Орки: Легенды возвращаются. Часть 1

Глава 33

Дни спустя. Лагерь Большой.

Летний зной загнал всех в укрытие и повалил в дрему жаркой истомой. Лето выдалась на удивление солнечным и знойным, и потому в нашем лагере всё движение днем замирало. Все живое пряталось в тень. По лагерю, между землянок и навесов бродили только неуемные куры, старательно роясь в пыли. Орки с удовольствием использовали выдавшуюся возможность поспать и увлеченно наполняли лагерь дружным сопением и храпом.

Лагерь ко всему прочему вновь был почти пуст. Большая часть рабочих с самой весны жили по поселкам людей, втягиваясь в круговорот посевной, постройки новых хуторов и всей остальной кипучей деятельности всех тех, кто живет от земли.

Купец уже давно перебрался на Пристань, слишком занятый предстоящим походом в Бооргуз. Там все кипело, стоящие рядами вдоль берега барки, с редкими среди них Драконами, занимали почти всю протоку, кипя непрерывной суетой последних приготовлений. По воде во все стороны сновали десятки разномастных лодок. Над водой стоял непрерывный шум от сотен голосов. Там давно перестали обращать внимание день ли на дворе или ночь, работы шли не останавливаясь. Перегревшиеся на солнце орки, ненадолго оторвавшись от дел, прыгали в воду и, охладившись, неторопливо выбирались на берег, в фонтане брызг по-собачьи отряхиваясь от воды.

Горели костры и печи, пахло едой и горячей смолой. Деловито шныряли закутанные в глухие плащи Знающие. Под широким навесом, в тени, непрерывно бормотали Помнящие, разбирая груды принесенных мерных бус.

И те, и другие все последнее время все более ширящимся потоком шли и шли к нам, различными кружными путями выбираясь из Бооргуза. Из него же к нам бежали и орки разных рабочих каст. Малыми и большими группами, самыми диковинными путями они упорно стремились к нам. Дав им недолго отдышаться, их сразу включали в круговорот дел и поручений, даря им так необходимое и привычное состояние принадлежности к большому роду.

Они же были для нас источником путанных и беспорядочных вестей о состоянии дел в Бооргузе, часто взаимно отрицающих друг друга и противоречивых. У Купца в отдельном сарае сидела лапа из трех Знающих и двух Помнящих, занимающаяся сбором всех этих слухов и их разбором и упорядочением. Потому Купец был уверен, что он достаточно ясно представляет, с чем и кем ему там придется встретиться.

А из вновь прибывших мы смогли организовать несколько новых мастерских, основной и самой крупной из них стала мастерская производства корзин. Под нее мы отдали один из пустующих сараев Драконов, и сейчас в нем увлеченно трудилось не меньше четырех десятков разновозрастных орков, просто упивавшихся возможностью работы с таким разнообразием сырья. Корзины нужны были везде, и те, кто в них нуждался, был обязан принести и материал для них. Прибывший к нам одним из первых Знающий корзинной мастерской Бооргуза, зрелый и молчаливый орк, в котором можно было увидеть черты Старших Семей, почти не спал, увлеченно работая с двумя помощниками над новыми моделями.

Сейчас в углу сарая стоял полусобранный каркас плетеной лодки, и лежало множество неудавшихся поделок. Не имея такого, как раньше жесткого ограничения, от малого количества поделочного материала, мастера пьянели от идей и просто разрывались от них, забывая сон и покой.

К ним даже приставили крупную самку из Нижних, еще не отошедшую от полученных ран, с задачей следить за этим сборищем полоумных фанатов своего дела и заставлять их вовремя есть, пить и хоть иногда спать.

Потребности в расходных инструментах, что должны были сберечь дорогое железо, постепенно начали покрывать мастера по камню, что уверенно засыпали каменной щебенкой проходы вокруг своего навеса, все более уверенно осваивая новые сорта, что им тащили со всех сторон желающие помочь. И так во всем, не найдя применение своих умений в мире Бооргуза уверенно проедающего прошлые запасы и самого себя, мастера бежали к нам, находя новый дом и новые горизонты.

На отдельном островке, уже получившем название Вонючий, поселились кожевники и немногие из уцелевших рабочих Разделки. Они сейчас тоже увлеченно осваивали новые сорта кожи и разделку их носителей, новых для мастеров.

Мастера по дереву также дружно смигрировали к нам почти всем составом, притянув за собой немалое количество подсобных рабочих из рабочих сотен. Как это им удалось, заслуживает отдельной повести.

