Необыкновенные охотники на привидений против графа-вампира

Глава 7 ЛЮБОВЬ КАТРИН

Катрин и Арис обсуждали, сидя на балконе, последние новинки парижской моды. Арис это тем более интересовало, так как последние шестьдесят лет она была лишена возможности следить за модой. Временами описания новинок сезона смущали ее, но чаще она восхищенно хлопала в ладоши.

Катрин же радовалась, что обрела, наконец, в этих мрачных стенах надежную подружку, с которой можно вдоволь поболтать о своих женских секретах.

Они сидели на балконе с самого утра, и все никак не могли наговориться. Их приятная беседа была прервана появлением Иона. Как и было ему велено графом, он явился в покои Катрин, чтобы препроводить ее в жуткую камеру пыток. При этом он должен был предварительно нагнать на молодую женщину как можно больше страху.

Последнее указание оказалось для мелкого беса особенно затруднительным. До сих пор у него это получалось легко и естественно, поскольку не нужно было особенно напрягаться.

Но с юной Катрин все обстояло по-иному. Ну, как можно такой девушке посадить на нос шмеля? Или подложить ей в постель гадюку? То есть, разумеется, Ион без особого труда устроил бы ей такой сюрприз, но беда в том, что это не доставило бы ему ровным счетом никакого удовольствия. С другими людьми ему было проще. Те и сами в душе были немного подлецами. Но в этой же – подлости ни гроша! Н-да, задачка...

Чуткий слух Иона вдруг уловил сухой щелчок пальцами где-то в недрах замка. Бес сразу понял, что это князь вампиров привел в действие подслушивающие устройства, которыми буквально нашпигована эта громадная комната. Значит, с этой минуты граф будет великолепно слышать все, о чем здесь говорится.

Откашлявшись для солидности, бес начал:

– Кхе-кхе, сударыня...

Наивный взгляд больших глаз Катрин смутил его. Чтобы скрыть смущение, он закашлялся.

– Носовой платок носить с собой не помешало бы, – неприязненно процедила Арис. Она-то помнила, что этот субъект с хорошими вестями не является.

– Я ношу, вот, – оправдываясь, извлек из кармана Ион носовой платок размером чуть ли не с простыню, с расшитой серебром каемкой.

Ему захотелось пошутить, и он дунул на платок. Тот свернулся в длинную трубку, а затем принял форму корабельного паруса.

– Сегодня вы, очевидно, решили предстать передо мной в образе гениальнейшего фокусника всех времен и народов, – обрадовалась было Катрин.

– Знаю я его фокусы, насмотрелась за эти годы, – Арис, напротив, совершенно не разделяла ее радости.

– Не то чтобы фокусы показывать я пришел... – замялся Ион. – Но поводов для удивления у вас сегодня будет более чем достаточно.

– Так вас граф прислал? – с надеждой спросила Катрин.

– Да, – честно признался Ион.

– Что мой муж просил мне передать? – спросила Катрин, особенно подчеркивая слово «муж».

– Чтобы вы немедля следовали за мной, – строго проговорил Ион.

За этой напускной строгостью он пытался скрыть растерянность.

– Куда? – подалась вперед Арис.

– В камеру пыток, – был ответ. – Граф желает продемонстрировать вам все свое мастерство садиста. Он намерен продемонстрировать свой технический арсенал, а затем его применить непосредственно...

– Он хочет мучить меня?! – не веря услышанному, переспросила Катрин.

– Именно так, – понурил голову Ион.

– До смерти? – Катрин пыталась смотреть бесу прямо в глаза.

– Ну, разумеется, – Ион все время отводил взгляд в сторону.

– Но зачем? Что я ему сделала?

– Почем я знаю? – пожал плечами Ион. – Когда подвесит вас на дыбу, тогда и спросите.

– А я знаю! – воскликнула Арис. – Он боится твоей любви, Катрин. Он хочет, чтобы ты его разлюбила, потому что сам любит тебя. Если ты будешь его бояться, он прикончит тебя без всяких колебаний. Не бойся его, Кэт!

