Отряд К10

Глава 6 Охота на чумную мышь

Порт когитатора загадочно и маняще поблескивал холодным металлом и теплым цветом меди. Датаджек плавно, но жестко, до щелчка, вонзился в самую глубину разъема, изливая мощный поток кода. Ноли и единицы, разветвляясь и пересекаясь складывались в столбцы горящих зеленым пламенем цифр в ноосфере. «Ноль, единица, единица, ноль, скрипичный стон математичен, мерно…» Да, патч в KDE под Free BSD заходил столь же мерно и весомо, как опытный деятель Экклезиархии в келью молодой послушницы…

— Ариес!

— Аааааа! — Удар головой о верхнюю койку вышел знатный. Я не вполне осознал себя во времени и пространстве, но голос в вокс бусине мне болезненно знаком. А значит шишка на лбу явно не грозит стать самой большой моей неприятностью в ближайшее время. — Оййй! В смысле, так точно, слушаю вас, госпожа страйк коммандер!

— Здоров ты спать, шестеренка. Быстро прикручивай на место все, что у тебя судя по звуку отвалилось и бодрым гроксиком метнись в библиотеку. Тут уже все стоит.

— Что стоит? — Тупо переспросил я.

— Все. — Категорически отрезала Кадис. В бусине пиликнул звук отбоя.

Издав отчаянный стон, я сполз с койки, потирая лоб и пытаясь унять зевоту. Пробуждение в фазе быстрого сна, между прочим, крайне вредно для общего тонуса и вообще вокс — проклятие человечества. Но что-то внутреннее мне подсказывало — командира эта аргументация не тронет. И даже может привести к выговору. С занесением в грудную клетку или, для симметрии, в виде крепкого подзатыльника.

Так что в библиотеку катился я крайне бодро.

Палубы «Пера Сангвиния», гранд-крейсера нашего Господина Инквизитора, как обычно были полны народом. Пристыкованный к забытой святыми космической станции паттерна «Око Бури» 14−35R,корабль загружал припасы в таком количестве, что я чуть не столкнулся с парой сервиторов, натужно толкающих огромную тележку с рационами. Свернул в боковой технический ход, аккуратно обошел пару шестеренок в красных балахонах, деловито что то крутивших в небольшой нише с трубами. Разминулся, вежливо кивнув, с парой корабельных безопасников, тащащих за ноги в стельку пьяного матросика. Путь их лежал в сторону карцера, матросик пускал пузыри, счастливо улыбаясь, и явно не испытывал ни малейшего дискомфорта, пересчитывая затылком все неровности стальной палубы.

Мельком позавидовав такому незамутненному проблесками разума счастью, я крепко задумался уже о своих печалях.

Итак, станция эта по сути ничем не примечательная перевалочная база.Тут гружу, там разгружаю, здесь рыбу заворачиваю. По всему Империуму таких огромная пустотная баржа и маааленький челнок в придачу. Обычно в таких скучных местах случается сугубое ничего.

По буквам: Николай, Илья, Харитон, Ульяна, Ян.

Выгружаем трезвых матросов и пустые тележки, забираем пищу и матросов познавших то, что местные называют алкоголем да немудреные радости продажной любви, распределяем их соответственно по складам, в карцер и на медпалубу, идем себе дальше в войд.

С чего бы срочно требовать от меня, скромной железки с левой нарезкой на службе Инквизиции, бегом катиться в библиотеку посреди полного благополучия — было совершенно непонятно.

Знакомый стол, покрытый зеленым сукном, порадовал несколькими томами книг предельно сомнительного вида. Черная кожа переплетов, каббалистические знаки на обложках и страницах, одна из книг была натурально заклепана за уголки в густо гравированный молитвами металлический пенал, снабженный амбарного вида замком и парой здоровенных печатей.

Кресла вокруг занимали мои коллеги: седой бородатый арбитр в гогглах и рыжая дамочка, в облегающей робе послушницы. В книги они смотрели с показательным рвением, но некоторая бессмысленность взгляда, каким он становится у людей по третьему, а то и пятому кругу перечитывающих особенно непонятную информацию, как бы намекала на некоторый творческий кризис.

Закинувшая ногу на ногу сидя во главе стола, Мира Кадис задумчиво покачивала этой самой ногой, даже не пытаясь изображать работу мысли. А что? Она начальство, начальству можно.

Двигающаяся в такт коса госпожи страйк — коммандера едва не заставила меня залипнуть на минуту-другую. Удивительно похоже на движения кошачьего хвоста в засаде перед мышиной норой…

Приподняв бровь, коммандер хлопнула ладонью по столу, привлекая внимание.

— Борис, Кармина, оторвитесь от талмудов, не ровен час дырки в них протрете. А либрарий соответственно проест мне плешь. Введите Эйдена в курс нашей… маленькой проблемы.

Аколиты отложили инкунабулы. Та, что в металлическом футляре, резко лязгнула, закрывшись как то уж очень энергично.

Но Ковальски успела убрать палец раньше.

Коммандер поморщилась, блеснув зелеными огоньками глаз, и, придерживая ладонью стальную обложку, резко защелкнула амбарный замок. Надеюсь, послышавшееся изнутри недовольное ворчание было всего лишь иллюзией от недосыпания.

Арбитр откашлялся.

— Уважаемый господин аколит-наставник Кортез принес весть от прогностикаров…

Я скривился. В смысле, улыбнулся без энтузиазма. Колдуны, простите, псайкеры, прозревающие прошлое и будущее на корабле имелись в количестве и занимали отдельный отсек. Протяжные песнопения, похожие на завывания мартовских котов и регулярно долетающий из келий запах чего то подозрительно напоминающего salvia divinorum*, а также исключительная точность предсказаний, редко далеко уходящих от хрестоматийного «темна вода в облацех», формировали крайне специфическое отношение к этому источнику информации.

*Шалфе́й предсказа́телей, или шалфе́й наркоти́ческий, — вид растений из рода шалфей, из листьев которого получают психоактивный галлюциноген сальвинорин A.

— Подожди. — Улыбнулся во все 32 крепких белых зуба Борис. — Ты ж еще главного не услышал. — Улыбка стала еще шире, явно пошатывая пределы анатомических возможностей человека. — Они считают, что где-то на станции есть демон или одержимый.

— Где-то. — Тупо повторил я.

— На станции. — Еще слаще улыбнулся Борис.

— Впятером мы будем искать достаточно долго. — Дипломатично заметил я, мысленно представив громадину летящей в войде станции. Километры коридоров, сотни палуб, десятки тысяч населения.

— И хороших идей по ускорению поисков у нас пока нет. — Ковальски видимо мысленно пожевала свежий лимон, потому что ее лицо выражало отсутствие энтузиазма куда убедительней моего.

Что было непросто.

— Но аколит-наставник полагает что дело серьезное. — Резюмировала Кадис, жестом отметая наши сомнения в приказном порядке. — Даже не зная конкретики, если где-то что-то происходит серьезное по нашей части, то это так или иначе ведет к жертвам. Любой твари имматериума нужна энергия душ. — Задумчивое потирание подбородка плавно перешло в не менее задумчивое прикосновение к шрамам на лице. — А жертвы — в зависимости от их живучести или везучести, становятся проблемой либо арбитров — либо медиков. Впрочем, клиенты арбитров часто сразузнакомятся и с паталогоанатомами — бинго… Значит действовать будем следующим образом…

Грузовой док являл собой симфонию управляемого бардака, который и есть наверное единственно существующая во Вселенной форма истинного порядка. Гигантские манипуляторы перемещали контейнеры, хмурые докеры возились с крепежом. В воздухе висел запах машинной смазки, пота и какой-то резкой химии, от которой отчаянно хотелось чихнуть. Проталкиваясь через толпу матросов и местных, снующих туда и сюда, переругивающихся на низком и очень низком готике, мы двигались внутрь станции. Где-то в стороне пустоходы били пойманого воришку. Мертвенно-бледные сервиторы, понукаемые унылого вида технопослушником в некогда красной рясе, двигали тележки с горами мешков и коробок помельче. Лежащая среди дока гигантская, в пару человеческих ростов, шестерня, кажется вывалившаяся из механизмов, расположенных под высоким потолком, была густо залита чем то подозрительно бурым. Рядом сиротливо валялся одинокий ботинок с заметно погнутым металлическим подноском.

