Невеста трех ветров (СИ)

Глава 4 Все ветры собираются вместе

Они ехали и ехали, и кругом были только лес и снег. Лес менялся. Иногда это были сосны и ели, а иногда лиственные деревья тянули в небо голые ветви. Все охотничьи затеи пришлось отложить на лучшее будущее: девушки путешествовали в санях, а юноши — верхом, и вожделенный счастливчик Альдо оказался совершенно недоступен. И Каиса, и Венделла очаровательно улыбались ему и спешили спросить о самочувствии или мнении по какому-нибудь поводу на каждом привале — а такие случались лишь с целью ночёвки — но, понятно, что времени для открытых боевых действий было слишком мало.

Андраш по-прежнему вёл себя дружелюбно-отстранённо, со всеми девушками равнолюбезно, но Ларии казалось, что Ветер всё же выделяет Эрику. Хотя, может, так казалось от того, что принцесса выделяла его? Как вообще отличить вежливость от симпатии? Лария не знала этого. Сын царя нравился ей своим спокойствием и надёжностью, но девушка никогда не стала бы переходить дорогу Эрике… Да и вообще, любой из девушек. Бороться? Отбивать? Вести войну за понравившегося парня? Нет, это не для неё. И Лария всё чаще уходила в себя, замыкаясь на придуманной истории про девушку-волчицу. История обрастала персонажами, деталями и красками. И Лария посвящала ей всё свободное время.

Язык Медового царства оказался довольно сложным и путанным. В отличие от того же, например, примитивного наречия кровавых всадников, которое отец заставил учить всех своих дочерей. Или от цветистой, но в целом простой, патоки Персикового султаната. Сами медовики называли своё государство «Дом ветра», для обозначения титула царя использовали длинное слово со множеством гласных, которое дословно переводилось как «тот, кто управляет ветрами». Вообще, длинные слова и гласные, так же как рычащие звуки, были особенностью медового наречия. При этом звук «р» не был раскатистым, как его произносили в Элэйсдэйре, а скорее «катающимся», как шарик, и произносить его надо было немного в нос.

Лария боялась что-либо сказать на новом языке, предчувствуя, что это будет звучать глупо и смешно, однако радовалась, что стала понимать разговоры Андраша с именитыми юношами, сопровождающими их. Правда в этих разговорах не было ничего особо интересного: «Распрягайте лошавасов», «надо поворачивать налево. На дорогу упала ель», и тому подобное.

Поездка оказалась на удивление приятной. Ларии нравилось оставаться с собой почти наедине. Ну, не считая четверых спящих в тех же санях девушек. И она даже расстроилась, когда они, наконец, приехали.

Сёоодруиусвардсиоль, столица Медового царства, которую элэйсдэйрцы предпочитали назвать Кедровым городом, но чьё название на самом деле переводилось примерно как «город, выросший там, где растут кедры, подпирающие небо зимой», оказался на удивление большим. Он возвышался на берегу всё ещё чёрного, не замёрзшего озера, огромного, как море. Двух- и трёх-этажные дома почти смыкались балками, отчего улицы казались мрачными. Тем более, что снежный ковёр был счищен до самого камня мостовых, и иссиня-чёрный булыжник не прибавлял кривым улочкам света. Над городом, словно скомканное небо, поднимались заснеженные горы.

Эрика откинула плотную шторку с окна, обернулась к Ларии.

— Смотри. Я много читала о Кедровом городе. У них интересные дома. Кажутся очень мрачными, верно? Но на самом деле, они образуют внутренние дворы, и именно там, внутри, у медовиков, говорят, даже яблони растут! А в королевском замке дворы сверху закрыты стеклянными окнами, и там тепло круглый год и круглый год лето.

— Сказки, — уверенно фыркнула Венделла. — Быть не может! Откуда бы они взяли столько стекла? Бесплодные земли, суровые холода. Я думаю, медовики ещё беднее, чем семейка Каисы.

Дочь Горного щита, видимо, ущипнула «подругу»: Венделла взвизгнула и исчезла под шкурами. Эрика хмыкнула.

— А вот и нет. Вы не поверите, но по богатству Медовое царство может соперничать с Персиковым султанатом! Это странно, потому что и правда у них почти ничего не растёт. Но они изготавливают стекло, зеркала, бархат и парчу, керамические изразцы, которыми в Элэйсдэйре отделывают камины. Их кузнецы прославлены по всему свету. Например, мой отец предпочитает сабли, выкованные в Медовом царстве. И не только: Персиковый султан так же носит оружие медовых мастеров…

Девушки слушали, открыв рты, но для Ларии ничего нового не прозвучало: через Морской щит проходили торговые пути на Запад, и корабли медовиков, спускаясь по полноводной Шугге, попадали на досмотр в Солёных островах. Лария мало интересовалась делами своего щита, но какие-то отголоски происходящих событий всё-таки доносились до неё. Тем более, что знаменитую Золотую цепь — бон, преграждающий кораблям путь в Морские врата — сделали именно медовые мастера, и невозможно было быть дочерью Ларана, предпочитавшего любой магии творения механиков, и не слышать про инженеров Медового царства.

