Оборона дурацкого замка. Том 1. Том 2

Глава 7

— Ну, хотя бы наедимся от пуза, — Прервал гнетущее молчание Камей. Ма покосился на него, нервно хихикнул, но ничего не сказал. Остальные и вовсе промолчали, даже Акургаль. Десятник может и хотел как-то успокоить своих подопечных или подбодрить их, но халявная еда в любом случае справится с этим куда лучше слов. Когда окажется в чужих желудках. До этого говорить что-то не имело смысла. Разбрасываться словами впустую он не привык. Да и, в глубине души, вовсе оказался рад тому, что ответственность за чужие жизни взял кто-то другой.

— Чтобы приготовить. Пилюлю мне. Нужно. Кое-что еще, — Подал голос Юншэн, — Я не. Уверен, что…

— Так иди и возьми! — Сорвался на него Ма, легко перебив прерывистый шепот фармацевта, — И сделай так, чтобы рис был вкусным! Мы так редко едим досыта, не заставляй нас жалеть о каждом кусочке переведенных зря продуктов! — Приободрившись сказал он и навис над тщедушной фигурой алхимика.

Иккагецу явно осмелел. Насколько бы у их странного товарища не прохудилась крыша, насколько он бы ни был сведущ в ядах — само присутствие Императорского гвардейца лучше любых защитников удержит любого из подопечных от фатального или просто тяжелого членовредительства. А раз алхимик не мог натравить или наслать свою страшную порчу, то его можно и припахать к чему-нибудь.

— Я не. Умею готовить, — С отчетливой растерянностью ответил Юншэн.

Стас лишь вздохнул про себя. Манера фармацевта не смотреть в глаза собеседнику, вкупе с вечно потерянным видом и милым, но безвольным личиком, а также щуплым телосложением делало парня идеальной мишенью для таких шакалов, как ворюга Ма.

Нет, Стас бы пришел на помощь, но кто поручится, что такое не повторится? Да и сейчас не лучший момент. Надо дать фармацевту возможность самому разобраться с проблемой потом, если не получится вклиниться в неприятный разговор ему самому. Стас поможет, конечно. Словом или делом, но вряд ли явно, с таким же наездом, только уже на Ма. Иначе перестанут важать уже самого Юншэна, из-за того, что за него лается тринадцатилетний мальчишка.

Тем более, что Иккагецу поступил довольно коварно. Он не столько "наехал" на нелюбимого сокомандника, сколько ратовал за всех, чтобы никто не давился чужой стряпней. Вполне справедливое желание, так что разбредающиеся по казарме соратники лишь одобрительно покивали и молча прошли мимо них двоих.

— Не умеешь? Так научись. К сегодняшнему вечеру. Если твое хлебово будет дерьмовым на вкус, то я лично заберу все твои запасы сена, которые ты так удачно для меня прячешь под половицей у своего места, — Последние слова Ма произнес вкрадчивым шепотом прямо на ухо Юншэну. Тот побледнел и быстро зачастил хриплым шепотом:

— Оно не может. Быть дерьмовым. Если не добавить. Туда говно или. Эссенцию жасмина. Или. Ваниль. Я не. Понимаю чего. Ты хочешь.

Рожа Ма сначала вытянулась, а затем скривилась. Он явно не ожидал услышать такие подробности. Зато Стас нашел удачную возможность избежать неловкого разговора вокруг опасной темы и самоутверждения ворюги за счет безобидного, в общем-то, парня.

— О, а ты только запах кала можешь добавить, или еще какие-то есть? Может нам и с рисом поэкспериментировать, ха-ха! — Саргон издал смешок и приобнял Юншэна за плечо. Тот недовольно дернул щекой, но ничего не сказал. Как выяснилось еще до боя, алхимик терпеть не мог телесные прикосновения, но почему-то сдерживался в отношении Стаса, пока тот сам не заметил дискомфорт соратника.