Переглянувшись, мы с Борисом двинулись в сторону местного арбитрата. Кали с трудом ввинтилась в лифт, идущий на госпитальную палубу.

Участок располагался не так уж далеко. Крупная комната, залитая мертвенным светом потолочных ламп, скамьи для посетителей, пост дежурного, пара не выспавшихся энфорсеров с дежурно-профилактическим видом пинающих в сторону забранного решеткой прохода вертлявого, столь же дежурно упирающегося и кажется тоже не выспавшегося чернокожего со скованными за спиной руками.

Арбитр постучал по конторке значком, привлекая внимание красноглазого хранителя порядка, что высунув кончик языка от старания заполнял какой то зубодробительного вида формуляр с кучей мелких граф. Тот был уже порядком измят и явно слегка залит рекафом.

— Борис Шауфель, Вольный Маршал. Преследую разыскиваемое лицо, прошу содействия. — Стальные интонации в его голосе явно компенсировали специфичность внешнего вида. А может седая грива волос, борода, длинный плащ и непроницаемые гогглы вполне соответствовали представлению дежурного о арбитрах с иных миров.

— Дежурный офицер Уотерс, господин маршал, сэр. — С некоторым интересом в глазах, он отодвинул формуляр и указал на порт в настольном когитаторе. — Подключите пожалуйста вашу сигну сюда, сэр.

Когитатор довольно пиликнул.

— Все в порядке, с…

— Вольно, Уотрес. — Поморщился Борис, пряча символ власти во внутренний карман. — Подскажи-ка мне лучше кто из местного начальства потолковее и в общении попроще. Чтобы ввел меня в курс местных дел, без вот этого вот всего. — Он выразительно постучал по многострадальному формуляру.

Дежурный невольно скривился и понимающе покивал. Снял трубку вокса, вбил на клавиатуре номер.

— Лейтенант Хаггс, дежурный офицер Уотерс. В участок прибыл Вольный Маршал… Да, розыск и преследование. Так точно, сэр. — Он положил трубку и поднял глаза на арбитра.

— Проходите направо и прямо, кабинет А9. Лейтенант готов вам помочь.

— Спасибо, Уотерс. — Кивнул головой Борис, протягивая руку для рукопожатия. Засмущавшийся офицер вскочил едва ли не по стойке смирно.

Мы направились к начальству, дежурный, уже несколько веселее, продолжил тыкать пером в злосчастный лист пластика с распечаткой.

Лейтенант, если верить табличке у двери — заместитель начальника участка, был относительно молод, смугл и, судя по подтянутой фигуре, энергичен. Впрочем, сегодня он похоже разделял общую волну. Когда мы вошли, он как раз принял пару таблеток и, поморщившись, запил их стаканом воды.

— Лейтенант Хаггс, Борис Шауфель, Вольный Маршал. — Представился арбитр. Тот кивнул, приподнялся в кресле для обмена рукопожатием и жестом предложил собеседнику присаживаться. Борис устроился поудобнее, я ненавязчиво прижался к стенке у входа.

— Просто Альфред, если вы не против. Рад вас видеть маршал, хотя и не представляю, что достойное вашего внимания может происходить на нашей станции. — Кивнул ему брюнет.

— Клара де Бовуар. — Борис вытащил из кармана плаща какую-то пикт — карту и положил ее на стол. — Разыскивается в пределах субсектора, есть достойные доверия агентурные данные о том, что могла прибыть на эту станцию в пределах последнего полугода.

— О, вот как. — Лейтенант покрутил пикт в руках. — Я безусловно прикажу составить ориентировку и довести до офицеров… Чем же эта дама удостоилась таких… масштабных поисковых мероприятий?

— Преступления против Lex Imperialis в форме создания профсоюза докеров на космических станциях К941−4 и АС114−1, а также распространение вольнодумства.

— Профсоюза? — Кажется это слово оказалось для собеседника незнакомым.

— Организованная преступная группировка для системного саботажа рабочих процессов, оправдываемого якобы заботой о трудящихся. Является серьезным преступлением против установленного порядка Империума Человека. — Борис понизил голос. — Фактически, граничит с ересью.

Оба собеседника, да и я сам, немедля сложили руки на груди, изображая аквилу, дабы защитится от самой мысли о таком непотребстве.

— В таком случае, понимаю вашу озабоченность. — Прищурился Хаггс. — И приложу все усилия для поиска силами наших сотрудников. Впрочем, с ходу могу сказать, что признаков описываемой вами преступной активности отмечено не было. У нас вообще… — Он покрутил рукой в воздухе, как будто подыскивая подходящие слова. — Все достаточно скучно. За последние полгода из заметного… Пропала пара человек с медпалубы. Но там история достаточно ясная. Два деятеля слили порядка двух с половиной тонн ректифицированного этилового спирта, и попытались загнать его контрабандистам в доках. В цене ли не сошлись или деньги не поделили, но нашли их тела с признаками насильственной смерти. А вот спирт, — он ухмыльнулся — так и не нашли. Кроме того, порядка трех месяцев назад пропал еще один врач, хирургеон из Механикус, Тильда 3516. Но вот тут как раз тела так и не обнаружили. Так что дело объединили с предыдущим и сдали в архив. — Он чуть скривился. — Да, понимаю, что связи может и не быть, но сами знаете. — Лейтенант подмигнул коллеге. — Нету тела — нет и дела.

— Понимаю. — Ухмыльнулся в ответ Борис, и решительно встал с кресла. — Благодарю за помощь, Альфред. Император хранит.

Все присутствующие вновь сложили аквилу, и мы покинули кабинет, чтобы поразмыслить, как нам применить имеющуюся информацию к нашему делу. Хоть каким то боком.

— Мне только спросить!

— Здесь всем только спросить! — Скрюченная бабулька в оранжевом комбинезоне вяло отпихнула пластиковым костылем бледного юноша с горящим взглядом. Он, не особо сопротивляясь, вернулся на свое место в очереди.Та начиналась у дверей, где судя по надписям располагались местные терапевты, делала змейку в зале ожидания и уходила далеко во внешний коридор.

Кармина глубоко вздохнула, поправила наплечную сумку и подошла к стойке регистратуры, где рядом с пятеркой взмыленных клерков, перебирающих картотеку и записывающих страждущих, что то быстро строчил в журнале полный чернокожий мужчина с одним из распространенных символов медикае на бело — красной униформе.

Хитер как змей и выпить не дурак, — вспомнила Ковальски старую как войд шутку про символ чаши, обвитой змеей.

— Извнините, — робко улыбнулась рыжая. — Я недавно прибыла на станцию после окончания медицинской академии на Сцинтилле, и хотела бы поинтересоваться насчет работы…

Медик поднял на собеседницу взгляд темных глаз с почти полностью залитым красным белком, несколько секунд постоял, разглядывая Кали как некую странную диковину, к которой он не вполне понимает как относится.

Затем вытащил из ящика на стене ключ и запустил по стойке в сторону девушки.

