Навстречу Империи: Поиск древа

Глава 17

Ярнос привёл нас к белой каменной арке, вокруг которой кружились крохотные фиолетовые искорки. Стоило нам подойти поближе, как искорки за пару мгновений сплелись в довольно большую мелкоячеистую сеть, после чего схватили сначала Себеша, а потом и меня. Ничего сделать мы не успели и, похоже, именно на это и был расчёт. Сомневаюсь, что я сумел бы сдержать яростные инстинкты от попыток выбираться из насильственного перемещения, происходи это хотя бы в два раза медленнее. И пусть вернуться в боевую форму удастся лишь завтра, инстинктам на это наплевать, когда я в опасности. Вообще, если честно, есть у меня ощущение, что в случае реальной опасности мне или кому-то из дорогих мне грампов, никакие недельные штрафы меня не остановили бы. Но опасностей таких не было, а потому и проверить легитимность этой теории невозможно.

Проморгавшись после обилия фиолетового, я сначала подумал, что никуда мы не переместились. Тот же лес вокруг, те же деревья, та же трава… а нет, трава будто посветлее, встречаются совсем белые тонкие травинки, очагами разросся крупный розоватый клевер, кора на осинах светлее, а если посмотреть в просветы между ними, то и берëзы становятся видны, причём куда крупнее, чем в изначальном лесу. Да и рельеф поразнообразнее, не сплошная плоскость, много кочек, видны и понижения, и возвышенности. В общем, другой это лес однозначно. И это хорошо заметно.

«Жизнь среди лесов сказывается на нашей внимательности, Старший».

Это правда, Ярик. Не думаю, что будучи обычным гномом, сумел бы заметить эти отличия. Там зелёное месиво, тут зелëное месиво, и оба одинаково неуютны. Не то, что нашим грампам.

«Главное, суметь извлечь из этого реальную пользу. Одним только Гардеником она ограничиваться не должна».

Собираясь ответить про и без того достаточное использование леса и его даров, я вовремя сообразил, что Ярик не на это намекает, а на Ревнителей. Вместе с ним же их и создавали, осталось претворить задуманное в жизнь.

— Ярогрейв, так получается, что в этом лесу твой Ревнитель сам должен получить придуманное для него, — произнёс Ярнос, появляясь рядом. — Иначе я не смогу помочь тебе.

— Так он и в том лесу сам должен был получать свои навыки и умения, — недоуменно отозвался я. — Что изменилось-то?

— Должен, безусловно, но ещё ни разу так не получалось, — разведя руками, ответил русич.

— И слова каждого о самостоятельном получении Ревнителями своих боевых способностей… ложь?

— Точно. У каждого это происходило неосознанно, но помощь осуществлялась. В основном только на первом ранге, совсем немного и не напрямую, так что формально их Ревнители получили свои навыки и умения сами. Система с готовностью подтвердит это, если кто усомнится. Мне же сейчас надо, чтобы не было и косвенной помощи. И для того, чтобы не было соблазна, твой Ревнитель будет проходить свои… назову их испытаниями, а ты свои.

— Очередные испытания на мою бороду, — буркнул я. — Мне-то это для чего вообще?

— Пусть пока это будет сюрпризом, — с улыбкой ответил славянский бог. — Обещаю, ничем плохим итог не обернëтся.

— Мне остаëтся только довериться, верно?

— Отказываться уже поздно, это верно. Фрол, Прокоп!

Ярнос зычным голосом выкрикнул имена, и тут же перед ним появились два молодых юноши в косовопотках, полосатых серых портах и добротных чëрных сапогах.

— Что прикажете, Владыка? — в один голос спросили мóлодцы.

— Фрол, на тебе Ревнитель, — указав в сторону Себеша, ответил славянский бог. — Прокоп, ты поведëшь олбеда. И если я узнаю хоть об одной попытке неудачной шутки…

— Не бойтесь, Владыка, — отозвался мóлодец, доставшийся мне, — не узнаете.

— Ты не понял, — вкрадчиво процедил Ярнос, — моим страхом отделаться не получше. Специально для понимающих со второго раза повторяю — никаких попыток в неудачные шутки. И в удачные по твоему мнению тоже. Вообще никаких шуток. Поверь мне, я узнаю, и, если будет хоть одна, до следующего Купалы Витязям станешь объяснять основы берестяного письма. Ты понял?

— Я п-понял, Владыка, — судорожно кивнув, сказал побледневший Прокоп. — Никаких шуток.

— Проверю, — бросил славянский бог и исчез.

Фрол тут же увёл Себеша куда-то направо, оставив меня на среди леса со вторым мóлодцем. Тот довольным не выглядел.

