Некромантика по контракту

Глава 28. Взгляд со стороны

Дрожа, я вернулась в дом, осторожно закрыв за собой дверь, и только тогда сообразила: я вся промокла. Повесила мокрый плащ на вешалку, сняла ботинки и натолкнулась взглядом на стоящую неподвижно в углу тёмную фигуру. Нервы сдали окончательно. Я тихонько взвизгнула и отшатнулась.

— Ты чего орёшь? — спросила Люси, выходя на свет. — И где была? Там же ужас что творится!

— Именно, что ужас, — мрачно ответила я. — Ты даже представить себе не можешь, насколько права.

Люси покачала головой и подхватила меня под руку.

— Пойдём, моя дорогая, я помогу тебе переодеться, иначе простынешь. Потом всё мне расскажешь.

Спустя четверть часа я сидела в постели с полотенцем на голове и подносом на коленях. В руках у меня была чашка с тёплым чаем. Я не собиралась Люси ничего рассказывать, но как-то само получилось.

— В тумане, в дождь, на телеге. Тайком в подвал. Что тут можно подумать?

— Да точно говорю — покойника привезли, — хмыкнула Люси.

Я закивала и впилась зубами в булочку с мёдом.

— Ну и ладно. Главное, чтобы не оживляли. А если и оживят — чтобы не шлялся по дому.

— Что? — поперхнулась я. — Ты в своем уме? По закону эксперименты с человеческой плотью строго запрещены! За это головы рубят, вообще-то!

— И много ты слышала, чтобы головы рубили?

— Так, потому и не рубят, что запрещено! Маги боятся!

— Слушай, ты что-то путаешь, — усомнилась горничная. — В Льене такой мастер есть, Яхор Кимак. Я слышала, он людям механические конечности приживляет. Ежели это не эксперименты с человеческой плотью — тогда что? Но голову ему не рубят, хотя он — личность известная.

— Так это хорошие эксперименты, полезные, — не смутилась я, воинственно размахивая руками. Люси на всякий случай забрала у меня поднос. — А некроманты разве полезное умеют?

— Да уж, наверное, умеют. Раз на службе у короля работают!

— Ты ничего не понимаешь.

— Нет, это ты ничего не понимаешь, — неожиданно зло ответила девушка. — И знаешь, почему? Потому что ты как тепличный цветочек росла. Сама же мне говорила, что тебя даже из дома одну не выпускали. Ты даже не знала, что сколько стоит. Ты и денег в руках никогда не держала! Ты не знала, где переночевать, где поесть. Вспомни, где я тебя нашла: возле помойной кучи в компании крыс. А Морроуз тебя, дурочку, под своё крылышко взял, кормит, поит, вот нарядов каких дорогих накупил. И заметь, в постель не тащит, хотя очень хочет. Даёт привыкнуть.

— Люси! — застонала я, закрывая лицо руками. — Ну, хватит!

— Нет, не хватит. Кто-то должен тебе это сказать, так уж лучше я, чем милорд. Ты, Аделаида Вальтайн, мало того, что избалованная дура, так ещё и эгоистка, каких мало. Ни капли благодарности в тебе нет. Лорд Морроуз, как по мне, заслуживает всяческого уважения. И даже если он там трупы оживляет у себя в подвале, а я стану тому свидетелем, то буду молчать в тряпочку и даже лопату подержу. Потому что Люси Саммерз знает, что такое холод, голод и побои. А здесь я в безопасности благодаря его милости. Ты, наверное, думаешь, что у меня в жизни всё сладко было, что я в гулящие девки подалась по зову души? Нет, моя дорогая. Я когда-то была горничной в хорошем доме, вот так-то. Только некоторые лорды прислугу за людей не считают и творят всякие непотребства.

Я зажмурилась и тихо попросила:

— Не надо.

— Надо, моя дорогая. Не думай, что ты самая несчастная. Другим и похуже бывало. Хозяином у меня менталист был. Важный лорд, богатый. А мне исполнилось только пятнадцать. И лучше тебе не знать, что эта сволочь со мной делала. А я и пикнуть не могла, просто не могла. А потом он наигрался и выбросил, как дворовую кошку, за дверь, и ни в какой другой дом меня уже не брали. Осталась на улице я больной и слабой. Вот и пришлось… делать то, что умею. Спасибо, конечно, лорду за науку.

— Прости, — выдавила из себя я. — Я и не думала…

— Да откуда тебе о других-то подумать… Предупреждаю, Адель: лорда Морроуза обидишь — я тебя сама укокошу. Пусть он потом оживляет, мне не жалко. Хочешь — Шарля своего окучивай, хочешь — детишками занимайся. А милорду сердце не разбивай, его и так жизнь побила хорошо.

— Откуда тебе знать-то? — Я всерьёз на Люси обиделась. Вообще-то, это я её позвала, я Эдвину предложила взять её горничной. Ну почти… А она вдруг на его сторону встала! А мне даже спасибо не сказала!

— По нему не видно, что ли? Мужик вечно усталый, унылый, синяки под глазами, не ест ничего, замученный просто. Никакой радости в жизни. Бабу нашёл по душе — так она нос воротит. Детей из приюта взял — а они мобили в пруду топят да дохлых крыс под матрасами прячут. Может, у него одна в жизни радость — мертвяков оживлять. А ты и это у него отнять вздумала!

Тут уж я рассмеялась. Усталый, измученный — ну конечно! Это с такими-то деньгами! С чего ему уставать? У него всё хорошо. Дом есть, должность какая-то там, титул, деньги. Жены нет, но кто сказал, что она ему нужна? Он прекрасно справляется и один.

И всё же в словах Люси я смутно чувствовала справедливость. Про меня-то она правду сказала. Я действительно жизни не знала. Самостоятельность моя длилась чуть больше трёх недель. Мне, признаться, не понравилось быть сильной и независимой. Я не справилась. И да, лорд Морроуз выдернул меня из грязи в прямом и переносном смысле. Может, я ошибаюсь на его счёт? Может, ничего плохого он и не делал. Мало ли, зачем доктор приезжал…