящий Победитель-Демона-Принца? Заставил бы их пасть ниц и вымаливать прощение? Может, наоборот, рассмеялся бы во весь голос? Пес его знает.

— Полагаю, — говорю я, приблизившись к девушкам, — нам пора немного подкрепиться?

— Нас уже ожидают, — отвечает Лиара, отлепливаясь от стены. — Мы вас проводим, милорд.

Хмыкнув, я начинаю следовать за девушками по коридору.

Сердце в моей груди колотится все громче.

«Крепись, старина», — пытаюсь успокоить я самого себя, но потом понимаю незамысловатую истину: я и сам себе не верю.

Как же в этом случае мне убедить остальных, что я — это я?

Точнее, что я — тот, кем меня хотят видеть?

Пока что у меня нет ответов на эти вопросы, но я очень надеюсь, что в ближайшее время мне удастся их найти.