— Мда, тяжело мне придётся, никогда я гномов к цели не водил, — обречëнно протянул Прокоп и тут же добавил: — К Витязям всё же хочется меньше.

— Да с гномами просто, — хмыкнул я, — честность и чëткость наши постулаты. А что с Витязями не так? Плохо понимают в бересте?

— Да нет, понимают хорошо, но каждый со своим подходом. Владыка знает, что я не люблю так объяснять, и пользуется в качестве наказания. А тут ещё и шутить нельзя… Ладно, справлюсь. Идёмте, олбед.

— Можно на «ты».

— Боюсь, мне потом от Владыки прилетит. У нас с этим строго.

— Думаю, он сможет закрыть глаза на это ради своего практически создателя, — снова хмыкнул. — Так что лучше на ты. А зовут меня Ярогрейв.

— Хорошо, Ярогрейв, идём.

Прошли мы по чистому, в плане поваленных деревьев и прочего опада, лесу метров пятьдесят, не больше, и оказались на практически круглой поляне, ограниченной стройными берëзками с очень длинными серëжками, сантиметров по сорок. Прокоп остановился в центре и резко свистнул.

Из-за круга берёз, озираясь по сторонам, явно в ожидании какого-то подвоха, на поляну выбрался самый настоящий сурок. В своей жизни этих животных я видел лишь однажды, в контактном зоопарке, тот сидел в своей мемной сурковой позе и практически мемно кричал. Этот оказался будто его братом близнецом, разве что шерсть не коричневая, а бежево-серая.

— Прям настолько нужен именно я, что аж свистеть нужно? Вот прям настолько? Настолько? — всё больше распаляясь, практически кричал сурок. — Я уже почти уединился, создал своё гнëздышко, красивую сурочиху пригласил, угощение приготовил, а тут, понимаешь ли, появляются некоторые свистуны, через жо…

— Поаккуратнее со словами, Лапник, — прервал этот бессмысленный визг мóлодец. — Слово Владыки — закон, ты это прекрасно знаешь.

— Фрол, ты, что ли? — смешно фыркнув, после минутной паузы спросил сурок. — А как ты стал Прокопом-то? Я не думал, что вы так умеете.

— Я Прокоп, сегодня так надо, Владыка не велел… шутить. У нас особый гость и сейчас ему нужна первая свага.

— Ну… хорошо, — отозвался Лапник. — У гостя есть имя?

— Меня зовут Ярогрейв.

— Итак, Ярогрейв, от вас потребуется пройти своеобразное физическое многоборье. Знаете, что такое спорт?

— Более чем, — кивнул я. — И можно на «ты».

— Ну нет, на меня это не подействует, — смешно фыркнув, произнёс Лапник. — На Прокопа ещё да, а мы звери подневольные, нам нарушать нельзя. Поэтому, Ярогрейв, вы пройдёте шесть станций для получения шести сваг. На каждой станции будет три результата, за каждый из которых полагается свага определëнного уровня. Чтобы получить свагу, нужно пройти станцию на третий результат, но по итогам всех станций за сваги второго и уж тем более первого результата общая награда будет значительно лучше. Надеюсь, я не слишком путано объясняю.

— Вовсе нет, мне всё понятно.

— Надеюсь, в процессе разбираться будет некогда. Первая станция, моя, посвящена уклонениям. Трёхсекундная готовность!

Выкрикнув последнее, сурок в одном прыжке скрылся за берëзами. Едва он покинул полянку, как под деревьями, будто из-под земли, выросли крестьяне, напоминающие по одежде Фрола и Прокопа, но в куда более бедном исполнении и с лаптями на ногах. В руках она держали странные кожаные мячики с характерными швами. Видел я во время обучения папу картинок и мог с уверенностью сказать, что бычьи пузыри. Перед глазами выскочило сообщение:

Приемлемый результат — 69

Хороший результат — 76

Отличный результат — 82

Лучший личный результат — 0

Похоже, это то, о чëм говорил Лапник. Что ж, значит мне нужно получить не меньше восьмидесяти двух. Ещё бы знать, сколько максимум…

Крестьяне начали без объявления, в мою сторону просто полетел первый «мячик», и я с трудом от него уклонился. Затем ещё и ещё, с каждым «мячиком» наращивая темп. Вот в меня с разных сторон летит уже два снаряда, я попробовал отпрыгнуть… и у меня получилось. От удивления, я получил в корпус тремя снарядами разом. Как так! Мне же нельзя прыгать, все мои боевые приёмы отключены! Так может в том и дело, что сейчас я не в бою? Получается, просто прыгать можно!

