Майклу с утра позвонили, и он вынужден был срочно уехать в город по каким-то неотложным делам. Миссис Маргарет была очень довольна этим обстоятельством, потому что теперь ей не надо будет объяснять, зачем она пригласила в дом каких-то людей. Майкл мог не понять ее и воспротивиться их визиту.
Ровно в двенадцать часов дня у ворот загородного дома Синди остановился «ЭКТО-1» – переделанный из катафалка лимузин, который верой и правдой служил четверке отважных охотников за привидениями.
– Мы приехали, – сообщил коллегам Игон Спенглер, поправляя очки.
– Тебе не кажется, что Игон прав? – обратился к Питу чернокожий Уинстон.
– Если Игон прав, то надо выбираться из машины, – отозвался Пит, который успел вздремнуть по дороге из Нью-Йорка.
Молчал только шотландец Рэйман Стэнс, впрочем, всегда отличавшийся немногословней.
– Ты как считаешь, – обратился к нему Уинстон, – приехали мы или нам только кажется, что мы приехали?
– Мне надоели ваши плоские шутки – вот что я скажу, – пробурчал Рэй, выбрался из машины, подошел к воротам и нажал на кнопку звонка.
Их, безусловно, ждали, потому что ворота тут же открылись, а в дверях дома показалась сама хозяйка. Как только каждый из охотников представился и любезно поклонился миссис Маргарет, Игон, не желая терять ни минуты, сказал:
– Приступим к делу. С чего начнем?
Хозяйка повела гостей в розарий. Больной с похмелья и ужасно огорченный садовник, который то краснел, то бледнел под взглядом миссис Маргарет и все бормотал, чтобы его простили, стал рассказывать охотникам, как на его глазах все розы поникли и почернели.
Охотники за привидениями внимательно слушали садовника, а Пит к тому же смотрел на прибор, надетый на правой руке, который не давал признаков жизни.
– Выброси ты его в мусорный ящик, – тихо посоветовал шотландец.
– Ты сегодня много болтаешь, Рэй, – заметил Игон.
– Надо было оставить розарий закрытым, – сказал Пит. – Если помещение проветрено, то прибор не может показать, было ли тут привидение. Это знает каждый школьник.
– Я проветрила и свою комнату, – призналась миссис Маргарет.
– А ту, где гладила служанка? – спросил Игон.
– Я проветрила, – подала голос пожилая служанка, скромно стоявшая в сторонке.
– Что же делать? – спросил Уинстон»
– Спрашивать и я горазд, – заметил Игон. – Надо думать.
– Я привык действовать, – заявил Питер Вейтман. – Если привидение не покинуло дом, мы его найдем. Для этого нужно обойти все помещения. В каком-то закутке прячется привидение. В пяти шагах от него, если даже в это время оно превратилось в невидимку, красная стрелка прибора начинает бешено плясать.
Все были готовы идти, кроме Игона. Он стоял в полной задумчивости и настолько ушел в. какие-то свои мысли, что Питу пришлось дотронуться до его локтя, чтобы вернуть коллегу к действительности.
– Ты не уснул, приятель? – спросил Пит друга.
Игон, лишь посмотрев на Пита, спросил садовника:
– Чего вы больше всего боитесь?
– Чего? – переспросил садовник, будто оглох на одно ухо после вчерашних обильных возлияний. – Мне иногда снились сны. И я вскакивал в холодном поту.
– Какие же это были сны?
– Будто розы увяли, – ответил садовник. – Я представлял, как огорчилась бы Катрин, и от этого мне становилось худо.
– Кто такая Катрин? – поинтересовался Игон.
– Моя дочь, – сообщила миссис Маргарет.
– Это ее любимые розы, – сказал садовник. – Вы даже не можете представить, какая на мне ответственность. Лучше уж умереть, чем огорчить Катрин.
Игон надолго умолк. Он стоял, пальцами правой руки сжав подбородок и нахмурив брови.
– Когда-нибудь это кончится? – спросил Пит, показав на Игона.
– Я так думаю, – произнес Игон, – что...
– Наконец-то! – возрадовался Пит, но явно поторопился.
Игон опять ушел в задумчивость и стоял неподвижно, как изваяние.
– У меня лопнет терпение, – пробурчал Пит.