— А ты круто придумал, Ма, — Послал он ворюге самую дружелюбную улыбку из своего арсенала. Стас, тем самым, свел конфликт к шутке и обесценил все наезды оппонента. Иккагецу это прекрасно понял. Он сначала насупился, зло прищурил свои крысиные глазки, но затем криво ухмыльнулся и ответил через силу:

— Ты уж проследи, Саргон, чтобы твой дружок не испортил нам вкус, — Ворюга сделал небольшой акцент на слове "дружок" и глумливо вытянул мизинец, словно бы решив вдруг поковыряться в ухе. Однако Стас вовремя вспомнил, как один из караванных стражников делал подобный жест, когда говорил со своим приятелем о любовных похождениях. Мизинец оттопыривали, когда намекали на половую связь.

"Ах ты ублюдок неблагодарный!" — Внутренне возмутился он, — "Наверняка сейчас будет распускать грязные слухи. Ну да, ну да. Взрослый парень и мальчишка — овеянная веками классика еще со времен древней Греции. Примерь на себя лавры Антиноя или Алкивиада, Стасик! Дружище Ма херни не посоветует. Опять межмировое явление культуры, чтоб его! Ладно, будем бить тебе челом твоим же добром".

— На этот счет не волнуйся, — Приторно улыбнулся попаданец, — Мерзким на вкус Наше варево не будет. Хотя я не уверен, что мы сможем угодить ТВОЕМУ вкусу. Думаю, в Форте ты привык к одному и тому же, раз ешь по ночам, — И теперь уже сам Саргон глумливо вытянул свой мизинец. Самое смешное, что Ма действительно иногда шарился ночью по расположению казарм новобранцев.

Скорее всего, ему иногда даже перепадало что-то из еды. Так что Стас попал в точку, пусть и замаскировал это грязным намеком на отношения в закрытом обществе, состоящем из одних мужчин.

— Ах ты маленький… — Самообладание окончательно изменило оппоненту, и тот с нечленораздельным криком бросился на Стаса. Неизвестно насколько он понял намек, однако ничего хорошего речь мальчишки для него не несла. Кроме грязных инсинуаций, попаданец почти открыто обвинил своего сокомандника в воровстве у своих. Пусть не их отряда, но… Понимания такой расклад ни у кого бы не встретил. Включая даже самого Акургаля. Тем более, что Иккагецу уже один раз попадался на воровстве.

Ворюга бросился на Стаса внезапно. Рассчитывал, что стоящий вплотную к нему Юншэн, а также рука самого Стаса на плече друга помешают быстро отреагировать на атаку Ма. Вот только вор слишком зазнался, убедил себя в случайной удаче того нападения Саргона на культиватора. За что сейчас и поплатился.

Попаданец не стал уклоняться. Наоборот, он мягко отстранился от друга, наклонил корпус вперед и перехватил летящий в него кулак противника. Никакой продвинутой техники — просто скорость тела и скорость реакции. В конце-концов, характеристики Ма плавали в районе от восьми до тринадцати. Саргон превзошел своего оппонента еще до последнего боя с демонами.

Бой вышел скоротечным. Даже не бой — избиение. Стас перехватил и отбросил чужой кулак, коротко врезал под дых, играюче ушел от удара ногой, ударил по почкам (или печени, он не слишком разбирался в анатомии, особенно во время движений), хлестким ударом отсушил бедро, и, слегка рисуясь, пируэтом отпрыгнул в сторону.

— Опять ты-ы-ы! — Теперь в глазах Ма, который вынужденно упал перед Стасом на одно колено, плескалась настоящая ненависть.

Все свои неудачи тот связывал с тем роковым пинком, после которого Иккагецу быстро потерял возможный авторитет и оказался на положении "подай-принеси" у Камея и Юлвея. Тройка родственников не обращала на него внимания, но вот Уру, пусть и казался дружелюбнее казался дружелюбнее, однако быстро отстранился от товарища, с которым больше месяца провел в одном караване. Бывший чиновник тоже не стеснялся пользоваться услугами вора, пусть его поручения носили характер просьбы, а не приказа. Вот только игнорировать их бывший вор все равно не мог.