Получив новые инструменты и просто безграничный объем материала, они на несколько дней выпали из жизни, не останавливаясь на сон и еду, непрерывно работая. Попадав от усталости и проспавшись, уже осмысленно стали разбираться с реалиями Пристани. Сейчас они, привычно разбившись на лапы и руки, методично пахали, исправляя, чиня и улучшая.

Найдя в лице Урты и его Болотников заинтересованную и в своем роде разбирающуюся аудиторию, они взаимно обогатили багаж обоюдных знаний, достигнув взаимопонимания и уважения в ходе всего десятка стычек и одного грандиозного побоища, чем ни попадя, на тему самого лучшего крепления поперечных ребер Большой лодки.

Разогнанные прибывшим на шум драки уруками, спорщики на следующее утро после работы встретились еще раз, уже вдали от Пристани на оговоренном островке и как-то сами нашли взаимопонимание, сожрав, как мне донесли, пол-лодки свежей рыбы и, выпив пару мешков браги из рогоза с добавкой какой-то дряни, что притащили собой из Бооргуза беглецы.

Работы в тот день остановились, провинившиеся, вернувшись к работе, задумчиво получили заслуженную порку, что-то втихомолку обсуждая и обдумывая. Мои соглядатаи донесли несколько позже, что обе стороны за счет часов своего сна приступили к постройке большой модели Дракона и не меньше пяти малых, с творческим переосмыслением и с учетом своих знаний.

Ходили слухи, что Урта обещал подарить мастеру, что сделает лучшую, свой топор. Врали, конечно, но работа кипела.

Сомны самок добирались к нам со всеми своими щенками, что они в первую очередь разобрали из Ям, некоторые по голосу узнав и отловив, свои чада уже в возрасте подростка, вот же память. И в ходе коротких трепок объяснившие им, что мать — это мать.

Попутно самые сердобольные прихватили и тех щенков, у кого матери погибли.

Сейчас, отправив, свои подросшие чада за Ворота в учебный лагерь, они увлеченно впряглись в самые различные работы, по своему умению и навыку.

Тзя, выслушивая привычно для них почтительные доклады Знающих о новых едоках, только морщилась и часами с их помощью перебирала мерные бусы, что она на удивление быстро освоила.

А уход Быстрого на зов идущего к нам прайда вогнал её в замешательство.

Почти сразу после прихода Омура, Таша умчалась на поиски своего прайда, оставив со мной Быстрого. И вот Таша как-то смогла ему передать, что прайд найден и идет к нам.

Приход еще не меньше десятка ТАКИХ едоков рушил и так слабую надежду как-то выкрутиться с проблемой еды. И хотя я особо не переживал, зная, что мои орки могут есть почти все, ее хорошо скрываемая паника меня тоже слегка напрягала.

Проще всего, как мне казалось, решалась проблема Болотников. Идущие под мою руку Рода, быстро принеся клятву, плавно расходились по новым угодьям, в основном уже имея инструменты, племенное стадо и необходимые навыки. На мои вопросы Урта только отмахивался, говоря, что сами все знают. Поступления еды от новых Болотников начинали идти почти сразу, и это всех устраивало. Появлялись они редко, большую часть своего времени, посвящая освоению и благоустройству новых мест.

Связь с Бооргузом мы поддерживали через Рвачей, всем своим сообществом дружно поклявшихся Большой Клятвой в верности Роду Тач-Варги. Они же и непрерывно везли к нам все новых беглецов, в Бооргуз же они несли вести о том, что Тач-Варга берет к себе в касту рабочих всех орков, не взирая на возраст и умения. Именно их рассказы заставляли, преодолевая страх отсутствия камня над головой, идти к нам все новых и новых испуганных, истощенных и полностью потерявшихся от свалившейся на них свободы орков.

Отдельной статьей волнений и проблем стали люди. Приведенные от Малого Хребта новые беженцы с ходу попали в страшную суету и беспорядок, что воцарился в наших угодьях после разгрома похода Жреца. Часть хуторов стояла разрушенная, а часть жителей погибла страшными смертями на алтарях Жреца.

Разруха была страшная, и Старосты просто зашивались, пытаясь устроить своих и новых людей, учесть и свои интересы и как-то их согласовать с интересами орков. Множество рабочих, переданных мной в помощь, работали с людьми.

Кипели стройки на старых и новых хуторах, работы по расчистке новых полей, выжигался уголь и прокладывались новые дороги, если можно так назвать тропы в лесу, слегка расширенные для прохода повозки.

Не хватало всего: инструментов, упряжи, посуды, семян. Не хватало времени, не хватало умений и навыков. Неумелые руки орков, не знающие особенности жизни здесь, новые переселенцы.