– При чем тут терпение? – очнулся от своих раздумий Игон. – Это навязчивая идея. Вот как это называется. Садовник так боялся за эти розы, что ему однажды почудилось, что они увяли. Вот и все!
– Великое открытие! – пробурчал Пит. – И на это я потратил столько времени. У миссис Маргарет тоже навязчивая идея?
Пит задал вопрос и сам испугался, потому что Игон уже готов был снова задуматься, и еще неизвестно, сколько на этот раз он будет стоять истуканом.
– Идем, Игон, – схватил Пит приятеля за руку. – У нас не так богато со временем.
– Пит прав, – согласился Уинстон. – Надо пошевеливаться.
Процессия во главе с миссис Маргарет пошла по дому, заглядывая во все углы и все более и более убеждаясь в том, что никакого привидения в доме нет. Друзья снова шутили, один только Рэйман оставался по-прежнему серьезным. Но он терпеливо выслушивал реплики товарищей, хорошо понимая, что так выражается душевная разрядка после вчерашней ночи. А ночь выпала на редкость тяжелая, пришлось изрядно потрудиться.
Сегодня утром друзья ни за что не согласились бы выехать на вызов, решив устроить себе день отдыха. Но их насторожило то, что разговор шел тоже о частном доме. Они подумали, что история повторяется, и кинулись в дорогу, снова готовые сразиться с коварным привидением.
Прошлой ночью они тоже получили сообщение о том, что жильцы загородного дома почувствовали неладное. Еще работал телефон, и они успели позвонить. Потом связь прервалась.
Когда охотники за привидениями приехали на место и поняли, что случилось, у них зашевелились волосы.
Жильцы дома – супружеская чета и десятилетний мальчик – оказались в плену собственного дома. Можно было представить, как могут люди чувствовать себя, вдруг осознав, что находятся в желудке кита. А произошло именно это. Весь дом превратился в привидение, то есть ожил, а жильцы оказались внутри и не могли выйти. Они были обречены на гибель, все решали какие-то минуты.
Охотники отважно ринулись в бой, но протоновые ускорители-бластеры использовать они не решились, так как можно было случайно задеть пленников.
Ситуацию спас Игон Спенглер. Во время схватки с домом-привидением он вдруг застыл на месте, пораженный неожиданной мыслью.
– Источник подпитки! – вдруг выпалил Игон, и стало все ясно.
Привидение откуда-то возникло, и что-то его должно было подпитывать. Охотники отключили поступление воды в дом, перекрыв водопровод. Но это не помогло. Тогда вырубили свет. И тоже без результата.
Находившиеся внутри люди уже не кричали, они потеряли сознание.
– Газ! – осенило Игона.
С риском для жизни Уинстон проник в подвал и закрыл вентили. Но и это не помогло.
Впору было отчаяться. Уинстон сам оказался в ловушке. Он чувствовал удушье, не хватало кислорода. Голова кружилась, сознание покидало его. Со всех сторон к Уинстону приближалась мерзкая слизь.
Дом уже был полностью отключен от внешней связи. Неужели Игон ошибся? Может, дело не в подпитке... И тут Пит заметил обыкновенную проволоку, перекинутую из окна второго этажа, где находилась детская, на старое полусухое дерево.
Как Питу удалось сорвать эту проволоку, он и сам уже не помнил. Но дом тут же присмирел, он вернулся в свое обычное состояние.
Игон потом объяснил, что случилось. Мальчик, сын хозяев, увлекался радиотехникой. Он признался, что закинул провод- антенну на верхушку дерева. И тотчас почувствовал, как что-то изменилось в мире. Но что именно, он ничего не мог понять. А дело было в том, что в корнях старого дерева спало привидение. Оно не находило выхода и уже лет двести бездействовало. Но как только провод соединил дерево с домом, силы привидения воспряли.
Каких только не бывает привидений!
Охотники сейчас опасались повторения такого же случая, но теперь, шагая по комнатам, не видели ничего похожего. Скорее всего, в доме вообще не было никакого привидения. Людям, видимо, померещилось, такое часто бывает. И только профессиональная добросовестность заставляла охотников продолжать проверку помещений.
Граф Владич узнал от Катрин о том, что в доме появились специалисты по привидениям и тычутся с каким- то прибором во все утлы.