— Проходи вон туда, сразу налево раздевалка, в шкафчике форма. Доложишься доктору Шале в терапии, она тебя зарегистрирует и нарежет задачи на сегодня. Давай, давай, быстрее! — Он раздраженно замахал рукой, и Ковальски сочла за лучшее бодро двинутся в указанном направлении.

— Да, вот эта таблетка! — Доктор Шале, сухощавая блондинка за пятьдесят, со следами былой красоты на лице быстрым движением пальцев разломила упомянутую таблетку пополам. — Вот эта половина от боли в голове, вот эта — от живота. И смотри не перепутай!

Здоровый докер, в чумазой руке которого половинки немедля потерялись, развернулся, и с вялым интересом глядя на добычу потопал к выходу.

— И такая дребедень целый день. — Дама потерла лицо ладонью и перевела на Кали взгляд, немедля сделавшийся вопросительным.

— Присцилла Гордон, работаю первый день. На входе крупный такой, темный мужчина, сказал обратится к вам…

— Да, конечно, к кому же еще! — Всплеснула руками блондинка. — Сумасшедший дом, сплошной сумасшедший дом весь последний квартал, и еще свежеиспеченный интерн на мою голову!

— А что это с ними со всеми? — С глуповатым видом поинтересовалась Ковальски, кивая головой в сторону очереди.

— Да ничего, в основном! Воспаление хитрости, глупости, тунеядства и жалости к себе! Здоровые, сволочи! Просто ебу дали все блять хором! — С каждым словом заводясь, почти завопила блондинка. — Из серьезного только те долбоебы, которых шестерней в доках расплющило, но и им терапевт нахер не нужен, потому что их врач — паталогоанатом! Так что бегом топай в раздевалку, хватай форму и дуй в четвертый кабинет, вон туда, не доходя до хирургии. Через час проверю, если ты не прогонишь за это время десяток местных придурков, я тебя заживо сожру, понятно⁉ — Немедля отвернувшись, медикае вдохнула воздуха и заорала не хуже паровозной сирены. — Следующий!

Рыжая кротко кивнула и бодренько потопала в сторону хирургии.

Белизной простыней слепили глаз аккуратно заправленные койки. Резкий запах дезинфектанта и специфический — обработанного ультрафиолетом воздуха создавал характерную атмосферу тщательно отмытой — и не используемой операционной. Упакованный в красный балахон, с торчащим здоровым медицинским дендритом, что то калибровал в когитаторе среднего роста Механикус. Только разве что перекати-поле не катилось через пустую палату хирургического отделения.

Кармина развернулась и по стеночке двинулась в раздевалку.

Форма оказалась характерным бело-красным комбинезоном со змеей, чашей и парой липучек видимо для таблички с фамилией и еще каких то знаков отличия. Девушка провела рукой по одежде, склонила голову, прищурила глаза. Затем вывернула рукав и внимательно присмотрелась к швам, слишком грубым и толстым как для недурно в целом пошитого изделия. Воровато оглядевшись, она извлекла из сумки пилку для ногтей и подцепила кончиком один из стежков. Раздался треск, и после отчаянного, но короткого сопротивления, шов разошелся, выпуская из складки что то очень похожее на… грунт? Со слабым торфяным запахом и нотками плесени.

Земля? На космической станции?

Быстро свернув комбинезон и затолкав его в сумку Кали с независимым видом устремилась прочь с медицинской палубы.

Созерцать далёкие созвездия в Пустоте через кокпит небольшого катера на орбите удалённой космической станции… Вот она, истинная романтика и красота, вкус прикосновения к Вечности на расстоянии протянутой ладони…

— Стационарная орбита, расстояние два километра. — Прострекотал когитатор. — Выдерживаю заданные параметры.

— Готово, моя госпожа. — Мю осторожно выставила положение какого то вереньера на приборной панели.

— Отлично. — Мира Кадис потянулась в кресле, отбросила назад длинную черную косу, прикрыла глаза и расстегнула браслет блокиратора, сложного артефакта, прерывающего связь псайкера с Имматериумом. — Идешь по спирали вокруг станции. Расстояние один — два километра, до трех максимум. Реперные точки тебе известны. Начинаем.

— Да, страйк — коммандер.

Та улыбнулась уголком рта и расслабила мышцы, буквально растекаясь по ложементу, отпуская ощущения бренного тела, ощущая волны тонкого и нематериального…

Завеса…истончена, Имматериум близок, неприятно, опасно близок. Он может, хочет и жаждет ворваться в реальность. Не сейчас, позже. Раньше? Время, время весьма условно для Нереального. Не прямо сейчас. Уже что-то.

Что еще? Плетение, да, несомненно. Окутывающие станцию незримые нити, не слишком мощные, не особенно тонкие. Но покрывающие практически все пространство, куда дотягивается внутренний взор. И центр, сердце его, на медицинской палубе.

Кадис чуть повернула голову, прислушиваясь к пению струн потустороннего. Запах медицинского спирта. Хммм… Сливают, гады. Окровавленных бинтов — ладно, сливать сливают, но в промежутках как — то таки работают. И пронизывающее всё ощущение исступленной благости… Так, вот это на фоне бытового и криминального алкоголизма и травматизма смотрится вообще крайне тревожно.

Мира открыла глаза, раздался громкий щелчок застежки.

— Мю, движемся к «Перу». И воксируй нашим оглоедам. Кажется у нас появилась зацепка.

Библотека была все той же, уютным пристанищем, ненавязчиво и мягко залитым светом настольных ламп с зелеными плафонами. На этот раз кроме стола и кресел в рабочей зоне присутствовала и большая доска, уже пострадавшая от художественных потуг аколитов.

— Вот такая вот фигня. — Госпожа страйк — коммандер сложила руки домиком и активно ими крутила. — Но в объеме, понимаешь?

— Пирамида? — Спросил Борис, набрасывая на доске объемную фигуру.

— Да. — Щелкнула пальцами Кадис. — Четыре треугольные грани, и — она ткнула пальцем в книгу — символы в вершинах. Очень похоже.

Арбитр перевел взгляд на страницы инкунабулы.

— Какой-то вариант отвращающего болезни заклятия. Крайне примитивного. Магия диких миров, почти не структурированный шаманизм.

Госпожа Кадис разглядывала рисунок с подозрением, переводя взгляд с наброска в книгу и обратно.

— Как то оно не очень то и похоже я бы сказала.

Борис согласно кивнул.

— Да, как будто наизнанку вывернули. Попытались призвать болезнь вместо ее изгнания?

— Структура сильно нарушается. — Задумчиво протянула страйк-коммандер.

— Возможно, её усилили каким — то другим путём. — Подала голос Ковальски. — Земля в швах медицинских костюмов, как инструмент привязки и подключения к ритуалу множества невольных участников.

Зеленые глаза блеснули интересом. Госпожа Кадис расстегнула браслет, и провела рукой над разложенной на столе униформой, чуть передернулась и застегнула его обратно.

— Могильная земля, котики. Я в душе не знаю откуда столько могильной земли так глубоко в войде, но фонит предельно характерно. — Она вернулась к книге и быстро перелистнула несколько страниц. — Гляди. В оригинале у нас вот такое вот заклинание, что-то на манер ворожбы экзальтированных шаманов, которые биением в бубен и исступленными камланиями пытаются изгнать сифилис, туберкулез и лобковых вшей. Но нашелся неизвестный гений, который вывернул его наизнанку… Ну, как умел. И хотя сейчас его мощности явно не хватает не только на привлечение Чумы, но даже на эпидемию педикулеза или гонореи… В целом заклинатель идет верной дорогой и очень старается.