Гости проехали довольно просторную площадь со статуей посредине, изображающей борющихся медведя и волка, повернули вдоль широкой реки, проехали по каменной набережной, затем пересекли реку по высокому мосту, соединяющему два острова с берегом, а затем… выехали из города.

— Замок ветра — резиденция царя — находится за городом на Ледяной скале, — продолжала рассказывать Эрика. — Его построили лет пятьсот назад. После того, как один из сыновей царя Нандор устроил праздник в царском дворце, на котором перерезал всех братьев, дядьёв и собственного отца. Легенды говорят, что один из младший братьев всё же выжил и убил Нандора. А столицу и резиденцию перенёс на новое место. С тех пор и появился этот обычай с испытанием.

«Отличный способ справиться с братоубийством, — мысленно хмыкнула Лария. — Чтобы не было преступных убийств, достаточно сделать их не преступными. Ввести в закон и традицию».

Сани въехали в лес. Какое-то время они ехали по высокому берегу над узкой, петляющей чёрной речкой, чьи рваные берега пытались сомкнуться ледовыми наростами, однако пенящиеся от ярости воды не давали себя сковать. То тут, то там сумрачные ели нависали над рекой, словно падая в неё тёмными мётлами.

— Чёрная река, — прошептала Эрика, — это её официальное название, но как это звучит на языке самих медовиков, я даже не стану вам озвучивать. Говорят, что утонуть в ней легко в метре от берега. Течение может снести даже коня и разбить его о камни.

Девушки невольно притихли, с тоской думая о том, что эти края, возможно, станут их новой родиной.

Там, где металлический мост тремя пролётами соединял два берега, фрейлины запищали, прижимаясь друг ко другу. Мост был так узок и крут, что казалось, они сейчас упадут в ледяные воды, бурлящие далеко внизу.

Королевский замок оказался набором разноэтажных корпусов, некоторые из которых были связаны друг с другом деревянными или каменными галереями. Всё это окружала деревянная стена с каменными башнями. А сами корпуса обросли деревянными пристройками, мансардами, надстройками, башнями и верандами.

Элэйсдэйрцы проехали по прочищенной от снега дорожке сада, в печальных деревьях которого Лария узнала яблони, и оказались перед каменным крыльцом мощного здания, чьи четыре круглых толстых башни угрюмо взирали на гостей.

Андраш снова открыл дверцу саней.

— Прошу вас в царский замок.

— Нам не дадут возможности привести себя в порядок? — удивилась Эрика.

Восточный ветер улыбнулся ей.

— У вас будет возможность принарядиться перед торжественным ужином. Отец хотел увидеть невесту ветров прямо сейчас. Думаю, фрейлины не оставят свою госпожу?

Ларию кольнула эта улыбка. «Он стал ей улыбаться, — грустно заметила она. — Эрика даже в роли одной из фрейлин более привлекательна, чем я как принцесса».

Они поднялись по широким гладким ступеням и вошли в высокие кованные двери. И снаружи и внутри замок охраняли бесстрастные стражники, больше похожие на статуи, чем на живых людей.

Ещё одна лестница вывела их в просторный зеркальный зал. Своды цвета запёкшейся крови придавали сумрачное очарование помещению.

Мужчина с седой бородой, заплетённой в длинную косу, раскрыл украшенные янтарём двери и провозгласил:

— Андраш, Восточный ветер. Эрика, принцесса Элэйсдэйра.

Лария вложила дрожащую руку в крепкую ладонь спутника, выдохнула и попыталась изобразить величественный вид. Они вошли в длинный зал, чьи высокие своды, теряющиеся во мраке, опирались на известняковые колонны. Эхо подхватило их шаги, и Лария нервно вздрогнула от этого звука.

На светлом, тоже из известняка, круглом возвышении в конце зала стояло резное тронное кресло с высокой спинкой. На нём восседал человек в алой мантии. С каждым шагом перед Ларией словно проступало его лицо: обрамлённое тёмными волосами, с прямым носом и сурово сжатыми губами. С резкими скулами. Жёсткое, неумолимое, властное. Но страшнее всего были тёмными глаза, пронзающие вошедших безжалостно-проницательным взглядом. Девушке показалось, что её душа соскользнула куда-то и съежилась в комок.

