Отряд К10

Глава 22 Испытание Воли

— Сегодня Конклав собирается в полном составе, в опасности мироустройство и магии лик… — Напевал я, неся распечатку депеши от Лорда — Инквизитора госпоже Липпе.

Удобно развалившаяся в кресле зеленоглазая дама развлекалась тем, что метала в цель для дартса на стене тяжелые, отполированные до зеркального блеска трёхгранные клинки. Те делали несколько оборотов и довольно кучно вонзались не так уж далеко от центра. Учитывая способности к стрельбе и метанию командира — очень может быть, что не без помощи псайкерских сил.

— Начало перспективное. — Милостиво кивнула она, запуская в полёт очередной кинжал. — Изложи-ка в двух словах, что там бают.

— Новости ожидаемые, неоднозначные. — Развёл руками я. — Поскольку испытание для нас выбрано. И предполагает оно путешествие в систему Судра, на первую планету — Неанутт. Она же единственно обитаемая. — Я перевёл дыхание и улыбнулся без энтузиазма. — Планета — святыня. Именно здесь некогда приняла мученическую смерть имперская святая Эллана Неколеблющаяся… Вот имечко-то…

— Так себе новости. — Скривилась Липпе. — Что-то еще полезное в прилагаемых материалах?

— Как не странно, да. — Кивнул я. — Там только один город, называется Беджанс. Расположен на ночной стороне. Планета размером с терранскую Луну и прямо очень недалеко от звезды. Внезапно, не вращается вокруг своей оси, что довольно странно. Но к светилу всегда обращена одной стороной, так что жить вполне можно. Есть копии донесений, согласно которым раз в год, на фестиваль Святых, в собор, что в центре города, является некая сущность. Заходит в храм, хотя никто не видит её на подходе, только внутри, проходит между скамей к алтарю и сообщает, можно даже сказать, объявляет во всеуслышание, что город проклят и осталось ему недолго. Каждый раз информируя про оставшийся срок. И вот в этот раз, текущий год должен стать последним для города… Все было бы ничего, но! После каждого такого заявления планетка чуток проворачивается и сдвигается линия терминатора. Приближая палящую дневную сторону всё ближе к городу…

Госпожа дознаватель, до этого явно скучавшая, посмотрела на меня с куда большим интересом.

— И? — Приподняла она левую бровь.

Я мысленно восхитился таким владением своим телом (Попробуйте ради интереса. Вот прямо сейчас, приподнимите отдельно левую бровь.)

— И сейчас она прямо очень близко. Так что нам ставят задачу город спасти, поскольку святыня, место подвига и перенести его никак невозможно.

— Что, прямо вот рывками сдвигается после объявления? — Прищурилась Липпе.

— Из донесений выходит что да. — Я похлопал по ладони увесистой стопкой прилагаемых и спешно откопанных в архивах Трикорна, материалов.

— В общем, определенно не нормальная штука, а скорее варповая хрень. — Тяжело вздохнула она. — Что, развернём планету вручную, господа? — Иронично поинтересовалась дознаватель глядя куда-то в пространство. — И сколько аколитов нужно, чтобы повернуть планету?

Я молча развёл руками.

— Тогда, как обычно, начнём с основного…

— Информация и ресурсы?

— В точку, Эйден. Займись первым, а я пройдусь по местным кладовым и постараюсь выбить для нас под эту несомненно важную миссию всё, что здесь к полу не приколочено… И несколько зонтиков от солнца, на случай, если не успеем.

Информации при более глубоких поисках нашлось чуть поменьше, чем хотелось бы.

— Свидетельских показаний немного, но отдельная прелесть в том, что и они разнятся.

Я выступал перед рассевшимися в креслах коллегами, для вящей наглядности приколов к попяченной откуда-то Фрэнком доске, немногочисленные пикты.

— Кто-то говорит, что являлся во храм буквально ангел Императора, овеянный сиянием. Он громовым голосом объявлял о том, что жители планеты предали Империум и за это будут покараны. Другие говорили, мол у явившейся личности рога задевают своды собора, а глаза пышут пламенем. Да и изо рта огонь вырывается… Третьи видели старца, завёрнутого в балахон. Но вот текст был всегда примерно одинаковый. — Я неопределенно пошевелил пальцами. — По общему смыслу. Жители планеты — предатели, и будут наказаны.

— А предатели чего именно? — Уточнил Борис.

— Отличный вопрос! — Улыбнулся я. — Вот тут как раз с конкретикой плохо, и тот свидетель, что настаивает на версии с предательством Империума — в явном меньшинстве. У меня есть ощущение что это «ложь очевидца», то бишь просто додумано впоследствии, чтобы закрыть логическую брешь в воспоминаниях. Сходятся показания на том, что точно предали. А вот кого или что?

— Ясно. Что там у нас с этой самой святой, как её… — Возвела очи горе Липпе.

— Эллана. — Тяжело вздохнул я. — Этим вопросом занимался Фрэнк.

Все обернулись к гвардейцу.

— Я тут поспрашивал местных святош… Тема такая. Дамочка эта великомученница, шедшая путём страданий во имя веры, вот это вот всё. Она была одной из миссионариев Экклезиархии и несла Имперские Истины, путешествуя вместе с имперским Флотом. Так и попала на Неаннут. На тот момент колонии там не было и одним из вопросов было стоит ли вообще овчина выделки.

— Считается, что в то время планета вращалась. — Вклинился я. — Так что линия терминатора вполне себе двигалась.

— Ага. — Согласился Фрэнк. — В общем, каким-то образом самопожертвование миссионарии и остановило вращение планеты, даровав будущим жителям милосердную вечную ночь.

— Охуе… Очень прохладная история. — Иронично покивала головой дознаватель. — Как же именно она погибла?

— Считается, что работники той группы, что высаживались с ней на планету, решили взбунтоваться. Отринуть работу во славу Императора на поверхности планеты, потому как условия были невыносимыми…

— Не стыдно поверить. — Хмыкнула Липпе.

— Однозначно. — Кивнул Фрэнк. — В общем, когда дамочка воззвала к их совести, они привязали её к поверхности, распяв на забитых кольях, и оставили ждать рассвета. Когда солнце встало, она сгорела в его лучах. И вроде бы она могла сбежать, но отдала свою жизнь, чтобы показать пример смирения, достойный подданного Императора.

