Орки: Легенды возвращаются. Часть 1

Глава 27

Тоже время. Окрестности Большого лагеря. Приболотье. Ходок.

Теплый вечер. С реки слабым ветром приносит запах воды, сырости и тины. Нагревшаяся за день земля щедро отдает накопившееся тепло. В кронах деревьев тихо шелестят пока еще только начавшие покрываться ярко-зелеными, нетронутыми солнечным загаром листьями ветви.

От лагеря доносится негромкий гомон деловито снующих орков. Только эти звуки, лес и орки, слышны сейчас. Остальные жители леса и реки замерли и затихли, сморенные дневными заботами или еще не проснувшиеся, для кого ночь время главных жизненных забот.

На песке под старой и развесистой сосной в насыпавшейся коре и иголках во весь рост растянулся варг. Его бок, торчащий крутым и мохнатым валуном, мерно вздымается, глаза закрыты и только редкие движения уха указывают, что он не спит. К его боку привалился Ходок. Широко раскинув ноги, откинувшись спиной на бок зверя, запрокинув голову, молча и неподвижно смотрит ввысь, на медленно летящие в бесконечной синеве быстро темнеющего неба растрепанные почти в клочья облака.

К его ноге прикипела, обхватив ее руками и прижавшись щекой свернувшаяся калачиком Тзя. Ая в стороне от них копается в своих сумках, не переставая чутко поводить ушами. Таур, лежа в паре шагов от морды варга, длинной травинкой осторожно водит ему по носу, с трудом сдерживая смех от вида гримас, что корчит зверь.

Напротив всей компании Хромой и Хрууз. Хромой лежит на песке, откинувшись на лежащий ствол другой сосны, проигравшей гонку жизни великану, что прикрыл их всех своей кроной. Бездумно грызя веточку, Хромой всем своим видом излучает довольствие и покой. Из-за ствола торчит еще пара ног. Босых и мозолистых ног. Это Урта после очередного суетного дня, наполненного для него беготней, работой и руганью, не стал ждать начала совета, а откинувшись на песок, тихо засопел, набираясь сил перед ночной суетой.

Только один Хрууз сидит, как на иголках, что-то прокручивая в голове, явно что-то проговаривая и с кем-то споря, он возмущенными глазами обводит всех и пытается поймать взгляд Ходока. Он несколько раз хмыкнул и прокашлялся, но заразившиеся ничегонеделанием от своего вождя орки не обращали на него ни малейшего внимания.

Потеряв окончательно терпение, он встает и подходит ближе. Варг приоткрывает глаз и поворачивает в сторону него ухо. Замерев, Хрууз с непонятной робостью рассматривает абсолютно пустые глаза Ходока, в которых ясно отражаются самые первые, еще робкие и слабо мерцающие звезды неба над головой.

Еще больше смутившись, он садиться рядом и, помедлив, тихо спрашивает.

— Что ты там видишь?

В глазах Ходока пробегает тень, и он медленно перекатывает уже осмысленные зрачки глаз на съежившегося Хрууза. Помедлив, глухим голосом отвечает.

— А ты?

Дернувшись, Хрууз запрокидывает голову и недолго смотрит ввысь. Пожимает плечами и отвечает.

— Небо.

Остальные орки, отвлекшиеся от своих занятий, тоже смотрят в небо, с интересом ждут продолжения.

— И все??

— Да, — Хрууз пожимает плечами, — небо, небесный свод, — загоревшись интересом и подавшись вперед, спрашивает, — а ты, что видишь ты?

— Таур, Быстрый спрашивает, не против ли я, если он сейчас съест одну надоедливую муху, что мешает ему отдыхать.

Поднявший голову варг улыбнулся попятившейся лучнице и вновь сунул нос в иголки, подняв выдохом облачко пыли.

— Но он не будет ее есть, если эта надоеда основательно почешет его спину, там куча царапин, и они жутко зудят.

Фыркнувшая Таур пересела поближе и стала «сильно» чесать мохнатую спину. Варг еще глубже сунул морду в песок и замычал от удовольствия, осторожно потянувшись и скребнув в песке выпущенными когтями.

Еще немного продлившуюся тишину прервала Ая, глядя исподлобья на Ходока, она негромко спросила.