Ион недоумевающе покачал головой. Чтобы его господин в кого-то влюбился?! Отродясь такого припомнить не мог...

– Больно дерзкая ты стала, Арис, – нахмурившись, обратился Ион к подруге Катрин. – Много вольностей себе позволяешь. Неужели ты думаешь, что так трудно будет из человека вновь превратить тебя в зомби?

– Не смей называть меня «Арис»! – закричала та. – Этим именем назвал меня этот вампир. Я любила его больше всего на свете. Но теперь больше всего на свете ненавижу его. Ненавижу, ненавижу! А мое настоящее имя – Динара! Понял? Я – потомок древнейшего рода черногорских князей.

Динара подошла к Катрин, которая растерянно глядела в зеркало, и обняла ее:

– Не бойся ничего, Кэт. Я знаю многие их уловки и сумею помочь тебе. Достаточно я натерпелась, будучи зомби все эти шестьдесят лет. Не позволю вурдалаку так же поступить и с тобой.

– Я не испугалась, – прошептала Катрин. – Я... растерялась. Я не знаю, как мне поступить.

– Оставайся здесь, никуда не выходи из этой комнаты, не поддавайся ни на какие их уловки, – участливо посоветовала Динара.

– Нет, позвольте, – запротестовал Ион, –приказ есть приказ. Она должна последовать со мной в камеру пыток и там принять смерть как христианская великомученица. Так желает граф...

– Что ж, коли он так желает – я иду, – тихо пролепетала Катрин. – Пусть будет так, как он хочет. Я люблю его.

Она непроизвольно провела несколько раз расческой по пышным волосам, посмотрелась в зеркало и сделала шаг навстречу Иону. Тот протянул к ней руку, ему оставалось лишь схватить руку Катрин – и тогда бы ее уже ничто не могло бы спасти.

Но тут Динара сделала то, чего никто не мог ожидать от нее. Из-под турецкой оттоманки, находящейся почти у самых дверей, она вдруг извлекла небольшой деревянный крест с вырезанным на нем распятым образом Спасителя. Она вытянула руку с крестом по направлению к Иону.

Пространство покоев потряс нечеловеческий вопль ужаса. Увидев так близко христианский крест, Ион затрясся всем телом. Катрин увидела, как протянутая ей навстречу рука вдруг покрывается звериной шерстью. Вместо ухоженных ногтей стремительно отрастали кривые когти.

Такие же разительные перемены произошли и во внешности любезного слуги графа – из-под густой копны волос отросли длинные рога, по швам треснула человеческая одежда. Взгляду Катрин предстало тело, сплошь покрытое шерстью. Расползлись и лакированные туфли – открылись конские копыта. Обаятельное лицо добродушного Иона оказалось лишь маской. Теперь маска исчезла, и вместо нее открылся подлинный демонский лик – омерзительная звериная морда с оскаленной пастью.

Глаза беса затянуло красной поволокой, и они уже ничего не выражали, кроме беспредельной ненависти ко всему роду человеческому. В воздухе вился змеей и хлестал по полу бесовский хвост.

Катрин в ужасе закричала.

– Напрасно вы так пугаетесь, – сконфузился Ион. – Я еще не очень безобразен. Скорее, симпатичен. Вы других бесов не видели. А попадаются у нас в аду и такие демоны, что даже меня при одном их виде дрожь пробирает. Если когда заглянете к нам в пекло, то вам при полном параде представится такое сатанинское воинство, что запаса впечатлений хватит на всю оставшуюся жизнь... Смею полагать, однако, что перемена в моей внешности не отразится на вашем намерении проследовать со мной?

– Нет, теперь я никуда не пойду! – отскочила от него Катрин. – Вы мне омерзительны!

– Осмелюсь предупредить вас, барышня, – попытался восстановить Ион попранную гордость, – что когда его сиятельство сердится, то выглядит ничуть не лучшим образом.

– Это он не врет, – подтвердила Динара. – Лет десять назад довелось мне наблюдать Марко примерно в таком же обличье.

