Оборона дурацкого замка. Том 1. Том 2

Глава 5

— Вот ведь сволочь! — Разорялся Сянь, таща на своей спине несколько внушительных бревен. Битый час он со своими родственниками, Стасом и Юлвеем искал горючее для костра, — Какого черта ему надо было так нас гонять?! Вон, в других отрядах давно уже люди обедают. Некоторые вообще сами тренируются или ищут еду. Одни мы шарахаемся по лесу как неприкаянные! — Возмущенно покрикивал он.

— Я тоже не очень понимаю его действия, — Задумчиво сказал идущий позади Вань, — Ведь абсолютно невозможно научиться чему-нибудь за день. Даже за три-четыре дня! Это ничто!

— Ты не прав, старик, — Покачал головой Чжан Юлвей. Юноша отодвинул локтем висящий на боку ятаган, перехватил охапку хвороста в руках поудобнее, — об этом не любят говорить, но настойка из фэйсян творит чудеса. Ее нельзя пить дольше трех дней, а перерыв должен быть почти год. Но, поверь мне, она того стоит. А насчет культивации… Мышцы сейчас куда важнее. Успеете еще, если выживете. Все равно талантов для пробуждения сердца я среди вас не наблюдаю. Наш десятник делает правильные вещи, а вот остальные… — Чжан бросил презрительный взгляд на тройку гогочущих у костра мужчин.

— …Им просто все равно. Благодарите небо, что нам попался именно Акургаль. По крайней мере, с ним у вас есть хоть какие-то шансы пережить первую волну.

После этих слов остальные искатели дров надолго замолчали, переваривая сказанное.

"У вас", — Подумал над словами Юлвея Стас, — "Он сказал "у вас". Не "у нас". Значит сам он в своем выживании уверен. Интересно. А еще интереснее, что я не чувствую от него спеси высшего класса. Говорит он спокойно, не через губу. Слова не цедит, собеседника говном не считает. В чем же твоя тайна, Чжан Юлвей?".

За месяц перехода к форту, попаданец успел насмотреться на путешествующих аристократов, командира каравана из мелких вассалов регионального дома, чиновников и прочую братию, так что представление имел. И если какой-нибудь Ма или Уру изначально привыкли гнуть спину перед любым аристократом, то не кидающий понты Юлвей проходил по разряду чего-то странного. Не зря тот же Уру так на него косился. Остальные же оказались слишком загружены десятником, чтобы думать о подвохах.

— Вас только за смертью посылать, — Буркнул Камей, когда все пятеро новобранцев сгрузили свою ношу в казарме, — Наш великий ученый, — Он отвесил издевательский поклон сидевшему рядом Уру, — Поднял свою задницу и даже смог поймать рогатого кролика.

— О-о-о! — Уважительно протянули Сянь, Вань и Кань. Рогатые кролики были невероятно быстрыми и очень осторожными тварями — только опытный охотник мог получить их себе на обед.

— Ничего особенного, просто удачно сработал один из вчерашних силков, — Тонко улыбнулся интеллигент, — Надеюсь вы не против, если я оставлю себе шкурку? Мясом я решил поделиться с моими боевыми товарищами.

Его щедрость встретили одобрительным ворчанием все, кроме разве что Стаса. Тому почему-то сразу не понравился этот человек. Мягкий, слабый, совсем не развитый физически, но при этом гибкий и текучий, словно ртуть — он явно умел больше чем хотел показать, а легкая улыбка, постоянно мелькающая на лице, хорошо скрывала выражение глаз.

Если сначала попаданец считал, что тот более мягкий и идет на поводу у товарища-вора, то сейчас все казалось не столь однозначно. Возможно, что его поведение — не более чем маска, умело срисованная с временного товарища. Ведь после вчерашних посиделок у костра он быстро прекратил стрелять глазами по поясам и отворотам одежды, а походка из пугливой трансформировалась просто в мягкую.

— Это хорошо, что ты понял ценность дружбы в отряде, — Подошедший Акургаль снисходительно похлопал его по плечу, — Потому что в любом сражении нужен кто-то, кто может прикрыть тебе спину. На кого ты рассчитываешь, кому хочешь помочь.

С этими словами десятник выудил из почти готового супа тушку кролика и беззастенчиво ее съел, демонстративно не замечая вытянувшихся лиц своих подчиненных.

— Вы же готовы мне помочь? — С набитым ртом спросил он.