— Или не совсем. — Оккультисты посмотрели на меня с таким видом, будто обнаружили говорящую собаку. Я поспешил развить мысль. — Знаете, бывают в мирах-ульях мануфакториумы, где производят очень дешевые товары. Купил мобиль за смешные деньги, похожий на настоящий и шикарно сверкает краской, но заводится с пятого раза, корпус можно пробить пальцем, ржаветь при этом начинает на второй день после выезда за ворота, и рассыпается аккурат доехав до ближайшего пункта приема металла.

И Печать Чистоты на нём поддельная.

От последней фразы присутствующих слегка перекосило, ибо всякому святотатству должен быть все же какой то предел.

Кали приподняла указательный палец.

— А интересная мысль. Вот и с ритуалом возможно похожая ситуация — болеть толком не болеют. Но создать ОЩУЩЕНИЕ и видимость болезни — это легко, это пожалуйста. Что вполне объясняет очереди у терапевтов при отсутствии реальных больных.

— Пусть будет рабочей версией. — Благосклонно кивнула нам госпожа Кадис и вернула взгляд к книге. — Значит для ритуала призыва необходимы, кроме могильной земли, кровь с четырех видов ран, гной с трех видов ран, семь клочков кожи с разными швами, свечи из мертвецкого жира… В целом все это можно найти или изготовить на медицинской палубе.

— На свечи обратить особое внимание. — Заметил Борис. — Все же космическая станция, к открытому огню все отнесутся без понимания, начиная со штатных огнеборцев и энфорсеров, заканчивая последним трюмным подонком.

— Лоично. — Согласился я. — Кроме того, медики, имеющие отношение к диким мирам, либо происходящие с них — большая редкость. Ну потому как там из медицины обычно ржавая пила, клизма и массовые сожжения в целях профилактики перенаселения и улучшения эпидемиологической обстановки. Поэтому следовало бы перешерстить базу данных работников медицинского уровня на предмет пятой графы. Происхождения или работы на диких мирах.

— Толково. — Согласилась страйк-коммандер. — Вот и займись, Ковальски тебе в помощь. А мы пойдем по следу. Принюхаемся, так сказать. Буквально.

— Не вертись. — Кали пристроила мне на лицо респиратор, поправила ремешок и натянула мне по самые глаза капюшон красного балахона. — Ты теперь правоверная шестеренка. По всем каноническим правилам.

— Й гфрррть не мгу!

— А тебе и не надо! Твои звуки бип — буп — бип. И невнятное стрекотание. Как там еще общаются эти железки? — Отмахнулась она и достала из сумочки косметичку уже для себя. — Шестеренку будет сопровождать суровая дама из администратума… — Задумчиво проговорила она и приготовила спонж для нанесения тонального крема.

— Бип-буп-бип.

Крупный чернокожий, а сейчас почти серый от усталости мужчина в форме медикае смотрел на меня абсолютно красными глазами исполненными одновременно полного непонимания и усталого смирения.

— Бип-буп-бип! — Повторил я энергичнее, вполне отдавшись своей первой роли в работе под прикрытием. Красота! Вот она, настоящая тайная работа Инквизиции!

Ковальски, на этот раз в образе бледной дамы с ярко-красными губами и волосами цвета воронова крыла, устало поморщившись кивнула нашему собеседнику.

— Плановая техническая и инвентаризационная проверка когитаторного массива.

— Четвертая секция, блок А. — Махнул он рукой видимо приблизительно в нужном направлении.

— Буп — бип — буп! — Благодарно ответил я, решив, что немного импровизации — то что нужно для такого нового мне актерского ремесла.

Кали скривилась, видимо мысленно надкусив еще один абстрактный лимон.

В не особенно большой серверной было жарковато и пыльновато. Плохо читаемые закорючки на свитке, скрепленном печатью с шестерней, говорили о том, что крайний техосмотр был точно не в этом году.

Сам терминал когитатора выглядел как здоровенный ящик чуть ли не до потолка, с бодро светящимся тускло зеленым экранчиком и рудиментарной клавиатурой. Пошарив вокруг, порта для подключения я не нашел, и, тяжко вздохнув, начал жать туговатые клавиши.

База данных оказалась ничем не лучше. Обновляли ее может и не до Вандирки — самосвятца, но прямо очень давно. Я настроил поиск по выбранным параметрам и с восторгом ткнул в экран пальцем.

— Буп, блть!

— Ориентировочное время создания выборки шесть часов⁈ — У Кали задергался правый глазик.

— Бип! — Решительно подтвердил я, достал из под балахона заботливо приготовленную табличку с надписью «Не работает» и полоской канонической синей изоленты приклеил ее поперек экрана.

— Да, ты тупо нюхаешь воздух в вентиляционных контурах. — Кадис решительно ткнула пальцем в сторону решетки. — А чтобы не играть в кибермастифа по всей территории станции… — Она расстегнула браслет. — Я задам общее направление.

Неспешно топая с Борисом по коридорам вглубь станции, страйк — коммандер все увереннее ощущала знакомое присутствие.

— Моя госпожа. — Повел глазами в сторону одной из дверей арбитр. — Мне кажется это здесь. — Он пару раз втянул воздух и решительно кивнул.

— А что именно у нас здесь должно быть?

Борис сверился с картой.

— Станционный морг.

Кадис азартно прищурилась и кивнула бородачу в ответ.

— Заходим.

Арбитр не долго думая несколько раз с размаху засадил сапогом по двери. Послышалось невнятное шебуршение, лязг, и в верхней части открылась щель, показав пару невнятного цвета глаз.

— Чево случилось? Чево нада?

— Вольный маршал случился. Веду поиск и преследование нарушителя. — Борис ткнул в щель свой значок. — Открывай, болезный, буду вопросы спрашивать и хозяйство твоё смотреть. И быстрее, а не то… — Недобро сверкнул глухими гогглами арбитр.

— Сийчас, сийчас! — Раздался глухой шлепок и длинный скрежет, судя по которому внутри открывали пару замков, засов, крючок, якорную цепь и убрали подпиравший дверь веник.

Помещение морга было неплохо освещено, имелась пара секционных столов, несколько холодильных ящиков в стене, глухой люк в полу и в количестве всякого сомнительного вида, но отменно блестящего инструмента.

В качестве хранителя этой юдоли скорби прописался горбатый, криво постриженый карлик, взгромоздившийся на высокий табурет.

— Меня то эт… Игорем зовут, господин арбитр. — Скромно ковыряясь в носу доложил уродец. — Я тут значит за старшего санитара. За хозяйством слежу, починяю примус. — Он с гордостью указал на уродливый и несколько закопченный нагревательный прибор.

— Борис Шауфель, Вольный Маршал. А зачем тебе примус? — Не без интереса полюбопытствовал служитель закона.

— Дык для стерилизации секционных ножей! — Как само собой очевидное заявил собеседник. — Пристроенный на примус столь же подкопченный чайник и легкий запах танны в воздухе намекал, что возможно он слегка кривит душой.

— Показывай хозяйство. — Борис кивнул в сторону холодильников.

Карлик охотно спрыгнул с табурета, вытащил с какой то полки несколько папок и, поднатужившись, выкатил первый ящик, содержащий набор сложно определяемых фрагментов человеческих тел.

— Эта, извольте видеть, докеры, которых недавно шестенёй размотало. — Он сверился с папкой. — Пупас Райс и Лупас Райс. Где хто, уж извиняйте, непонятно, да и не так много осталось. Станционный мортус велел просто все в кучу свалить и сталбыть полагаю даст отмашку их в архив списать.

Получив благосклонный кивок, недомерок выкатил следующего постояльца.

— Тут у нас матросик, с ентого, грандкрейсера, что недавно пришвартовался, Бен Боу. Вчера притащили. — Он передал Борису папку. — Извольте ознакомится, есть заключение предварительного осмотра.

