Орки: Легенды возвращаются. Часть 1

Глава 6

Бооргуз Тайн. Уш. Недавнее прошлое, еще до бунта.

После прощания со своей сотней Уш с оставшимися влился в новую. И сразу понял, что это не просто сотня рабочей касты.

Сотником у нее был уже пожилой, но еще очень и очень крепкий десятник Стражи Ворот Бооргуза. Покрытый множеством шрамов, следов схваток и, как позже поняли все подростки, еще и учебы, тяжелой учебы воина Бооргуза. Полусотниками были не менее потрепанные Младшие Стражи Ворот. Без знаков полусотника, но с увесистой палкой каждый.

Насколько увесистой, узнала очень скоро вся сборная команда новой сотни, так как с этого все и началось. Первое построение еще не знакомых подростков прошло в свисте палок и звуках ударов по головам. Выстроив сотню, полусотники замерли перед строем не дышащих от страха орков, многозначительно покачивая обновленными знаками своего звания.

Вышедший на середину строя сотник медленно оглядел всех и зарокотал луженой глоткой.

— Черви ленивые. Тараканы тяжелые. Светляки спящие. Все они лучше вас и от них больше пользы. Но вы научитесь или сдохнете. Или сдохнете и потом научитесь. Я ваш сотник Тратто. Вы все теперь сотня носильщиков от нашего Бооргуза для похода за Нереисом. Никто из вас. Никто из нас, — он стукнул себя в грудь, — обратно не вернется. Запомните это. Но вы все умрете воинами, вы все придете к Темному достойными его строя. И вы и мы. Разделка нас не дождется.

И я хочу прийти к Темному сотником сотни воинов. И если кто-то из вас подведет, лучше ему самому удавиться.

Все, что я скажу — вы делаете. Все, что я покажу — вы делаете. Все, что скажут и покажут они, — он ткнул когтем в полусотников, — это сказал я!!

А сейчас за мной.

И они побежали на склад за корзинами на спины и потом на склад за оружием. Самым длинным и запутанным ходом, что смог вспомнить Тратто. По дороге все отведали палок от полусотников, за дело или просто так, но попробовали все.

Цикл за циклом они сновали по всему Бооргузу, перетаскивая тяжести наравне с взрослыми орками.

Синяки, ушибы и усталость — это то, что стало их повседневным ощущением. Но все искупалось оружием — им дали оружие и стали учить, им пользоваться. За это они были готовы простить все и всем, кто их учил.

Перед первым занятием сотник коротко добавил.

— Учить вас драться — пустое занятие. Никто из вас не проживет в схватке с тварью Тьмы и пяти ударов сердца. Но вы умрете воином, а если ее еще и зацепите, поможете кому-нибудь, кто у вас за спиной.

Выручало щенков заложенное во врожденных рефлексах интуитивное умение сражаться копьями и замечательная мышечная память своего вида.

После короткого показа основных движений и внушения их в память при помощи палок, пинков и повторения, почти все остальное время они тратили на поединки или схватки группа на группу.

Тратто был неумолим, и подростки часами колотили друг друга и старые, пыльные корзины, что им выделяли на кухне из мусора с ферм в виде дров. Дрались испорченными заготовками для копий, тщательно ухаживая и сберегая старые и потрепанные копья Младшей Стражи, выданные им на Складе.

Кормили их лучше — полной долей рабочего. Драться — не работать! Что еще нужно орку для счастья?

Почти незаметно мимо них прошла новость о возвращении Купца, что что-то там нашел и о переменах в Бооргузе.

Только принесенный упрямым и быстрым гонцом Главы, догнавшим их во время очередного марша, приказ идти к Керкетам удивил сотника и никак не затронул загнанно дышащих орков, радующихся неожиданному отдыху.

Тихо поворчав себе под нос, сотник вздохнул и махнул рукой, указывая направление для бега.

К сосредоточенно бегущему Ушу притиснулся втянувшийся в марши Хр и тихо прошептал, опасливо покосившись на пробежавшего в голову колоны полусотника.

— Куда нас?

Бегущие со всех сторон навострили уши и даже стали шуметь при беге меньше, но они дождались только недоуменного и ленивого пожимания плечами, насколько это возможно для бегущего сломя голову орка.

Уша все устраивало. Его кормили, ему давали тяжелую работу, позволяющую не думать, а забываться в усталости, и ему давали возможность учиться владеть оружием.