Теперь там город, построенный вокруг кафедрального собора, возведенного на месте подвига.

— Как на всех небольших мирах-святынях, с трудом выживают за счёт паломников. — Понимающе прикрыл глаза Борис и гвардеец согласно ему кивнул.

— Да. Не то чтоб ничего не выросло в городке, кроме собора. Есть например гидропонные фермы, но полезных ископаемых нет. На орбите болтается станция — ретранслятор Адепта Астра Телепатика — давно законсервированная.

— И в чём тогда ценность мира? — Скептически поинтересовался Борис.

— Ну, ты же понимаешь, что сама постановка вопроса у тебя тянет на ересь? Это Святыня! — Лениво приподняла бровь Липпе. — Иди вон, сдайся Каиду. Он тебя, глядишь, по знакомству, не больно сожжет.

— Вряд ли прямо сожжёт, но я столько не выпью. — Мрачно буркнул арбитр, потирая правое подреберье.

— Тогда не задавай сомнительных вопросов. — Хохотнула Липпе. — У сожжённых похмелья не бывает, но у тебя на такое милосердие шансов нет. А я вот пыталась недавно заглянуть в тот раздел библиотеки, где могли бы хранится сведения о заклинаниях, способных остановить планету. Меня не подпустили и на пушечный выстрел…

— А как насчёт Инквизиции? — Полюбопытствовал я. — Интерес, визиты, отчёты…?

— Планета настолько важная, что там не только нет представителя Ордосов, но и в целом наши туда не заглядывали ни разу. Невероятно — но факт. — Иронично развёл руками Фрэнк.

— Да. — Щелкнул пальцами Борис. — Причем тема-то не новая. Когда впервые произошло явление варповой херни народу — непонятно. В летописях есть упоминания в течении крайних ста — ста пятидесяти лет точно. Но пока долетело астропатическое сообщение, пока зарегистрировали, пока обработали… Да и плевать всем на отдалённый и бедный мир, чего уж там. Суровая правда жизни. Вот, ждала проблема, чтоб ей занялся кто не может отпетлять.

— И кого не жалко. — Фыркнула дознаватель. — А тут еще как раз дедлайн подошёл. Кстати, сдвиг по фазе происходит сразу или через время после явления?

— Через сутки — трое. — Заглянул я в записи. — Не больше. По площади — всегда неравномерные, закономерностей обнаружить не удалось. В среднем — километров триста — четыреста. Так что следующий сдвиг может спалить половину города, а может весь и еще и с гаком. Или пока не зацепить, чего только не бывает, расстояние до линии терминатора — всего пара сотен километров.

— А как давно вообще существует колония?

— По местному календарю — чуть больше тысячи… Да, одна тысяча тридцать пять лет. Но точность такая себе, плюс минус. Дата дня всех святых привязана к лунному месяцу. Ну, в смысле, конечно не терранскому, а связанному с положением местного спутника.

— Так, карту системы обязательно взять с собой. По дороге покурим. — Распорядилась Липпе. — И вообще всё что есть собирайте в кучу, лишней информации не бывает.

— А взрывчатка и гранаты? — Аккуратно полюбопытствовал я.

— Обижаешь, Эйден. — Оскалилась дознаватель. — Уже грузят в ганкаттер, в промышленных количествах. Кроме того, нас вполне официально везёт до места и оказывает силовую поддержку госпожа Борджиа. — Она ехидно мне подмигнула. — Что сильно добавляет шансов на успех, если понадобятся по настоящему большие пушки. Ну и с нами Золотце… А он человек многих талантов. Это хорошая новость.

— Значит есть и плохая? — Аккуратно полюбопытствовал я.

— Конечно. — Улыбнулась командир. — Судя по расчётам, даже учитывая быстроходность корабля Одессы, времени на следственные действия до следующего явления херни народу у нас прямо вагон. Целых две недели. Можем ни в чём себе не отказывать.

Я на секунду завис от этой шикарной новости, но довольно быстро пришел в себя.

— Тогда проверю, чтоб точно погрузили зонтики от солнца.

Солнечная сторона планет практически кипела под палящими лучами близкого светила. А вот на теневой стороне можно было наблюдать вздыбившиеся торосы некогда расплавленного камня. И, довольно недалеко от пока застывшей неподвижно линии терминатора, уютное свечение огней небольшого купольного городка колонии, защищающего жителей от вакуума и лютой стужи ночной стороны.

У планеты и впрямь был спутник, да и синхронизированная с ним орбитальная станция тоже обнаружилась на месте, стабильно пребывая меж планетой и спутником.

Мы стояли на обзорной палубе. Предварительный сбор информации был завершен, планы следственных мероприятий составлены, бумаги подписаны, табельные зонтики выданы… Настало время приступать.

— Что-ж, соединим неприятное с бесполезным. — Ухмыльнулась Липпе и расстегнула браслет-блокиратор, устремляя свой внутренний взор в течения варпа. Её лицо исказилось болью, спина выгнулась, а рука немедля замкнула браслет обратно.

— Всю систему просто корёжит. — Потирая виски сказала она. — Звезда, планета… Тут какая-то предельно масштабная варповщина. И ощущение взгляда… Отстранённый такой взгляд, наблюдающий, с некоторым любопытством. Так что ставлю ломаный тронгельт против бутылки амасека — о нашем прибытии уже в курсе. И у меня от этого наблюдателя прямо мороз по спине — а я в жизни чуяла всякое…- Она глубоко вдохнула, резко выдохнула, расправила плечи и окинула нас серьезным, явно обеспокоенным взглядом. — В темпе спускаемся на планету.

— Совсем плохо дело? — Акуратно полюбопытствовал я.

— Еще хуже. — Фыркнула Липпе и дала отмашку выдвигатся.

Этот город привык жить в темноте.

Каждая стена, окно и любое чахлое деревце — разумеется искуственное, выполненное из металла неожиданно тонкой ковки, были покрыты люмиенами, светильниками, лампадами и свечами. И пусть, сколько охватывал глаз, довольно сложно было найти ярко освещённое место, но и абсолютной тьмы тоже не было нигде.

