Необыкновенные охотники на привидений против графа-вампира

Глава 5 ЧУДЕСНЫЙ ЗАМОК

Граф проводил Катрин в ее апартаменты и удалился, сославшись на неотложные дела. Оставшись одна, девушка стала с понятным любопытством изучать новую для нее обстановку.

Комнат было три. Просторные и светлые, они были обставлены современной удобной мебелью. На стенах висели картины в дорогих позолоченных рамах. Катрин немножко разбиралась в живописи и даже при беглом осмотре поняла, что все живописные полотна принадлежат кисти какого-то старинного мастера.

В одной из комнат имелся большой гардероб. Катрин открыла его дверцы... Какой только одежды тут не было! Старинные бальные платья, легкие греческие туники, современные модные брючные костюмы... Всего и не перечислить. Катрин могла бы одеться в стиле любой эпохи, и это так развеселило девушку, что она по-детски радостно засмеялась.

Продолжая осматривать свое новое жилище, Катрин очутилась в ванной комнате. Она тоже, как и комнаты, оказалась просторной. Одна стена здесь была зеркальной. Сама ванна, наполненная душистой пенистой водой, была такой большой, что напоминала бассейн.

Катрин с нетерпением скинула одежду, так ей захотелось искупаться, и плавно ступила в ванну-бассейн. Окунувшись в благоухающую розами пену, она ощутила необыкновенную легкость во всем теле.

Насладившись купанием, Катрин решила позвать служанку, чтобы та подала ей полотенце. Катрин трижды хлопнула в ладоши.

В ванную бесшумно вошла стройная девушка со смуглым лицом, у нее с плеч красиво свисало белое легкое полотно, прихваченное под грудью золотистым ремешком.

Катрин видела подобных красавиц в каком-то фильме о Древней Греции.

Служанка сняла с вешалки огромное пушистое полотенце и накинула его на плечи Катрин, потом отступила и стала молча, глядя перед собой огромными темными глазами, разрез которых напоминал древних красавиц, увековеченных великими мастерами в мраморных скульптурах. Только Катрин вышла из ванны, как девушка начала сильными и ловкими движениями растирать полотенцем тело своей госпожи.

– Как хорошо! – не выдержала, восклицая, Катрин. – Тебя как зовут?

– Арис, – прозвучал короткий ответ, и Катрин поняла, что девушка была не из числа болтушек.

– Ты откуда родом?

– Не помню, – нехотя ответила девушка и попросила: – Ложитесь, госпожа.

Катрин послушно легла на широкое ложе, а девушка стала растирать ее тело, благовонной жидкостью. Это было так приятно, что Катрин не могла даже говорить, она купалась в наслаждении.

После массажа девушка подала Катрин длинное, с вырезом, открывающим плечи, платье нежно-розового цвета:

– Как ты догадалась, что я хотела именно это платье? – удивилась Катрин.

Девушка ничего не отвечала, умело помогая госпоже надеть платье и поправляя оборки.

Катрин подошла к зеркалу, но Арис возникла перед ней:

– Рано, – сказала она. – И стала возиться с пышными волосами Катрин. Через какое-то время девушка отошла в сторону и остановилась, глядя на Катрин. В ее темных миндалевидных глазах не было никакого выражения, словно она была статуей.

Когда Катрин посмотрела в зеркало, она не узнала себя. Волосы были удивительно красиво уложены, платье подчеркивало стройность ее молодого тела, кожа лица и шеи обрела золотистый оттенок. Катрин безумно хотелось нравиться графу, так что увиденное в зеркале отражение ее очень порадовало.

– Как же ты не помнишь, откуда ты родом? – решила продолжить Катрин разговор с девушкой. – Разве тебе никто об этом не говорил?

Но девушка не ответила на вопрос, а ровным голосом спросила:

– Что-нибудь еще угодно госпоже?

– Да нет, спасибо.

– Тогда пусть госпожа отпустит меня.

– Вот еще! – Катрин развеселилась. – Разве тебе не хочется поболтать?

Она вышла из ванной комнаты, прошла в гостиную и опустилась на широкий диван. Девушка-служанка бесшумно следовала за ней.

– Садись, – показала на место рядом с собой Катрин. – Ну, чего ты?

Девушка стояла поодаль, и лицо ее было невозмутимо.

– Я спросила госпожу... – начала она.

– Да перестань, Арис! – махнула рукой Катрин. – Не называй меня госпожой. И давай говорить друг дружке «ты». Мы с тобой ровесницы, должны понимать друг друга, а мне так хочется поболтать, узнать о том месте, куда я попала.