И я стал этом пользоваться. Прыгать, бегать, отпрыгивать падать, уворачиваться, принимать странные позы, чтобы сбить крестьян с толку. Такая тактика принесла плоды, я пропускал лишь один из десяти «мячиков», быть может, самую малость чуть чаще. Втянувшись, я стал получать удовольствие и даже попытался предугадывать, кто и как кинет свой снаряд. Метатели ведь тоже совершенствовались, глядя на меня. Один раз я даже был пойман на хитром броске, вроде бы по траектории летящим далеко, но в один момент резко снижающемся. Я в тот момент рухнул ничком, пропуская «мячик» над собой, а он в итоге угодил мне в спину. Но слишком уж характерный замах у такого броска, и больше я не попадался на него.

По итогу, за три минуты игры в Вышибалы, я набрал семьдесят семь очков, на один больше, чем нужно для «хорошего» результата. Меня это не устроило, я чувствовал что способен взять условное золото, а потому не согласился на итог и активировал первую дополнительную попытку.

Вначале было просто, уходить от всех бросков удавалось легко и играючи. Но с каждым «мячиком», летевшим в мою сторону, крестьяне всё больше приноравливались к моим уворотам и прыжкам, приходилось постоянно резко менять тактику, чтобы они не успели привыкнуть к одному стилю. Стало тяжело, держать в голове каждого метателя становилось всё труднее, где-то приходилось действовать на одной лишь интуиции. И это неизбежно приводило к попаданиям по мне. В итоге, по внутреннему ощущению эта попытка прошла гораздо хуже первой. Я уже готовился активировать вторую, и последнюю, дополнительную попытку, как заметил спасительную надпись:

Текущий результат — 86

И это, пусть и на грани, дарило мне отличный результат. Отдëрнув взгляд от отмены, я вжал подтверждение. Крестьяне исчезли, из-за берёз снова выбежал Лапник.

— Поздравляю, уворачиваться вы умеете, — искренне радуясь за меня, произнёс сурок. — Вы явно где-то тренировались, это вам помогло. Если не секрет, где?

— Я Берсеркер, — просто ответил я, — уворачиваться и прыгать мой стиль боя.

— Ну… может это и поможет на следующих станциях. Удачи, Ярогрейв! А я к подруге, она меня уже заждалась.

С этими словами сурок снова скрылся за берëзами, а меня окликнул Прокоп, стоящий у прохода между берëзами. И я готов отдать Ружьё обратно Системе, если при заходе на поляну этот проход был.

«Не было, я следил, Старший. Когда мы зашли, деревья встали в тесный круг на идеальном расстоянии друг от друга. Пройти там было негде».

Значит, это путь к следующей станции. И появился он после завершения этой.

«Мне тоже так кажется. Это значит, что способ прохождения станций только один».

Следующая станция оказалась совсем рядом. Могучие дубы, неестественно прямыми линиями вставшие по бокам от плотно утоптанной земляной дорожки, недвусмысленно сообщили об этом. Прокоп издал булькающие звуки, словно из бочонка кто-то разливал по кружкам пиво. Похоже, для каждого зверя существует свой способ его призыва.

— Ну чего тебе, неугомонный? — спросил выходящий из-за второго левого дуба здоровенный серый волк.

— Нашему гостю нужна свага, — ответил Прокоп.

— А где твои типичные присказки, шутник? Где «здорово, серое пузо»? Где «давай-давай, мы только на тебе время ещё не теряли»? Где «кончай слушать, новое мясо, скользить пора»? Где всё это?

— Простите, а новое мясо это… — уточнил я.

— Вы, конечно, — подтвердил волк. — Прокоп с отданными в его руки иначе не общается.

— В самом деле, меньше болтовни, Серопуз, — мрачно произнёс мóлодец. — Если Владыка недвусмысленно потребует отказаться от шуток — придётся исполнять.

— Оно и к лучшему, — согласился Серопуз. — Итак, про станции Лапник вам, конечно, рассказал. Эта — вторая, в конце дорожки начинается трасса спуска на доске. Здесь проверится ваше равновесие… и немного удача. По трассе расставлены контрольные точки, при падении с доски вас отбросит к предыдущей пройденной. Спуск начинается, как только вы станете на доску. Попыток всего три, но это общее правило, уже знакомое вам. У меня на этом всё, я пожалуй, понаблюдаю за вами.