Что создавало удивительную атмосферу… праздника? Как традиционно наряженное переливающимися огнями гирляндой хвойное растение к Сангвиналиям.

Деревья были украшены отражающими свет игрушками, местами покрыты светящейся краской, а также несли на ветвях многочисленные фигурки распятой косым крестом женщины. Видимо, изображающими ту самую Элану. Атмосферы добавляли регулярно встречающиеся иконы и статуи, да и люди на улицах поздравляли друг друга, и даже нас, явных чужаков, пару раз со скорбным ликом осенили аквилой случайные прохожие.

Здания, что побогаче, несли на себе кроме функциональной еще и архитектурную подсветку, подчёркивающую их эстетические достоинства. Однако даже самые бедные дома как минимум теплили в своих окошках огоньки свечей. Я прикинул, какую нагрузку вся эта красота создаёт на системы вентиляции и болезненно поморщился. Впрочем, для местных это было явной нормой. Мир святыня, это здесь вам не тут. А за логикой, пожалуйста, на любую из миров-кузней Механикус.

Достаточно странно было полное отсутствие нищих и попрошаек, ругани и криков даже в портовом районе. Если что и нарушало тишину, так это негромкие голоса, радостные возгласы и церковные песнопения.

Планировка города напоминала колесо — концентрически сходящиеся к центральной площади улицы, на площади — кафедральный собор. Его увитый электрическими огнями шпиль возносился практически к самому куполу. Судя по доносящемуся из репродукторов тексту молитв, мы прибыли к утренней службе.

Фургончик выкатился из ганкаттера, Золотце, сидя за рулём, ухмыльнулся и надел подозрительно знакомые тёмные очки. Видимо, Мю поделилась с отцом чем смогла.

— Перед началом большого дела, помолимся, братия. — Почти серьезно сказала дознаватель, давая отмашку в сторону центральной площади.

Огромное количество народа собралось на площади в этот час. Людское море чуть волновалось, как будто большая часть населения городка явилась на службу, держа в руках лампады и свечи, благоговейно вторя несущимся над площадью словам молитв Императору и святой покровительнице, звучвщие из громкоговорителей над головами собравшихся. Кстати, удивительно приятный женский голос…

— Вероятнее всего миссионария Дарина. — Сказал Борис, увидев мой заинтересованный взгляд. — Локальный матриарх, по совмеситительству настоятельница монастыря и самый высокий чин церковной иерархии, при полном отсутствии светской.

— Святоши из Трикорна говорили, человек она благочестивый. — Кивнул Фрэнк. — И последние двадцать лет здесь за главную.

Молебен плавно перешел в проповедь.

Хорошо поставленный, звучный женский голос вещал преимущественно о добродетелях, олицетворяемых святой — смирении, готовности пожертвовать собой и о воздаянии по делам после смерти, что неизбежна как восход солн… Да, плохая метафора.

Вообще, при всей формальной правильности, послевкусие от проповеди было так себе. Лучше всех, конечно, сформулировала скептически морщившаяся Липпе.

— Этот весь чёс… Он про отчаяние и неизбежность, а не смирение.

— Принятие смерти. — Задумчиво сказал гвардеец.

— Именно. — Прищёлкнула пальцами она. — Фатализм. А это не наш метод. Борис, давай-ка принюхаемся. — Дознаватель прикоснулась к браслету, раздался щелчок.

Наши чующие немного постояли с закрытыми глазами.

— Фон и здесь корёжит. — Заключила дознаватель. — В намоленном месте обычно должно быть поспокойнее. Однако, и не сильнее, чем на орбите.

— Да. — Согласился арбитр. — Не похоже, чтобы эпицентр был именно тут. Просто местные, от начальства до прихожан, похоже смирились, что им шайба, так что в молитвах скорее отчаяние, чем вера. Вот фон и не стабилизируется. Но больше ничего. Ни тебе ритуалов кровавых, ни демона завалящего. Просто весь этот город, все эти жалкие, по имперским меркам, три миллиона жителей, уже вполне готовы умереть.

— Смиренно ждут. — Оскалилась дознаватель. — Охренеть какая красота. Кстати, наблюдателя я здесь почти не чувствую. Так, слабое присутствие. Уж больно здоровая сущность, но… сейчас куда дальше.

— Думаете, в местной версии Кредо есть следы ереси, госпожа? — Почтительно обратился я к дознавателю.

— А хрен его знает. — Уголок её рта дёрнулся. — Понимаешь, у них тут куча народу в стеклянной коробке, из которой не выбраться. Корабли сюда не то чтобы косяками заходят, массовой эвакуации не будет. И приближается смерть, крайне хреновая, тяжелая. Скрыть это не вариант, каждая собака знает, и про пришествия, и про движение линии терминатора. А им надо как-то поддерживать порядок. — Он бросила на меня тяжелый взгляд. — Потому что паника, разрушение вертикалей управления и массовые беспорядки точно убьют всех быстро и надёжно, стоит сломаться любой из сложных систем жизнеобеспечения колонии. Так что ересь это или единственный костыль, на котором нынче держится порядок в местном обществе — это еще предстоит выяснить. Фрэнк, почеши обстановку в городе. Ясно, настроения сейчас у народа специфические. Постарайся прикинуть, кто чем дышит. Горожане, энфорсеры, криминалитет… Вряд ли прямо все просто готовы пойти на убой. И в принципе, фиксируй всё, что бросится в глаза.

Гвардеец склонил голову и тихо растворился в толпе.

Фрэнк шёл по площади, прислушиваясь к разговорам. Несомненно, люди вышедшие в такое время к заутрене, были в массе своей весьма благочестивы и разделяли позиции церкви, изложенные в проповеди. Ждали Великий Рассвет, коий в сиянии, как скоростной экспресс, вознесёт их к Трону Его. И в целом были к этому готовы.

— Конечно, я исповедался, причастился! — Вещал крупный бородатый дядька своему собеседнику, тощему лысоватому дядьке в робе младшего писца. — Все три дома и тронгельты завещал Экклезиархии!