— Доставлен из бара «Синяя каракатица», вещи и ценные предметы отсутствуют… Ясно. — Арбитр отдал папку и кивнул на оставшийся пенал.

Удивительно аристократического вида молодой пепельный блондин с потеками крови и масштабными синяками в самых неожиданных местах в общую картину не очень вписывался.

Бородач приподнял бровь, карлик угодливо протянул ему папку и понизил голос.

— Это внучатый племянник самого станционного смотрителя. Отравление тяжелым металлом…

— Сталь и свинец в несовместимых с жизнью количествах? — Хмыкнула Кадис.

— Как не удивительно, банальный и пошлый мышьяк прямо на семейном ужине. — Ответил листающий распечатки Борис. И тоже прямо недавно.

Он перевел взгляд на Игоря. — Архив, говоришь?

Глаза недомерка стрельнули в сторону люка. Арбитр отдал ему папку, подошел и с натугой поднял тяжелую крышку. Из открывшегося тоннеля пахнуло разложением. Металлический тоннель, квадратного сечения, уходил куда то в темноту, вниз и в неизвестность. Покрытые окислами и сомнительного вида органическими наслоениями стенки не чистили, видимо, с момента постройки станции.

— Что там. — Бородач махнул рукой в сторону проема.

— Там комната, здоровенная. Со шлюзом. Раньше какую то гадость вроде хранили. Ра-ди-ак-тивную. — С трудом выговорил непростое слово мелкий. — А сейчас ненужные трупы сваливаем. Раз в полгода шлюз продуваем, и все.

— И когда крайний раз продували?

— Да вот уж полгода как. — Пожал плечами карлик.

Борис присмотрелся к стенам тоннеля. Между окислов и какого то дерьма явно виделись глубокие, пусть и подзатянувшиеся наслоениями царапины. Как будто в тоннель летело что-то тяжелое, металлическое, и оно отчаянно, хоть и без особого успеха, цеплялось, за жизнь, пол, стены и потолок.

— Ты куда шестеренку дел, скотина⁈ — надавил на карлика тяжелым взглядом и пудовым кулаком Борис. Тот явно побледнел, покраснел, посинел и еще чуть поиграв цветом лица остановился на модном в этом сезоне бледно-зеленом.

— Не виноватый я! Это Кривой Джо из доков! Он там всякие…темы держит! Серьезный человек, деловой. И приходит иногда, когда надо в архив кого списать. — Игорь нервно сглотнул. — Принесли мне его, месяца три назад! Он совсем мертвый был, клянусь! Денег дали, сказали, запускай. Я и запустил.

— А он возьми да оживи, и с матерным курлыканием полетел вниз, безнадежно пытаясь заторомозить в полете. — Прокомментировал Борис на глоссии, внутреннем языке нашей ретюны.

— Шестеренки ребята живучие. — Согласно кивнула Мира Кадис. — Он парень механический, а если еще и начал чего-то колдовать, то во что за это время могла мутировать его биологическая часть — одному Императору известно. Колдовство, оно последствия дает специфические.

— Кадис вызывает Ариеса, прием.

— Бип…тьфу, Ариес на связи, моя госпожа.

— Имеется отсек с предположительно варповым мутантом.

— Пойдем на штурм? Войдсьюты, оружие, ящик гранат…

— Нет, балбес. Там есть шлюз. Прикинь на коленке, какие шансы у этого чуда аномалий выжить в открытом космосе если мы просто продуем отсек и выбросим его наружу.

— Моя госпожа, я не большой специалист в области физики и биологии процесса взрывной декомпрессии небиологических организмов… Навскидку процентов 15. В любом случае, импульса хватить для того, чтобы запустить его далеко в войд. Где у него будет время минимум несколько тысяч лет посидеть на диете, подумать о своем поведении и вволю полюбоваться звездным небом, особенно красивым в это время года. А для вящей надежности есть у меня еще одна небольшая идея. — В моём голосе прорезалась капелька искреннего восторга. — Но я настаиваю на пикт-регистрации процесса аутодафе со стороны войда!

Катер завис на стационарной орбите, аккурат недалеко от внешнего шлюза. В рубку мы набились достаточно плотно, всем хотелось посмотреть на первую в нашей практике казнь настоящего мутанта. Я приготовил пиктер, извернувшись так, чтобы захватить видоискателем шлюз и наши физиономии.

— Скоро там? — Кали чуть поправила прическу и легким движением добавила пудры на нос.

— Сейчас. — Скосил глаза на хронометр я.

В абсолютной тишине, раскрылись двери шлюза.

Отсек был заботливо наполнен через тоннель прометиевым аэрозолем, и сразу же по открытии наружных створок, подожжен.

Поскольку ничто так не красит финал жизни еретика, как правильное аутодафе с помощью объемного взрыва.

Да и селфи-пикты на его фоне получатся отменные.

В огненном облаке вылетел в Пустоту огромный пылающий монстр, состоящий, кажется из кучи сросшихся вместе и оплавившихся тел, со множеством рук, ног и голов торчащих во все стороны. Чудище с приличной скоростью летело куда то в Пустоту, вращая глазами, руками и головами и вероятно изрыгало чудовищные проклятия. Но шансов этого услышать через войд не было никаких. Картинка та еще, однако всерьез перекосило пожалуй только Бориса, и он несколько выделялся цветом и выражением лица на общем пикте.

Это было наше первое аутодафе, и память о нем и всех прекрасных людях и верных детях Императора, что помогли ему осуществится, я светлой страницей пронес через всю свою непростую и разнообразную жизнь.

Широкие улыбки аколитов на фоне пролетающего в Пустоте многорукого, многоногого и отменно упитанного мутанта получились что надо. Обаятельная улыбка госпожи Кадис, смущенная — пилота Мю, Борис чуть зеленоват, но держится, и опять же — мужественная челюсть, вот это все. Ковальски с отсутствующим видом смотрит чуть вверх, изображая над моей головой «рожки» пальцами, — все в своем репертуаре.

Я чуть вытянул цвета пикта, поиграл с фильтрами. В сепии выглядело винтажно, в виде витража — готично. Еще покрутил, пережал в удобоваримый формат — и со вздохом отправил в архив с грифом «перед просмотром сжечь».

В конференц — зале висел прекрасный, вдохновляющий и горький запах. Я добавил в свою чашку синтетического молока, немного подсластителя и со вкусом отхлебнул.

Начальство задерживалось, так что мы наслаждались утренней тишиной, легким ветерком из климатической системы и хлебом насущным, истинным даром Его своим верным слугам в виде рекафа со спионеренными откуда то печеньками.

Ковальски и Борис, утонув в креслах по соседству потребляли благословенный напиток с подобающим почтением.

Дверь с шипением открылась, в проёме показался заспанный Фрэнк, с классически гвардейским выражением лица: «Хотел проебаться, не получилось.» За шиворот его держала лично госпожа страйк-коммандер, демонстрируя классическое выражение командного состава Гвардии: «Хрен ты у меня проебешся.»

— Вольно, допивайте. — Махнула она рукой подобравшимся аколитам.

Милостиво отправив Фрэнкав сторону рекаф-машины, госпожа Кадис устроилась во главе стола, не торопясь нарушать сложившуюся идиллию.

— В общем, котики. С тех пор как еретик, колдун и мутант Тильда красиво закончился, плетение опутывающего станцию ритуала изменилось. Но не исчезло. — Она прищурилась. — Изменилась структура, сместилась относительно медпалубы, несколько ослабла… Но процессы идут, Грань между Имматериумом и реальностью постепенно истончается.