— О Мирта, что за лицемерие! — Первым, ожидаемо, не выдержал Иккагецу, — Это мясо для всех! И…

— То есть ты не хочешь со мной делиться? — Спокойно спросил его командир, отрываясь от исходящей паром тушки. Бывший вор осекся, затравленно глядя в серые глаза Акургаля. Положение спас все тот же Уру:

— Ну что вы, господин десятник! — Негромко рассмеялся он, — Мы все рады, что вы почтили нас своим присутствием. У нашего товарища от жадности, бывает, ум заходит за разум. Прошу вас, наслаждайтесь кроликом и не обращайте на него внимания.

— Извините меня, достойнейший. Сам не знаю, что на меня нашло, — Униженно поклонился Ма Иккагецу. Командир кивнул ему, стальной блеск исчез из его взгляда. Те снова затуманились, придали лицу осоловелый вид.

— Бывает, — Миролюбиво вздохнул он, — Но ничего. Жадность лечится упражнениями и тяжелой работой. Скажи мне, солдат, ты готов усердно трудиться?

— Я весь в вашем распоряжении, господин десятник! — Выпучив глаза выкрикнул бывший чиновник.

— Вот и славно, — Кивнул ему Акургаль, пальцем выцарапывая из мяса тонкие косточки, — А вы чего глаза вылупили? Или мне еще и весь остальной котел за вас выхлебать?

После этой угрозы остальные новобранцы принялись энергично работать ложками, так что вскоре походный котелок показал дно. Однако и с бульоном вместо воды, жиденькой каши оказалось совершенно недостаточно даже для Стаса, что уж говорить про таких массивных людей, как Вань или Камей.

"Хорошо, что я успел заначить немного еды", — Довольно подумал бывший житель Земли, и аккуратно проглотил маленькую полоску вяленого мяса.

Совесть требовала от него поделиться еще и с Канем, который видел в Стасе друга, и охотно делился информацией. Однако Кань мог не выдержать, разделить остальное с отцом и братом, а дальше и оставшиеся члены команды непременно бы что-нибудь заметили. И тогда, в лучшем случае, у Стаса просто отберут его небольшую заначку. А то и побьют.

К тому же он не простил маленькому засранцу постоянные шутки в свою сторону. Стас держался настороже, так что успел достать горь-траву из своей каши, убрать из-под шконки маленький камешек, который мог довести ночью до умоисступления, а также сам поймал вонючего клопа и прицельным щелчком отправил его в открытый рот Каня. Уважения в его голосе после этого инцидента оказалось больше, чем возмущения.

— Ну что, все поели, все отдохнули? — Вновь возник рядом с ними Акургаль, заставив вздрогнуть большую часть новобранцев. Несмотря на не самый впечатляющий внешний вид, двигаться и драться десятник умел на должном уровне, — Тогда разбивайтесь по трое.

— Так, стоп! — Почти сразу же сказал он, глядя на вставших рядом Каня, Ваня и Сяня, — Никаких семейных сборищ. Кань, встаешь с Камеем и Уру. Сянь — на тебе Иккагецу и Саргон. Потом поменяем наживку местами. Вань — встаешь вместе с Чжаном. У вас будет другая задача.

— А с ним что? — Спросил Саргон, кивая на фармацевта.

— А что мы будем делать? — Полюбопытствовал одновременно с ним новый друг Стаса. Мальчишка совершенно не боялся ни трехпалого Камея, на дне глаз которого постоянно плескалась жестокость, ни прагматичного Уру, для которого ценность тринадцатилетнего ребенка хоть и была больше дневной порции риса, но уж точно не дотягивала до пергамента и хороших чернил.

— О, это будет прекрасная игра на доверие, — Потер руки Акургаль. Вопрос попаданца он демонстративно проигнорировал, — Видите вон те копья, рядом со входом?

На указанном месте и правда было прислонено два копейных древка с намотанными на конце тряпками.

— Один из вас будет водящим. Камей, Иккагецу, разбирайте.

Двое указанных новобранцев подошли и взяли оружие. Но если бывший чиновник сделал это с опаской, неуверенно стискивая в руке полированное древко, то Камей с удовольствием крутил им из стороны в сторону, а также громко рассказывал, как приятно хрустит треснувший под руками череп.

— Так, теперь ведомый. Саргон, Кань — ваша очередь. Подойдите ко мне.

Стас с опаской приблизился к десятнику. Однако, в отличии от двух предыдущих людей, им дали лишь по плотной повязке на глаза. Попаданца одолело нехорошее предчувствие. Он цапнул с руки Акургаля кусок ткани, затравленно огляделся по сторонам.