На лице его собеседника застыл осторожный скепсис. Понятно, что после восхода солнца жильё тут сильно подешевеет да и золото никому не пригодится, а потому сложно сказать, как такое деяние приблизит душу к чистоте и святости. Но высказывать свои мысли явно не спешил в силу очевидной разницы в весовых категориях.

— У меня вот, верное средство! — Шептала серьёзная дамочка средних лет и при очках своей чуть более легкомысленно выглядящей подруге, с явно окрашенными в блондинку волосами. — Приму столовую ложку как начнётся. Не могу я как святая, хочу уйти как-то полегче.

По краю площади и ближе к тёмным переулкам разговоры шли куда как более интересные.

— Билеты! Сейчас на орбите единственный корабль! Купи сейчас, завтра будет поздно! — Втолковывал мутный тип в длинной робе с капюшоном потеющему и поминутно озирающемуся толстячку с красным лицом. — Свалишь отсюда первым классом, я за базар отвечаю!

Гвардеец брезгливо скривился. Понятно, что единственным войдшипом на орбите сейчас был рейдер госпожи Борджиа, и шансов попасть на его борт без санкции Инквизиции не было и быть не могло.

— Верные средства! Снотворные и не только! Яркие сны! Вы проспите даже Великий Рассвет или я верну вам деньги! — Вполголоса рекламировал свой товар лохматый коробейник. Разнокалиберные пузырьки и склянки в ящичке, носимом на ремне через плечо, убедительно позвякивали.

Под обёрткой смирения продолжали кипеть вполне обычные человеческие страсти, были и те, кто стремился таки или иначе урвать на последок глоток жизни, но лишь глубже впадая в бездны общего отчаяния.

На стенах домов обнаружились граффити с символикой солнца — очень напоминющие по стилю изображения местную иконопись. «Всю неделю — гуляния в доме мадам Жужу, две девочки по цене одной.» — Пристроилась рядом надпись, по видимому рекламного характера.

Вернувшись к мобилю, Фрэнк кратко доложил по существу и для начала мы отправились в восточную часть города, где вдали небо горело алым, все дома были покинуты и даже сам купол, кажется, уже чуть коробило далёким жаром безжалостной звезды.

— Мяу! — Из подворотни с шальными глазами выскочила чёрно-белая кошка и опрометью бросилась к подвалу на противоположной стороне.

— Бесплатное жилье. — Сам себе усмехнулся гвардеец. — Выбирай — не хочу.

Остановившись возле подмеченного Фрэнком дома, Золотце флегматично поглядел на горящий край виднеющегося гигантского светила, вздохнул, достал из багажника салфетки и тонировочную плёнку и начал неспешно клеить её на лобовое стекло.

Липпе, воровато оглядевшись скрылась в подворотне, но скоро вернулась с виденной давеча кошкой и двумя другими — серой в полоску и ярко-рыжей. Я вздохнул и полез в рундук за кошачьим кормом.

— Располагаемся, бойцы. — Сообщила дознаватель, сидя в чуть припорошенном пылью кресле на первом этаже облюбованного нами дома. — И в течении получаса выдвигаемся дальше. Начнём с местных архивов, возможно, там будут подробности посвежее.

Хранилище истории долго искать не пришлось. Поскольку город пребывал во власти Экклезиархии, разумеется. все документы хранились в специально отведенной части комплекса зданий собора.

После службы, когда народ в основном разошелся, пройти внутрь стало значительно проще.

Внутри здание изобиловало огромным количеством фресок, на большинстве которых можно было увидеть историю освоения планеты, строительства города и жития Эланы Неколеблющейся.

Святую всегда изображали примерно одинаково. Женщина… Дева, с огненными волосами ниже пояса, в простых белых одеждах, не вполне подобающих миссионарию на работах. Впрочем, это было похоже не более чем на вольность иконописца, погрешившего против истины для соблюдения канона изображения святой, которой по рангу полагался при изображении некий видимый символ непорочности.

Колонны покрывали мозаики, изображающие общие фрагменты Имперского Кредо. Сам Император и один из сынов его, Сангвиний, Себастьян Тор и святой Друз — все в полностью канонических образах.

Удивительно, но практически отсутствовали статуи. Впрочем, это нельзя было назвать серьезным отступлением от канонов.

— Эй, парень! — Липпе решительно окликнула служку. — Мне нужно увидится с миссионарией Дариной.

— Мать-настоятельница после проповеди уже отбыла в свою келью. — Немедля сообщил бритоголовый парнишка. — Но если дело действительно важно… — Он чуть приподнял бровь.

— Это важно. — Оскалилась дознаватель, и мальчишка поплыл взглядом, как бывает с людьми попавшими под чары суггестии.

Тот мелко заморгал, почему-то густо покраснел, зардевшись от кончика носа до бритого затылка.

— Я сообщу матушке, что вы прибыли.

Малец убежал, а мы двинулись чуть дальше, к куполу церкви. Гигантская пылающая ярко-желтым и алым звезда раскинула протуберанцы фреской по его своду. Ниже солнца, на границе купола, выстроились в ряд человеческие фигурки. Их раскинутые в стороны руки перекрещивались, образуя аквилы с рукою соседа.

В залу, уверенной поступью, вошла мать-настоятельница. Мать Дарина была женщиной монументальной, крепкая и основательная, как будто родилась на планете, где притяжение было заметно более сильным. Со спины даже можно было бы перепутать с крепким мужчиной, однако с другой стороны разница была на лицо, епитрахиль на её плечах лежала практически параллельно полу. Впрочем, несмотря на всю общую кряжистость, её лицо, не скрытое одеяниями, выглядело крайне миловидно, и квадратный подбородок его ни капли не портил. Тонкие черты, изящные губы, — она была явно не молода, но выглядела очень горячо.

Увидев нашу разношерстную компанию, она чуть приподняла соболиные брови, и тут же широко улыбнулась, осеняя себя аквилой, склонила голову, приветствуя с великим уважением.

Липпе также сложила руки и поклонилась в ответ.

— Можем ли мы поговорить наедине?

— Разумеется, дочь моя. Следуйте за мной.

Щелкнул ауспикс.

— У неё под одеждой вериги. — Тихо сказал я на глоссии. А дамочка видимо и правда горяча, раз знает толк в усмирении плоти… В таком одеянии для самоистязания каждое её движение, и даже вздох, должны причинять боль.