И теперь, когда появилась прекрасная возможность спихнуть положение шестерки с себя на кого-то другого — снова вылез этот малец. Ма хотел застращать его грязными слухами или разозлить достаточно, чтобы хитрый вор в свое оправдание рассказал десятнику именно про намек на подобные отношения, как на причину драки. При том, что Иккагецу "просто" поковырялся в ухе.

То есть он ни при чем. Стоит, общается. А тут — малец сам все выдумал и сам пришел в ярость. Видимо, свербит где не надо, вот и чудятся намеки. Именно на этом построил свой план бывший вор. Однако мальчишка оказался куда изощреннее (о навыках риторики своего визави Ма благополучно позабыл) и обратил словесное оружие против него. Да еще с такой искусностью, что обзавидовалась бы сразу вся их "образованная" часть отряда, в лице Уру, Ваня и Юлвея.

Вот и решил Иккагецу закончить все банальной дракой. В конце-концов, кто сильнее — тот и прав. Особенно в их обществе. Ма уже имел опыт отсидки и знал: в таких случаях, если у человека нет серьезного покровителя, то все склонны верить именно победителю. Никому не нужна справедливость, а победителей — не судят. Судят побежденных, притом без малейшего к ним снисхождения.

Вот только сейчас именно Ма стоял перед скалящимся мальцом на коленях, а тот даже не запыхался. Лишь возвышался над ним со спокойным, невозмутимым лицом. Лишь в глубине глаз слабо мерцало презрение к нему, Иккагецу. Да в уголках рта играла насмешливая улыбка, кое-как сдерживаемая победителем.

"Ненавижу, ненавижу тебя, урод!" — Вспыльчивый вор окончательно потерял над собой контроль. Он не мог переспорить Стаса, не мог надавить на него, не мог настроить против мальчишки коллектив, хотя и пытался. Не мог даже побить его, несмотря на разницу в возрасте. Но в его руках все еще оставался один козырь.

Иккагецу взревел, рывком вскочил на ноги, не обращая внимания на отбитое ударом бедро, и выхватил из-за широкого рукава самодельный нож.

Надо сказать, что за оружием в Форте следили. По крайней мере, в руках новобранцев. Его запрещали брать просто так: только в бой или на тренировки, причем за нарушение приказа отвечал лично десятник, да по всей строгости местных жестоких законов. Вот только некоторые из ссыльных все же находили в себе достаточно находчивости (или глупости), чтобы обойти строгий запрет.

Вот и Ма улучил момент. Как-то раз, бродя ночью по отведенной новобранцам части Форта, он наткнулся на устроивших себе пикник старожилов. Тем удалось не то купить, не то поймать аж целого кабана, и они радостно употребили его под хохот, горячительные напитки и радостные взвизги аж целых двух женских голосов.

Иккагецу тогда так и не нашел в себе мужества попытаться украсть или выклянчить кусочек. Зато он приметил небольшой осколок бедренной кости, оставшийся после разделки туши. Пирующие забыли, не захотели унести его с собой или просто не разглядели в тенях от костра.

Дальнейшее оставалось делом техники — найти деревяшку, обточить ее об камень так, чтобы получилась рукоять, приклеить на клей из смолки, который очень удачно для Ма показал Кань, когда намазал им подол одежды своего брата. Еще пара часов работы — и вуаля! Самодельный кинжал с острой режущей кромкой готов. Причем по прочности костяной осколок если и уступал плохонькому болотному железу, из которого изготавливали большинство оружия для новобранцев — то ненамного.

— А-а-а-а! — Ма бросился вперед, бестолково размахивая перед собой самодельным ножом. Стас тут же напрягся, показная веселость слетела с него быстрее листьев холодной московской осенью. Оружие есть оружие. Даже если его обладатель не особо умеет им пользоваться.

У Стаса доставало характеристик, чтобы раз за разом уходить от нелепых, слишком размашистых атак Иккагецу. Тот слишком привык орудовать копьем и дубинкой, так что не мог сходу перестроиться на другое оружие. Однако он быстро учился.