А значит мы имеем полноценный культ, с некоторым количеством активных членов и как минимум используемых втёмную медикае. А значит нужно в темпе крутить все имеющиеся зацепки и подозреваемых, пока какая-нибудь достаточно предприимчивая мышь не прогрызла таки дырку прямо в закрома Дедушки* со всеми отсюда вытекающими в виде, при хорошем раскладе, эпидемий триппера да инфлюэнцы, а при плохом — о Чуме давайте не будем, по крайней мере вслух. — Кадис потёрла переносицу. — Чума в закрытом объеме космической станции — это пиздец, а пиздец мы не лечим ничем, кроме больших доз горящего прометия, quantum satis pro exetus letalis. Daetur**.

Принимать на голодный желудок, три раза в день, обязательно со священными литаниями для вящего целебного эффекта. — Юмора в голосе командира не было ни единого грамма. — Так что внимательно слушаю ваши предложения. — Госпожа страйк-коммандер сложила руки домиком и внимательно на нас уставилась.

*Дедушка Нургл, хаотический повелитель распада, уныния, энтропии, болезней, гниения и прочего процесса деградации биологических систем.

**quantum satis pro exetus letalis.Daetur**- Да будет выдано в количестве достаточном для летального исхода.

Правильно, найди себе работу сам, иначе её тебе подберут. Машинный зал госпитальной палубы за время моего отсутствия не стал лучше. Впрочем, и печальнее становится ему было не особо куда.

Со отчаянным скрипом матричный принтер исторгал из себя длиннющий список медицинского персонала. Пожилой когитатор не смог в создание нормальной выборки.

По результатам многочасового натужного жужжания вентиляторами и скрипа кажется еще до эпохи Тёмных Технологий созданных магнитных носителей, я получил здоровенный рулон распечатки. Нужные позиции оказались помечены звездочками.

Ха, а вот это уже интересно.

— Госпожа Кадис.

— На связи. — отозвалась вокс-бусина.

— Среди ныне живущих сотрудников медотсека с диких миров происходят только некий Саид Кабир, мортификатор из уже посещенного нами морга и завхоз, Ада Риз — весьма престарелая бабуля. На первый взгляд не выглядит особо перспективным подозреваемым, но имеет доступ к медицинской форме…

— Хорошая работа, Ариес. Передай всем аколитам эти данные и присоединяйся. Они сейчас разберутся с покойным матросиком, сразу после начинайте крутить фигурантов.

Борис пока пообщается с шестеренками.

— Принято. — Засунув распечатку под мантию я бодрым электровеником помелся в сторону морга.

Рукав черной перчатке провела острым лезвием секционного ножа длинную черту, от подбородка до лобка безжизненного тела, зажужжала дисковая пила. Кали с хрустом раздвинула ребра, добираясь до внутренних органов. Легкие, сердце, желудок, печень…

— Ранение на жизненно важные органы не проецируется, что уже интересно. Ну-ка бери вот здесь.

Фрэнк запустил руки в матроса, вытаскивая отделенный мортификатором склизкий набор внутренностей.

Нож снова легко запорхал в умелых руках, вскрывая белую, сегментированную трубку трахеи, быстро напластал ломтями легкие.

— Полно слизи. — Кали растерла пальцами добытый из требухи материал. — Густая. А ну-ка подними-ка мне веки.

Гвардеец на секунду завис, но потом все таки открыл глаза трупу.

— Ха! — Довольно улыбнулась рыжая. — Ты только посмотри!

— Он перед тем как зажмурится чем-то поставился? — Кастл приподнял бровь, указывая на узкий, как булавочная головка, зрачок.

— Неееет. — Протянула Кали и снова развела измазанные пальцы. Густая слизь повисла между ними. — Этого кренделя отравили, чем-то нервно — паралитическим и очень быстро действующим. Конечно такой эффект могли дать опиаты, но у этого парня не могло быть на них денег. Да и следов введения я не вижу. И вот это все дерьмо, — она ткнула под нос собеседнику измазанную перчатку, — в таком количестве… Короче, набирай эту гадость в шприц, залей в пробирку, маркированную синим и плесни индикатор номер четыре, сколько не жалко. Потом оставь минут на пятнадцать. Ни в коем случае не трогай это говно руками без перчаток. И вообще, как сделаешь, перчатки поменяй. Если я права… — Ковальски, не договорив, выдала помошнику шприц и начала решительно разматывать кишечник, подбираясь к печени.

Тот столь выразительно покосился на рыжую, что она даже на секунду подняла взгляд, перевела его на собственные, густо измазанные перчатки.

— Брось Фрэнки. Я доктор, мне можно. — И немедля вернулась к гаданиям по внутренностям.

Фрэнк осторожно набрал слизь и занялся прикладной химией.

В пробирке шипело и пузырилось, перчатки легли в застегнутый пакет, гвардеец бросил косой взгляд на увлеченно копающуюся в потрохах коллегу и тихо вышел в коридор. Облокотился о стену, прикрыл глаза, наблюдая. Из-за угла бодро вырулил огромный, лысый, звероватого вида мужик в комбинезоне мортуса с фамилией «Кабир» на нашивке. Явно удивленный наличием неучтенного организма на своей исконной территории, чувства свои он выразил весьма изящно и крайне лаконично:

— Не понял. Ты чо тут делаешь?

— А ты кто такой и чего здесь делаешь? — в лучших традициях избранного народа ответил Фрэнк, лихорадочно соображая, как быть дальше.

— Тю. Я главный мортус и я тут работаю. А ты тут чо? — гигант шагнул ближе.

Гвардейцам вообще не принято думать — у них принято трясти. А также стрелять, резать, взрывать и заниматься иной угодной Императору и душеполезной деятельностью. Но в узком коридоре и обществе здорового лба хорошо за два метра ростом и весом сильно за центнер внутренний голос разума… Да ладно, что уж там. На такую аргументацию, Фрэнк просто не нашелся что ответить.

Заглянув в морг и увидев там Кали, что как раз заинтересованно перебирала кишечник неудачливого звездоплавателя, Кабир проявил постоянство, известную черту настоящего таланта.

— Не понял. — Кратко, но емко повторил гигант.

— О, рада познакомится! — Кармина широко улыбнулась во все 32 зуба. — Я новый мортус, меня прислали взамен Игоря!

— А Игорь чо?

— А Игоря арбитры повязали и куда-то увели. Не знаю, с чего бы это они вдруг, но…

— Понял. — старший мортус бодро развернулся и решительно направился в неизвестность. Гвардеец активировал вокс.

— Госпожа Кадис, обнаружен Саид Кабир. Веду преследование.

И неслышной тенью устремился за гигантом.

Инженерный отсек станции, обиталище Механикус, был закрыт огромной металлической плитой, украшенной титаническим знаком шестеренки, и только подмигивающий зеленым курсором терминал выглядел чем-то похожим на приглашение к общению.

Борис быстренько набрал запрос на встречу с сотрудниками ныне покойного Тильда 3516, но в ответ пришло сообщение, что таковой запятнал себя порочащими связями и в приличном обществе с ним более не знаются, особенно учитывая, что он давно помер. Поэтому ничем не могут помочь, всего хорошего и спасибо за рыбу. Несколько озверев, арбитр подробно изложил юридические основания для установки всех Механикус станции — от фабрикатора и ниже — в позицию, названную в честь известного пресноводного членистоногого, весьма уместного в вареном виде к доброму пиву. С последующим ректальным исследованием на предмет секретов, тайн и просто для плановой профилактики рака простаты.