Идя по следам матери-настоятельницы мы довольно скоро оказались, пожалуй не в келье, а скорее в помещении для общей молитвы. Здесь было несколько скамей и триптих, — пара эпизодов из жизни святой, по центру Император, как водится, при виде которого мы повторно осенили себя священным жестом.

Она присела и жестом пригласила нас располагаться, сложила руки на коленях и подняла взгляд на Липпе.

— Скажите мне, пожалуйста, что Император услышал наши молитвы, и метрополия наконец прислала в нашу маленькую колонию специалистов по решению особых проблем.

— Да, Император смилостивился и ваше сообщение всё же дошло. Как мы поняли, многие предыдущие были утеряны, но мы всё же успели, пусть времени очень мало. Я бы не хотела предавать огласке наше присутствие здесь, чтобы не будоражить умы лишний раз.

— Не дарить ложной надежды. Я понимаю… — Её голос чуть дрогнул.

«Технической подслушки в комнате нет.» — Маякнул я жестом глоссии.

— Мы сделаем, что в наших силах, но времени мало. — Заключила дознаватель.

— Всё в воле Его. — Склонила голову Дарина.

— Именно так. И раз уж мы Вас отвлекли, я бы хотела задать несколько вопросов. В частности, о рисунке на куполе. Мне видится в нём необычный символизм, как будто солнце сдерживает не подвиг святой, но некое взаимодействие людей.

— Боюсь вы не совсем верно его расценили. — Дипломатично заметила миссионария. — Как Вам известно, во многих имперских культах, Императора персонифицируют через солнечный диск.

— Да…

— В данном случае здесь изначально был именно такой посыл. Сейчас да, многие расценивают это скорее как символ нашего смирения перед грядущим рассветом. И мы приветствуем его, как приветствовала некогда святая. — Вздохнула она.

— Я… Поняла. — Протянула Липпе. — А фреска давняя, или свежее произведение искусства?

— Фреска давняя. — Подняла глаза вверх настоятельница. — Отреставрированная некоторое время назад. Как раз тогда силуэты несколько… Изменили. Было это, если мне не изменяет память, лет 120 назад.

— Насколько я понимаю, первые явления сущности были лет 200 тому. Поправьте, если я ошибаюсь.

— Плюс-минус. Как понимаете, в силу возраста я не застала начала этого явления. Если верить отметкам в наших летописях, 196–197 лет назад.

— На вашей памяти, заставали ли явление люди одарённые в пси? — Прищурилась командир.

— Да, единожды такое случалось. — Чуть неохотно ответила матриарх. — Мы пригласили… Это была моя инициатива, буквально лет восемь назад… Мы пригласили астропата с одного из кораблей. К сожалению, он не пережил визита этого создания.

— Что же случилось? — Полюбопытствовал Борис.

— Я не глубоко разбираюсь в таких вопросах. — Развела руками она.

— Понимаю. Вы можете просто описать увиденное. — Мягко предложила дознаватель.

— Мммм… Его голова взорвалась. — Чуть суховато ответила ей собеседница. — До того как это существо ступило под свод храма. Мы особо не распространяемся об этих явлениях, поскольку Имперское Кредо гласит, что… Подобные создания не могут ступить на освящённую землю… — Несколько растерянно сказала она. — Не то что под своды храма.!

Сказано было с явным волнением, она стиснула пальцы так, что костяшки побелели.

— Святая земля и святые места причиняют им страдания. — Ответила дознаватель. — Однако, некоторые сущности достаточно злонамеренны, чтобы потерпеть.

— Просто… Такая информация может… Подвергнуть сомнению святость храма. Поэтому я попросила бы Вас…

— Разумеется. — Успокаивающим жестом подняла ладонь командир. И внезапно ухмыльнулась. — Секретность — это наше всё.

— Я… Благодарю вас. — Выдохнула миссионария. — И, как я могу к Вам обращатся?

— Можно просто «фрау Липпе». — Ухмылка приобрела более светский вид. — Что-то большее могут услышать лишние уши. А это всего лишь имя.

— Я… Не сочтите это за оскорбление, но я всё же попросила бы Вас продемонстрировать…

— Разумеется. — Тяжелая инсигния, в виде стилизованной буквы I, совмещённой с черепом и молотом, заиграла яркими цветами в руках нашей госпожи, активируясь.

Миссионария вновь сложила руки на груди.

— Коль с этим мы определились, расскажите подробнее о встречах с этим существом.

— Оно… Для все выглядело по разному. Но одно было общим. — Её голос стал заметно тише, почти переходя в шепот. — Тишина. Полная, всепоглощающая тишина и глубокий, космический холод. Как будто купол исчез и сама Пустота поселилась здесь…

— Как оно выглядело для Вас? — Фрэнк, бестактный Фрэнк… Впрочем, он явно нащупал что-то важное, потому как мать-настоятельница мертвенно побледнела, сжала губы в нитку, выпрямив ещё сильнее спину.

— Это действительно важно? — Напряжения в её тоне было все 380 вольт.

— Полагаю, да. — Мягко заметила Липпе. — Образ твари — явное наваждение, уникальное для каждого человека. Но важны детали, в речах и облике, определяющие его суть, те, которые он не сможет скрыть.

— Я… Видела его в образе человека, похожего на моего наставника. Одного из кардиналов, имя которого я бы хотела оставить в тайне. Не думаю, что это важно.

— Без проблем. — Умиротворяюще приподняла ладонь дознаватель. — Меня интересуют скорее различия увиденного с тем образом, что Вы запомнили.

— У него не было лица. Ни рта, ни глаз… Ничего. Просто кожаная лепёшка… На этом сходятся многие. Все видят его в разных обликах, однако — всегда без лица.

— Вот! — Подняла назидательный перст Липпе. — Благодарю. Это очень ценная информация.

— «К кардиналу есть личная неприязнь. Уважает его сан — но терпеть не может как человека.» — Сказал на глоссии внимательно вглядывающийся в выражения лица матриарха, Борис.

— И мы хотели бы поработать с вашими архивами. — Продолжила Липпе буквальнго на одном дыхании.

— Конечно, я открою вам полный доступ. — Немедля согласилась Дарина.