Уже через десяток-другой махов, его движения стали более скупыми, продуманными. Туманившая голову ярость отступила, бывший вор прижал заточку ближе к телу и теперь пытался достать противника куда более опасными и экономными тычковыми атаками. Один из таких выпадов все же сумел задеть запястье, и широкое зазубренное лезвие оставило на его смуглой коже глубокую и длинную царапину.

Щедро закапала кровь, обагряя землю. Рядом застыл Юншэн, в шоке и неверии уставившись на красные капли, что срывались с костяного лезвия в руке вора. В другой раз Стас бы подивился необыкновенной (для алхимика) эмоциональности на лице своего друга, однако сейчас у него оказались проблемы посерьезнее. Благо, во время драки на кулаках оба новобранца сместились в сторону, так что Стасу хотя бы не нужно было думать о безопасности приятеля.

— Экхе-кхе-хке, — Глумливо заперхал Ма, — Что, уже не такой самоуверенный? Юшку-то я тебе пустил. Не волнуйся, это только начало…

— Что ты творишь, идиот?! — Громко спросил его Саргон, пытаясь пережать пальцами бодро текущие струйки, — Если ты меня убьешь или ранишь, то лао сянь-шэн лично засунет эту заточку так глубоко тебе в задницу, что ты сможешь пересчитать языком все ее зазубрины.

— Ха! Думаешь небожители снизойдут до того, чтобы разбираться в жалкой смерти очередного черноногого? — В голосе оппонента сквозила истерика, торжество и злость, — Мы никто! Пыль, прах под их ногами! Удобный инструмент, чтобы не возиться самим с рисом и свиньями! А ты-ы-ы! Ты пытаешься быть как они! Думаешь, я не видел..!

Что там не видел Ма, так и осталось для Стаса загадкой, потому что его оппонент снова рассвирепел и бросился в бой. Но теперь это была уже злобная радость победителя и ярость хищника к своей жертве.

Следующий удар ножом Стас каким-то невероятным усилием отбил в сторону, ударил ногой, но… Слишком маленькое тело, слишком низкий рост. Как следствие — слишком короткие ноги. Он банально не достал до паха противника, зато сам Иккагецу нанес очередной удар. В этот раз он едва-едва не вспорол врагу горло. Чиркнул самым краешком. Легкая царапина, не более, однако Стас похолодел.

Он чувствовал, как набухает и начинает кровить маленькая ранка и понимал — он был в шаге от очередной смерти.

"Неужели я погибну так глупо? От руки этого ничтожества, этого ворюги, подонка, мамкиного завистника, сплетника с корявым языком?!"

Попаданец рванул в наступление. Ма замешкался, не ожидая от испуганного врага такой прыти. Стас снова, как в тот раз с демоном, упал на ноги, проскользил полтора метра внизу и ударил пяткой под колено оппонента. Тот повалился на землю, но оружия из рук не выпустил. Завязалась потасовка, в которой все преимущество оказалось на стороне более тяжелого и вооруженного противника.

Попаданец кое-как разорвал клинч, вскочил на ноги и отпрыгнул в сторону, держась уже за плечо. Бывший вор ткнул его от души, но слишком узкая заточка не нанесла действительно опасной раны. Пока не нанесла.

"С ним пора заканчивать. Играть в долгую нельзя — пусть у него меньше статы, в том числе выносливость, он и устает куда меньше. Не нужно выписывать кульбиты, чтобы избежать смертельного удара. И почему никто не приходит к нам на помощь?!" — Мысленно возопил он.

Пусть конфликт и проходил недалеко от их казармы, никто из ее обитателей, казалось, не слышал звуков боя. Либо они действительно не долетали, либо оставшиеся сокомандники дружно ушли на тренировку во внутренний двор. Либо, что тоже вероятно, никто и не пытался вмешаться, думая, что идет заурядная драка. Ведь все их оружие заботливо лежало на оружейных стойках.

"Блин, неужели все это из-за той разборки в самом начале цикла… В смысле, прибытия в отряд. Вот кто бы мог подумать, что походя набранный авторитет обернется такими последствиями?" — Раздраженно думал Саргон, пока очередным невероятным кульбитом уходил от экономной тычковой атаки.