– Госпожа не должна просить того, чего я не могу, – сказала девушка.

– Но, почему? У меня дома была служанка, с которой мы любили обсуждать свои тайны.

– Я не служанка, – сдержанно ответила Катрин девушка.

– А кто же? – распахнула удивленные глаза Катрин.

– Рабыня.

Катрин даже вскочила, услышав такое объяснение, и из-за охватившего ее возмущения начала нервно ходить по комнате.

– Что ты такое говоришь, Арис? – сказала Катрин, остановившись. – У нас в Америке давно покончено с рабством.

– Мы не в Америке.

– Все равно. Если ты будешь считать себя рабыней, то я разговаривать с тобой не буду.

– Госпожа не должна гневаться на меня.

– Почему это не должна?

– Тогда хозяин накажет меня.

– Еще чего не хватало! За что же это он может тебя наказать?

– За то, что госпожа недовольна.

– Да вовсе это не так, – Катрин приблизилась к девушке. – Ты меня не поняла. Я на тебя сержусь не за то, что чем-то недовольна. Мне просто дико слышать – рабыня. Я хочу, чтобы ты стала моей подружкой. Не могу же я без подружки. Арис, я тебя очень прошу.

– Госпожа не должна об этом просить.

Катрин недовольно хмурила брови, глядя на спокойное лицо девушки.

– Какая ж ты вредная! – по-детски возмутилась Катрин.

– Госпожа отпускает меня? – спросила Арис все тем же голосом лишенным эмоций.

– Да, иди, если хочешь, – Катрин отвернулась и отошла.

Однако девушка почему-то продолжала стоять на месте.

– Ну, шагай себе, – посмотрела на нее Катрин. – Чего ты стоишь? Раз уж так ты хочешь, то и отправляйся.

– Я не слышу воли госпожи.

А как я должна сказать, чтобы ты ее услышала?

– Госпожа должна говорить повелительным тоном.

– О, как ты мне надоела! – вскинула руки Катрин. – Иди!

Девушка плавно развернулась и пошла так ровно держа спину, будто несла на голове кувшин, полный воды.

Девушка скрылась, а Катрин, оставшись в одиночестве, начала переживать, что не смогла уговорить упрямую служанку. Ей так хотелось хоть что-то узнать о замке и его хозяине, а служанки могут многое рассказать. Катрин трижды хлопнула в ладоши, вновь вызывая Арис. Но на этот раз появилась белокурая красавица в ярко вышитой кофте и вязаной юбке. Судя по всему, она была представительницей Скандинавии. Спортивная фигура, белый цвет лица, голубые глаза...

– Я звала Арис... – растерянно произнесла Катрин.

– Нет, вы звали меня.

– Да откуда тебе знать, что я звала тебя, если я в это время думала об Арис?

– Может быть, вы и думали об Арис, но позвали меня.

Катрин подумала, что служанка зря не будет спорить. Значит, как-то не так она похлопала.

– Как же позвать Арис? – осторожно поинтересовалась Катрин.

– Когда госпожа хочет позвать Арис, надо повернуться лицом на юг. А когда меня – то лицом на север.

Вот оно что! Многому же придется еще учиться Катрин в этом замке. Что же делать с этой служанкой?

– Хорошо. Мне ничего не нужно. Иди.

– Через десять минут граф ждет госпожу на веранде.

Служанка повернулась и вышла из комнаты. Катрин пожала плечами – где эта веранда? Но звать никого не хотелось. Может быть, прежде поговорить с графом об этих служанках, которые называют себя рабынями?

К своему счастью, Катрин не видела, как белокурая девушка, подобно Арис, прошла в подземное помещение, где при слабом свете фонарей виднелись стоявшие в ряд каменные гробы. Девушка приподняла одну из крышек и легла в тесное ложе, закрыла глаза и перестала дышать,

Катрин еще раз посмотрела в зеркало, критически оглядела себя и вышла в коридор. Ей не составило труда найти графа: короткий коридор выходил на крепостную стену. Катрин, выглянув в бойницу, заметала у самой земли стеклянную веранду, посреди которой за круглым столом сидел граф.

Катрин тут же обнаружила винтовую лестницу, которая вела вниз, и легко сбежала по ней. Она прошла на веранду и тут же в испуге отступила назад. Ей показалось, что она полетит вниз.

Веранда как-то была укреплена в стене, сложенной из огромных камней, и состояла сплошь из стекла. Даже пол был прозрачный. Этого она и испугалась, а до земли было достаточно далеко.