В первый же день сотник, разглядев на нем и других знаки оружия и удержав руку с палкой для профилактического удара, растянув губы в ехидной усмешке, вдруг неожиданно с потягом перетянул его поперек спины.

Уша снесло с ног, прокатившись по камню галереи пару шагов, он фыркнул и, передернув плечами, быстро вскочил, повернувшись к шагнувшему за ним сотнику.

Встал в полный рост и, опустив голову, скрестил руки в знаке подчинения. Вся сотня, пытающаяся незаметно восстановить дыхание после пробежки, это же дыхание затаив, с напряжением ждали продолжения. Обойдя пару раз вокруг Уша, сотник поднял его лицо концом палки и заглянул ему в глаза.

Помедлил и, одобрительно рыкнув, проорал команду бежать дальше.

Такое же испытание ждало всех остальных, кто носил знак, и, пройдя его, они еще плотнее сомкнулись вокруг Уша. Сотня за месяц потеряла с почти десяток покалечившихся подростков, кого они больше не видели, и продолжала усиленно заниматься подготовкой, по-прежнему вихрем проносясь по коридорам Бооргуза, весело снося всех, кто не успел уйти с их дороги. Хотя это происходило все реже и реже. Их топот знал весь Бооргуз, и все идущие по коридорам, посторонившись, пропуская мимо слаженно бегущие шеренги, поджарых и шустрых подростков, с сожалением качали головами, глядя им вслед.

— Корм для Тьмы. Долг Бооргуза Тайн Тьме Дома Червя.

Сейчас он все так же равнодушно бежал рядом с Хр и ни о чем не думал. Через час сотня стояла у Малой норы Семьи Керкет. Норой она была только по названию, являясь своеобразным транзитным складом для караванов носильщиков семьи постоянно снующими из Горы и обратно. Сюда сносились плоды тяжелого труда старателей перед их отправкой дальше и сюда же сносились припасы для работы в Горе.

Здесь же жили и недолгие посетители Норы. Носильщики и охрана Керкетов.

Ворота охранялись лапой ветеранов Горы, судя по почти полному отсутствию зубов и волос, но сохранивших недобрый взгляд и крепкие руки, сжимающие не менее крепкие дубины. За годы и годы работы, однообразной работы по рубке камня, орки семьи Керкет почти разучились пользоваться копьями, зато их рубящий удар был всем известен.

Поговаривали, что старый шахтер Керкетов может по силе удара сравниться с воином Старшей Семьи, но, наверное, как обычно врали. Ведь что может заставить воина Старшей Стражи хотя бы просто заметить облезлого шахтера?

Из-за ободранной и редкой от ветхости ширмы вышел молодой десятник Стражи Керкетов и хмуро оглядел прибывших.

— И зачем мне это мясо??

Сотник и полусотники дружно ощетинились и также дружно пошли к Керкету, очень доходчиво помахивая палками. Из-за ширмы вышла лапа без одного Младшей Стражи Керкетов и замерли за спиной у десятника.

Сотник, подойдя почти вплотную к десятнику, наклонился к низкорослому и коренастому Керкету и шумно понюхал воздух, на выдохе буквально заплевывая десятника.

— Навозной ямой пахнет. Пока сюда шли все кучи, что сами по своим норам наложили, лапами собрали, — десятник открыл рот и сотник, плевком заткнув отшатнувшегося Керкета, добавил, — еще их и съели.

После чего скрестил на груди руки и стал смотреть поверх головы отплевывающегося и закипающего Керкета.

— Крыса на веревочке, ты мне ответишь за свои слова.

— Отвечу, после того как отдам тебе это, — сотник сунул руку за спину, вытащил из-за пояса маршрутный жезл, покрутил им перед глазами десятника и без замаха двинул другой рукой ему в живот.

Сунувшиеся на помощь своему десятнику остальные воины, уткнулись горлом каждый на свой нож, в руках оказавшихся быстрее полусотников сотни Носильщиков. Каждый держал по паре ножей, каждый смотрел тусклыми глазами на стоящих напротив двух Керкетов.

А сотник за всклоченную гриву пыльных и грязных волос поднял голову десятника, засунул ему в пасть палку жезла и почти проворковал.

— Твоя мать тебя еще не родила, когда я был десятником у Ворот, или может только собиралась. Тогда я твой отец, я так думаю, уж больно ты нахальный. Сделай то, что должен, сообщи, что мы пришли.