"Дерьмо! Придется подставить руку или плечо, чтобы лишить его оружия и только потом отпинать. Да чтоб вся персидская армия прошла через твои Фермопилы, придурок!", — Мысленно возопил он, — "Терпеть не могу, гм, Терпеть боль. Ну вот еще и каламбурами…" — Стас снова уклонился от выпада, вызверился, с рыком провел уже пару своих атак, от которых осторожный Ма предпочел увернуться. Мало ли.

Это и стало фатальной ошибкой.

Позади Иккагецу раздалось какое-то утробное фырканье, как у злого ежа, а затем на затылок бывшего вора с тошнотворным звуком опустился чугунный тигель. Глаза Иккагецу тут же потеряли осмысленность, собрались в кучу, после чего он рухнул под ноги своему израненному оппоненту. А над его телом встал, словно ангел мести в стиле страдающего средневековья (привет, тигель в руках!), обычно безразличный к окружающим Юншэн.

На лице фармацевта застыла боевая злость пополам с детской, плаксивой обидой. Невероятно уморительное сочетание, если бы не последствия. Стеснительный, безотказный и пассивный алхимик, который сохранял статус-кво только из-за страшилок вокруг своей профессии сам! без просьб, приказов или угрозы для своей жизни! достал свое ценное! оборудование и шарахнул обидчика по голове.

— Юншэн! — Растроганно улыбнулся Стас, хоть ситуация и не располагала к этому, — Ты спас меня! Спасибо. Но почему…

— Ты мой. Друг, — Тигель выпал из ослабевших рук. Фармацевт равнодушно переступил через неподвижное тело вора, подошел к Саргону и осторожно, с мягкой потребностью, ткнулся лбом в здоровое плечо.

— Не уходи. Как они. Не хочу снова. Быть один, — Едва слышно прошептал он.

— Да я еще весь этот Форт переживу, что ты в самом-то деле! — Натужно засмеялся Стас, но осекся, когда приятель посмотрел на него неожиданно серьезным взглядом.

— Я буду осторожен, — Вздохнув, пообещал попаданец, — А пока, давай-ка мы с тобой осмотрим нашего преступника. Статы-статами, однако от твоего удара нормальный человек точно отъедет в мир без бесплатного вайфая.

— Это твоя. Традиция? — Привычным шепотом спросил слегка успокоившийся Юншэн, — Если есть мир. Без бесплатного. Чего-то. То есть и с. Бесплатным? Твой личный. Тайпин Тяньго (Небесное Царство Всеобщего Благоденствия)?

— Ха-ха-ха, — Теперь Стас засмеялся вполне себе искренне, — Нет, просто такое выражение. Не бери в голову.

— Я и не. Смог бы, — Все с тем же легким недоумением ответил Юншэн. Отличать афоризмы от прямой речи он так и не научился. Впрочем, его это не слишком тяготило. Зато явно нервировали кровоточащие раны Стаса. Так что пришлось ему наскоро перевязать себя оторванными от подола Ма тряпками.

Впрочем, ворюга явно должен быть не в обиде. В конце-концов, он остался жив и сам каким-то чудом не совершил убийство. Потому что за такое преступление в Форте колесовали безо всяких снисхождений или оправданий. Бывший вор слишком привык ходить по краю, чтобы бояться риска и его слишком сильно довели, чтобы он решил на этот риск не идти.

— Так, и что мне теперь делать? — Задал Стас риторический вопрос, — Сдавать его?

— Лучше не стоит, — Раздался позади него мрачный голос Акургаля. Стас услышал его шаги всего за секунду до поданного голоса. Делает честь скрытности грузного десятника, однако сам попаданец тоже нашел повод для гордости. В конце-концов, раньше он замечал своего командира только тогда, когда тот орал ему в ухо или брал за шкирдак.

— За этот ножик и нападение его ждет казнь. Причем сначала ему вырвут ноздри, затем станут бичевать, пока спина не превратиться в кровавое месиво и только потом откроют ему рот, вставят воронку и будут медленно заливать внутрь кипяток.