— Кроме того… — Приподнял палец арбитр. — Насколько известно, храм был построен там, где великомученница приняла свою судьбу. Есть ли доступ непосредственно к месту этих давних событий?

— Да, конечно. Мы оставили его нетронутым и… Вы можете увидеть всё собственными глазами. Я предупрежу служителей.

— А сколько раз вы уже наблюдали… сущность? — Полюбопытствовал Фрэнк.

— Я служу здесь уже десять лет. — Голос Дарины чуть ослабел, как будто придавленный тяжестью времени. — В этом году, состоится одинадцатая встреча.

— И слова были всегда одними и теми же?.

— Да. Одни речи и образ. Все десять раз. Менялось только число. — В голосе её звучал могильный холод.

Когда служки провожали нас к архивам, проснулся вокс.

Голос Мю был… Дипломатичным.

— Шеф, тут такое дело… Папаня людишек приметил странных. Которые решили облюбовать соседний домик. И вот какой-то там движ начинается, вроде как даже с оружием. Он просто без вокса ушёл, ну как обычно. Одинокий волк, все дела, ну ты понимаешь, шеф.

— Фрэнк, ты там оставил сюрпризы? — Полюбопытствовала Липпе своим лучшим академическим тоном.

— Обижаете, командир. Как всегда. Всё от греха плотно заминировано, мышь не проскочит. Разве что Золотце себе какую тропку организовал…

— Лишнего не взорвётся? Там весь наш багаж, а он мне дорог как память.

— Нееееет. — Очень искренне замотал головой гвардеец, и я заподозрил, что всяко может случится.

— Мю, ты всё слышала, кто сунется в дом скорее всего отгребёт по полной. — Мира не была настроена миндальничать. — Мы чуть разберёмся на месте и подтянемся, посмотрим, что за пассажиры.

— Моя госпожа, так ли я нужен в архиве? — Аккуратно полюбопытствовал Фрэнк. — Там вроде моя профильная тема… Буду на связи.

— Ладно, но без резких движений. Соберешься разнести купол — согласовывай. — Изобразила строгость Липпе.

— Да, да, конечно… — Быстро закивал гвардеец и активно потопал к выходу.

К дому идти было минут двадцать быстрым шагом.

Мю заметила его издали, видимо — пеленговала вокс.

— Фрэнки, посмотри на три часа. Да, правильно. Короче, папаня засел прямо в башенке, на которую ты сейчас пялишся. Ситуацию, значит, контролирует. Он вроде стрелять пока никуда не собирался, но ты наверное подойди, поговори, что там и как… Может чё рассмотрел.

Когда гвардеец приблизился к башенке, у его ног насмешливо заплясал огонёк лазерного целеуказателя, провожая ко входу. Не центральному, а к пролому в стене.

К моменту, когда Фрэнк вскарабкался наверх, Золотце уже разобрал свою винтовку и практически уложил её в кейс, глядя с лёгкою обидой.

— Что, спалил засидку? — Кивнул ему гвардеец. — Да ладно, всё равно пока на стрельбу тебе добра бы не дали.

— Так мне не очень и нужно. — Обаятельно усмехнулся Золотце. — Я то здесь почти вольный художник и в вашей конторе не служу. Тебе чего надо-то?

— Мю воксировала. Говорит, тут пассажиры какие-то ошиваются.

Убийца кивнул, подхватил свой футляр и двинулся вниз по лестнице, махнув Фрэнку рукой.

— Пойдём.

Пока они спускались по скрипучей и чуть пошатывающейся лестнице из крошащегося под ногами пластика, Золотце кратко описал ситуацию.

— Да, собралась молодежь. Вроде как даже вооружённая. Одним ржавым стаб револьвером на всех.

— Играют в вальхалльскую рулетку. — Сплюнул гвардеец.

— Играют. Двое уже доигрались. Это очень грустный город, я так здесь останусь без работы.

— Им осталось две недели жить. — Развёл руками Фрэнк.

Золотце пожал плечами, сощурился на гигантский солнечный диск на горизонте.

— С таким демпингом не поспоришь.

— Вот он, неоспоримый убийца. — Задумчиво отметил Кастл.

— Я скромный садовник. — Нарочито праведным голосом ответил Золотце. — Куда уж мне.

Они дошли до фургончика, припаркованного возле дома. Садовник упаковал футляр с оружием в сейф и выжидательно поглядел на гвардейца.

— Чаю?

Архив конечно же представлял из себя бесконечные полки, стеллажи, коробки и просто громоздящиеся в потолок горы перевязанных пластиковыми верёвками бумаг. Очень умеренно структурированный поясняющими табличками и бирками.

А нас очень интересовало, что же такого необычного произошло около двухсот лет назад, что вызвало такие драматические изменения в жизни местного сообщества.

— Ищите всё необычное, относящееся к периоду. — Махнула рукой командир. — Скандалы, интриги, расследования, социальные подвижки… Кто знает, что стало триггером.

— Бумажные носители информации… — Тяжело вздохнул я и вставил в нос фильтры, очень надеясь, что пыли предстоит съесть не много более пары килограммов.

Давно я так не ошибался.

— Апчхи! — Я вытряхнул фильтры и потёр слезящиеся глаза. — Моя госпожа, кое-что нашлось.

— Излагай. — Комфортно устроившаяся на лежбище из старых отчётов Липпе глядела в тёмный и сыроватый потолок, всем видом излучая безграничную уверенность в способностях своих аколитов.

— В общем, и правда пару сотен лет назад появилось эта хрень, с песней, что все предатели и обязательно умрут. Вот ровно там же, так же и при тех же обстоятельствах.

— Но? — Приподняла бровь Мира.

— Но, конечно, есть всегда. — Тут же согласился я. — Ровно в этот день, по показаниям очевидцев, под куполом собора возникла туча и пролился необычный дождь.

— Кровавый? — Немедля вскинулась дознаватель.

— А вот и нет. Дождь был из живой рыбы.

Брови Липпе взлетели высоко вверх, затем она нахмурилась.

— Таких жемчужин варпа я ещё не наблюдала.