Волк снова отошёл за дуб и будто растворился в пространстве. По крайней мере, пока я шёл к краю дорожки, его нигде не было видно. На краю обнаружил настоящую деревянную доску с закруглëнными краями и уходящую вниз трассу, одновременно напоминающую горнолыжный склон и санно-бобслейный жёлоб. Просто не будет точно, но стоять и думать о том, что лишь один раз в жизни я пробовал кататься на сноуборде и то неудачно, не вариант. Да и время вроде щадящее, приемлемое — четыре минуты девятнадцать секунд, а отличное лишь ровно на минуту меньше. Впрочем, мне не известно, насколько трасса длинна и сложна… Что ж, узнать это можно лишь одним способом. ДЕРЖИ РАВНОВЕСИЕ, ЯР, ПРОШУ ТЕБЯ!!!

По итогу, мой спуск занял четыре минуты одну секунду, я вписался в рамки приемлемого времени спуска и больше не планировал совершать попыток. Сама трасса оказалась не сложной, я довольно быстро, через два падения, привык к управлению доской и, намеренно сдерживая скорость, дальше проехал гладко. Можно было и не сдерживаться и уложиться где-то в две с половиной минуты, чего с лихвой хватило для отличного результата, если бы не неожиданные препятствия. Из-за одного из них, в виде делающего перпендикулярную волну корня, я и упал во второй раз, вовремя не заметив этого. Пришлось ехать осторожно, эта тактика в итоге и сработала. Ну и один раз, на ловушке со схлопывающимися стенками, мне откровенно повезло, я проскочил за пару мгновений до срабатывания. Уверенности, что во второй раз пройдёт так же идеально, у меня нет. Вдобавок, от этого места далеко чекпоинт, падение отнимет много времени, сильно разогнаться не получится, придётся сбрасывать скорость и пережидать, что опять же займёт время и не факт, что я уложусь… В общем, я решил не рисковать, ведь при активации дополнительной попытки предыдущий результат сгорает и воспользоваться им в случае неудачи не выйдет.

— А вы знаете толк в безопасных ставках, — произнёс вышедший из-за второго правого дуба на финише Серопуз. — И это полностью ваш выбор. Свага всё равно ваша, Ярогрейв.

А ведь я не называл ему своего имени. Неужели Лапник передал?

— Нам надо идти, — произнёс Прокоп, едва волк растворился среди деревьев. — Ещё четыре станции, а время поджимает.

Я кивнул, соглашаясь. Не хотелось бы остаться здесь до ночи, у меня ещё на сегодня два данжа запланировано. Да, не восемь, но на такие подвиги меня теперь получится заманить лишь о-о-очень большой наградой, раз в пять, а то и больше, суммарно полученной за безрассудство недельной давности.

Параллельно с прохождением своих станций, я не забывал через лог следить и за Себешем. Параллельно с моим окончанием второй станции, Ревнитель закончил свои тренировки по кулачного бою и попробовал связанные с ним приёмы. Как я понял, бывшему дроу даже понравилось такое. С учётом, что раньше он был только магом, это выглядело странно. С другой стороны, кто знает, как на него повлияло гендерное смешение. Вернее, моногендерное, одного пола, иначе это было бы слишком сильно видно. Магию Себеш тоже попробовал, насколько понравилась она — непонятно, но не жаловался, уже хорошо. Осталось разобраться с метаниями.

На третьей станции, геометрией похожей на первую, но из осин, нас с Прокопом уже встречал похожий характером на Неднага дрозд, в том смысле, что меланхоличен и грустен, но при этом ещё и крайне неразговорчив. Прокопу он не удивился, просто упомянул необходимость попрыгать, а мóлодец даже имя его не назвал. А мне что? Я попрыгал по перемещающимся в воздухе платформам, создав тропу вокруг осин до верхушки самой высокой из них. За две попытки у меня получилось добиться хорошего результата в две минуты и восемь секунд. Платформы, помимо высоты, ещё и раскачивались, пришлось нелегко, так что решил остановиться на этом.

Четвёртой станцией оказались метания. Встретивший нас олень вовсю пытался вывести Прокопа на шутки, но тот не поддавался, отговариваясь приказом Владыки Ярноса. Тогда Копыт перешёл на «гостя Ярогрейва», изгаляясь над ним, то есть мной. Для себя я решил, что как-либо реагировать на выпады иногда совсем уж на грани дозволенного не буду, надеясь на стандартное не присутствие держателей станции во время испытаний. Увы, олень оказался не из этих.

— Что, мазила, не так просто оказалось?

— Кривые ручки не мешало бы от жопы отсадить.

— Ох, попал, надо же, первый раз за сотню попыток.

— Потому что понимать надо, что делаешь, а не хуи пинать.

— Ха, даже не близко, глаза б хоть разул.

— А в жену ты так же точно попадаешь, да?