— Мой царь, — звучным голосом провозгласил Андраш, — позволь представить тебе Эрику, принцессу Элэйсдэйра, отданную нам во исполнение прежнего договора.

Лария вздрогнула от этого странного представления.

— Приветствую тебя, Эрика, — отозвался царь тоже на языке Элэйсдэйра. — Рад видеть тебя своей гостьей.

«И пленницей», — угрюмо подумала Лария.

— Приветствую тебя, мой царь, — зашипела Эрика, шедшая чуть позади.

Лария понимала, что должна поприветствовать медового владыку, но душа её настолько заледенела от ужаса, от холодного равнодушия громадного зала и людей, которых она не столько видела, сколько слышала их дыхание.

— Прошу простить мою принцессу, мой царь, — заговорила Эрика, делая реверанс, — мы утомлены дальней дорогой. В нашем королевстве нет таких долгих пространств.

Очевидно принцесса поняла, что соблюдения приличий от Ларии не дождаться.

— Не бойся, девочка, — свирепо вымолвил царь, — мы рады нашим гостям.

«Не бойся, зайчик, сказал волк, я просто хотел полюбоваться на твои ушки», — сыронизировала мысленно Лария, кусая губу и тщетно пытаясь найти достойный ответ.

— Что ж, я отпущу наших гостей отдохнуть. Хотел лишь увидеть ту, которая, если дадут боги, родит мне внуков…

Лария покраснела, и тут вдруг раздался резкий, хриплый голос:

— Тут даже боги вряд ли помогут.

Все резко обернулись. Недалеко от трона стоял молодой человек в чёрной одежде, украшенной серебром. Его тёмные волосы были растрёпаны, а светлые губы кривились в злой усмешке.

— Джерго, — резко прорычал царь. — Если ты приехал, чтобы позорить меня перед гостями…

— Я приехал потому, что ты приказал, — Северный ветер пожал плечами. — Но, честно, я надеялся на что-то более приличное, чем тусклая моль, не умеющая связать и двух слов и теряющая мысли от страха.

— Брат, — Андраш нахмурился, — держи свою злобу в себе. Имей уважение к невесте.

Джерго фыркнул и, нарушая все церемонии, шагнул к ним. У него оказались синие глаза, холодные, словно море зимой.

— Уважение? — он поднял чёрные брови. — Как можно уважать безответную беспомощность? Если невеста не сдохнет на испытании, то погибать придётся мне. Это куда лучше, чем всю жизнь видеть бледную немочь по правую руку от себя.

— Ну и сдохни, сделай всем такое одолжение.

Лария, широко распахнув глаза, изумлённо уставилась на потерявшего бесстрастность Андраша.

Братья замерли друг напротив друга, яростно меряя друг друга взглядами.

— После тебя, только после тебя, Восток, — ухмыльнулся Джерго. — Хочу сначала посмотреть, как медленно и красиво будешь умирать ты.

— Андраш, Джерго, — процедил царь, — в стороны. У вас будет ещё время помериться своей тупостью. Эрика, дитя, мы ждём тебя на ужин. Пусть глупость мальчиков не смущает тебя. Они будут наказаны. Мне жаль, что я не научил своих сыновей правилам хорошего поведения.

— К чёрту правила, — рассмеялся Джерго, — к лесным демонам такие постные физиономии, от которых блевать хочется. И, Эрика, знаешь, если бы ты сейчас вместо вот этой мокрости на лице врезала бы мне в живот, ну или куда там бьют девочки, я бы, пожалуй, извинился.

— Джерго, — снова начал царь.

— Да-да, отец. Я понял куда мне идти. И, клянусь, впервые мне карцер нравится больше, чем царский ужин. Всем до завтра! Можете не провожать.

Он запахнулся в бежевый плащ, издевательски поклонился невесте, развернулся и вышел.

— Отец, я провожу нашу невесту и её дам в их покои? — бесстрастно уточнил Андраш.

— С этим справится Иштван. Самый здравомыслящий из вас, — холодно отозвался царь.

От кремово-жёлтой колонны отделился ещё один молодой человек. Высокий, тонкий, изящный. Чёрный камзол подчёркивал его фигуру. У него были такие же тёмные волосы, как у Джерго, и такие же голубые, холодные глаза, как у Андраша. Может немного более яркие. А в ухе болталась серебряная серьга в виде звезды. Или колючки. Или, может, какого-то оружия — Лария не смогла разглядеть. Её душили стыд и обида. Она пыталась перебороть слёзы унижения, кусала губы, но не могла справиться с собой.

— Иштван, Южный ветер, — музыкальным бархатистым голосом представился младший из царевичей. — Прошу вас.

Он не предложил руку, лишь поклонился. Лария постаралась не прибавлять шагу.