"Да не, не будет же он…" — Со страхом подумал Станислав. Однако его опасения полностью оправдались.

— Так, теперь все идем в казарму. На заднем дворе я начертил два круга. Выходить за них запрещено, что бы ни случилось. Человек с копьем стоит в центре и пытается достать своего противника с завязанными глазами. Третий же будет говорить второму, в какую сторону уклоняться.

Можете командовать, просить, хоть нитки к их корявкам привязать, как в театре кукол. Только сделайте так, чтобы сопляки уклонялись. Понятно? Хорошо. Так, тряпки я намотал, лезвия убрал, так что ничего серьезного вам не грозит. Можете бить в полную силу.

Камей тут же осклабился, любовно погладив древко своей трехпалой рукой. Стас же, наоборот, побледнел как полотно и возмущенно уставился на десятника. Он уже уяснил, что спорить со старшими бывает чревато, но в этот раз утерпеть не смог:

— Да если этот бугай ударит со всей силой, то у Каня селезенку разорвет! Или кишки на деревяшку намотает… достойнейший, — Под конец своего истерического выкрика Стас все же сумел овладеть голосом и сейчас со страхом ждал ответа своего командира.

— Может и разорвет, — Согласился с ним Акургаль, — Правда, не знаю, что такое селезенка, но про кишки я понял. Не волнуйся, малец, для защиты от вторжения мне нужны все, способные держать оружие. Так что специально я никого гробить не стану, — С этими словами он развернулся, и, безо всяких пояснений, шагнул в казарму.

Там, в противоположной от спальных мест стороне, оказалась небольшая дверца, ведущая на задний двор. Самое то для индивидуальной подготовки.

Стас так и не услышал от десятника ничего внятного, однако дальше спорить побоялся, лишь стиснул зубы и зашагал вместе со всеми.

Командир впереди открыл скрипнувший проход, и вскоре все девять человек оказались на широкой, утоптанной площадке, расположенной прямо под нависающей громадой стены.

Как и говорил Акургаль, на сухой и бедной земле уже было начертано два больших круга, в центре которых располагалось два поменьше. Встав во внутренний круг, копейщик как раз доставал концом своего оружия до границы внешнего, так что смысл этих окружностей Стас понял сразу.

— Камей, Иккагецу! — Двое новобранцев встали на позицию копейщиков, после чего Акургаль выдал им два старых бронзовых браслета.

— Если кто-то потеряет или сломает браслет, то может сразу идти и вешаться — иначе такого кретина я лично потеряю или сломаю на одной из тренировок, — Предупредил он, — Это специальные наручи концентрации. В них намного тяжелее драться, но и человек в них прогрессирует быстрее. Двойная выгода: и вы не сможете ударить слишком быстро или сильно, а артефакт накачает мышцы лучше чем такие болваны как вы.

— Бронзовый… — Едва заметно поморщился наблюдавший за представлением Юлвей, — Лучше, конечно, чем самому, но… — Он отвернулся, не закончив мысль. Как будто внезапно потерял к происходящему всякий интерес.

— Кань, Саргон — по местам. Сянь и Уру — тоже. Видите, куда целит ведущий — сообщаете об этом своему подопечному. Время у вас будет. Немного.

Тренировка началась.

Первый выпад провел Камей. Здоровяк едва смог дождаться, пока настороженный Кань не войдет во внешний круг, после чего сразу послал копье ему в голову. Однако, вопреки его ожиданию, оружие не врезалось в лицо мальчишки, а медленно к нему поплыло. Ощущение было таким, будто беспалый решил драться под водой. И эта медлительность, судя по граду ругательств, совсем его не радовала.

— Кань, влево! — Забеспокоившись, крикнул Сянь одновременно с сосредоточенным голосом Уру:

— Пригнись!

В итоге замешкавшийся подросток не сделал ни того, ни другого, в последний момент дернулся куда-то в сторону. Обмотанное тряпками древко чиркнуло ему по бедру.

Стасу повезло больше. Пусть его координатор и бросил своего подопечного ради брата, Иккагецу оказался куда менее кровожадным, чем Камей: он неуверенно, явно не изо всех сил, ткнул копьем точно вперед, почти не глядя на свою цель. Однако из-за более высокой нагрузки оружие заходило в его руке ходуном, Иккагецу не сумел справиться с инерцией, поэтому банально промахнулся.

Десятник словно и ждал чего-то подобного. Спокойно подошел к шестерым облажавшимся новобранцам, а затем скучающим голосом прошелся по их умственным способностям и добродетелям их матерей.

