Отряд К10

Глава 3 Слишком горячее, чтобы подать холодным

— Папа! Папа пришел! Смотри, что у меня есть!

— Смотрю, малышка.

— Видишь?

— Да, очень похоже на крысу. Без хвоста.

— Сам ты без хвоста! Это хомяк! Настоящий! Мама говорит, такие жили на Святой Терре!

— Ну если на Святой Терре, тогда конечно. — Большой, коротко стриженный мужчина с гвардейской татуировкой на предплечье отстегнул кобуру и положил на полку энфосерский жетон. — А мама не говорила, что сегодня на ужин?

— Знаешь, Фрэнк, если поцелуешь, может и расскажу. — Невысокая и крайне миловидная женщина в пушистом домашнем халате вышла из кухни, погладила головку радостно пискнувшей дочери и уткнулась в плечо мужчины.

Его резкие черты чуть дрогнули, как будто сбросив изморозь, став более похожими на человеческие, а не рубленный камень имперской статуи,.

— Поцелую. — Сказал он и немедленно исполнил обещание.

— Пошли. — Жена чуть отстранилась и решительно потянула его за рукав в сторону кухни. — Скоро вернется Майк и я хочу пройтись с детьми по магазинам. Обувь на них просто горит. — Деланно-тяжело вздохнула она. — Но пока я не убежусь в том, что мой мужчина сыт и доволен… На кухню, рядовой Кастл!

— Есть, мэм.

— Да, блядь, я внимательно слушаю тебя, мудила.

— Не шуми, Винни.

— Фрэнк?

— Да, полковник. Это я.

— Три часа ночи, дружище. И еще раз услышу про полковника, дам в грызло. В рот я это всё ебал и даже вспоминать не хочу. — Раздался в воксе длинный зевок.

— Мне кое-что нужно, Винни. А за тобой должок.

— Отморозь подульевая, твоё «нужно» это обычно или тяжелый стаббер, или тонна прометия или мелта-бомба и головорезов два десятка. Что там нахер стряслось? Опять на твоём участке Висельники с Потеряшками схлестнулись, а патроны крайний раз в том году выдавали?

— Киру убили. И детей.

Повисла звенящая тишина.

— Где встретимся, Фрэнк?

Длинная аллея между мрачными,тянущимися бесконечно вверх зданиями уровня прекрасно просматривалась едва ли не на километр в обе стороны. Но знающие люди легко находили неприметные двери, технические ниши и люки, а то и просто достаточно большие щели между трубами,чтобы свободно приходить — и уходить, почти не мелькая на открытом пространстве. Слабый отсвет прикрытой ладонью лхо, тонкий дымок с фруктовой нотой мог бы выдать пристрастному наблюдателю затаившегося во тьме человека и даже очертить контуры второго, бесшумно соткавшегося из ночных теней рядом.

Курильщик чуть склонил голову в приветствии.

— Расклад такой себе Фрэнк.

— Скажи что-нибудь, чего я не знаю.

— Не важно, что знаешь ты. Важно что я знаю тебя. И знаю, что ты будешь делать.

Повисло молчание.

— И ты пришел сказать, что тебе не нужна война, а на случай если я упрусь в соседней нише сидят пяток крепких ребят с автоганами?

Тот невесело хохотнул, закашлявшись.

— Нет, дружище. Если бы я ставил вопрос так, то очень постарался бы грохнуть тебя, не вступая в беседу. Без обид, я видел, что ты делал с теми зеленокожими тварями на той сраной войне и нихера не хочу даже в мыслях быть на их месте. Уважаю, короче.

Он глубоко затянулся, на секунду замер, будто собираясь с мыслями и медленно выпустил струю дыма.

— Альварес приказ не отдавал. В произошедшем есть доля случайности, большая доля глупости и этот его внучок, мать его ети. Но сразу скажу, его голову он тебе не отдаст, и самому взять не позволит. Вы разного полёта птицы, Фрэнк, не мне тебе рассказывать. Это будет воспринято как слабость.

— в воздухе медленно зависла еще одно облачко дыма с яблочным запахом-

— Да и не верю я, что тебе хватит одной головы.

Его собеседник очень медленно кивнул.

Винни скривился, как будто пережевывая что-то очень кислое.

— В общем, я убедил Сальваторе, что это наш шанс подвинуть Альвареса с рынка синтетики.

Давно хотелось, а своими руками нам развязывать бойню нельзя, никто этого не поймёт и все по очереди за это жестко спросят.