Прибыв на новое место, славное своим отношением к новым жителям, большая часть из них свалилась в Болотной немочи. И сейчас по их хуторам, почти не останавливаясь, металась Шаманка со свитой, стараясь успеть везде и всюду. Раз, за разом вытягивая из липких лап смерти очередные жизни.

Но не все было так уж и радужно.

Совместное проживание такого большого количества самых разных существ не могло обходиться без непониманий и конфликтов.

Для орков люди были ожившим и стоящим рядом кошмаром, и люди отвечали им тем же. Поначалу, не умея объясняться и не понимая друг друга, обе стороны часто создавали множество проблем и недоразумений, иной раз и со смертельным исходом.

Вот что делать селянке, что в отсутствие мужа занята по дому, и к ней вваливается десяток орков с оружием и невнятными желаниями. Пугаться до смерти, звать на помощь, и никто ей не объяснил, что к ней работники пришли за поручением на сегодняшний день.

И что ее вой самка-десятник воспримет, как вызов, и, не думая, ткнет ее копьем, не до смерти, но молчать и болеть та будет долго. А попытка людей отплатить тем же, закончится побоищем с кучей раненых и парой убитых по обе стороны.

И если общение с людьми взяли на себя специальные посредники, на скорую руку выученные Знающими, что и сами с трудом понимали, чего от них хотят, само общение внутри множества родов и семей орков, само по себе было еще тем лесным пожаром.

За годы и годы жизни в малых группах, орки сильно стали различаться во взглядах почти на все и без контроля со стороны, сразу переходили к силовым методам поиска истины.

Понеся первые и самые обидные потери в знающих работниках, пришлось озадачиться сводом правил и уложений, что в устной форме, но при помощи привычных палок вколачивали в выделенных от каждой семьи толкователей.

И самым первым и неукоснительным правилом стало — оружие не применять!!

Первых же, что подумали, что это правило не для них, казнили очень быстро и провезли в виде почти готового корма для рыбы по всем угодьям Болота. Повтора не понадобилось, получив понятный и, главное, наглядный урок, орки дружно озаботились наличием в каждой семье по толкователю.

С Дикими пришлось проделать то же самое. С таким же результатом. Доведя им понятную им истину: люди — МОЯ добыча.

С людьми получилось гораздо проще. Собрал Старост, полдня споров, и они унесли с собой правила и уложения их родов, записанные сыном Купца. Все никак не запомню, как его зовут.

Короткий период меня периодически отвлекала еще одна проблема, вызова.

Не меньше полудесятка, очень уверенных в себе, а чаще просто самоуверенных вояк по очереди вызвали меня на поединок, претендуя на мое место.

Обычай орков Болота и Приболотья позволял это в качестве регулярной смены руководства, но не в моем же случае. Шучу.

После первых двух, что вылезли с таким предложением, последующих просто резали на месте моя свита, с аргументацией, мол, и куда вам?

Короткий перечень моих свершений и продолжавших настаивать на своем особо глупых претендентов радостно утыкивали стрелами лучницы-уруки под ехидное хмыканье остальной толпы орков.

В отличие от людей, сумасшествие у орков не считалось чем-то достойным или заслуживающим участия, а возможный вариант получить по результату скару, еще быстрее укорачивали жизни несчастных.

И тем не менее, этот забытый всеми богами, и Светлыми и Темными, дальний удел Приболотья ожил. Наполнился суетой живых существ, что жадно старались выжить и устроить свою жизнь. Такие разные и, тем не менее, сведенные вместе моим появлением.

Я же все никак не мог до конца восстановиться.

Незаконченная трансформация, да еще и не одна за такой короткий период. Страшные травмы, полученные в схватке со Жрецом и наконец грубое экспресс-лечение от Темного. Он восстановил все, сделав это не глядя, взмахом руки или что там у него есть. Не утруждая себя вниманием к деталям. Он даже более внимательно починил Варгов. Или они просто оказались более крепкими.

И сейчас идеально отлеченная им Шаманка кропотливо выправляла все то, что он срастил неправильно.

Возможно, что в продолжающейся схватке, когда важна скорость постановки воина в строй это и вполне приемлемо, но не в моем случае.

Так что сейчас только редкое выползание из Норы для короткой прогулки и множество настоев и микстур, что согласно полученным распоряжениям вливают в меня старательные ученицы Тзя и Шаманки.

Все нормально и в тоже время что-то меня беспокоит. Все, весь опыт жизни до этого просто кричит, что такое везение не может продолжаться долго.