Терпеть такое на постоянной основе я не собирался. Ладно задевать меня, тут пусть сколько хочет изгаляется, не жалко, но намëки на Асю… И то, что этот… олень о ней ничего конкретного не знает, его не обеляет. Я уже повернулся к комику и в праведном гневе собирался высказать всё, что думаю о нём, и даже больше, как он осёкся на полуслове и натурально зажал копытом пасть. В глазах его плескался концентрированный страх.

«А в наших глазах, Старший, с каждой секундой всё больше собирается первородный гнев».

Вот и пусть собирается. Ибо нефиг всяким там рогатым раскрывать пасть на то, о чём они понятия не имеют!

«Ты только глазки-то притуши, нехорошо будет, если мы убьëм его».

Усилием воли я избавился от гнева и приступил к третьей, последней, попытке пройти метательную станцию хоть на какой-то результат. Метать, к слову, пришлось сулицы, которые я прописывал воинам четвёртого тира Детинца. Мишени двигались, попасть в них было трудно, на попытку отводилась всего минута, но я, по всей видимости, на остатках гнева, попал в сорок одну минешь на три больше, чем нужно для лучшего результата.

— П-поздравляю с п-победой, — заикаясь, проговорил Копыт. — Свага с-совершенно точно в-ваша. Н-не могли бы уйти отсюда п-побыстрее? П-пожалуйста, мне очень не уютно п-при вашем п-присутствии.

Молча покрутившись в поисках Прокопа, я обнаружил его за спиной. Тот, так же молча, кивнул на проход между ольхами. Отойдя метров десять от станции, мóлодец всё же заговорил.

— Теперь я понимаю, почему Владыка просил с вами не шутить, — сглотнув, произнёс он.

— Мы же на «ты» были.

— Но после случившегося…

— …ничего не изменилось.

— Ладно, — покладисто кивнул Прокоп. — Ты так болезненно реагируешь на слова о семье?

— На слова нет. На глумление — да.

— Я учту.

Следующей моей станцией стал треугольник из лип, по семь деревьев с двухметровыми промежутками между ними на сторону. С одной из лип спустилась шикарная рыжая белка с пушистым хвостом, больше его носительницы раза в полтора. Оглядев нас с мóлодцем, она остановила взгляд на мне.

— Ой, ну наконец-то! — по-человечески всплеснув руками, воскликнула белка. — Спасибо, добрый человек, что приструнили этого окаянного. Вот прям спасу от него не было, всё бранился и бранился, и ладно бы как честные звери, защищая родных и близких ему, так нет же! Весь лес устал от его поганого языка, мы уж пытались донести ему, а он… Что в лоб, что по лбу, так у нас говорят. И хорошо, что появились вы, добрый человек. Пусть сам по себе невысок и бородат, и глаза нездешние, это да, но за этого поганца можно и отцеубийство простить, чего уж там.

— Ну это уже слишком, — отозвался я. — Продать убийство отца одним поставленным на место поганцем…

— А коли отец весь непутëвый? — спросила в ответ белка. — Коли женщин бьëт да деток притесняет? Коли сам напросился и плакать по нему всё равно никто не станет?

— У нас всё равно не принято убивать отцов, — остался я при своём мнении. — Можно в тюрьму до конца его дней упечь, но убивать не принято.

— Так у нас тоже, — снова всплеснув лапками, произнесла собеседница. — А вот у нордов, я слышала, можно кого угодно на поединок чести вызвать. Правда, как они там ещё не поубивали друг друга, мне неведомо и…

— Раня! — чуть повысив голос, обратился Прокоп к белке. — Ярогрейв спешит, ему нужно пройти твою станцию.

— Вообще не даёшь с нормальным человеком поговорить! — воскликнула белка со странным именем. — Ладно, дело есть дело.

Очередной всплеск лапками — и между липами повисла верëвочная тропа, уходящая по широкой спирали вверх метров на десять. На самом верху этого подьëма находилась крупноячеистая сеть, отдалëнно напоминающая страховку в парках аттракционов. Похоже, именно туда мне и надо будет добраться. И сделать его за «5:04» на норму, либо на минуту двадцать быстрее за лучшую награду.

И в целом, в этом не было ничего сложного. Раскачиваться на канатах как тарзан и лазить по верëвочным лестницам мне даже понравилось, тем более, что тропу необязательно было проходить по прямому, пусть и извилистому, маршруту, в определëнных местах можно было срезать. И я этим без зазрения совести пользовался, перелетая на одном канате сразу несколько платформ, либо подпрыгивая от одной лестницы к другой, если их разделали в высоту чуть расстояние больше моего роста. Здесь, в отличие от третьей станции, платформы отказались устойчивыми, так что проблем не возникло.