Но ты…- Он покрутил в воздухе сигаретой. — Ты другое дело. Выживший из ума от горя коп с послужным списком длиной с мантию кардинала и чемоданом медалей с крайней войны. Такой может добраться до горла старика Альвареса. Утопив в море огня и крови все возможные вопросы.

Ну и есть причины, по которым именно сейчас в это многим уважаемым людям не стыдно будет поверить.

— Фильтруй базар, Винни. — От тихого голоса мороз пробежал по коже. Впрочем, собеседник не выглядел напуганным.

— Прости, Фрэнк. Я не мастер говорить красивые слова. Говорю как есть, без непоняток. Но горю твоему соболезную. И нашел способ родить тебе информацию, деньги, людей и оружие, чтобы вышибить этому пидору мозги. Ты мужик жесткий, но понимаешь сам — только нахрапом такие дела не делаются. У меня даже есть пара мыслей, как сделать так, чтобы ты остался жив.

Он снова затянулся, прикрывая огонёк рукой

— А то сам понимаешь, дон Сальваторе будет настаивать, чтобы все концы ушли в воду.

— Вот на это мне как раз глубоко насрать. — Рубленые черты собеседника почти не изменились, только дернулся угол рта.

Винсент знал это чувство. Презрение.

К смерти? К жизни?

— Я знаю. — Винни протянул руку. — Ключи, пара вокс и сетевых каналов для связи на разные случаи. Скоро у нас будет все готово и можно будет начинать этот танец.

Лхо выпала из пальцев и, перевернувшись в воздухе, с шипением погасла в луже конденсата на полу.

Болт, тихо матерясь, шёл закоулками следом за пацаном, курьером с точки на 48й улице. Полчаса назад белый как стенка парнишка завалился в «Кошачий угол», бар, где заседали старшие бригады и распределяли товар по точкам. Нес он какую-то хуйню, но было понятно, что с Пончиком, который толкал дурь на месте, случилось нехорошее. Получив пару раз по шее сопляк вроде бы чуть пришел в себя, но все еще общался в основном крупной дрожью и матерными жестами. Отдельно хреново было то, что почти все парни двинули за очередной партией и получается попервой разруливать тему предстояло Болту.

Подвальчик на 48й раньше был отгорожен от жестокого мира крепкой пласталевой дверью, сейчас слегка оплавленной и выбитой. Внутрь. Судя по множеству рокеритовой крошки вокруг — вместе с косяком.

В тусклом, заливающем подвал холодном свете люмиена нашелся и хозяин этого места. Тощий, измождённый, с кожей, покрытой следами инъекций и мелкими язвочками… Прибитый к стене гвоздями строительного пистолета, выпотрошенный и слепо глядящий в никуда вывалившимися глазами на лишенном кожи черепе.

Запах крови, страха и дерьма удушливой пеленой повис в воздухе.

Болт всегда считал себя крепким парнем. И это было правдой, блевать он начал продержавшись целых десять секунд.

Тяжело дыша, он взобрался по ступеням, едва ли не упав на верхней.

Отчаянные трели вокса в кармане тоже услышал не сразу. Вернее, услышать то услышал, но только через полминуты осознал, что это за звук. Вызывал старшой бригады. Трясущейся рукой нажав кнопку приёма, едва не упал снова от дикого вопля:

— Болт! Болт, сука! Мы на углу 63й, хуй знает из чего они лупят, но оно мобиль насквозь шьет! Звони всем, отбейся Папе, и бегом сюда, мы пока…

Что-то бахнуло, хрустнуло, булькнуло и связь пропала. «Абонент вне зоны подключения».

Болт тупо смотрел на экран коммуникатора, как вдруг земля мягко, но сильно толкнулась ему в ноги и секундой позже долетел грохот взрыва. Медленно ступая на неверных ногах, он вышел на центральную улицу.

Со стороны, где остался «Кошачий Угол», слышались сирены пожарных и даже сюда тянуло шлейфом жирного, вонючего дыма.

Он медленно опустился на колени и громко, в голос, завыл.

Играющее в камине пламя заставляло тени плясать, сплетаясь в странные рисунки на обитых зеленым шелком стенах. Пожилой, но крепкий мужчина с густой бородой, удобно расположившись в кресле, неспешно листал небольшой том, из настоящей бумаги. Медленно перебирая пальцами страницы, он казалось скорее наслаждался их структурой и шорохом, чем действительно читал.

Его собеседник, в соседнем кресле, отделенном небольшим столиком, курил лхо, хотя по комнате плыл почти чистый аромат зеленого яблока.