— А что ты там видишь??

Перекатив по боку варга голову, Ходок посмотрел на нее и, помолчав, вновь поднял глаза в темное небо.

— Небо я вижу. Бескрайнее и бездонное небо. И звезды на нем, мириады звезд.

— И что, огоньки, прорехи в плаще Утумны, — Хрууз вновь подал голос.

— Звезды не огоньки. Не прорехи. Это такие же светила, как и наше Око. Просто они так далеки от нас, что мы их и не видим почти. Так далеки, что даже эльфы столько не живут, столько их свет летит до нас. И там, наверное, другие существа смотрят в небо на нас с другой земли.

Мертвая тишина на поляне заставила его окончательно поднять голову. На него смотрело пять пар глаз и еще два глаза отдельно. Проснувшийся Урта и повернувший в мою сторону полморды Быстрый.

Задыхающийся от волнения Хрууз, с трудом проталкивая слова, прохрипел.

— Так далеко? Так далеко?? Откуда ты это знаешь? Ты не выдумал это. Ты это точно знаешь.

Потрепав по голове за торчащими торчком ушами варга, Ходок потянулся и очень серьезно ответил.

— Не знаю я. Вот не выкатывай на меня глаза. Не знаю я, откуда я это знаю. Просто знаю и все. Я и сам бы хотел знать, откуда у меня в голове все это.

И вообще не пора и нам в Лагерь? Разбудите Урту кто-нибудь.

— Я уже и не сплю.

Вся компания завозилась и, ворча, начала собираться. Быстрый, встав с земли, продемонстрировал весь обязательный набор потягиваний, зеваний и царапаний когтями дерева встающего ото сна варга. Закончив это встряхивание шкурой, засыпал всех хвоей и пылью. После чего подставил мне свою спину и повез меня неторопливым ходом к Лагерю.

Покачиваясь на мохнатой спине, я несильно толкнул ногой идущего рядом с варгом задумчивого Хрууза и спросил.

— Не пора Лагерю имя дать?

Обычно с интересом встречающий все новое, на этот раз он только кивнул, продолжая морщить лоб.

Дойдя до Лагеря, я хлопком остановил зверя и минуту разглядывал орочий муравейник. В Лагерь входили и выходили идущие военной рысью отряды орков, группы носильщиков и просто самый разномастный народ. Сам Лагерь за две недели после схватки со Жрецом, чья голова, на совесть укрепленная над воротами, по-прежнему пугала многих орков, выплеснулся за свои стены множеством временных и более основательно построенных жилищ. Дымы очагов, пыль от разбитой в мелкий прах земли. Крики, команды, песни, отрядные барабаны, звуки работы разными инструментами.

Въехав в ворота, я спрыгнул с варга и, толкнув его в плечо, отпустил к поклонникам, что терпеливо ждали своего члена семьи. Людской худенькой девчушке и паре щенков-сосунков, тем немногим, кто остался в живых с Дальнего Хутора.

Ирука, так ее звали, каким-то чудом прошла сквозь кишащий пришлыми орками лес и принесла на себе еще слабых и потому быстро выдохшихся сосунков-орков из погибшей заставы на хуторе, и никто так и не понял, как. Узнав, что она осталась одна, и что именно ее отец стал тем, кто открыл очень вовремя ворота для Темного, я взял ее в род. Её дядя попытался забрать ее в свой дом, но, посмотрев в две пары мрачных глаз варгов, махнул рукой и теперь просто старался почаще навещать свою племянницу. А узнав, что ее членство в роду Тач-Варги приносит ему и еще искреннее уважение и почитание всех наших орков, вообще оттаял.

С ним сейчас усиленно наводил мосты и контакты купец Асмус, с ходу втянувшийся в работу по освоению и заселению края такой разнополосицей из родов и семей орков и людей.

Особые отношение Ируки и орков его семьи нам довел Та, еще один из уцелевших с того поселка и старший брат щенков. Он принес весть о набеге и успел развернуть караван Даритая из Большого Поселка.