И ударом в челюсть отправил его сквозь ширму в полумрак Норы.

— Бросьте их, — он махнул своим полусотниками и отошел к строю подростков, горящими в полумраке перехода глазами пожирающих своего сотника, они одновременно почувствовали еще больший страх по отношению к нему, но еще и запредельное уважение и восхищение.

За пологом дружно взвыли множество голосов, и в проход повалили вооруженные чем попало носильщики Керкетов, вперемешку с малым числом Стражей Керкетов, эти были вооружены поосновательней.

Невозмутимый сотник молча смотрел поверх голов выходящих и в только ему видимый момент не привычно звонко для подростков запел команду.

— Сотняяяя!!! — щенки дружно подняли ногу со стороны уха с биркой и замерли. Из прохода вышел еще один Керкет, злобно оглядывающийся, и сотник, оборвав ноту, рыкнул. — Шаг!!

Щенки дружно топнули, пройдя навстречу ощетинившимся Керкетам один шаг, и замерли неподвижной стеной, задорно и злобно сверкая глазами навстречу таким же взглядам.

Керкет с теперь видимым знаком сотника досадливо поморщился и, плюнув в сторону, протолкался вперед.

— Тратто, плесень ты воротная, что ты здесь делаешь?!?

Тратто с достоинством слегка склонил голову и гулко прорычал.

— Сотник носильщиков для похода за Нереисом Тратто привел свою сотню по полученному жезлу от Главы Бооргуза.

— Кого, какую сотню, — Керкет подошел ближе и в тишине прохода оглядел лица ближайших щенков, протянул руку за спину и, взяв сунутый в нее жезл, мельком оглядел его, — зачем они мне??

— Не знаю, — Тратто пожал плечами, равнодушно вычищая коготь на руке щепкой, — жезл есть, я пришел. Дальше это проблема твоей Семьи.

Керкет пожал плечами и рыкнул.

— Сотняяя, в Нору. Шаг!!!

Посторонившиеся Керкеты молча смотрели на проходящих мимо щенков и, в шутку щелкнув у кого-то из них зубами перед лицом, получив в ответ равнодушный взгляд, дружно и уважительно закивали головами.

— Тратто, пойдем, — Керкет махнул сотнику и отошел в проход, где для них уже постелили по короткому половику их старой ивы, — садись. Кивнув, Тратто сел.

— Что это ты устроил?

Керкет взял принесенный им кувшинчик и разлил в две чашки. Тратто шевельнул носом и поморщился.

— Вашу гадость?

— Ты гость, — Керкет буквально проворковал и, умильно улыбаясь, протянул ее Тратто.

Сотник посерел, попытался что-то сказать и, обреченно махнув рукой, повторил за Керкетом.

— Я гость, — еще раз поморщился и, закрыв глаза, влил в себя содержимое чашки, малой чашки.

Следующие, как ему показалось, очень долгие мгновения он только открывал и закрывал рот, до хруста сжимал кулаки, как будто он ожесточенно душил кого-то и заливался слезами из выпученных глаз.

Внешне сочувствующе, а глубоко в душе катаясь по полу хранилища своей души, Керкет дождался, когда он закроет глаза и сунул ему чашку с водой.

— Так почему тебя?

Тратто, проплевавшись и утерев слезы, ответил.

— Я уже не годен для Ворот, хотя и ты и я знаем, что это не так. Что-то нехорошее происходит в Бооргузе. Но просто Разделка не для меня. Мне предложили этих, — он кивнул в сторону входа в Нору.

Нереис. Я и они не вернутся. Так было и так будет. Я доволен. Это лучше, чем стать фонарем или повязкой, что затаскают чумазые рабочие. Щенки хорошие, хотя это и странно, что сотня из них. Стараются.

Неожиданно даже для себя он усмехнулся.

— Мы тоже такие были.

— Все мы такие были, — почесавшись, Керкет добавил, — говори.

— Мне нужен поход во тьму нашего Бооргуза. Это не совсем то, но это лучше, чем никак. Хочу честно посмотреть в глаза Темного.

— Темного? — Керкет с невозмутимой мордой смотрел в сторону.

— Темного. Вайруна не получит меня.

— Хорошо. А они смогут, а то растеряем на радость Темникам?

— Не растеряем. Учу уже месяц.

— Это мало.

— Да, но они не плохи.

— Вызов, — Керкет слабо усмехнулся, — уверен?