— … Потому что даже в самом паршивом борделе мне не встречалось настолько бесполезных ублюдков. Я почти уверен, что ваши матери понесли не от человека, а от вогта, или грампина, или трухлявой ветки ближайшего бревна, потому что таких тупиц среди рода людского еще не рождалось.

— Единственное, что могло из вас получиться хорошего — это выкидыш! Но вы почему-то живы, — Акургаль первый раз позволил себе так много грязных оскорблений, повергнув этим в шок своих подопечных.

Командир совершенно очевидным образом пытался их разозлить, и у него, в конце-концов, получилось. Пятеро аборигенов, исключая пропустившего тираду мимо ушей Стаса, грозились растерзать десятника. Камей даже дернулся в его сторону, от злости он забыл и про Клятву, и про наказание, но Акургаль уже и сам отошел в сторону.

Бросив их распекать, десятник присоединился к Ваню и Юлвею, оставил остальных заново отрабатывать упражнение. И, надо сказать, его терапия подействовала: теперь каждый из новобранцев из кожи вон лез, чтобы доказать, что десятник ошибался.

"Охренеть, они реально загорелись", — Кисло подумал Стас, пока уворачивался от удара Иккагецу. Бывший ворюга Ма теперь бил куда сильнее, чем в первый раз, из-за чего попаданцу пришлось полностью довериться Сяню, благо тот больше не отвлекался на брата.

Под конец тренировки абсолютно все участники оказались выжаты как лимон и тяжело дышали. Но если копейщики время от времени менялись друг с другом, то в роли наживки всегда выступали только Саргон и Кань. Оба подростка получили несколько синяков, Кань даже умудрился упасть на землю, ободрать колено, но в целом десятник оказался прав — обошлось без травм.

Попаданец даже зауважал его: Акургаль сумел придумать очень эффективное упражнение. Да еще и выбил под это дело артефакты, пусть и плохонькие.

"Похоже, нам и правда достался лучший командир из возможных", — Расслабленно подумал Стас, со стоном падая на свою лежанку. Сил не осталось даже на то, чтобы переодеться или ополоснуть тело из бочки.

"Хотя нет, пока рано об этом говорить", — Решил бывший житель Земли, — "Посмотрим, насколько нам повезло с десятником в бою с демонами".

Остаток дня они посвятили чисто хозяйственным делам. Убирали казарму, переносили дрова и хворост в специальный закуток, чтобы они не попали под дождь или снег на улице, таскали, словно сороки, куски ткани или мотки перьев, чтобы набить ими подушку или хоть немного утеплить свое место.

Измотанным людям не хотелось даже как-то разговаривать или слушать рассказы десятника: новобранцы наскоро покидали в себя нехитрую еду, а затем почти мгновенно уснули.

Следующий день оказался почти полной копией предыдущего, разве что построение длилось меньше, а вот тренировки и заготовка дров — куда дольше. Однако имелось и что-то новенькое: в конце дня их отряд отправили искать и заделывать дыры в стене, чем они и занимались до глубокой ночи.

Так продолжалось еще три дня. Побудка, завтрак, тренировки, обед, тренировки, очередное задание от коменданта форта, снова тренировки, и, наконец, сон. Чжан Юлвей не соврал: та трава, фэнсян, действительно снимала всю боль от натруженных мышц. Стас чувствовал, как они растут, наливаются силой, пока он спит, свернувшись калачиком под дырявым одеялом и дрожит от холода.

Тренировки тоже дали свои плоды: члены отряда научились быстро выцеплять голос сокомандника, обращенный именно к ним, а также ощущать, где кто из них находится. Подобный эффект обеспечил Акургаль: мужчина сначала стер круги, потом сделал тренировку общей, где каждый одновременно был и ведомым и ведущим, затем постепенно убирал ограничения браслетов.

Артефакты, настойка и изматывающие упражнения сотворили чудеса: Стас сомневался, что сумел бы добиться такого уровня взаимодействия хотя бы за месяц в более привычных условиях.

Однако, хоть у него и получалось неплохо уворачиваться от атак и прикрывать спины товарищей, во владении кистенем попаданец все еще казался удручающе слаб. Прямой удар получался слишком медленным и очевидным, подсечка в половине случаев подсекала неправильно, из-за чего он терял управление билом, а вращение цепью требовало слишком много внимания, не давая сосредоточиться на самой схватке.

Стас чувствовал, что ему не хватает еще немного времени, какого-то прорыва, озарения. Однако отпущенный им срок подошел к концу: на рассвете форт атаковали демоны.