— Однако же. Ровно за четыре часа до явления неведомой зверушки народу. И это ещё не всё. За год до первого явления имело место аутодафе. Сожгли некоего господина Паоло ди Роззи. Из местной аристокра…эээ, в общем, высокопоставленный церковник. Который во время проповеди заявил, что на самом деле у святой не было возможности освободится, как говорят все жизнеописания. А приковали её вполне надёжно работяги, которые поклонялись солнцу, как язычники. Именно с целью принести жертву.

— Таааак. — Липпе прищурилась и побарабанила пальцами. — А как насчёт пиктов раннего варианта фрески под куполом храма? Которую потом перерисовывали…

— Вот совершенно случайно… — Ухмыльнулся я, передавая ей плотный конверт.

На очень пристойного качества пиктах было чётко видно — фигурки людей по краю купола стоят на коленях. Явно поклоняясь. И, что характерно, никаких аквил…

— А сто двадцать лет назад пришло время всё поменять. — Оскалилась дознаватель.

— Да. — Покивал я с иронией. — При патриархе Алонсо.

— Очень интересно и ничего непонятно. Но вполне вероятно, что был культ солнца, завезенный поселенцами и не имеющий отношения к Имперскому Кредо.

— Видимо так. Впрочем, более ничего интересного в судебных хрониках я не обнаружил.Тут вообще оно удивительно нечасто. разок даже сожгли вхлам проворовавшегося приора из местной верхушки, представляете?

Липпе приподняла бровь, похоже, представив себе требуемый масштаб хищений.

— Что ж, обдумаем. Ладно, собираемся и двигаемся обратно. А там и посмотрим, чем живёт местная молодёжь…

Когда мы вернулись в дом, все ловушки обнаружились на месте и в нетронутом состоянии. Однако, когда мы вошли, на кухне Золотце уже готовил ужин.

Всё же святой человек, пусть и сомнительной профессии. Но нам ли искать соринку в глазу нашего брата по вере, особенно если он приготовил мясо с гарниром и кажется даже сдобные булочки к чаю…

— А ты точно только садовник? — Уточнила Липпе, со вкусом принюхиваясь. — Может, ты и в повара захочешь пойти…

— Эй, мы уже заключили контракт. — Мягко улыбнулся он. — Не будем менять его условия на лету.

Скромный садовник и скромный дознаватель.

Липпе разочаровано вздохнула.

— Ладно. Жаааль. Пахнет вкусно… Сходим, что ли, осмотрим этот соседний дом.

— Сходите. — Кивнул он, приподнял крышку, зачерпнул ложкой, попробовал… — У вас есть как раз пятнадцать минут, пока будет готово.

— Буду через десять. — Уверенно сказала Мира, с трудом отвлекаясь от вкусного мясного запаха. — Бойцы, одна нога тут, другая там. В смысле, Фрэнк, показывай тропку в своём минном поле…

Дом несомненно уже опустел. В нём не горели свечи, гробовая тишина окутала здание и даже приоткрытая дверь не скрипела, за отсутствием под куполом хоть сколько-то пристойного ветра.

— Признаков жизни не наблюдаю. — Отрапортовал я по результатам ауспицирования.

Мы осторожно вошли, внимательно осматривая потемневшие от времени и жизненных невзгод стены.

— Следы на полу разной свежести. — Прищурилась Липпе.

— И свечных огарков много. — Пробежался взглядом по комнате Борис. — Тоже в разное время жгли.

— Популярное место… И запашок характерный.

— То ли газом, то ли трупом. — Ухмыльнулся арбитр. — И что-то газовых труб я не наблюдаю. Да и не один он, труп-то. — Сказал он чуть тише.

— Значит давно не убирали. — Добавила Мира, берясь за ручку двери в соседнее помещение.

В центральной комнате, аккуратным кружочком, прилегли пятеро крепко зажмурившихся ребят. А вот тел, оттащеных к стенам, было куда как больше.

— Золотце говорил, входили шестеро. Значит, ушёл только один. А всего тут удобно устроились…

— Человек сорок. Плюс минус. — Чуть поморщился Борис. — Все молодые. Или не особо старые.

Он включил фонарик, чтобы осветить укрытые тенями стены. Множество солярных знаков, изображений звезды и еретических воззваний густо покрывали стены комнаты, едва ли не оставляя вовсе свободного места.

— Ищем, нет ли чего по нашему профилю. — Скомандовала Мира, и включив свой люмиен присоединилась к разглядыванию стен.

Я же решил присмотрется к нашим молчаливым хозяевам вечеринки. Судя по одежде покойных — все слои общества могли иметь отношения, и те что победнее, и те что побогаче, и церковные одеяния встречались регулярно. Объединяло их одно — небольшая, блестящая желтым металлом пластинка во рту и дырка в голове. Нет, явно не золото. На табличке солярный символ. Разумеется.

Впрочем, таковая имелась только у тел в кругу. Видимо, когда приходит новая смена, они просто забирают таблички, оттаскивают тела ближе к стенке и… Нда.

В остальном ничего любопытного. Просто тела, просто разлагаются. Учитывая окружающие языческие письмена — разлагаются предельно аморально.

— Исходя из степени разложения жмуров из разных партий — они так раз в неделю развлекаются. — Заметил я.

— Тут пахнет концентрированным отчаянием. — Поднял взгляд арбитр. — Я чувствую как оно продавливает завесу имматериума, отсюда, из реальности. Не похоже на попытку демонического вторжения, скорее — результат деятельности культа. Впрочем это отчаяние и вонь, такая интересная смесь… Никому не кажется, что по углам кто-то хихикает?

— Нет. — Отрезала Липпе. — Это явное наваждение. И на стенах ничего интересного. Просто максимально глупая ересь, которой нужно побольше прометия… Впрочем, вряд ли это поможет, будут собираться где ещё… Тут дело в убеждениях, что заставляют взять в рот табличку из трупа и потом пустить себе пулю в голову.

— Согласен. — Кивнул Борис. — Стреляли они явно сами. Это ритуальные самоубийства, видимо, попытка жертвоприношения.

— Бывают варповые сущности, которые собирают себе на прокорм именно с таких энтузиастов… Эйден, никаких легенд не напоминает?

