Невеста трех ветров (СИ)

Глава 13 Тюленька в пурге

Красноволосая снова стояла на площадке. Но в этот раз она смотрела не в сторону Ларии, а в окно. Окно, которого раньше, конечно, не было.

— Не убегай. Я тебя не трону, — сказала колдунья, не оборачиваясь.

Лария замерла у стены.

— Скажешь, кто вытащил тебя из сна?

— Нет, — хмуро проворчала девушка.

— Жаль. Но ты знаешь, что обычный человек разбудить тебя не может? Если я не позволю, конечно. Подумай об этом.

— Что это значит? — Лария чувствовала себя словно тогда, на лыжах: расслабленно и одновременно полностью готовой к бою, к любому повороту. Готовой прыгнуть, если будет необходимость.

— Это значит, что, если сейчас войдёт любой человек из твоего окружения в комнату, в которой ты спишь, и попытается разбудить тебя, станет трясти, обливать водой, колотить по щекам — ты не проснёшься. Разбудить тебя может либо тот, кому ты отдала сердце, либо тот, кто обладает силой. А таких людей очень немного.

Красноволосая обернулась, взглянула на девушку и усмехнулась:

— Ты покраснела. То есть, первое?

— Я всегда краснею от бестактных вопросов, — отрезала Лария, нахмурившись. — Кто ты? Ты же не снишься мне?

— Снюсь. Так же, как это всё. Всё, что ты видишь — это сон.

— Но ты — реальна?

— Конечно. Так же, как и ты.

— Как такое возможно? — прошептала Лария. — Как возможно… Это магия?

Колдунья пожала плечами.

— И да, и нет. Это власть над снами. Ей обладают лишь те, в ком есть дыхание смерти. Сон и смерть — почти одно и тоже. Сон — временная смерть, смерть — вечный сон. И мне сейчас более всего интересно: кто ты. И какое отношение имеешь к Смерти?

Девушка усмехнулась:

— Я с ней обручена, видимо. Наверное, мне суждено умереть, поэтому…

Красноволосая подняла светлую бровь.

— Нет. Мы все обречены умереть. А для Смерти нет разницы между минутой и веком. Что-то другое. Кто ты? Как твоё имя? Кто твои родители?

Лария рассмеялась:

— Ты всерьёз думаешь, что я стану отвечать на твои вопросы?

Синие-синие глаза пристально взглянули на неё.

— Нас, тех, кто владеет снами, очень мало. Мы все знаем друг друга. Рано или поздно, ты встретишь таких, как ты. Я передумала убивать тебя. И я могу помочь. Ведь ты совсем ничего не знаешь о мире снов. Подумай.

— С чего мне верить той, которая пыталась убить меня в прошлую нашу встречу? И которая начала с того, что стала шантажировать меня…

— С того, что ты без меня не сможешь. Однажды тот, кто разбудил тебя, этого не сделает. Просто потому что не будет рядом. Однажды ты встретишься с кем-то таким же, как я. Но не будешь знать, что делать и как спастись. И с того, что я отпускаю тебя. Просыпайся.

И Лария открыла глаза. Сердце билось, как сумасшедшее. Девушка села на постели, стараясь унять дыхание. Было сумрачно, но это не был сумрак ночи. «Джерго», — подумала она, вскочила, поспешно оделась и выбежала из дома.

На улице Северного ветра не было. Зато была метель. Белые снежинки сыпались, как перья из порванной подушки. Тропинки замело. Но Лария всё равно побежала в сторону заветного домика, хоть и проваливалась по колено в сугробы там, где ещё вчера было чисто.

Запорошенная снегом, словно шубой, она вбежала и остановилась на пороге.

— Джерго! Прости, я проспала…

Северный ветер полулежал на кресле, балансировавшем на двух задних ножках. Он был только в рубашке и штанах, причём рубашка не была заправлена. Тёмные волосы сбились, на подбородке и над губой определённо темнела щетина. Лёгкая, но… Его ноги лежали на столе. Прямо в сапогах. Он перевёл взгляд на вошедшую, изогнул чёрную бровь.

— Так и думал, что припрёшься.

И она поразилась этому холодному, буквально ледяному взгляду. Джерго бросил маленький мячик об стену и поймал.

— Тренировок больше не будет. Ищи нового учителя.

Лария прислонилась к косяку, во все глаза глядя на парня.

— Почему? — прошептала непослушными губами.

— Надоело, — Ветер пожал плечами. — Ты мне надоела, принцесса. И все эти твои влюблённости. Я наигрался.