Граф не любил технику, от нее не знаешь, чего ожидать. А если этот прибор определит его истинное лицо?
Плута Иона граф успел отослать из дома. Было бы благоразумным и самому ему, по какому-нибудь благовидному поводу уйти за ворота, по в голову графу-вампиру ничего путного не приходило.
К тому же, он неминуемо встретился бы с Катрин. Граф вышел пройтись по галерее, находившейся с южной стороны дома, чтобы выйти в сад. Одна стена галереи была глухой, а другая – решетчатой, с обеих же концов галереи располагались стеклянные двери. Вдоль решетчатой стены, которая хорошо пропускала свежий воздух, но защищала от солнца, стояли удобные низкие сиденья.
Граф не заметил сидевшей с книгой Катрин. Голос ее раздался, когда он уже прошел мимо.
– Я потревожила ваши мысли, – смущенно проговорила Катрин, потому что застигнутый врасплох граф посмотрел на нее недовольно.
Но признав Катрин, граф любезно улыбнулся и развел руками:
– Что вы! Я рад вас видеть.
Тут она и сообщила графу-вампиру об охотниках за привидениями.
– Я не узнаю маму! – воскликнула совсем по-детски Катрин. – Что это ей вздумалось? Неужели она верит в такую чепуху? Право, неловко перед людьми.
Последние слова Катрин проговорила, сильно смутясь, потому что заметила тень неудовольствия на лице графа и подумала, что его раздосадовала новость. Ему, человеку явно образованному и воспитанному, показалась, видимо, деревенщиной подобная затея матери, больше пристойная для средневековой дамы, чем для современной деловой женщины.
– Признаюсь, это неожиданно, – проговорил, кашлянув, граф. – И что это за люди?
– Я мало о них знаю, – ответила Катрин. – Это знаменитые охотники за привидениями. По крайней мере, так мне сказала служанка.
– И как они охотятся?
Катрин не успела ответить, так как в дверях показалась вся поисковая группа во главе с миссис Маргарет.
Что-либо предпринять было поздно. Не бежать же и не прятаться в кустах. Граф остался па месте, пристально уставясь на прибор, который он заметил на руке Пита. Мало ли что могут придумать люди!
За пятьсот лет пребывания на Земле граф хорошо познал людей и не боялся их. Но разные хитроумные приборы его пугали. С приближением охотников тревога его возрастала. Если этот прибор показывает и на вампиров, получится скандал. Задача заполучить Катрин усложнится до невероятности. Какая уважающая себя девушка согласится выйти замуж за вампира? Очень уж трогательная перспектива!
Граф не боялся за свою жизнь. Пока срок не истечет, ему ничего не должно угрожать. Но, правда, так было прежде, а прежде ему не приходилось встречаться с охотниками за привидениями. А вдруг они опасны для него?
Странным было то, что граф не чувствовал связи с Князем Тьмы. Он с ним общался через зеркала в потайной зеркальной комнате своего замка. Но не только. Он всегда чувствовал себя во власти Князя Тьмы. Все свое могущество он получал от него. Скорее всего, граф был оружием в руках своего властелина. Тот мог дать силу чудодействовать, но мог превращать и в беспомощного ребенка. Граф никогда не задумывался, хорошо это или плохо. Ему достаточно было той власти, которая была дана ему над всеми вампирами планеты. Граф любил жить в свое удовольствие в своем прекрасном замке и более всего ценил покой. Ради наслаждения жизнью он отдал себя в распоряжение Князя Тьмы, который, в свою очередь, наделил графа бессмертием.
Если бы в эту минуту что-то грозило графу, он тут же почувствовал бы помощь Князя Тьмы. И тогда одним жестом или даже пожеланием граф превратил бы этих охотников в прах.
Граф чувствовал себя все более уверенно.
Когда охотники остановились перед ним, граф заметил, что стрелки прибора, укрепленного на руке одного из охотников, вели себя как сонные мухи, им было лень шевельнуться. Значит, все в порядке. Ведь он, граф-вампир, состоит из таких же клеток, как окружающие его люди, то есть он так же материален, как они. Чего бы стрелкам какого-то дурацкого прибора устраивать танцы? И граф приветственно поднял руку.
– Гость нашего дома – граф Владич, – представила его миссис Маргарет. – А это моя дочь Катрин.