– Мой муж – совсем другое дело, – заявила Катрин. – Я любила его прекрасным, буду любить и безобразным.

– Ну, ладно, заболтался я тут с вами, – решил враз покончить с этим тяжелым делом Ион и снова протянул руку, пытаясь схватить Катрин. – Идемте. Граф, поди, уже заждался, а мне еще надо будет огонь в пыточной жаровне раздувать. Задача, скажу я вам, не из легких...

– Никуда она с тобой не пойдет, мерзкая тварь! – заслонила Динара собой Катрин и снова выставила перед собой спасительный крест.

Точно какая-то невидимая сила отшвырнула Иона от молодых женщин. Но так просто бес сдаваться не собирался. Гнев графа-вампира страшил его куда больше, чем этот крест.

Отступив на безопасное расстояние, он собрал воедино всю энергию зла, которая накопилась в нем, а затем сильно дунул на Динару. Крест в ее руках ярко вспыхнул. От неожиданности она выронила крест то рук. Молодые женщины в страхе отбежали к балкону. Бес довольно расхохотался.

– Борьба закончена, – сказал он, уверенно направляясь к ним. – Дайте мне руку, Катрин, и мы направимся в подземелье. Вы сами видите, что сопротивление бессмысленно и помощи ждать неоткуда.

– Ты ошибаешься, бес! – воскликнула Динара. – Человек не сдается, пока он жив. И борьба еще далеко не окончена.

Подбежав к кровати, она извлекла из-под подушки еще один крест, но уже значительно больших размеров и медный.

– Да откуда у тебя кресты? – изумился Ион.

– Я подобрала их в подземелье замка. Там, где раньше сама пребывала в гробу. Кресты занесли в подземелье, очевидно, мои предшественницы лет сто назад, а может, и двести. Вы совсем забыли о том, что в подземелье есть страшное оружие, которое при желании можно использовать против вас. Но я этого не забыла, и вот теперь ты стоишь перед нами совершенно обессиленный. Ах, какое приятное зрелище! Бессильный бес! – Динара звонко рассмеялась впервые за долгие годы своего пребывания в этом проклятом замке.

Звуки се смеха неприятно покоробили вампира, поднимавшегося по винтовой лестнице к покоям Катрин. Владич понял, что Ион проиграл на этот раз. В нем совершенно иссякла черная энергия. Перед крестом Динары бес уже не устоит. Ион становился бесполезен. Надо убрать его с глаз подальше. И надо менять тактику. В пыточную камеру Катрин уже не заманишь. Значит, надо разделаться с нею, когда рядом не окажется Динары, которая сделалась слишком опасной. Ах, ошибся он с Арис, ошибся! Не предвидел, что она окажется такой прыткой.

Вампиру понадобилось всего несколько минут, чтобы составить новый план действий. Поднявшись на верхнюю ступеньку лестницы, он повелительно щелкнул пальцами.

Повинуясь этому беззвучному приказу который слышал только он один, Ион опрометью кинулся прочь из покоев Катрин. Через секунду он появился перед Владичем, Теперь, когда рядом не было христианского креста, его бесовское обличье снова исчезло под благовидной внешностью импозантного господина. Перед вампиром почтительно склонился буржуа среднего достатка, с черным котелком на голове и легкой тросточкой в руках.

– Что угодно моему хозяину? – оскалился Ион. Этот оскал следовало считать улыбкой. – Может, выслушать рассказ о той ужасной опасности, которая мне только что угрожала?..

–Наслышан, наслышан, – неприязненно поморщился граф.

– Ты бездарно провалил весь мой план. Но у меня нет даже времени, чтобы выругать тебя, мошенника, как следует.

Он быстро шагал по коридору, ведущему прямо к покоям Катрин. Ион угодливо семенил в полушаге от него.

– Охотники за привидениями сейчас блуждают по лабиринту. Сделай так, чтобы они блуждали там целую вечность, да заодно хорошенько попугай, – отдавал вампир приказания. – Если они умрут там от страха, я буду чрезвычайно доволен.