— Влюблённости? — переспросила девушка. — Но я не…

— Ой, да ладно, — Джерго презрительно прищурился. — А то я не видел. Тебе все эти тренировки и нужны лишь для того, чтобы лишний раз пообжиматься со мной. Ты же мышь, девочка. Предпочитаешь мечтать, а не жить. Ты из тех, кому для счастья нужно лишь подержаться за руку, услышать голос, увидеть хотя бы раз в день, и прочая хрень.

— Джерго, — прошептала Лария, чувствуя, как в горле словно набухает ком, причиняя боль.

«Не плакать! Нет, только не плакать!»

— Выбери объектом кого-нибудь другого, — фыркнул Ветер. — Кого-то из той же мышиной породы.

Он неожиданно спрыгнул с кресла и подошёл к ней. Заглянул в посветлевшие от боли глаза.

— Впрочем, если прям очень хочешь, можешь купить у меня тренировки.

— Купить?

Лария плохо понимала, что он говорит. Она даже не понимала, что с ней. Штормовая волна разрывающей боли накрыла её, и все звуки доносились как сквозь пелену. Девушка не могла отвести взгляд от его жестоких глаз.

— Да, — усмехнулся он. — Утром тренировка — вечером секс. Утром ты получаешь то, что нужно тебе, а ночью я — то, что нужно мне.

— А тебе нужен…

— Конечно, — он пожал плечами. — И я не готов ждать, пока ты созреешь. Я вообще не умею и не люблю ждать. Ну как, согласна? Или ты не знаешь, что это такое? Так я покажу.

«Эрика бы его ударила, — мелькнула слабая мысль. — Накричала бы на него. Может даже ударила ножом, или…». Лария развернулась и вышла. Она шла и шла, не думая о том, куда направляется. Да и вообще ни о чём не думая. Сквозь снежную пелену. Её гнала внутренняя боль, и невозможно было остановиться.

Метель усиливалась, и резкий ветер дул прямо в лицо, обжигая его холодным дыханием. Снег стал мелким и колючим, но парадоксальным образом от внешней боли внутренняя становилась легче.

Лария споткнулась и обнаружила, что добрела до качелей. Села, вцепилась коченеющими руками в верёвки и стала раскачиваться. Вверх-вниз, вверх-вниз. «Даже когда корабль тонет, с него всё ещё можно спастись, — шепнул ей голос отца. — А иногда можно спасти и сам корабль. И это задача капитана отличить первое от второго».

«Мой корабль утонул», — думала Лария, закрыв глаза и представив тот самый единственный шторм, в который попала в детстве, когда отец взял её с собой.

— А, значит, что?

Девушка открыла глаза и увидела улыбающуюся Лэйду в алом плаще. Старшая сестра вообще любила яркие цвета. Хранительница Морского щита подмигнула ей. Лария понимала, что на самом деле сестры здесь нет, что она — лишь образ в голове невесты трёх ветров.

— Значит, надо спасать команду, — прошептала она.

— Правильно, сестрёнка.

— Ох уж эти корабельные термины, — рассмеялась Джайри. — Не люблю абстракций. Лари, ты правда влюбилась?

— Я не хочу об этом говорить, — прошипела Лария.

Джайри скинула с головы серебристый капюшон, запрокинула лицо и улыбнулась.

— Никогда не видела снег в таких количествах. Красиво, но холодно. Давай начнём сначала. Для чего тебе нужен был он?

— Чтобы он научил…

— Нет, ещё конкретнее. Невозможно попасть в цель, если ты не знаешь, куда ты стреляешь.

— Чтобы выжить, — послушно ответила Лария.

— Вот! — Джайри улыбнулась и снова посмотрела на сестрёнку. — Ты шла-шла и упала. Больно, согласна. Но цель достигнута?

— Нет.

— А, значит, что?

— Нужно вернуться к началу, — прошептала Лария.

— Верно.

— Ты изменилась, — Лэйда подошла и присела рядом с качелями на корточки. — Это хорошо. Ты стала сильнее. Это прекрасно. Ты должна найти другой выход для того, чтобы выжить.

— А зачем? — тускло отозвалась Лария.

Боль раздирала её.

— Сначала выживи, а потом уже разбирайся зачем. Нельзя ставить перед одной стрелой две цели, — отозвалась Джайри.

— Мне наплевать, — Лария спрыгнула с качелей. — Мне наплевать, что ты чувствуешь ко мне, Джерго! Мне плевать, есть ты на свете или нет. Северный ветер меня не сломает!

Она стиснула кулаки, а затем рысцой побежала к озеру. Никогда она ещё не чувствовала в душе такую решимость. «Есть ты со мной или нет, — думала она, — я всё равно смогу! Я это сделаю. Сама. Без тебя».