Охотники назвали по очереди себя. При этом Игон пристально изучал Катрин, которая так и не поднялась, а продолжала сидеть с книгой на коленях.
– Что вы так меня изучаете? – спросила бесцеремонно Катрин. – Уж не принимаете ли вы меня за привидение?
– Кто его знает, кто его знает, – пробормотал Игон и опять впал в задумчивость.
– Ты что?! – воскликнул сдержанный Рэйман Стэнс, найдя поведение приятеля неприличным. – Что сегодня с тобой?
Заподозрить нечто в этой милой прелестной девушке – это чересчур.
– Я припомнил, – продолжал, не обратив внимания на вспышку Рэймана, Игон, – как три года назад...
– Я помню эту историю, – перебил его Пит. – Но, Игон, я попрошу тебя не увлекаться воспоминаниями. Их так много, что мы потеряем слишком много времени, начав пересказывать их.
– Но нам интересно, что вспомнил ваш друг, увидев Катрин, – заметил граф.
И Катрин закивала головой, выражая свое согласие с графом. Она смотрела на охотников с веселой дерзостью.
– Ничего интересного, – сухо и деловито ответил Пит. – Одно привидение прикинулось красивой девушкой. Мы охотились за ней безо всякого успеха почти месяц. А дело было в том, что Игон влюбился в нее и никого из нас близко не подпускал к ней из ревности.
– Я припоминаю, – кивнул Уинстон, – что все было именно так.
– И что же па этот раз, – граф весело посмотрел на Катрин, – ваш друг тоже влюбился?
– Нет! – поспешно вскричал Игон, будто его разоблачили. – То есть... простите, мисс. У меня, действительно, в голове сегодня какой-то ералаш.
И он поспешно обратился к миссис Маргарет:
– Мадам, прибор ведет себя совершенно спокойно. В вашем доме сейчас нет привидения. Но если оно было и ушло, то будьте спокойны – ему тут не понравилось. Думаю, это вас не огорчает.
Граф кивнул на прибор:
– Вы так полагаетесь на него?
– Он еще ни разу не ошибся, – гордо сказал Пит.
– Как он действует, если не секрет? – настаивал граф.
– Очень просто, – ответил Пит. – Любое привидение состоит из таких же частиц, как и мы. Но мы не можем, пока живы, расщепиться на атомы, а привидение может. В этом наше с ним отличие. Прибор улавливает эти частицы. Вот в чем принцип его работы. Я доступно объяснил?
– Вполне, – согласился граф. – А если бы перед вами стоял вампир? Прибор мог бы показать его наличие?
– Вампир! – воскликнул Уинстон. – Мы не верим в детские сказки.
– Это не по нашему профилю, – ответил серьезно Игон.
– Никогда в жизни не сталкивался с вампирами, – пробурчал Пит, выключая прибор. – Забавный вы вопрос задаете, граф.
– Чем же он забавен? – вызывающе спросил граф.
– Что это вы вдруг заговорили о вампирах?
– Я могу то же самое спросить о ведьмах.
– Да, да, – смеясь подхватила Катрин. – Может, я ведьма?
Охотники молчали, будто не находя, что ответить – неловкость ситуации неожиданно разрешил молчаливый шотландец, сказав:
– Мне не нравятся эти шутки в наш адрес. Не пора ли раскланяться?
Граф поклонился церемонно, подумав про себя: «Скатертью вам дорога, болваны. Знали бы вы, кто перед вами, не задирали бы так носы. Благодарите судьбу, что она так милостива к вам».
А Катрин резонно заметила:
– Они обиделись.
У нее было доброе сердце, у этой Катрин.
– На что они могли обидеться? – спросил граф.
– На мою глупую шутку.
– Нужно быть большими гордецами, чтобы обижаться на шутку.
– Я слышала, что они совершают подвиги каждый день. Они слишком занятые люди. Мои слова они, конечно, приняли за издевательство.
Миссис Маргарет и старая служанка пошли провожать гостей, а граф и Катрин остались одни на галерее.
– Вы позволите? – граф показал на плетеное кресло.
– Садитесь, – кивнула Катрин.
– Вы очень мнительная и чувствительная девушка, – заметил граф. – Не думайте, что вы кого-то можете обидеть. Если вы даже захотите этого, у вас ничего не получится. На вас нельзя обижаться.