В любое иное время этот приказ вызвал бы у Иона бурю ликования, но только не сейчас. С необыкновенными охотниками за привидениями, а точнее, с их протоновыми ускорителями, он уже познакомился накоротке и продолжать это знакомство не имел ни малейшей охоты.

Но перечить хозяину или плакаться ему в жилетку после того, как завалил элементарнейшее задание, не имело смысла. Еще в преисподнюю отошлет, чего доброго. Раздувай там опять огонь под котлами с варящимися грешниками! Устало вздохнув и склонив голову в знак почтения, Ион исчез, перевоплотившись в невидимку.

Едва незадачливый бес отправился составить компанию охотникам в лабиринте, Марко Владич остановился. До раскрытых дверей покоев Катрин, где, он знал это точно, напряженно притаились две молодые женщины, оставалось не более пяти шагов.

Вампир раскрыл рот, и вдруг в покоях зазвучал старушечий голос матери Динары, княгини Черноевич:

– Динара, дочурка, подойди ко мне скорее. Я так долго ждала тебя. Я ждала целых шестьдесят лет.

Динара, сидевшая рядом с Катрин на кровати, испуганно съежилась от звуков этого чарующего голоса. А голос не умолкал и манил к себе и манил:

– Наконец-то я увижу тебя, доченька. Подойди к своей матери. Мне так тяжело передвигаться по этой лестнице. Ох, дыхания не хватает. Ведь мне уже девяносто два...

Разум Динары восставал против этой ловушки. Откуда ее мать могла узнать о местонахождении замка вампира? Как она вообще попала сюда?! Но подсознание отметало все здравые мысли. Динара почувствовала такую неимоверную тоску по матери – единственному родному человеку, что не смогла усидеть на месте.

Подобно сомнамбуле, она поднялась к выходу из комнаты.

– Динара милая, не ходи, – слабо вскрикнула Катрин, сердцем почуяв опасность. – Это ловушка!

Но удержать подругу было невозможно. Влекомая могущественной силой, она напоминала человека, чей рассудок помутился, а инстинкт самосохранения дремлет.

Выйдя из покоев Катрин, Динара оказалась в самом начале коридора, продолжение которого скрывалось в сгустившейся тьме.

Здесь и прятался вампир. Его очертания слились с фоном стен. Только беспощадные желтые глаза выдавали его присутствие. Чтобы Динара не обнаружила раньше времени его присутствие, Владич медленно отступал в глубь коридора. Так же медленно в его сторону двигалась загипнотизированная голосом матери Динара.

А голос, вылетавший из уст вампира, не умолкал:

– Ко мне, доченька, сюда, ближе, ближе.

Динаре отчего-то показалось, что мать ее совсем рядом, и она протянула вперед руки, чтобы обнять ее. В полной темноте ее руки коснулись чьих-то протянутых рук. Это были руки вампира.

Граф так неожиданно накинулся па женщину, что она не успела даже пальцем шевельнуть. Он сжал ее в своих объятиях так крепко, что Динара едва не потеряла сознание.

– Вот и снова ты в моих объятиях, совсем, как шестьдесят лет назад. Помнишь? – прошептал ей на ухо зловещий, до боли знакомый голос.

– Помню, – еле слышно ответила Динара, потому что рука вампира в шелковой перчатке так сжала ей горло, что она не могла кричать.

– Почему ты пошла сюда? Ты ведь знала, что никакой матери здесь нет, – холодно поинтересовался граф.

– Я не могла устоять против твоего гипноза, – призналась Динара.

– Ты поможешь мне уничтожить Катрин? – спросил Марко. – Если согласишься, то вся моя любовь отныне будет принадлежать только тебе.

В его голосе вдруг прозвучало столько нежности и страсти, что несколько секунд Динара колебалась, но, к счастью, трезвый рассудок и самообладание вернулись к ней.

– Никогда, – твердо отказала она. – Ты обманешь меня, как обманул шестьдесят лет назад. Я не хочу, чтобы Катрин повторила мою участь. Такой гнусный слизняк, как ты, не стоит даже одного волоса этой прекрасной женщины.