Он и рассказал, что его семья сохранила в своих преданиях, что кто-то из её предков был всадником варгов или их потомком. А так, они все были Чувствующими, своеобразными, слабыми, но легко услышанными варгами. При встрече с этой Семьей Таша и Быстрый сразу их почувствовали и, не сговариваясь, приняли их, как щенков своего прайда. Ничем ни на секунду не испугав Ируку и не удивив сосунков.

А Быстрый взял на себя роль старшего в своем малом прайде из таких разных членов.

После смерти, как я надеялся, настоящей смерти Жреца, вынесенная на свет его голова закончила готовившующуюся начаться схватку между моими орками и пришлой ордой. Не все орки были готовы сражаться против нас. Совсем без крови не обошлось, в течение дня все дружно давили и добивали остатки Стражи Храма и фанатиков культа Вайруны. Последними добили младших Жрецов, что до последнего пытались провести ритуал вызова Вайруны, жертвуя собой и призывая его.

Сейчас-то мы уже знали о том, что пара Жрецов смогла уйти с лапой Стражи, и ушедшая за ними погоня вернулась не найдя их в лесах Малого хребта.

А нам досталась в наследство многосотенная толпа растерянных и ошеломленных орков самых разных каст, воинов и рабочих. Сейчас орду воинов усиленно муштровали и гоняли мои десятники и полусотники, готовя тех, кто справится к принятию в потрепанные и поредевшие сотни моего рода.

Выжившие рабочие за небольшим исключением привычно впряглись во множество проблем, требующих упорного труда.

А я сейчас шел к своей землянке, где на низкой лавке сидел тот, кто уже был всеми похоронен, и, тем не менее, сейчас сверкал на меня глазами, тихо пристукивая крепкой палкой-костылем.

Сидевшие на земле рядом с ним служанки, державшие над ним два зонта, повернулись ко мне и склонили головы. Мои старшие дружно зашипели и, развернувшись, нырнули в проулки.

— Как прогулка?

Купец был сейчас само спокойствие и ничем не напоминал то истерзанное и полуживое тело, что мне привезли необычайно тихие для них Рвачи с шестовыми и кормчими Семьи Купца. Тогда Купец только и смог, что прошипеть новости Бооргуза и отрубиться.

Как мне потом сказала Шаманка, он не был так слаб, как хотел казаться, но отыграл смертельно раненого почти безупречно. Его свита, оправдывая репутацию главы Семьи, страдала громко и с удовольствием. Попутно обшныряв и сунув нос во всё и вся.

А слегка оклемавшись, Купец быстро освоил новую игру и обыграл моих Старших, чем и оправдывался их поспешный уход сейчас.

— Сыграем?

Купец указал костылем на расчерченную на земле доску для игры.

— Не сегодня.

Я сел на лавку, бесцеремонно потеснив Купца. Тот подвинулся, героически скрыв боль, но так, чтобы все это видели.

— Когда, мой брат по строю?

— Ты лучше меня знаешь, как готовятся Драконы и барки. Как будут готовы, так сразу. Но вот куда они пойдут? Твои Рвачи каждый день везут и везут беглецов из Бооргуза. Они только этим и заняты. Расскажи, что там?

Купец еле заметно дрогнул глазами и, справившись, заговорил.

— Там бунт. Старшие семьи вырезаны. Рабочие разбились на орды и режутся за остатки запасов. Пытаются не погубить совсем фермы. Мы вывозим Помнящих и Знающих. Нам потом все восстанавливать.

— Ты все равно хочешь вернуться в Бооргуз? Посмотри вокруг, здесь столько места. Я же знаю, что у тебя почти каждый вечер в гостях Асмус. Он сейчас такой окрыленный, что уже почти перестал мне жаловаться на судьбу и разорение. А уж как нам Помнящие и Знающие помогают. Они сейчас нужны везде и всем. Старшие их почти в драку делят. Уже и староста намекал, что и им они бы не лишними были. Тяни всех орков из Бооргуза сюда.

— Ходок, — Купец снял свою шляпу и сунул ее служанке, они обе молча отошли и сели в стороне на землю, — мой брат по строю, Бооргуз мой дом. Мой дом. Там родился я. Мои предки сейчас сидят в Норе Знахарей. Я должен вернуть его. Как я смогу посмотреть своим предкам в глаза в строю Темного. Тем, кто поколениями держал на своих плечах заботу о Бооргузе. И я пойду туда, даже если ты мне откажешь.