— Что за странная традиция? — Нервно спросил Стас, борясь с дрожью и поступающей тошнотой, — У нас же вроде с водой проблемы?

Смотреть сериалы или читать книги о пытках это одно. НУТРОМ понимать, что именно сделают с его соратником — совсем другое. Пусть бывший вор и пытался убить его, такой участи он не заслуживал.

В любом другом случае, Акургаль первым бы потащил Иккагецу в застенки местных палачей, благо сантиментами не страдал, в отличие от все еще слишком мягкого для здешних реалий Стаса. Вот только сейчас им в последнюю очередь нужно нездоровое внимание к себе.

Такой блестящий старт и такое мутное дело сразу после. Господин куратор группы будет в бешенстве. К тому же, им точно нельзя разбрасываться людьми. Мало ли что прикажет гвардеец? И мало ли с чем они столкнуться на финальной, самой опасной волне этого месяца. Лучше иметь при себе такого соратника, который уже доказал минимальную пригодность в прошлом бою, чем совсем никакого.

— Я прошу тебя не говорить никому об этом случае, — Через силу выдавил слова Акургаль и даже слегка поклонился недоумевающему Саргону, — Конечно, я лично буду отдавать тебе половину от его добычи и четверть — от своей. И ты сможешь попросить у меня что-нибудь… Осуществимое, — Нашел он слово после короткой заминки.

Судя по медленному произношению, он где-то подслушал его и запомнил, а не пользовался им в активном словаре, как это делал Стас в своей сложной для местной голытьбы речи.

— Ты же понимаешь, что он пытался убить меня? — Вяло отозвался попаданец. И он, и десятник уже понимали, к чему все идет, однако сдаваться совсем уж без боя Стас не собирался.

— Он больше не причинит тебе вреда. Я лично вобью это в пустую башку. Поверь, я умею быть убедительным в таких вещах, — Мрачно сказал Акургаль, — И я буду ставить его на дежурство вместо тебя или на выполнение нудной работы по первому же требованию! Может даже сам встану, если тебе будет очень надо. Я помню, что он и так тебе должен за прошлый раз. Вот и согласен на… такое.

"Ну еще бы, это ж какой подрыв авторитета! Если я задумаю сместить или унизить Акургаля, да даже совершить диверсию — то у меня окажутся полностью развязаны руки! По сути, он оставляет любые действия на моей совести, без реальной опасности попасться. По крайней мере, ближайшему и самому бдительному церберу — десятнику. Абсолютная мобильность в пределах расположения новобранцев! Но делать так, я, конечно, не буду".

— Хорошо, договорились. И накинь еще что-нибудь фарма… Юншэну за молчание и помощь.

— Есть у меня пара трав в загашнике, — Смирившимся голосом сказал Акургаль. Вздохнул и добавил с едва заметной просительной ноткой, — Ты только не слишком наглей, ладно?

"М-да, реальный уголовник, даже малолетка, с такой позицией тебя бы вместе с костями съел. Хорошо или плохо, но я рохля и интеллигентский раскисляй, поэтому мое чувство признательности и уз товарищества выше жажды минутной выгоды за счет других. Не волнуйся, десятник…"

— Буду потреблять, но не злоупотреблять, — Вслух ответил Стас и сверкнул улыбкой. Десятник слегка расслабился, кивнул в ответ и взвалил бессознательное тело Ма себе на плечо.

— Это я беру с собой, — Показал он нож Стасу, прежде чем спрятать его себе в рукав. Тот только кивнул. Иметь при себе нелегальное оружие сейчас было невыгодно. Слишком много минусов и возможностей попасться, особенно под бдительным оком Чжэнь Ксина.

"Все равно я не делаю ничего нелегального, пусть его. Пара недель, и мне просто не нужно будет оружие. По крайней мере, против любого, кроме Акургаля, Юлвея, и, может быть, Камея. Живем, черт возьми!".

Вот только погрузившийся в свои грезы попаданец не заметил слабого, нылающего жгучей ненавистью взгляда Ма, который тот бросил на своего обидчика, прежде чем окончательно повиснуть безвольной куклой на плече своего десятника.