Она бежала и бежала мимо озера. Задыхалась. Падала в сугробах, вставала и продолжала бежать, продираясь сквозь снежную пелену, вопреки ветру, рвавшему её за пряди волос, выбившиеся из-под шапки.

«Северный ветер носит пургу, лаской пушистой приходит в тайгу, только вот веры ему не имей: губит дыханье живое, злодей», — шептала Лария, точно заклинание.

«Я буду сильной!».

Она остановилась, только, когда сугробы выросли почти до паха. И поняла, что не знает — в какую сторону двигаться. Было темно, не как ночью, но почти. И было непонятно, где находится их дом. «А не всё ли мне равно?» — подумала Лария и рассмеялась.

Она выбрала какую-то сторону и пошла, стараясь держаться её.

И только тут осознала, что ноги отказывают ей. Ей не было холодно, скорее — жарко. Лария сбросила с себя шапку, и ветер рванул её льняные волосы, словно пытался снять вместе с кожей. И всё равно было нестерпимо жарко. Девушка сбросила куртку и перчатки. Внутри словно пылало пламя, она задыхалась от жары.

Сугробы выросли по грудь и, споткнувшись обо что-то, девушка упала. И сразу оказалась в темноте и тишине. Она закрыла глаза, проваливаясь в блаженное ничто.

Снова всё те же обгорелые камни разрушенной башни. И снова та же красноволосая женщина у окна.

— Я уже умерла? — Лария прислонилась затылком к стене и посмотрела на небо.

Обычно во сне никто не смотрит на небо, но Лария умела это делать.

— Нет ещё, — отозвалась женщина. — Но ты близко.

— И что будет? Я перестану видеть сны? Как выглядит смерть?

— Я никогда не умирала, не знаю.

Колдунья обернулась к ней.

— Я поняла, что меня напрягает в тебе. Ты выглядишь так, как выглядела раньше я. Только взрослее. Намного взрослее. Мне, когда я выглядела вот так, было лишь тринадцать.

— А что стало потом?

— А потом умер тот, кто был для меня всем. И предала та, которой я верила, как себе.

Женщина прищурилась. Ларии нечего было сказать. Она ни о чём не хотела думать, тем более о чужих переживаниях.

— Как тебя зовут? — снова спросила женщина.

Чонгол завыл и стал активно рыть сугроб лапами. Джерго скользнул к волку, отвязал лыжи и, шёпотом ругаясь, тоже начал копать руками. Вскоре показалась неподвижная фигура.

— Дура. Всё же дура, — прорычал Ветер.

Он поднял девушку на руки, закутал в собственный плащ.

— Веди, — велел властно.

Чонгол бросился вперёд, затем вернулся. Джерго вновь опустил девушку на снег, завязал лыжи, поднял девушку.

— Вперёд.

Волк неторопливо побежал. Джерго заскользил за ним.

— Что ты вообще тут забыла? — спросил Ветер, прислонив свою ношу головой к плечу. — Клянусь собственным ножом, я тебя спасаю в последний раз! Да самоубьётся тот, кто хочет самоубиться.

Чонгол завыл.

— Заткнись, — прорычал Джерго. — Тебя только забыл спросить.

Они добежали до домика Северного ветра. Парень скинул лыжи и прошёл внутрь.

— Даже не думай, что я спасаю тебя, — предупредил он бесчувственную девушку. — Знаю вас, вечно чего-то себе напридумываете…

Он пронёс её в другую комнату и уложил на топчан, застеленный шкурами.

— Ещё и куртку теперь искать. Она-то чем тебе помешала⁈

Стащил с неё штаны и рубашку.

— Ой, да ладно. Чего я там не видел, — фыркнул зло. — Лежи и молчи. Сама виновата.

А потом крепко растёр её всю, смочив ткань чем-то очень крепким из фляжки. Закутал в шерстяное одеяло. Прошёл и подкинул дров в печь.

— Надо было тебя сразу волкам оставить, — заметил мрачно. — Пользы было бы больше.

Джерго бросил Чонголу кусок сырого мяса, заранее приготовленный на столе, сел и уставился на очаг. Затем вскочил, подошёл к лежащей девушке, коснулся её лба и снова выругался.

— Нахрена ты её нашёл? — спросил он у волка. — Пусть бы уж замёрзла нафиг. Всем бы стало легче.

Влил в приоткрывшиеся от жара губы Ларии спиртное из фляжки. Чонгол насмешливо посмотрел на него и выскочил за дверь. Волк не любил тепло натопленного дома.