– Я мог бы сейчас же перекусить твою вену на шее, – в голосе вампира зазвучали прежние металлические нотки, –но я не сделаю этого. Сегодня я должен насытиться кровью Катрин. А твоя очередь, несчастная, наступит завтра.

Он прислонил ее к стене и насильно поднял руки. Динара почувствовала, как из каменной кладки стены вдруг высунулись железные обручи и обвили ее руки и ноги. Она оказалась намертво пригвожденной к стене и не могла даже пошевелиться, так как малейшее движение причиняло неимоверную боль.

– До завтра, – с издевкой попрощался вампир. – У тебя есть целая ночь, чтобы приготовиться достойно встретить смерть.

Катрин все это время оставалась в своих покоях. Ее охватило странное оцепенение. Словно повинуясь беззвучному приказу, она не смела пошевелиться. Голос матери Динары перестал звучать в комнате фазу, как только подруга вышла за порог.

Ей казалось, что наступившая тишина длилась целое столетие. Как медленно бежит время, когда любишь и хочешь быть любимой! Неужели ей предстоит провести в этом мрачном замке еще много томительных лет?

Четкий звук раздавшихся шагов заставил ее вздрогнуть. Почему-то она не сомневалась, что это идет ее любимый. Но если раньше его приближение вызывало у нее горячее волнение в крови, то сейчас – неизъяснимый трепет.

Как сильно сожалела Катрин в эту минуту, что рядом нет ее любящих родителей! Ведь она еще так молода и так плохо знает жизнь! Хотя, пожалуй, матушку она видеть сейчас не желала бы. У Катрин было подозрение, что ее мать сама немного тайно влюблена в графа. А делить своего Марко Катрин не хотела ни с кем...

Когда Владич вошел в комнату, его лицо было бледным, но походка – твердой и уверенной.

– Любовь моя! – с криком радости кинулась ему на шею Катрин.

Вампир растерялся. Он-то надеялся застать ее здесь трепещущей от ужаса и отвращения! Тогда он без особых колебаний впился бы ей в трепетно пульсирующую голубую жилу на шее! Ему следовало бы сразу наброситься на свою жертву! Но теперь это благоприятное время оказалось упущенным. У него не нашлось сил оттолкнуть прочь эту млеющую от любви к нему женщину.

– Ко мне наведывался этот противный Ион, – торопливо рассказывала Катрин, крепко прижимаясь к груди графа, словно боялась потерять его навек. – Ты даже вообразить не можешь, какие он тут гадости сочинял про тебя. Но я не поверила ни одному его слову. Он всегда производил впечатление лгуна и разбойника...

– Мне очень жаль, Кэт, но все, о чем рассказывал Ион, – чистейшая правда, – с грустью сказал Владич.

– Все равно, это не имеет никакого значения, – убежденно сказала Катрин. – То, как ты жил до меня, – неважно. Ты был плохим и допускал ошибки. Но теперь ты исправишься и со временем добрыми делами сумеешь загладить свои ошибки. Не бывает людей, которые хотя бы, раз в жизни не ошиблись...

Вампир застонал. Как легко было общаться ему с Динарой и как неимоверно тяжко – с Катрин!

– В том-то все и дело, что я не человек, – промолвил он. – А насчет людей, совершающих ошибки, ты верно заметила. И ты тоже совершила ошибку. Самую серьезную ошибку в твоей жизни. Эта ошибка – я. И расплата за эту ошибку должна быть ужасной...

– Ты – не ошибка, – замотала головой Катрин. – Ты – мое самое ценное приобретение в этом мире. Без тебя, без твоей любви все остальное не имеет смысла. Пусть хоть весь мир лежит у моих ног, это все равно не заменит тебя. Зачем мне этот мир, если жизнь проходит без любви? Смысл имеет только любовь. А без любви мне и жизнь не нужна.