— Значит, вот оно как. — Патриарх закрыл книгу и положил её на столик.

— По имеющейся информации. Операция прикрытия конечно выглядит впечатляюще. Убитый горем муж и отец, праведный мститель, старые армейские друзья, тяжелое оружие, этот символ черепа… Но факты остаются фактами. — Он начал загибать пальцы. — Именно ваш внук по сути создал прикрытие этим… ненужным убийством. Имел подтверждённые контакты с Гонсалесом Сальваторе. Имеет… сложную историю отношений в семье. И непрерывная серия успешных нападений в течении года указывает, что информатор у противника на самом верху. — Пальцы разогнулись, ладонь обратилась к собеседнику в защитном жесте. — Однако еще раз подчеркну, данных о том, что Рауль может быть причастен к происходящему у меня нет.

— Но сам внучек никогда умом не блистал. — Очень спокойно сказал патриарх.

Собеседник промолчал. Еще раз затянулся и решительно положил стик в пепельницу.

— А с Сальваторе, мой дон, нужно решать прямо сейчас. Судя по тем документам о снабжении, они могут начать масштабную войну в течении считанных недель. Если не дней.

Дон Альварес взял со столика коммуникатор, набрал несколько строк, и кивнул собеседнику. — Благодарю вас, друг мой. Я этого не забуду.

Тот коротко поклонился и вышел из комнаты. В пепельнице медленно превращалась в дым оставленная палочка лхо.

Рик вытер пальцы промасленной тряпкой, затем еще раз, уже сухой и критически оглядел колесо байка. Молодой господин имел привычку гонять на скоростях, когда даже самые правильные и крепкие духи машин не гарантировали ничего. Печати Омниссии на теле механика формально определяли его технопослушником, переданным по контракту ветви семьи Альварес. Но он сам прекрасно знал, что давно перерос это звание, и может много больше. Пусть иногда и несколько вольно трактуя догматы веры.

Зажужжал коммникатор, Рик приподнял брови, прочитал сообщение, немедленно его удалил, и достал из кармана пару гаек, очень похожих на те, что фиксировали колесо. Аккуратно положил их рядом и взялся за пневмоключ.

Высокие потолки, золотая лепнина, тонкой работы люстры и каменные статуи. Огромный стол, затянутый шелковой скатертью. Тяжелые портьеры, скрывающие стены и входы для прислуги.

Не то чтобы патриарху семьи Альварес действительно нравилась такая обстановка, но будучи уже четвертым своей фамилии, главой рода с большим влиянием, чем у доброй половины нобилей этого шпиля… Выбора, как не странно, не было.

За столом собрались почти все, кого можно было признать близкой роднёй. Общаются негромко, мужчины курят, жена старшего сына мелодично засмеялась, когда Рауль что-то ей шепнул на ухо.

Пабло Альварес негромко откашлялся, проводя рукой по окладистой бороде. Мгновенно повисла тишина.

Патриарх радушно улыбнулся, развёл руки, как будто обнимая собравшихся, его глубокий низкий голос заполнил комнату:

— Рад вас приветствовать, дорогие мои! Рауль, Эстебан. — Кряжистый темноглазый мужчина по правую руку, и очень похожий, но куда более изящный, по левую, синхронно склонили головы. — Паола, ты прекрасно выглядишь! — Красивая леди, на вид лет тридцати но с шикарной гривой полностью седых волос, польщенно улыбнулась. — Сейчас, когда наша семья переживает непростое время, нам как никогда нужно помнить о том, что нас объединяет.

Появившийся из-за портьеры слуга сделал несколько быстрых шагов и что-то шепнул в ухо патрирха. Тот на секунду прикрыл глаза и склонил голову. Потом снова обратил взор к людям, затихшим в ожидании. Откашлялся.

— Но жизнь кажется снова делает меня вестником скорбных…

В этот момент всё здание тряхнуло. Под звон стекла и женские вопли мигнул и погас свет, после короткого, нарастающего гула, дальняя стена зала просто взорвалась.

Несколько крак и фраг — ракет стартовали с разных точек, разнося генераторную, выход кабелей связи, караулку и почти снеся казарменное помещение. Откуда-то сверху едва ли не в свободном падении свалилась «Валькирия». Из-под пилонов сорвалась пара ракет, проделывая дыру в здании, а потом и сам летательный аппарат расширил её, воткнувшись в брешь так, чтобы спустить десантную аппарель. Несколько очередей из автогана, аппарель закрылась и десантно-штурмовая птичка свечой ушла куда-то вверх, как будто никогда её и не было.