В это же время Себеш проходил боевой практикум по итогам рукопашных тренировок. Враги, оказавшиеся, внезапно, голышами из моего Второго данжа, выходили по одному каждые пять секунд. Если за это время противник всё ещё был жив, их становилось двое, через пять секунд — ещё на одного больше и так, теоретически, до бесконечности. Другое, дело, что ограничение, наверняка, всё же есть, иначе это не имеет смысла. И поначалу бывший дроу вполне успешно справлялся с голышами, успевая убивать одного до прихода следующего. Но вот один противник уворачивается от верного удара, ему на помощь спешит второй, Себеш не понимает, кого лучше ударить, там приходит третий… В общем, в какой-то момент врагов вокруг Ревнителя становится сразу шестеро и это переводит бой в разряд критических. Мне тут же хочется помочь своему бойцу, хотя бы отвлечь парочку голышей, раз в прямой контакт вступать нельзя… ну да, похоже, именно так другие игроки немного нарушали правила, о чём говорил Ярнос. Только вот я далеко и сделать ничего не могу, только упасть вниз, практически дойдя до сети. Первая попытка оказалась проваленной без зачёта времени.

Пока я приходил в себя, вновь вступая на тропу, обстановка вокруг Себеша резко поменялась. Вроде и десяти секунд не прошло, а вместо восьми соперников рядом с ним лишь трое. Лог радует интересной строкой — Ревнитель удачно применил «Двойной удар». А я ещё думал, стоит ли брать этот приём. Получается, зря сомневался. У Драйда есть похожий, полученный при первом посещении Архипелага Зова Ергрида, но действует иначе. Берсерк наносит одному противнику двойной урон, а Себеш атакует двух близко стоящих противников. В этот раз противники стояли уж очень близко, вместо двоих получилось стукнуть троих, четвëртого задеть наполовину, а на пятого насмерть упал один из первых трёх. За такую успешную атаку активировалась разблокировка подспособности приёма, ей стало «Добивание», получаемое при убийстве трёх и более врагом одноразово, и этим «Добиванием» Себеш пафосно, с самом, прервал жизнь того четвёртого.

Дальше я не отвлекался, нужно было пройти тропу. На пределе своих возможностей, практически опустошив полоску бодрости, получилось выбить хороший результат, шесть секунд не дотянув до отличного. Смог бы я лучше? Сильно вряд ли, это реально лучший результат, на который я был способен. Третья попытка лишь подтвердила бы его, а может и вовсе вышло бы хуже, всё же выложиться пришлось на максимум. Так что я подтвердил результат, белка со странным именем Раня без слов приняла его и мы пошли дальше, к шестой станции.

По недолгой дороге к ней, я успел подумать о некоторой повторяемости принципа испытаний. Четвëртое, например, оказалось похоже на первое, с той лишь разницей, что не меня расстреливали, а я метал. Пятое очень сильно смахивало на третье, разве что здесь платформы стационарны и прыгать мне пришлось с помощью канатов, а не самостоятельно. Получается, шестое как-то должно наследовать принципы второго? Тоже спуск с препятствиями, но какой-то другой?

Увы, реальность оказалась не такой. Стометровая дорожка из светло-коричневых досок в окружении вязов. И что здесь? Внезапные ловушки?

— Покажись, Пагуб, — спустя пару минут громко произнёс Прокоп. — Ты же знаешь, что Владыка не любит твоих опозданий.

— Да иду же я, — раздался совсем рядом скрипучий голос, — совсем не даёте старику пощады. Посмотрю я на тебя, как ты в моём возрасте станешь быстро ходить.

— Ты на год младше меня, хитрая мор… — с усмешкой начал было мóлодец, но осëкся. — Не до словесных игр сегодня, у нашего гостя осталась последняя станция.

— Да без тебя уж догадался, что последняя, — ворчливо раздалось уже очень близко. — Ко мне, знаешь ли, всегда приходят в последнюю очередь. И почему владыка решил именно так? Почему нельзя было ко мне первому? Чем я хуже-то?

— Будь ты первый, тебя ждали бы до победы Каща, — весомо заметил Прокоп, применив явно местную присказку про длительное ожидание.

— Тоже верно, — неожиданно согласился вышедший из-за с третьего слева вяза достаточно молодой крупный лис. — Гном, надо же. Чувствую, мои сородичи служат вам и рады этому. Ладно, станция. Вот дорожка, по ней надо пробежать, показав на десятиметровом отрезке скорость не ниже зачëтной. И умоляю, не надо разгоняться до безобразия, у меня в глазах рябит. Помедленнее, поберегите старого лисовина.