— Уйму. — Немедля согласился я. — На многих мирах солнцу поклоняются как персонификации Императора. Самое близкое по смыслу, чтоб с табличками… Возницы… Или кони солнечной колесницы. Раз в год, в новолуние, когда луна не подглядывает, происходит смена возниц. Ну или коней, влекущих по небу солнечную колесницу. Избранные, достойнейшие дети племени, вкладываю в рот табличку — она, по смыслу, за водительские права, и отправляются экспрессом к Императору, обычно путём самосожжения, потому что места дикие и всё по взрослому. Короче, всё зависит в этом доме от тебя от самого, хочешь, будешь ты возницей, хочешь — лошадью его.

— Но тут-то похоже каждую неделю весёлые старты. — Скривился Борис.

— А значит кто-то вполне может регулярно столоваться этими душами. — Согласилась Липпе. — И соваться особо никуда не надо. Внёс некогда коррективы в местные верования — и употребляй себе регулярно. Кроме того, мы не знаем, возносят ли они в процессе какие-то славословия, это тоже может влиять на то, куда полетят их грешные души. В общем, думаю кто-то их всё таки жрёт. Это было бы предельно логично.

— Обратите внимание, на телах — ни одной нательной аквилы. — Подчеркнул арбитр. — И это на мире — святыне. Вон у тех пассажиров в уголке, например, есть вышитые, на явно церковных одеяниях. Но вот те, что носятся на шее, видимо заранее сняты.

— Ну, я за прометием? — Буднично поинтересовался Фрэнк.

— А может подождём следующей партии придурков, раскрутим их на информацию? — Полюбопытствовал я.

— Неделя сейчас — это очень долго. — Возразила дознаватель. — В целом направление уже понятно, из этой истории торчат рога кто-то из присных Отца Разложения. Действуем аккуратно.

Мы вышли за дверь. Дознаватель глубоко вдохнула и резко воздела руки ввысь. Пламя, мирно плясавшее на фитильках нескольких свечей, взлетело, разливаясь огненными реками по мебели,стенам и телам, с жадным треском пожирая всё, кроме рокерита стен комнаты. Через считаные минуты, внутри остался только жирный чёрный пепел.

Липпе открыла глаза.

— Нужно поискать другие капища в городе. Теперь мы знаем, как они ощущаются. И поразмыслим, кто это у нас может быть такой, без лица и со склонностью к дождям из рыбы… А пока… — Она плотоядно ухмыльнулась. — Возвращаемся, там ужин стынет!

Имевшая неосторожность прислушаться к застольным разговорам Мю посерела, затем позеленела, потом взяла свою тарелку и тихонечко свалила в соседнюю комнату.

А вот Золотце слушал не без интереса.

— Безликий Посланник. — Уверенно заявил арбитр. — И по форме так выходит и по функции. Один из младших демонов, который служит тому, кто больше заплатит. А значит, за ним стоит рыба покрупнее.

— Кроме того, он может быть посредником между еретиком и более сильным демоном, которому недосуг мотаться по каждому вызову. — Согласилась дознаватель. — Такой себе, старший курьер в курьерской конторе.

— Не шестерка, а валет. — Хмыкнул убийца.

— Что-то вроде… — Задумчиво протянула Мира.

— И раз так, платит ему кто-то вроде короля.

Дознаватель прищурилась.

— Могущественная тварь, которая сидит в сторонке и ждёт, усугубляя помалу отчаяние. Регулярно отправляет посланника, который, в сущности, своими речами льёт воду на ту же мельницу. И явно готовится пожинать значительное количество душ, тут если верить формулярам со Сцинтиллы, миллиона три населения вполне может быть.

— Я бы предположил, что под конец тварь попробует пробудить в людях упование на благополучный исход. — Неожиданно отозвался Фрэнк. — Самое глубокое отчаяние — плод несбывшейся надежды.

— Как на красной зоне. — Ухмыльнулся Золотце. — Сперва накрутить порядки, чтоб не вздохнуть было. А потом вроде как начальник сменился и стало полегче. И все сидельцы его сразу полюбили.

— Только потом становится хуже… Не жатва, а снова кормушка, только на новом уровне… Быть может. — Задумчиво кивнула дознаватель. — А ещё мы так удачно появились за две недели до конца. Похоже на ту самую надежду? Хотя знай граждане больше, почитай наши отчёты, они бы просто окончательно уверились, что им пиздец…

Что-то идея ждать пока оно вылезет мне нравится всё меньше. Надо в темпе вытащить это за жабры и решить вопрос радикально.

— А еще интересно, от чего остановилась планета. — Неожиданно добавил гвардеец.

— Вот то-то и оно! — Прищёлкнула пальцами дознаватель. — Вспомните всю ту канитель, которую святой Друз навертел на Вороньем Оке. Плетение, которое отлавливало демонов, пытающихся свалить с планеты. Вот как бы здесь не было чего подобного накручено.

— Ну, Друз прям настоящий имперский святой. — Заметил я. — Никаких самораспятий, чёткие и жесткие действия, никаких полумер. У него б местные не забаловали, сами б остановили планету. Вручную.

— И второй вопрос — а как тогда планету сдвигает. Тварь проводит ещё ритуал? — Вновь задал интересный вопрос Фрэнк.

— Техническими методами задача не решаема. По крайней мере здесь.

— Скорее ослабляет то, что её держит. — Высказала мнение Липпе. — Глобально, задачи такого масштаба, они для псайкера альфа-плюс, и можно банальным телекинезом… Но чтоб так надолго? Впрочем, это объясняет ощущение боли, корежащей всю систему. Плетение третьего порядка, нарушающее естественный ход вещей.

— Вряд ли святая бы потянула. Не похожа она на псайкера альфа плюс. — Снова вставил пять тронов гвардеец. — Я скорее -поверил бы в то, что она заключила с демоном некий договор. А вот демон уже и создал заклинание.

— Или она была жертвой в ритуале. — Фыркнул Борис.

Фрэнк коротко наклонил голову, признавая такую возможность.

— Так или иначе, возможно есть договор и у него выходит срок. Заканчивается.

Госпожа Липпе хлопнула ладонью по подлокотнику, знаменуя принятие решения.

— Что ж. Самое время посетить место подвига святой. И попробовать понять, с чего эта история началась на самом деле.