– Вы это говорите из любезности, –возразила Катрин.
– Я говорю сущую правду, – заверил ее граф.
Он смотрел на Катрин и думал о том, сколько еще нужно будет потратить времени, чтобы приручить эту девушку и войти в полное доверие к ней. Ему не хотелось оставаться в этом доме, он уже соскучился по своему замку. Графу по заданию своего властелина приходилось бывать в разных точках планеты, но лучше всего он чувствовал себя на своем острове.
Катрин смутилась, ощутив на себе задумчивый взгляд графа. Нет, определенно ей хочется хоть чуть заглянуть в душу этого сильного и много пережившего человека.
«Достаточно ли трех дней для того, чтобы можно было предложить руку и сердце? – в этот момент думал граф. – Или этого слишком мало? Правда, еще и суток не прошло. Вечером вернется Майкл и начнет приставать со своими расспросами. Ведь ему до всего есть дело».
Катрин вскинула голову и отбросила волосы назад.
Граф даже вздрогнул, так напомнило ему это движение девушки Марицу. И в тот же миг граф мысленно запретил себе думать о Марице. Хватит! Прочь воспоминания!
Но не так-то просто было освободиться от них, когда перед тобой сидит копия Марицы.
– О чем вы думаете с таким мрачным видом? – спросила Катрин.
– С мрачным видом?
– Так мне показалось.
– Нет, я не люблю мрака. Тем более тогда, когда думаю о будущем.
В глазах Катрин промелькнуло беспокойство:
– Уж не хотите ли вы сказать, что думаете о дальнейшем путешествии? Вас уже позвала дорога?
– Мне не стоит задерживаться в вашем доме.
– Почему?
– Я не хочу привыкать к людям, в обществе которых нахожусь.
– Не хотите или боитесь?
– В данном случае, пожалуй, боюсь, – честно признался граф.
– И часто вы привыкаете к людям? – спросила Катрин.
Граф любил однажды, и любил он Марицу. Нет, это невозможно! Опять воспоминания! Нельзя быть рядом с Катрин. Это становится наваждением. Что же делать?
Если тебя преследует зверь и ты не можешь уйти от него, повернись навстречу своему преследователю и прими бой. Воспоминания о Марице напоминали такого зверя, несущего опасность. Надо ринуться им навстречу, чтобы освободиться от них навсегда. Они копятся внутри, разрастаются, надо им дать выход.
Граф молчал; погрузившись в свои размышления.
– Вы не ответили мне, – напомнила ему Катрин.
– Вы что-то спросили? – граф притворился, что он не слышал вопроса, потому что ему не хотелось на него отвечать.
– Я спросила, часто ли вы привыкаете к людям?
– Нет, – сказал граф. – Я стараюсь не позволять себе этого.
Ответ графа заинтриговал Катрин.
– Почему? – спросила она настойчиво.
Она подумала, что граф боится влюбиться. Этот могучий мужчина наверняка не хочет попадать под власть женщин.
– Почему? – вновь повторила свой вопрос Катрин, явно рассчитывая услышать в ответ нечто созвучное ее догадке.
Граф долго и пристально смотрел на нее, и девушка, не выдержав его взгляда, опустила глаза. Граф догадывался, о чем она думает. Ну, конечно, все женщины только и делают, что думают о любви.
– Мне не следует этого делать, – ответил, наконец, граф, – потому что любое привыкание мешает путешествовать.
Катрин поверила в искренность слов графа. Действительно, какое может быть путешествие, если ты влюбился? Но какой странный взгляд! Как много непонятного в нем. Если бы угадать, о чем думает граф в эту минуту. Не о ней ли? И что он думает?
Граф решил, что вечером, когда приедет Майкл и закончится ужин, он расскажет в каминном зале о Марице. Это было лучшее, что он мог придумать. Ему не раз приходилось таким способом освобождаться от воспоминаний. Что ж, так он сделает и на этот раз.
– Я вам мешаю читать, – вежливо заметил граф, собираясь покинуть девушку.
– Глупая книжка, – пролепетала Катрин, огорченная его намерением уйти.
– До вечера, – поклонился граф и пошел в конец галереи.
Катрин смотрела ему вслед, а сердце ее беспорядочно и сильно билось. «Что это со мной?» – недоумевала юная мисс Синди.