— Да я с радостью поберегу кого угодно, — отозвался я. — С вас свага, с меня — сбережение. Идёт?

— А как я отдам свагу кому попало? — прищурившись, спросил Пагуб. — Мою свагу получают лишь достойные.

— А я разве не достоин? Смотрите!

С этими словами я начал испытание и со всей возможной скоростью рванул по дорожке. Рассудив, что зачётные километры в час, которых на норме должно быть не меньше двадцати пяти, лучше сделать в начале, я примерно треть дистанции бежал изо всех сил. Дальше, чтобы не упасть где-нибудь загнанным медведем, скорость упала значительно, так что на возвращение к лису ушло минуты три неспешной трусцы.

— Ну я же просил! — встретил меня ворчанием тот.

— А я разве отказывался? Я согласился и был готов исполнить просьбу. Дополнительные условия пошли вовсе не от меня.

— Он прав, Пагуб, — согласился Прокоп. — Тебя переиграли.

— Не очень-то мне и хотелось играть, — буркнул лис. — Отличная свага ваша, гном, забирайте и уходите.

Надо же, а я оказывается ещё и «золотую» скорость выдал. Ну да, тридцать семь и восемь десятых километра в час, почти на три больше необходимого. Интересно у меня со свагами получилось, всех «металлов» в наличии есть.

— Ты справился, Ярогрейв, — произнёс внезапно появившийся Ярнос. — Все станции пройдены, все сваги получены. Могло быть и лучше, конечно…

— А могло быть и хуже, — вместо славянского бога закончил я. — Легко говорить о возможностях, гораздо труднее принять сделанное.

— Да уж, между журавлëм и синицей гном всегда выберет синицу.

— При незначительном риске получения журавля, гном выберет журавля, — парировал я. — И будет рад синице и сохранëнной жизни, если опасность слишком большая.

— Да уж, не фартовые вы, ребята, — отметил Ярнос.

— Какие есть. Что со свагами-то делать?

— Мне, конечно же, давать. А я уже обменяю их на награду. В обиде не останешься.

Шесть металлических палочек, похожих на альпинистский костыль, но без характерной загнутости, разве что самую малость, перекочевали к славянскому богу. Тот дунул на них, обратив в пыль. Подхваченная ветром, мельчайшая разноцветная крошка покружилась в воздухе, секунд сорок спустя став самым настоящим деревом из золота, серебра и бронзы в пропорциях полученных мной сваг. На ветвях дерева сидели самые разные птицы.

— Выбирай, — показывая на пернатых, произнёс бог. — Любая из них твоя.

— А можно пятерых? — на удачу попробовал я.

— Нет, это так не работает. Только одну. Ещё четверых питомцев придётся добывать другими способами.

— А эта за что? Просто за станции со свагами?

— Станции тебе пригодятся при изменении боевого класса, спроси других, помощь чужого бога там обязательное условие. Если есть свой бог, разумеется, атеистам любой подойдёт. Так что, считай, ты заранее прошёл свой Тест Ловкости. Материальная награда это побочное, я решил сделать её такой. Неужели я не могу хотя бы так сказать своему создателю спасибо?

— Понятия не имею, — честно ответил я. — Мне неведомы рамки возможности богов.

— Кстати, моё имя… В честь себя называл?

— Вообще это аллюзия на Ярило, реального славянского бога. Ну, насколько он можно считать реальным. Моё реальное имя тоже некая аллюзия на него, так совпало.

— Ладно, пусть так. Выбирай, Ярогрейв. Только одну.

Интересная ситуация вырисовывается. С одной стороны, Ярнос реально помог, избавив меня от одной из пяти головных болей по поводу питомцев. С другой, произошло это настолько неожиданно, что я просто не понимаю. Вроде как надо эффективности и каждой птицы есть всплывающее описание, намекающее на ту или иную полезность, но… Кого-то совсем уж имбового, вроде феникса или гром-ястреба на созданном из сваг дереве не оказалось. Оно и понятно, надо было выбивать все отличные результаты на станциях. У тех же, что имелись, описания настолько расплывчаты, что понять возможные умения и навыки с ходу не представлялось возможным. Конечно, можно попытаться найти необходимую инфу на форуме, но предсказать реакцию Ярноса на это возможным не представлялось.

За этими раздумьями я закончил третий обход дерева и уже собирался идти четвëртым кругом, как заметил ЕЁ. Большая белая сова с синим клювом сидела и как будто бросала в мою сторону встревоженные взгляды, закрываясь от моего внимания крылом. И я был абсолютно уверен, что это именно она, в смысле, девочка. Вряд ли мальчик будет обладать такой грацией и изяществом, по совиным меркам разумеется. Мне стало абсолютно всё равно, какие у неё характеристики могут быть, я просто влюбился в неё. Какой-либо прагматичный выбор перестал иметь значение.