— Дверь за собой не мог закрыть? — мрачно бросил Джерго ему вслед.

Подошёл и с силой шваркнул дверью. Снова взглянул в сторону Ларии. Её лицо пылало, по нему катился пот.

— Ты в курсе, да, что я — Северный ветер? — на всякий случай уточнил парень. — Северный ветер беспощаден и жесток. Запомни раз и навсегда.

Он забрался на топчан, скинув сапоги, лёг рядом, прижимая пылающую девушку к себе. Полежал так.

— А что стало потом? — прохрипела она.

— О, вот уже и бреда подвезли, — хмыкнул Джерго. — Впрочем, твои слова, когда ты была в сознании, тоже не сильно отличались от бреда. Вот скажи, какой разумный человек попрётся куда-то в пургу? И не ври, что ты заблудилась по дороге домой, когда вышла от меня. Я-то знаю, что тогда ветер ещё был слабый…

Он уткнулся в её мокрые от пота волосы.

— Назови сначала своё имя, — прохрипела Лария, перевернулась и уткнулась лицом ему в грудь.

— Ну да, конечно, — фыркнул тот. — В имени ведь так много скрыто! Например, Джерго переводится как бдительный и осторожный. Очень помогло понять, кто я? А Иштван — венец. Как думаешь, имя поможет ему стать царём?

— Нет! — пробормотала девушка и дёрнулась, едва не упав на пол.

Джерго проворчал, рванул её к себе. А затем забрался под одеяло, и под ним снова прижал её.

— Я тоже так думаю, — заметил. — Плевать мне, что ты стесняешься. Мне вообще на тебя наплевать, ты разве не поняла? И не дёргайся, потому что я за себя не ручаюсь. В конце концов, я живой парень, хоть и ветер. Ты меня поняла?

Лария застонала и снова с силой дёрнулась.

— Нет, нет… — прошептала она, упершись в его грудь руками и силясь отодвинуться.

— Не поняла, видимо, — хмыкнул Джерго, ещё плотнее прижимая её к себе. — Кто бы сомневался.

Девушка приоткрыла глаза, глянула на него бессмысленным затуманенным взглядом.

— Ненавижу, — прошептала. — Пить…

— А я-то тебя как! Ты бы знала, — фыркнул он, встал, зачерпнул кружкой брусничного чая из кастрюльки и аккуратно влил в её рот.

А потом снова лёг рядом и обнял её.

— Как же ты меня достала, мышь дохлая, — пробормотал он. — Нет, к демонам, так невозможно!

Он вскочил, снял с себя рубашку, надел на девушку, снова повернул Ларию лицом от себя, лёг и прижал к груди.

— Давай, маленькая, выживи, — прошептал ей на ухо. — Ты ржачная. Почти как мой лошавас. Или как тюленька. Маленькая, жирненькая тюленька.

Ближе к вечеру пурга улеглась. Дома оказались заметёнными по крыши, и Джерго лежал, вслушиваясь в ту особенную тишину, которая бывает только под снегом. Под половицами зашуршали недовольные мыши, ссорясь, кому по очереди выходить за провиантом. Там, наверху, мог быть волк. Волк мышей любил. Но специфически. Им не нравилось.

Жар у Ларии спадал, но, видимо, она совсем ослабла и буквально растекалась в руках Северного ветра. Он несколько раз поднимался, чтобы её напоить, и девушка слабо стонала. Напоив, снова ложился рядом, прижимая к себе её горячее тело. Рубашка мало спасала — парень всё равно ощущал сквозь тонкую, мокрую материю все изгибы её тела, шёлк кожи, и теплоту, которые сводили его с ума. И, когда Джерго чувствовал, что лежать в обнимку становится крайне неудобно, то вскакивал и начинал отжиматься до полного изнеможения.

— Это ни о чём не говорит, — хмуро пояснял ей, снова ложась рядом. — Просто ты — девушка, а я — просто мужчина. Это никогда ни о чём не говорит.

Она не возражала, только дышала тяжело, и он отводил взгляд от её покрасневших от жара губ.

Когда Андраш наконец прокопал траншею к дому брата и возник на пороге с лопатой в руках, Джерго сидел за столом и пил чай, полностью одетый.

— Забирай, — кивнул он за спину. — Не говори ей, что её нашёл мой волк. Меньше знает — крепче спит.

Восточный ветер подошёл и аккуратно взял невесту на руки.

— У неё жар. Ты мог хотя бы куртку с неё снять?

Джерго фыркнул.

— Это ваши проблемы — не мои. Спасибо, что расчистил снег. Я как раз хотел прокатиться.