Северный ветер унизил её при всех! А она… она даже не смогла крикнуть на него, не то, что ударить. Никогда ещё и никто не оскорблял девушку. По крайней мере, публично.

— Прошу вас, простите брата, — тихо сказал Иштван, когда они спускались всё по той же лестнице. — Ну или не простите, а просто не обращайте на него внимания. Он всегда такой.

— Такой грубый хам? — мило уточнила Эрика. — Признаться, это было неожиданно.

Иштван покосился на неё и чуть скривил губы.

— Всё в порядке, — прошептала Лария, хлюпнув носом. — Видимо, я просто не понравилась вашему брату.

— Вы не обязаны нравится всем, — заметил Южный ветер. — А Джерго вообще не нравится никто.

— Может ему вообще женщины не по душе? — ехидно уточнила Эрика.

Иштван снова искоса взглянул на неё.

— Просто он — северный ветер. Холодный, колючий, убивающий всё живое.

— Но это же только титул, разве не так? — пискнула Каиса.

Южный ветер встряхнул волосами и усмехнулся. Тёмные пряди упали на его белый лоб.

— Наверное. Раньше люди верили, что не просто.

Он подвёл девушек к двухэтажному деревянному зданию на каменных погребах.

— До испытания, Эрика, вы с вашими фрейлинами, будете жить здесь. Корпус для ваших рыцарей рядом, но по правилам они не должны быть вхожи в ваше жилище. Я зайду на закате, провожу вас снова в замок ветра.

Иштван поклонился и ушёл, а девушки поспешили было рассмотреть место, которое надолго станет их домом, но, едва они вошли в сени, Эрика обернулась к Ларии и сердито засверкала глазами:

— Ты позоришь меня! — закричала она. — Какого… Какого юдарда⁈ Принцесса-овца! Нет, мне, в целом, наплевать, что там будут думать обо мне медовики, но… Но не это же! Что это было, Илария⁈ Ты должна была вскинуть подбородок и сказать: «Ещё одно слово, и я ни на миг не задержусь в доме, где меня оскорбляют. Я жду ваших извинений до заката солнца». Развернуться и выйти!

— А как же договор? — пролепетала Лария.

— Плевать на договор! Никто, запомни, никто не смеет оскорблять принцессу Элэйсдэйра! Ты должна была вызвать его на поединок, наконец, раз уж так заботишься о договоре.

— Поединок? — растерялась лже-принцесса.

— Да! — зарычала Эрика. — Швырнуть в его наглую рожу перчатку. Конечно, не тебе скрещивать с ним сабли, но у тебя пятеро — пятеро! Юдард побери! — рыцарей, каждый из которых готов умереть за твою честь.

— Но я не хочу, чтобы умирали за меня…

— А я хочу! Ты не смеешь ронять моё имя в грязь! Слышишь⁈ Да, Джерго прав: ты — тусклая моль. Но он всё равно не имеет право озвучивать это вслух. Довольно. Отныне ты будешь делать то, что я прикажу. А сегодня я тебя не хочу больше видеть. Принцесса устала и заболела. На ужин явятся лишь её фрейлины. Считай, что ты тоже наказана. Твоя комната будет самой дальней от меня. Видеть не могу твою заплаканную рожу.

Принцесса стремительно прошла мимо.

— Не сердись, — мило улыбаясь проговорила Венделла, — но её высочество права. Ты ведёшь себя не то, что не как принцесса, но даже не как дочь герцога. Твоему отцу было бы мучительно стыдно за тебя. Если бы он, конечно, был жив.

И дочь Золотого щита побежала догонять принцессу.

— Дочь служанки, — фыркнула Каиса, подхватила юбки и последовала за рыжей врагиней.

Эйдис задумчиво взглянула на растоптанную Ларию.

— Отдохни, — сказала мягко. — Но тебе правда надо что-то делать с собой. Нельзя позволять всем вытирать о тебя ноги. Тебе надо научиться давать сдачи. Иначе твоя жизнь превратится в… В общем, тебе не понравится.

Лария нашла самую дальнюю комнату. Она была угловой и четыре окна выходили на две стороны света. Из двух окон был виден замок, где жил царь, а из двух других — сад. Девушку знобило от слёз, она забралась в кровать, закуталась и разрыдалась. И во сне вдруг почувствовала, как её подхватили на руки и прижали к груди.

— Лари, мышка, — шепнул родной голос, — я никогда не стал бы тебя стыдиться. Бедная моя малышка.

Отец иногда приходил к ней во сне, и Лария судорожно обняла его. Он пропал, когда девочке было десять лет, и ей ужасно не хватало его широкой улыбки и той лёгкости, с которой герцог Ларан относился к жизненным трудностям.