Единственное, что кажется, более-менее нормально двигающимся, — обучение и организация воинов. Дикие моих родов просто тонут в десятках и сотнях разномастных орков Бооргуза, наемников и вновь пришедших Болотников и Диких.

Я уже не могу вспомнить все лица и имена. Рядом со мной всегда уруки, ревниво относящиеся к попыткам приблизиться ко мне. Сами себя назначив моей охраной, они всегда рядом. А остальное вокруг меня крутится в калейдоскопе лиц, проблем, желаний и вопросов.

Быт, повседневность и ощущение беды, что все ближе и ближе.

И вот сейчас я очнулся от полуденной дремы и, не думая, схватил рукоять своего клинка. Кое-что осталось неизменным, он всегда рядом.

И сейчас вслед за моим рывком подняли головы. Таур и Тзя, от входа в мою сторону повернулись головы моих посыльных и пары лучниц. Дружно взбодрились остальные лучницы охраны.

Я ткнул в сторону входа когтем и показал знаком — враги.

Вокруг в ходе короткой суеты вооружились и заняли свои места моя свита и охрана. А с улицы к нам неторопливо шли два десятка орков.

Закрыв глаза, я прислушался к себе и почувствовал их ярость, скрытую ярость и полную, глубокую уверенность и веру в правильности того, что они делают. Сняв со стены за спиной висящий на ней в обойме дротик, примерил его к руке и пустил в проем прохода, закрытый плетеным пологом.

А он уже отлетел в сторону от рывка сунувшегося первым орка. Широкоплечий Болотник с незнакомыми мне знаками Рода на лице, отлетел назад пробитый дротиком, не успев убрать с лица выражение торжества.

Поняв, что их ждут, нападающие зашипели и дружно, разом полезли в проем, что-то тихо напевая. У них за спиной их окликнул дозорный на вышке над воротами и, не получив ответа, звонко заголосил, еще через мгновение подавившись криком.

А внутрь землянки к нам отчаянно лезли нападающие. У меня над ухом, рыча, рвали луки и щелкали тетивами лучницы. По обе стороны от входа, в неприкрытые бока били копьями посыльные и впереди меня, визжа, крутила пару палиц Тзя.

Нападающие продолжали рваться к нам, погибая один за другим. Вскользь я мысленно удивленно хмыкнул от понимания того, кто нас атакует. Несколько Болотников, что так и не успели раскрутить свои болары, незнакомый Дикий, с татуировкой рода очень далекого от нас, почти добежавший наемник из стаи Углука, я его запомнил еще после схватки с Ульрихом. И Стражи разных Семей Бооргуза, с парой Младших Сыновей.

Одного из последних я срубил, уклонившись от его макуатля, и почти побежал к проему входа. По стене сползал один из посыльных, плюясь кровью и царапая когтями стену. Тзя по моему жесту сунулась к нему, отбросив в стороны свои багровые палицы.

Я осторожно выглянул в проем, у меня на глазах ворота, скрипя, медленно поползли в разные стороны.

Выходящие из своих лежбищ орки настороженно оглядывались и тискали оружие. Ворота наконец распахнулись, и через них потекли такие же настороженные и вооруженные орки, также разных родов и каст. Все замерли на мгновение в шаткой тишине, разглядывая друг друга.

Постепенно все замерли в неподвижности, шевеля ушами и скалясь. Здесь все друг друга знали, не раз работали и дрались рядом, и сейчас общее недоумение заставило обычно легко заводившихся орков молча ждать чего-то.

Через пришедших протолкалась истрепанная и истощенная самка с копной грязно-черных волос, у меня за спиной зашипела команды Таур, и заворчали ее лучницы.

— Жрица, тварь шустрая, это она ушла от косоногих Диких. Вот где она отсиживалась?

Я удивленно дернул ухом.

— Так от нее Болотом даже сюда несет. Я даже знаю, с какого ее края. Даже я.

А жрица на мгновение зажмурилась, потянула носом и вновь открыла глаза, сверкнув в глубине багровым светом, оскалилась и ткнула когтем в мою сторону.

— Вайрунааааа!!!

Её спутники, одинаково дернувшись, присели и, не спуская с меня глаз, открыли пасти.

Гнусавое завывание, что притопывая на месте, запела жрица, заставило остальных орков дружно оскалиться в ответ и начать медленно отползать к моей землянке.

Я заметил, как задрожали наконечники стрел рядом с моим лицом, и как тяжело дышали лучницы, сдерживая дрожь.

— Варгаааа!!!