Сидевший за столом граф засмеялся.

– Не бойся, – сказал он, поднимаясь и направляясь к девушке.

Катрин подала руку графу и ступила на прозрачное стекло, которое оказалось тверже мрамора под ногами. Появилось чувство уверенности, и Катрин благодарно посмотрела па графа.

Стол был выточен из огромного эвкалипта и отполирован до блеска. Стулья с высокими спинками тоже были из дерева, но создавалось такое впечатление, что это очень мягкие и удобные сиденья.

Катрин никогда не ела таких блюд, что стояли па столе.

– Это вкусно, – сказал граф, заметив ее растерянный взгляд. – Сегодня у нас японская кухня. Повариха служила в свое время на кухне императора.

– Вы разыгрываете меня, – улыбнулась Катрин.

– Ни капли, – покачал головой граф. – Я говорю истинную правду. Ты останешься довольна моими поварами.

– Так у вас есть и другие повара?

– Естественно. Но только лучшие.

– Я не знаю, что и думать, – коснулась виска кончиками пальцев Катрин. – Я хотела бы спросить.

– Ты можешь спрашивать о чем угодно. – Граф налил в ее фужер вишневого цвета жидкость.

– Но прежде попробуй, – улыбнулся он.

– Хорошо, – Катрин пригубила.

Это было и не вино, и не сок, но удивительно вкусно.

– Как нектар, – сказала Катрин.

– Это и есть нектар, – серьезно сказал граф. – Его химический состав нашел единственный человек на Земле. Никому больше не удалось это. Он служит у меня. Многие богачи отдали бы половину состояния за один глоток этого напитка.

– За один глоток!

– Да. Потому что один глоток этой жидкости дает человеку здоровья ровно на сто лет и сто дней,

– О! – засмеялась Катрин. – Это как в сказке.

– Что же ты хотела спросить?

С тех пор, как Катрин стала женой графа, он стал обращаться к ней на «ты», она же нс могла привыкнуть обращаться к нему так же, хотя он и просил ее об этом. Граф внушал ей постоянное чувство восхищения и уважения.

– Эти девушки, – начала робко Катрин, – вернее, одна из них. Вторую я постеснялась спросить, но она, наверное, то же самое ответила бы. Так вот они называют себя рабынями.

– Что же в этом удивительного? – откинулся на спинку стула граф. – Они и есть рабыни.

– Но, граф, это для меня непривычно.

– Человек ко всему привыкает. И главное – правильно думать.

– А как надо правильно?

Граф посмотрел на Катрин, и в глазах его играли веселые искорки.

– Если я о чем-то попрошу, ты сделаешь?

– С великой радостью! – порывисто произнесла Катрин, глядя в глаза графу, которые, казалось ей, смотрели на нее с любовью.

– И если бы даже я не стал просить...

– Только б угадать ваше желание!

– И это принесет тебе удовольствие?

– Да, конечно, мне очень нравится радовать вас.

– А почему ты считаешь, что рабыням не приносит счастье обслуживать тебя? Они так воспитаны. И если ты не будешь принимать их покорность и услужливость, они будут страдать, думая, что не могут исполнить свои обязанности. Привыкай думать так, и тогда все встанет на свои места. Мы не в Америке, где, по слухам, рабство отменено. Мы находимся на свободном острове, где каждый делает то, что ему нравится. Рабыни будут счастливы ублажать тебя, не мешай им радоваться жизни.

Катрин задумалась, глядя перед собой.

– Как странно, – вздохнула она, будто очнувшись. – Когда вы говорите, я почему-то верю каждому вашему слову. Еще несколько дней назад меня никто не смог бы убедить, что человек может хотеть быть рабом. А сегодня я сама готова стать рабыней.

Граф как-то беспокойно шевельнулся, словно хотел прервать Катрин, но тут же взял себя в руки и предложил Катрин:

– Ты можешь немного развлечься.

Не дожидаясь согласия молодой жены, граф махнул рукой. Тут же на веранде возникла музыка. Из-за спины Катрин появились стройные девушки с обнаженными талиями и стали танцевать, гибкие и стройные. Юные девы были так прекрасны, а танец их так пластичен и музыка так заразительна, что Катрин от восторга захлопала в ладоши. Одна из девушек тут же приблизилась и остановилась на почтительном расстоянии. Это была Арис.

– Что угодно госпоже? – спросила она своим голосом лишенным эмоций.

– Да нет, нет! – засмеялась Катрин. – Я не звала. Танцуй. Иди.

Арис тотчас удалилась к подругам.