Сложно сказать, у многих ли техножрецов все еще оставались родными упомянутые органы, но довольно оперативно раздался скрип — и в монолитной плите появилась мааааленькая дверца, аккурат под размер одного человека. Внутри Бориса встретил сухонький и седой техножрец с обилием аугментики, торчащей из всех запчастей организма. Без особого удовольствия он склонил металлическую голову, пожужжал окулярами, фокусируясь и проскрипел через вокс-имплант:

— Господин Вольный Маршал. Обязан сообщить, что личное помещение хирургеона Тильда 3516 передано другому владельцу, его личный когитатор неисправен и не подлежит восстановлению, записей о его работе не осталось…

— И даже его лабораторного хомяка съела пробегавшая мимо кошка. — С отсутствующими интонациями продолжил его фразу арбитр. — Но все оставшееся вы мне продемонстрируете.

По пути следования к месту работы покойника открывалась эпическая картина Генеральной Уборки. Множество жрецов, сервиторов и просто сервочерепов с тряпками, губками, метлами и пылесосами мыли, скребли, дезинфицировали, и кажется даже местами обжигали из огнеметов все доступные поверхности.

Борис приподнял бровь.

Не лишенный понимания тонких намеков, местный техновергилий решительно отмахнулся аугментической лапкой:,

— Плановая генеральная уборка начата несколько раньше предполагаемого срока, всего три цикла назад, сместившись относительно плана не более чем на один цикл.

Что, если вдуматься, строго соответствовало моменту прибытия «Пера Сангвиния» к станции, подумал аколит.

Конторка, ранее занимаемая свежепреставленным еретиком сияла чистотой, новеньким когитатором и держателем для пробирок. Фигуристая жрица с минимумом аугментики и выдающейся харизмой отчаянно полировала и так сияющую аппаратуру.

— Магос, пппп…лановые работы на данном участке окончены. Можете оценить результаты. — Протарахтела она и быстро скрылась в боковом проходе.

На стальном полу перед конторкой присутствовали очень знакомые следы когтей, точнее покажет генетический анализ, но с шансами мутации Тильды 3516 начались задолго до попадания в отсек для тел.

Борис поскреб зондом глубокие борозды, закрыл его в пластиковый пакет с застежкой и поднял глаза на шестеренку.

— Магос, у меня есть обоснованные подозрения, что возможно сокрытие улик от следствия.

Вы уверены, что нет других материалов связанных с работой хирургеона?

Голосом маршала можно было заморозить азот.

Тот замялся, поскрипел аугментикой и воксом.

— Возможно остался еще один сервитор, который использовался для лабораторных работ, но…

— Никаких но. Ведите, магос. — Голос не стал ни на градус теплее.

— Конечно — конечно. — Техножрец, мелко кивая, бодро поскрипел куда-то вглубь коридоров.

Путь оказался неблизкий.

В таких дебрях секции, куда Генерал — Фабрикатор сервочерепов не гонял, обнаружился закрытый и опечатанный чулан с красноречивыми надписями «Посторонним В…ход запрещен», и «Не входить!».

— Вот это помещение было зарезирвировано для хранения сервитора 34711−9, закрепленного за хирургеоном Тильда 3516. — Техножрец явно не спешил туда заглядывать.

Борис сорвал печать и аккуратно приоткрыл дверь. Тут же ее закрыл, отшатнувшись, и очень стараясь не зажимать нос. Вонь стояла такая, как будто кто-то жарил умершую пару недель назад селедку на несвежем гроксовом навозе. Закрыв дверь, арбитр коснулся вокс-бусины.

— Госпожа страйк — коммандер, нашелся сервитор, принадлежавший мутанту. Есть вероятность биологической угрозы.

— Основания?

— Воняет, хоть святых выноси. — Честно признался арбитр.

— Принято. Сейчас у тебя будут Ариес и Ковальски с костюмами биозащиты, проведите анализ и сразу сделайте доклад. Штурмовая группа прибудет чуть позже, пока крутитесь сами. Кадис прием окончила.

Запыхавшиеся аколиты ввалились в помещение через рекордных двадцать минут, на ходу дергая молнии баулов с защитными костюмами.

— Влезай прямо в одежде, размер позволяет. — Ковальски первой втряхнулась в ядовито-желтый комбинезон с характерным трилистником.

Борис кивнул. Я к тому моменту практически победил застежку и хлопнул по кнопке, запускающей замкнутый цикл воздушного фильтра.

Внезапно свет мигнул, загорелись красным аварийные огни, завыла пожарная сирена. Притаившийся в сторонке техножрец тихонько выскользнул за дверь, закрыв ее за собой. Щелкнули, становясь на место, ригели замка.

Запах тухлой селедки отступил, дело запахло керосином.

— Кастл, я практически на месте, ETA* до минуты. Что у тебя?

— Подозреваемый только что вошел в кладовую, госпожа. Судя по табличке, место расположения заведующей хозяйством медицинской секции.

Фрэнк поджался к стене, заглядывая в помещение сквозь окошко в двери, видимо сделанном для выдачи белья. Гигант, кивнув сутулой бабуле, выделяющейся разве что крупной бородавкой на крючковатом носу, приналег на шкаф у стены. Шкаф почти без скрипа отодвинулся, освобождая некий проход.

— Уходит через тайный проход в стене. — Прошипел Кастл.

— Ускоряюсь. — Пиликнул вокс.

Завхоз обернулась на звук и встретилась глазами с гвардейцем. Встрепенулась, и с неожиданной прытью подскочив, с лязгом закрыла окошко в двери.

Из за угла черной молнией метнулась страйк-коммандер, на ходу обнажая окутавшийся белыми молниями силового поля меч. Фрэнк едва успел отпрыгнуть в сторону, клинок с шипением вошёл в армапласт, как в масло. Кадис поднажала, вырезая дверь практически по размерам косяка. Пинок ноги, и тяжелая панель с раскалённым добела краем, испуская дым, с грохотом упала. Загорелись красным аварийные огни, завыла пожарная сирена.

ETA — Estimated Time of Arrival — ОВП, Ожидаемое Время Прибытия.

— Пожар! Горим! — Старая перечница металась по складу, ловко метая в аколитов тюки с одеждой и свернутые одеяла. В прыжке мангуста Кастл добрался до ведьмы и от всей души врезал ей открытой ладонью в затылок. Удар наверное мог бы свалить грокса, но на тщедушную бородавчатую старушку особого впечатления не произвел.

— Охальник! — Завопила она и бодро побежала по стене вверх на манер ящерицы.

— Стоять! — Вдвое громче завопила Кадис, вцепляясь ей в ногу. — Вяжи ее, Кастл! Вон к той трубе!

Опутанная на манер кригской колбасы, Ада Риз продолжала активно извиваться, но аколиты, немедля устремились в погоню за куда-то так спешащим Саидом.

— Группа поддержки, заберите подозреваемого в помещении 3568М, и отправьте две штурмовые группы в герметичных карапасах по координатам, веду преследование еретика! — Рявкнула Кадис, ныряя в проход, истекающий подозрительно зеленым и дурно пахнущим туманом. Фрэнк последовал за ней.

Дверь чулана со скрипом открылась, наполняя воздух смрадными испарениями и частицами ржавчины. Распластавшаяся по потолку кляксой подгнившей плоти и ржавого металла туша сервитора издала сиплый рев, когда поток картечи, пуль и струя огня рванули к ней, разрывая и обугливая тварь.

— Блядь! — Я отскочил из проема, бросая револьвер и выхватывая нож. Быстро срезать ткань комбинезона, освобождая пузырящуюся кислотой рану, пока меня насквозь не проело. Кровь этого уродца растворила импрегнированную ткань как вода кусок сахара.

Арбитр быстро работал цевьем дробовика, посылая раскалённую картечь в темный проем.

Искаженная рука со стальной, покрытой окислами и изъеденной оспинами, кистью вырвалась наружу, сбивая маршалла с ног и выбивая из него дыхание.

— Закрой! — Махнул я рукой Ковальски и та немедля захлопнула дверь, расчехляя атечку.