Через толпу вперед пробивалась абсолютно голая Ая, размахивающая коротким копьем и пинками, отбрасывая со своего пути не успевших отойти. За ней груженым Драконом пер такой же голый Грым, рассекая собой толпу орков.

Навстречу Ае дружно шагнула пара Младших Сыновей, чужого и дальнего Бооргуза, слаженно махнув мечами. От одного Ая увернулась, а клинок второго встретил на своем пути свежее вырезанную оглоблю, что сноровисто крутнул в лапах Грым. После того своего поражения Грым или молча работал, делая все, что ему говорили или также молча тренировался, не пропуская ни одного урока, что теперь только изредка я давал остальным.

И сейчас меч Младшего Сына разлетается в фонтане щепок и обломков камня. Второй противник пытается тоже ударить и ловит головой оглоблю Грыма на обратном махе. Мысленно приподнимаю бровь, узнавая свой удар, да еще так точно повторенный. Ая же, вбив копье в живот сунувшемуся ей навстречу Наемнику, прыжком дотянулась до оскалившейся жрицы, и они воющим клубком покатилась вглубь толпы врагов, а толпу фанатиков затопила встречная волна мгновенно озверевших орков.

Отталкивая меня со своего пути, откидывая обычно бережно лелеемые луки, в схватку помчались воющие лучницы.

Еще через полчаса бестолковой суеты взбешенных орков, что по всему лагерю ловили пытающихся сбежать поклонников Вайруны, я сидел на пеньке, разглядывая стоящих передо мной на коленях немногих живых пленных. Изодранная жрица с трудом могла стоять на коленях только потому, что ее держала за волосы не менее изодранная Ая.

— Зачем ты вернулась, Черная?

Самка оскалилась и попыталась плюнуть в мою сторону, получив тяжелую плюху по лицу от Аи.

— Я пришла выполнить волю моего господина, я ее выполнила.

— Я жив.

— Ты никто для него, я сделала свое дело, — она цапнула себя за высунутый язык и плюнула в мою сторону кровавым куском мяса, оскалившись в усмешке, заливая себя льющейся сквозь зубы кровью, постояла мгновение. Я кивнул, и Ая вспорола ей когтями горло, кинув лицом вниз к моим ногам.

— Странно, зачем тогда они пришли.

— Сейчас никто ничего не скажет, — пришедшая после боя от своей Норы Шаманка, отошла от остальных пленных, — опоены все, хоть режь. Ничего не скажут.

— А в голове покопаться пробовала?

— И там защита стоит, настой незнакомый, наведенный, интересный, залезу — умрут. Надо ждать, когда действие закончится, если раньше не сдохнут.

— Так что им было нужно??

Шаманка вздохнула и ткнула пальцем в свод ворот лагеря.

— Голову унесли. А мне можно начинать тебя лечить заново. Несите его в Нору.

Только уже глубокой ночью, после разбора кучи проблем свалившихся в результате этого нападения, я смог переговорить с Шаманкой.

На время моих очередных лечебных процедур моя свита из солидарности обычно оставляла нас двоих, не желая видеть, как меня корчит и корежит.

Как созналась мне Ая и ее поддержали дружным кивком остальные — убьем Ведьму ненароком.

Зато у нас появилась очень редкая возможность побыть наедине.

— И что это было? — я утерся после очередного настоя и сел, пытаясь восстановить зрение и не упасть лицом вниз со своего помоста.

— Это моя вина.

— А точнее.

— Я упустила из виду, что все надо проверять.

— Не ходи по краю, Мудрая, я сейчас не могу улавливать все хитросплетения твоего, такого объемного ответа.

Она покосилась на меня, продолжая что-то перемешивать в каменной ступке, и отвернулась к огню в очаге. Я молча ждал, разглядывая ее профиль, четко очерченный светом огня.

— Темный, я была уверена, что он с той жадности, от такого долгого голода, его вытянет целиком. Ты и сам нес эту голову, головешка. И не проверила.

А она — это зримый якорь его души в этом мире. Я сделала, — она сбилась и продолжила, — я не сделала, то, что обязана сделать и никогда не забыла бы сделать даже ученица любой магической Академии. Я слишком много жила, я слишком стара.

— Потом поговорим об этом, что нас ждет?

— Ты и сам знаешь, основы тебе дали. Сейчас, где-то там, — она мотнула головой на выход из нашего дома, — его возвращают в наш мир, в новом обличье. Он скоро себя проявит. А мы не знаем, сколько еще его слуг вокруг нас.

— Я думаю, что скоро узнаем.