– Какая разница для нас, кто они и откуда, – задумчиво рассуждал граф, – рабыни они или богини, если они творят такую красоту.

– Да, но как мне выражать восторг, если я не могу аплодировать? – огорченно спросила Катрин.

Граф серьезно посмотрел на нее и объяснил, успокаивая Катрин:

– Это единственное неудобство, которое ты будешь испытывать. Впрочем, ты привыкнешь на все взирать без излишнего восторга, а только любуясь и наслаждаясь. Эти танцовщицы не нуждаются в поощрениях, они живут танцем. И не надо им мешать.

Было удивительно интересно наблюдать за танцем девушек. Все их движения были точны и пластичны, а поскольку девушки танцевали на стеклянном полу создавалось впечатление, что они парят в воздухе.

Ритм танца все более убыстрялся, становился все заразительней. Но лица девушек оставались совершенно спокойны, будто были вылеплены из воска. Вдруг Катрин заметила у одной из них какое-то пятно на шее. К своему удивлению, Катрин такое же темное пятно потом увидела на шее у другой. Она стала приглядываться и поразилась: у всех девушек были такие же отметины.

– Что это? – обратилась к мужу Катрин. – Что за знаки, как тавро? И у всех без исключения.

Граф естественно, не мог, сказать правду. Не мог же он рассказать Катрин, что выпил кровь у всех этих красавиц, прежде чем они стали его рабынями.

– Это кастовый знак, – объяснил граф. – По нему узнают друг друга жрицы искусства. Я вплотную никогда не занимался вопросом, почему эти знаки возникли и как они наносятся на тело, но они совершенно не мешают танцу, а девушки – мне кажется – даже дорожат ими. Тебе достаточно?

Катрин уже забыла о своем вопросе, настолько завораживающе действовал па нее танец. И вдруг она вскочила, чуть касаясь пола, понеслась к девушкам и включилась в их действо.

Граф неподвижно сидел па стуле, и завороженно наблюдал за происходящим.

Танцовщицы-рабыни выполняли самые сложные движения четко и необычайно ритмично, а Катрин то и дело ошибалась, зато в ее танце было столько энергии, столько настоящего чувства, что граф невольно залюбовался. В механическую слаженность девушек с неподвижными лицами Катрин внесла ту чувственность, которая свойственна только живым и любящим людям.

Забывшись, граф откровенно восхищался Катрин, музыкой ее тела, выразительной мимикой лица, гибкостью рук и силой стройных ножек.

Давно с ним такого не было. Многие столетия назад на одном из очередных пиршеств видел он танец девушек. Среди красавиц он выделил одну, которая – он это чувствовал – танцевала только для него. Это была Марица.

И теперь по прошествии времени такая же красивая девушка одной только пластикой пересказывала увлекательную поэму любви.

Как-то странно встрепенулось сердце, и граф почувствовал, как сладостное тепло разлилось в его груди. Он ту же очнулся. Только этого не хватало! Уж больно лукав Князь Тьмы. Он велел привезти Катрин в замок. И граф безошибочно знает, что когда властелин позовет его в зеркальную комнату, то непременно даст еще срок. Но зря старается властелин, зря не верит в Марко. Какое-то подобие волнения коснулось сердца графа лишь на короткий срок, он уже снова сидел холодный и равнодушный.

Конечно, лучше бы поскорее осуществить задуманное, поскольку время порождает привычку. И граф несколько опасался, что может привыкнуть к Катрин, и тогда труднее будет прокусить голубую жилку на ее изящной шее. Но он убеждал себя, что сумеет преодолеть привычку без труда. А того чувства, которое было у него к Марице, он не допустит в сердце, потому что оно погибельно для графа. Его властелин только и ждет, чтобы граф-вампир показал себя слабым, ведь тогда он сможет и самого графа сделать мертвым.

Не бывать тому!

Граф поднял руку и щелкнул пальцами. Девушки тут же цепочкой побежали к стене и скрылись в приоткрывшуюся щель.

Катрин машинально сделала еще несколько плавных движений и удивленно остановилась.

– Почему вы помешали танцу? – мягко спросила она.

– Я хочу, чтобы ты спокойно позавтракала.

Катрин вернулась к графу и села за стол.

– Вы недовольны мною? – спросила она, робко на него посмотрев.

– Напротив, – ответил граф, – просто я немного тороплюсь. Дел сегодня много, и я должен кое-что выяснить. Мы расстаемся до вечера, но ты не будешь скучать.

Катрин расстроилась, что граф покидает ее, но не показала виду. Она же не знала, какими «важными» делами занимается граф.