Она увлекла его к роскошной кровати под балдахином, усадила на атласное покрывало и сама опустилась рядом. Граф непроизвольно подчинялся ей, погружаясь в думы о превратностях судьбы. В сущности, любовь – единственное, что портило ему жизнь. Но любовь и согревала его холодное сердце. Ах, если бы познать ее загадочные законы! Но даже властелин ада не в силах был понять тайны любви. Так где уж попять их ему, недостойному грешнику!

– О чем ты думаешь? – шепотом, как будто их могли подслушать, спросила Катрин.

– О жизни, – был сумрачный ответ. – Твоей и моей.

И тогда Катрин решила, что пришло самое время изложить план, который она тщательно обдумывала все эти дни.

– Милый, вопреки твоему запрету, я дала Арис выпить чудесного эликсира. Из зомби она превратилась в человека, в прежнюю Динару. Отчего бы и тебе не отпить этого славного напитка? Ты обретешь свою прежнюю человеческую суть и никогда больше не выпьешь ни капли чужой крови. Мы уедем отсюда. У меня есть кое-какие сбережения, которые позволят нам безбедно существовать. Мы будем жить долго и счастливо и умрем в один день.

При упоминании о смерти вампира передернуло. Неужели он, алкавший бессмертия, согласится стать бренным и умереть ради этой девчонки?! Но, с другой стороны, последующая тысячелетняя жизнь не казалась столь привлекательной, как раньше, потому что в ней не было места для Катрин. О, зачем он когда-то согласился ступить на путь зла!

Непримиримые противоречия раздирали вампира.

– Я люблю вечную жизнь, – простонал он, наконец.

В этих словах было столько горечи, что Катрин содрогнулась. Внутренняя борьба в Марко не осталась не замеченной Катрин, и она приняла отчаянное решение:

– Ты хочешь жить вечно? Пусть так. Но не оставляй меня. Возьми с собой в вечную жизнь. Сделай таким же вампиром, каким являешься сам. Пусть моя жизнь тоже будет сплошным поиском крови. Но вместе с тобой.

Это предложение еще больше напугало Владича.

– Ты – и вдруг желаешь стать вампиром? – глубоко потрясенный, спросил он. – Да знаешь ли ты, несчастная, какая это боль? Всю жизнь проводить в поисках крови – это бесконечная череда страданий! Я слишком люблю тебя, чтобы обрекать на такую муку.

– Ты любишь меня, любишь! – засмеялась счастливая Катрин. – Ты сам признался. Ну, так знай, любимый, – у нас будет ребенок.

Даже если бы стены замка в эту минуту рухнули разом, это произвело бы гораздо меньшее впечатление на вампира. У него, кровососа, будет ребенок? Да как же это может быть? Неужели властелин ада такое допустит?

– А ты уверена? – засомневался Владич. – Как ты определила?

– По некоторым признакам женской натуры, – смущенно улыбнулась Катрин.

Марко взволнованно вскочил на ноги и стремительно вышел из покоев. Катрин, опешив, даже слова не успела послать ему вдогонку. Вампир едва не мчался по коридорам, не выбирая дороги.

Он не может убить вот так запросто Катрин! Она носит в себе его ребенка, продолжение его рода. Но он не может и не убить Катрин! Потому что тогда он умрет. А небытия Владич боялся больше всего на свете.

Вампир бесцельно куда-то шел, преодолевая коридор за коридором. Ему необходимо было движение, потому что он все не мог успокоиться. Если бы он оставался на месте, то, возможно, просто взорвался бы of волнения.

Марко Владич достиг чуть ли не противоположного конца замка, когда его слух вдруг уловил странный равномерный звук. Он прислушался. Да это же тикают часы! Его повелитель нарочно усилил их звук, чтобы напомнить – жить вампиру осталось совсем недолго. У графа появилось предчувствие, что скоро начнется бой часов, а с двенадцатым ударом должна оборваться его жизнь.

Вампир развернулся и, что есть силы, помчался к покоям Катрин. Уж на этот раз он не сомневался, что без промедления убьет ее! Панический страх смерти заставил отбросить все колебания. Пусть умрет она, пусть даже умрет его ребенок, лишь бы он жил! В пустынных коридорах гулко звучали торопливые шаги негодяя.