— Она, — выдохнул я, показывая на сову.

— Строма? — переспросил бог. — Точно?

— Это… её имя?

— Нет, это её вид. Таких сов называют стромами. Она сидит на бронзовой ветви, Ярогрейв. Ты уверен?

— Абсолютно, — не раздумывая, отозвался я. — Могу позволить себе одного красивого питомца, всё равно их будет восемь.

— Ну что ж, тогда тебе надо придумать для неё имя и позвать. То, насколько быстро она отзовётся на него, будет показателем вашей внутренней связи.

Ну и как таких чудесных птиц называть? Какие-то отсылки на земных богов здесь вряд ли сработают, ещё введут их каких-нибудь патчем с новой фракцией и объясняйся потом. Что-нибудь про цвет? У меня уже есть Буран, просто в честь цвета назвать как-то просто. А может, клюв? Точно, у мамы была брошь к синим камнем, она им очень гордилась. И тот камень цветом очень похож как клюв этой стромы. Надо пробовать.

— Хризоколла, — позвал я, закрыв глаза, чтобы не видеть провала.

Томительные секунды ничего не происходило, а потом кто-то тронул меня за плечо. Подумав, что это Ярнос, я открыл глаза и повернул голову налево… и едва не отшатнулся. Моя Хризоколла, пусть и гораздо меньше размером, сидела на плече как ни в чëм не бывало.

— Как… бесшумно, — тихо выдавил из себя я.

— Стромы все такие, бесшумность их главное предназначение, — пояснил славянский бог. — Поздравляю, у вас очень крепкая связь. Даже слишком очень. Смотри, как бы твои… мальчики не обиделись на это.

Ответить Ярнос не дал, просто исчезнув. Мне же ничего не оставалось, как пойти к Себешу. Минут двадцать я шёл достаточно быстрым шагом, что никак не отразилось на Хризоколле. Она, казалось, даже не заметила моего практически бега, невозмутимо продолжая сидеть на плече.

Ревнитель уже закончил свои тренировки и отработку их боевого применения так же в магическом и метательном плане. Теперь он сможет перенести их в реальность и получить в реальности. Отдельную благодарность я выписал себе, что все свои боевые ветки бывший дроу сможет применять тут же, без необходимости забывания. Создай я что-то, начинающееся с третьего или даже четвëртого ранга, Себеш смог бы попробовать это сейчас, но потом пришлось бы изучать заново. А так он сразу развивает всё, да ещё и на максимум, пусть и совсем узко с точки зрения боя. Ну или наоборот широко, тут как посмотреть.

— Я готов идти, лорд, — произнёс, подходя, Ревнитель. — Нас больше здесь ничего не держит.

В самом деле, стоило ему это сказать, как рядом открылся привычный фиолетовый портал.

— Подожди, — остановил я его, — есть вопрос. Что за гномка, с которой тебя видели?

— Это… моя мать, лорд, — с заминкой ответил Себеш. — Теперь я не только дроу, но и гном. Душа одного из твоих погибших бойцов стала частью меня.

— Ясно. — Как я ни старался, оторопь в голосе скрыть не удалось. — И теперь… каждый…

— Да, лорд. Целый Ревнитель состоит на одну половину из души погибшего воина, на другую же из тела не гнома. С сохранением памяти тела, естественно.

— Идём, — бросил я, первым шагнув в портал.

Как будто великом ледяной воды окатило. Я многое думал по поводу гендерных смесков, но чтобы оно работало именно так…

Предварительно выполнено задание цепочки квестов «Ревнителю Ревнителево»

Ревнитель прошёл обучение базовым навыкам боевых направлений и приëмов до строительства специализированного здания

Как только специализированное здание будет построено, задание будет зачтено как выполненное

Оказались мы снова во внутреннем дворе Замка. Себеш ушёл к себе, в Оплот, я же прямо здесь сёл на голые камни. Неприятно это осознавать, но боеспособность армии олбедса зависит в том числе и от количества погибших бойцов. Это ещё немного смиряло с бывшими и будущими, но звучать ужасно от этого не перестало. Впервые за всю недолгую жизнь в Асхане захотелось осознанно напиться, желательно чем-нибудь максимально крепким, но нельзя. Впереди два данжа на сегодня, их надо пройти кровь из носу, раскисать просто некогда. Вот и я не буду. Кто там дальше по плану? Магики? К ним и надо идти.