Мы помолчали вместе. После чего он толкнул мою ногу своей. И, глядя в сторону, тихо добавил краем рта.

— Ты уже давно все решил. Я почти сочувствую тем, кто станет у нас на пути. И не надейся, что использую твое обещание по такой мелочи, как очистка Бооргуза.

Я молча, внимательно и долго смотрел ему в глаза. Он старательно изображал честный взгляд, в глубине пряча искры смеха.

— Ну, — он сам не заметил, как задержал дыхание, — Бооргуз, значит Бооргуз. Не забудь свой знаменитый родовой пень показать. А то мне все уши прошипели.

— Мне Рвачи привезли гостей, особых гостей, певца культа Тени со свитой из учеников.

— А это кто?

— Ты так занят, мой друг, что так и не удосужился поинтересоваться нашей жизнью. Это особая каста, особые орки. Они верят в давнее пророчество — приход Тени. Я могу рассказать, попутно сыграем?

— Я болен и слаб, но не безумен, садиться с тобой играть. Мои Старшие мне красочно расписали твои способности. Тем более я слышу, как к нам идет Шаманка, — меня передернуло от предвкушения, снова пить ту гадость, что она варит у себя в норе.

— Снова собираетесь сунуть свои головы в яму с голодными и злыми болотными гадюками?

Шаманка остановилась в паре шагов от нас, наблюдая, как ученицы Тзя раскладывают на принесенном столике снадобья.

— Ты становишься все меньше похожей на себя, какую я тебя первый раз увидел, — Купец изобразил попытку встать и склонил голову, — особенно отсутствие веревок.

Не обращая внимание на последние слова, Шаманка деловито стала вливать в меня свои лекарства.

А Купец с удовольствием и одобрением наблюдал, как меня корежит и крутит от впечатлений. Его служанки понемногу отползли подальше и отвернулись, прячась за зонтики. Вцепившись в скамейку когтями, я пытался отдышаться и, немного проплевавшись, сполз на землю, опираясь спиной на скамейку.

— Рассказывай, кто такие и что хотят?

— Я тоже послушаю, — Шаманка села на мое место и взмахом руки отослала учениц со столиком, — зонты сюда. Держите так.

Служанки замерли рядом каменными столбами, старательно тиская рукояти зонтов и пуча глаза.

— Пророчество ты слышал. А вот те, кто в него верят, пришли к тебе. Жрецы культа проводят свою жизнь в поиске подтверждения пророчества, что придет посланник Темного, его пророк и доверенное лицо. Объединит всех орков и вернет им их место в этом мире. Такая вот мысль. Кто придумал, неизвестно.

На месте не сидят. Путешествуя от одного рода или Бооргуза к другому, проповедуют это учение, призывают быть готовыми к пришествию Тени, а пока помнить и молиться о его пришествии. Культ не имеет определенного места или главного храма. В повседневную жизнь поселений не вмешивается.

Старшие семьи считают его безопасным для сложившегося порядка и потому не мешают им. Хоть чем-то рабочих занять. А так, послушают песни и в работу во славу Темного.

Жрецов Тени принимают во всех поселениях Дымных гор, кормят и поят, тем более, что жрецы придерживаются скромности в повседневной жизни, принимая в дар только потребное для поддержания жизни и помощь в путешествии.

Попутно рассказывают легенды и предания истории орков, часто запутанные и противоречивые, но это лучше повседневности жизни рабочего.

В певцы идут обычно орки со слабыми способностями Чувствующего. Для жреца мало, для рабочего — много.

А так, из щенячей Ямы забрали чудного щенка и ладно. Щенок жив, самка щеки не рвет. Для новичков долгий период ученичества, сопровождают наставников, учась. Орден немногочислен и беден, но уважаем. Что еще мне тебе рассказать, чудные они, как и все жрецы. Но эти хоть во власть не лезут. Поют песни, танцуют.

Про тебя сейчас легенды слагают, а у этого культа уши, уши добровольные и потому помогающие искренне и старательно. Поговори с ними, они тоже знают много. Полезные.

Шаманка покивала и добавила.

— Только тебя в порядок приведем.