— Да, зови своих.

Через полчаса в широком, ничем не занятом отнорке стояли стеной Керкеты и щенки сотни Тратто.

И не только они. Какими неведомыми путями новость разлетелась по Бооргузу, но толпа посторонних все росла и росла. Все новые и новые одиночки и малые группы, прибежав, растворялись в толпе, старавшейся поближе протолкнуться в тыльной стене отнорка. Там, освещенные парой шаров, принесенных из Норы Керкетов, напротив друг друга стояло четверо орков. Тратто с Ушем и Керкет со своим побитым десятником.

— Вызов?

— Да.

— Оружие?

— Нет.

— Почему?

— Мне жаль щенка.

— Жалей Десятника, но как скажешь. Тогда что?

— Палки.

— Скучно, но ты хозяин Норы, мы гости. Я согласен.

Оба сотника отошли к своим бойцам. Керкет кривил битое лицо и скалился на Уша.

Он посмотрел на Тратто и тихо спросил.

— Что сделать?

— Побить побитого. Справишься.

— Не знаю.

Уш мгновенно оказался притянут к самой морде сотника, и уткнулся в его безумные глаза.

— Запомни на всю свою короткую и никчемную жизнь. Знаю и не знаю, это на любой другой работе. Воин всегда знает, что он сможет и сделает, и даже если он не сможет, то до последнего своего вздоха он знает и верит. Иначе ты просто мясо.

А теперь запомни, он — Керкет, они бьют сверху, сбоку, снизу. А ты можешь колоть. И бить прямо. Помни это. И вспомни, какие у тебя длинные руки. Иди. Я тебя видел в учебе, ты справишься.

Уш даже поежился, вспоминая те навыки, что в него и других щенков вбивали сотник с помощниками. Как он постоянно оказывался в паре с сотником в учебном поединке, и как его команда ночью старались помочь ему, принесенному ими на руках в очередную нору. Те лекарства и редкие настои, что неведомыми путями попадали к нему, помогая скрипя зубами встать на зов горна очередного цикла.

Поэтому он просто кивнул и пошел навстречу идущему к нему с другой стороны неровного круга из зрителей десятника Керкета.

Страха он не испытывал, только легкую досаду, что приходится делать это. Зрители молчали, не в правилах орков рабочих каст шуметь на таких незаконных боях.

Керкет напоказ легко помахивал увесистой палкой в пол длины копья и презрительно щерился. И за три шага до соперника, ухнув, широко шагнув, нанес сокрушительный удар сверху — наискось.

Уш привычно качнулся назад, пропуская мимо лица свистящий конец палки, и длинным тычком в подмышечную впадину выбил дух и руку Керкета. Он хрипло кашлянул и сел на пол, зевая и закатывая глаза. Уш шагнул ближе и, занеся над головой бьющегося в тяжелом кашле орка свое учебное, тупое копье, замер, повернув голову в сторону своего сотника.

По толпе зрителей прошел тихий гул и замер, все глаза уставились на двух зачинщиков поединка.

Оба сотника молча стояли с каменными лицами и, помедлив, Тратто едва заметно кивнул Ушу. Тот сразу опустил копье и шагнул в сторону своего строя щенков, встав в привычную позу ожидания и подчинения. Сзади его несколько раз толкнули, слегка повернув голову, он наткнулся на восторженный взгляд Хр и за его спиной остальных.

Сотники тем временем тихо переговаривались, не обращая внимание на остальную толпу. Побитого Керкета быстро уволокли в Нору, остальные орки терпеливо ждали решения судей.

Сотник Керкетов протянул сжатый кулак Тратто, тот помедлив, провел когтистой лапой сверху и, несильно сжав ее, отпустил. В толпе поднялся гул, по рукам пошли разнообразные предметы, участвовавшие в заключенных пари, и спорщики начали расходиться.

Подошедший к замершему строю щенков Тратто блеснул глазами и негромко произнес.

— Мы носильщики Семьи Керкет на время похода туда и обратно, с долей взрослого носильщика.

Строй едва заметно дрогнул — доля взрослого, предел мечтаний для большинства щенков. Тратто еще добавил, просто ткнув когтем в Уша.

— По праву сотника, ты — десятник с правом выбора в свой десяток, головной десяток. За мной.

И, не оглядываясь, потрусил в сторону широко открытых ворот Норы Керкетов. Навстречу запаху обжитой Норы, еды и места для сна.