Дверь в секцию за нашими спинами раскалилась, источая жар, красное, а затем и белое свечение, и в конце концов ее центральная часть с грохотом выпала, разбрасывая снопы искр.

— Штурмовая группа четыре, кто старший на месте? — Прогудел голос фигуры в черном карапасе.

— Аколит Борис, группа К10. За дверью, на потолке единичная биомеханическая цель, варповый мутант, атакует манипулятором и кислотой. Рекомендую подавить массированным огнем. И немедленно заблокировать инженариум во избежание бегства подозреваемых.

— Принято. — Раскатился голос командира штурмовиков. — Разрешено блокирование инженариума инквизиторским доступом. Четвертый, открываешь дверь, работа по схеме два — одинадцать.

Поток огня и картечи ворвался в чулан, разрывая мутанта на куски, оставив только мерзкую лужу, с бодрым шипением и зеленоватым дымком выевшую приличную дыру в полу. Даже сквозь толстые переборки можно было почувствовать вибрацию с которыми закрывались тяжелые двери шлюзов, отрезая обитель Механикус от остальной станции. Свет мигнул, затем включилось аварийное освещение, механический голос сообщил, что инженерная секция опечатана, станция переведена в аварийный режим и с явным ехидством предложил принять меры к экономии кислорода.

— Что у нас здесь? — Кадис переглянулась с команиром штурмовой группы и они вместе перевели взгляд на Фрэнка.

— Если верить плану — ничего. — Гвардеец ткнул в распечатку на пластике пальцем. — Но вот тут, уровнем выше, жилая палуба. Поэтому если нас не устраивают потери среди мирняка, лучше быть аккуратнее.

Кадис поморщилась.

— Не устраивают. — Устало потерла лоб и уже откровенно скривилась в гримасе. — Инквизиция, блять, как известно, самая гуманная и человеколюбивая организация Империума… а смерти людей могут дать возможность демонам прорвать тонкую вуаль между нашим миром и Имматериумом, и устроить тут представление, в сравнении с которым наши нынешние приключения покажутся театральной пьесой схольной самодеятельности. — Она оскалилась. — Я чую варповое дерьмо, возможен прорыв, и что нам совсем не нужно, так это истончать Завесу. А нужно что то решать. — Она прикрыла глаза, как будто к чему то прислушиваясь. — И быстро.

По лицу командира было видно, что в такой ситуации решать кроме неё некому. И она от этого не в восторге.

Клинок страйк-коммандера окутало сияние силового поля.

— Бойцы! Неизвестно, что ждет нас за этой дверью, но нам нужно это убить. Быстро. Во славу нашего Бога — Императора и для спасения душ сих малых детей его. — Она воткнула меч в пол и сложила руки на груди. — Император защищает.

— Император защищает! — В один голос повторили штурмовики.

Страйк коммандер подняла меч и одним взмахом вскрыла последнюю дверь.

Плотный зеленый туман можно было резать ножом. Штурмовой отряд был готов к цели под потолком, неожиданностью было то, что она занимала его целиком. Толстый ковер бурлящей гноем и кровью плоти нависал над головой, шевелясь, перекатываясь и пробуя воздух длинными зелеными щупальцами.

— За Императора, и да станем мы орудием его! — Глаза Кадис загорелись белым огнем, неотличимым от сияния силового поля. Раскалённый меч вонзился в склизкую массу, пропахав глубокую борозду.

С раздирающим уши визгом гигантский ковёр плоти упал вниз, погребая под собой штурмовую группу. Не все смогли устоять на ногах, но обученные штурмовики немедля открыли огонь и не прекращали его ни на мгновение, даже когда щупальца рвали их тела, кислота выедала глаза а длинные зубы вонзались в них сквозь плавящуюся броню карапасов.

— Император велик! — Прояснил ситуацию Фрэнк, вытаскивая чеку из двух гранат в своей разгрузке. Захлебываясь в потоках кислоты и отбиваясь от склизких объятий, аколиты рубили и жгли монстра из лазгана, бойцы группы захвата не глядя заливали в него картечь со всей скоростью, на которые были способны автоматические дробовики.

— Ррррааа! — Мощным ударом Кадис прорезала мутанта насквозь, вырываясь с другой стороны. Следующим показался Фрэнк, выжегший в мутанте дыру очередями из лазгана.

Плоть его еще содрогалась, но это была лишь агония. Кадис чувствовала, как расплетаются струны варпа, а Завеса приобретает обычную прочность, надежно отсекая жаждущих тварей Имматериума от реальности.

— Командир, доклад. — Страйк-коммандер закашлялась. — Состояние группы, потери? Немедленно ответьте!

— Телеметрия бойцов штурмовой группы, признаки жизни отсутствуют. — Голос аколита — наставника Кортеса в вокс-бусне был холоден и отстраненн. — Вам не ответят. Отводите выживших, прогностикары и астропат подтверждают успех миссии. Кортес прием окончил.

Кадис сплюнула кровь и рукавом вытерла слизь с лица.

Победили. И выжили, спася многие жизни ценой единиц.

Это была хорошо проведенная операция.

Как всегда после так хорошо проведенной операции, чувствовала она себя предельно козло.

— Что мы имеем в итоге? — Несмотря на однозначный успех миссии, командир выглядела счастливой, как скаргал с зубной болью.

— Как стало ясно из предварительных протоколов допросов, техножрецы станции совместно с медицинским персоналом работали над экспериментами по излечению Чумы. Для вызова исследуемого явления, в качестве консультантов они привлекли двух сотрудников с диких миров, имеющих некое представление о оккультных науках — мортуса и заведующую хозяйственной частью. — Я скривился. — Ошибка из тех, что хуже преступления.

— Естественно, ворожба не прошла для них даром, и наиболее активно участвующие в ритуалах подверглись серьезному влиянию сил варпа, изменяясь физически,и, какими бы благородными не были их изначальные цели — впадая во все большую зависимость от служения Нурглу, одному из большой четверки богов Хаоса, что повелевает болезнями, распадом, гниением и прочей энтропией биологических систем.

— Вероятно, — поддержал меня Борис — по прибытии корабля господина Инквизитора техножрецы запаниковали и решили быстренько замести все что можно под коврик, чем с переменным успехом и занимались до появления в инженерной секции Бориса. Центральные же участники событий — мортус и завхоз — уже были слишком изменены, чтобы вести с ними какие — либо переговоры, шестеренки просто засунули голову в песок в надежде, что пронесет. Задница при этом, естественно, осталась торчать кверху, и как оно обычно бывает — ничем хорошим эта история не закончилась.

— Что с матросом? — Приподняла бровь Кадис.

— Опосредованно связно. — Кивнул Фрэнк. — Посмотрел в баре не на ту даму, думаю чисто приударить. Ну а дама была из тех, что с лишним десятком щупалец под платьем. Убрали его то ли с перепугу, то ли на всякий случай, имитировав ограбление. Но способ убийства — сложный яд. В общем, с ограблением не вязалось. На виновных легко вышли тряхнув обслугу бара. Все включены в списки на децимацию. — Он оскалился. — Сверх плана, одинадцатыми.

— Как будто щупальца бывают не лишними. — Фыркнула страйк-коммандер. — В общем, большая часть населения станции спасена, «Око бури» 14 — 35R остается вполне функциональна… Конечно, когда мы закончим следствие и казни виновных, причастных и просто излишне осведомленных, оно еще поуменьшится. — Кадис потёрла глаза. — Впрочем, в данном случае это и есть успех. Насколько он возможен.

Мы сидели молча, и, наверное, каждый думал о своём.

Мы были у дна мышиной норы, и проверили, насколько она глубока.

И почему то лично я уверен, все самое интересное у нас еще впереди.

Не так ли?