Некромантика по контракту

Встреча с Шарлем оставила тягостное послевкусие. В голове туман, мысли будто путаются в липкой паутине. Все, что он наговорил — очень серьезно. И на первый взгляд очень похоже на правду. Такие истории даже в столице встречались, что уж говорить про провинцию? А Эдвин… он тоже имел право на ошибку. Наверное.

Дети, словно почувствовав мое настроение, шли смирно, шепчась о чем-то своем и не мешая мне погружаться в пучину сомнений.

Почему мне так неспокойно? А ведь он назвал моих воспитанников “темными тварями”. До этой фразы я слушала его с открытым ртом, словно глупая курица деревенского петуха. А потом меня охватили гнев и какое-то липкое отвращение.

Дети ни в чем не виноваты, они лишь жертвы, не знающие материнской любви. Их даже хулиганами назвать сложно, малыши старательны и послушны — в меру своего возраста. Их шалости безобидны, они никому не причинили вреда.

Как можно назвать отродьем Криса, этого маленького старичка с мудрыми глазами? А Джереми, моего уставшего и голодного ангела?

А какая же глупость считать его сыном Морроуза! У них же нет ни единой общей фамильной черты. Да и с Шарлем сходства никакого. С таким же успехом Джереми мог быть урожденным Стерлингом — а что, потомок древнего рода ведь тоже блондин! Но, конечно, все это совершенно невероятно. Аристократов видно издалека. Лица у них… особенные. И не сказать, что красавцы, просто есть какие-то общие черты. У Эдвина чеканный и выпуклый профиль, высокая линия лба, острый взгляд, длинные пальцы… Шарль обаятелен и тоже — с ровным носом, идеальными губами и твердым подбородком.

Нет. Джереми не из таких. Нос картошкой, конопушки, брови вразлет, светлые вихры, оттопыренные уши, большие руки и ноги. Уже сейчас он довольно высок и нескладен, а в будущем, наверное, догонит размером Миху. И если аристократы похожи на породистых собак, то Джереми — веселая дворняга.

И все же Шарлю удалось заронить семя сомнения в мою душу. Кто такие эти дети? Откуда взялись? Какая связь у Морроуза с Крисом? А Джереми? Вправду ли мальчик — франкиец? По-галлийски он говорит совершенно чисто, разве что по-детски глотает несколько звуков. А Валери? Откуда появилась она? Девочка с темным даром — разве такое вообще бывает?

Мне нужно узнать. Зачем? Возможно, дело в том, что я не хочу больше сомневаться в Морроузе. Не хочу подозревать его в чем-то. А вдруг выяснится, что он — человек подлый и бесчестный, пусть даже он меня спас, забрав с улицы?

— Миледи, вам нездоровится? — мягкий голос дворецкого выдернул меня из нахлынувших размышлений, как крючок рыболова — глупую рыбку из пруда.

Я внезапно очнулась, обнаружив себя за уже опустевшим столом. Как я сюда попала? Совершенно не помню, как пришла домой, как переоделась к ужину. Даже понятия не имела, что было на столе. Голова почему-то кружилась. Кербастриан Фрэй протянул мне квадратную руку, предлагая весьма своевременную опору. Интересно, а что его заставляет служить в этом доме? Нерасторжимый магический договор, нерушимая клятва на крови, невыплаченные долги?

— Да, Фрэй, прости, мигрень! — я прикрыла глаза, опасаясь, что вру недостаточно правдоподобно. — А где… все?

— Мальчики с аппетитом поели и разошлись по своим комнатам, — невозмутимый дворецкий помог мне подняться со стула и повел в сторону выхода из столовой. — Валери, кстати, попросила вас посоветовать интересную книгу для девушки. Мое почтение, миледи, вы весьма благотворно на нее влияете. Милорда на ужине не было, он отправился на прогулку.

— Прогулку? Куда на ночь глядя? К тому же опять собирается дождь, а мобиль еще не на ходу.

— В кабинет заказаны новые шкафы, и милорд весь день разбирал семейные архивы и документы. Самые ценные даже забрал с собой спальню. Очевидно, не доверяет он мебельщикам. И правильно делает, доложу я вам. Документы семьи хранят важные тайны… В общем, выглядел он усталым, и я с немалым трудом уговорил милорда прогуляться. Как считаете, верно?

Я вздрогнула и с удивлением взглянула на дворецкого. Зачем он мне об этом сообщил? Может, мне стоило составить Эдвину компанию? Или заставить его поужинать? Или предложить свою помощь? Но заметив мое удивление, Фрэй загадочно промолчал. Вот же старый интриган!

Хотя, наверное, не старый. Ему на вид чуть за сорок.

Он проводил меня до дверей моей комнаты, вежливо поклонился и исчез.

Дом погрузился в обманчивую тишину теплой ночи. В саду пели первые соловьи, шелестел легкий ветер, шевеля ветви деревьев за стеклами. Снизу звучали негромкие голоса. Наверное, это Люси спешно заканчивает уборку в столовой и обсуждает с дворецким последние новости. Поскрипывали половицы. А я не могла отделаться от навязчивой мысли: документы в спальне. Это мой шанс узнать хотя бы часть тайн Мороуза! Вывести негодяя на чистую воду! Или… Или же, наконец, окончательно убедиться, что Шарль Эрлинг — лжец.

Когда еще появится такой шанс?

В кабинет залезть я никогда не рискну. К тому же он на первом этаже, рядом постоянно бродит кто-то из прислуги. А спальня сейчас пуста. Откроет ли ее двери выданная мне печать?

Я выглянула в коридор и огляделась. Тишина. Прикусила губу и решилась: сейчас или никогда. Нащупав печать в кармане, я сделала шаг, за ним еще один. Подобрав юбки, кралась словно вор. У двери комнаты милорда еще раз огляделась и подергала ручку. Заперто, конечно. Дрожащими пальцами приложила к замку печать. Что-то щелкнуло, вздрогнуло, и дверь приоткрылась.

Я шмыгнула внутрь, закрывая дверь за собой. Огляделась.

Весь дом был новым, свежим, обставленным по последней моде. В спальне Эдвина, пожалуй, я почуяла затхлое дыхание старины. Нет, пахло тут вполне прилично. Лимоном и свежим ветром — окно было приоткрыто. Но вот мебель была откровенно старой, даже старинной. Массивное бюро из черного дерева, стул рядом с ним — на толстых кривых ножках. Огромная кровать с резными столбиками и балдахином. Такие давно уже остались разве что в провинции. Шкаф тоже походил на мрачный пузатый гроб. Конечно же, черного цвета. Ковер под моими ногами был темно-синий и весьма потертый. Обои давно выцвели и потеряли насыщенность.

Впрочем, какое мне дело до вкусов некроманта? В гробу не спит — уже хорошо. Память услужливо мне напомнила, что не так уж и давно я собиралась делить с Морроузом вот это ложе, но я решительно отбросила неприятные воспоминания. Куда больше меня интересовали лежащие на бюро желтоватые листы.

Но даже заглянуть в них я не успела. Едва только протянула руку, как в коридоре раздались голоса, а ручка двери принялась поворачиваться.