Фрэнк шел по залу с портьерам, механически пуская лазерный луч в голову каждому пытающемуся шевелится телу. Дойдя до края стола он приблизился к серому от потери крови дону Альваресу. Осколки оторвали ему левую стопу и руку почти по плечо. Но старый бандит еще цеплялся за жизнь, с хриплой ненавистью глядя на пришельца.

— Пешка всё таки дошла до края стола, кха-кха-хрррр… — Он закашлялся. — Ты хоть понимаешь, кто тебя использовал, а? — Кашель перешел в свистящий хрип.

— Что тебе обещали? Что станешь ферзём? — С его губ сорвалась кровавая пена. — Тебя похоронят, пешка. Скучно, обыденно грохнут.

Или, кха-кхрр… выкинут на потеху публике, сделают пример для возомнившего о себе быдла…

Кастл чуть склонил голову на бок и сменил батарею лазпистолета. Пустая со стуком покатилась по замусоренному полу.

— Это возможно. — Спокойно признал энфорсер. — Это было бы даже пиздец как обидно…- Он оскалился и щелкнул переключателем мощности лазера. — Если бы я хотел дальше жить и не тужить… — Оскал стал еще шире, очень напоминая акулью пасть.

— Но я уже поимел почти всех кого хотел, я получил почти все чего хотел, я забрал уж точно всё, что можно забрать у тебя, пидор ты охуевший. Настолько, блядь, бесполезный, что не можешь даже держать своих выродков в руках. — Кастл навел лазпистолет ему в голову. — А сейчас я заберу все, что у тебя осталось. И знаешь — он прищурил глаза — мне этого достаточно.

Фрэнк улыбнулся. Как будто статуя с хрустом изменила положение каменных черт лица, убирая оскал, на смену которому пришла морозно-ледяная улыбка.

Внезапно приподнял дуло пистолета чуть вверх.

— Да, вот еще какая тема. Чуть не забыл. — Откуда-то из подсумка появился планшет, экран засветился. Новости, экстренный выпуск.

— Беспрецедентная жестокость настоящей войны, стартовавшей между известными криминальными семьями Альварес и Сальваторе унесла несколько тысяч жизней за считанные часы, включая, по нашим данным, глав родов и большую часть прямых наследников. Мы смогли взять комментарий у господина Винсента Дельгадо, потомка побочных ветвей обоих родов и, теперь, наиболее вероятного владетеля этих пошатнувшихся империй.

Мужчина с приятным, волевым лицом и незажженой лхо в руках вглядел несколько ошарашенным и даже придавленным внезапной ответственностью. Но полным решимости.

— Спасибо, но не стоит делать поспешных заявлений. Принимая на себя всю тяжесть ответственности за безнравственное поведение ряда моих родственников, я с уверенностью заявляю, что порядок будет восстановлен в кратчайшие сроки, а все убытки компенсированы…

Экран погас.

— Сука… Какая сука… — Глаза дона Альвареса расширились, по щекам медленно катились крупные слёзы.

— Да, Винни парень не промах. — Кивнул Фрэнк. — Такие дела, Альварес. Я даже скажу, что ты прав, конечно. Каждому своё место, каждый сверчок знает свой шесток… Но рано или поздно что-то происходит. Падает камешек, сдвигает лавину… И тогда за любым таким как ты, приходит такой, как я. В этом справедливость Императора Воинствующего.

Слёзы капали на покрытый рокеритовой крошкой пол, смешиваясь со свежей кровью.

В холле первого этажа нашелся почти не пострадавший диван, да и в баре для гостей полегли не все бутылки. Амасек был очень ничего, не сравнить с пойлом армейских времен. После гвардии… После гвардии он считай и не пил вовсе.

Сквозь открывшуюся дверь накатила волна знакомого яблочного запаха.

— Я уже ждал фраг-ракету, Винни. — Не открывая глаз сказал Фрэнк и сделал еще глоток из снифтера.

— Не искушай, Кастл. — Тяжело вздохнул Винсент. Подошел ближе, придирчиво выбирая емкость почище. Выдул из стакана тяжелую, белую пыль и плеснул на два пальца янтарного напитка. — Может все таки останешься со мной? Тут фрагова прорва работы по твоей части.

— Нет.

— Ладно. — Собеседник пожал плечами. — Но не спеши сам вышибать себе мозги. И я тут тебе не помошник! — Винни поднял обе ладони, как будто отгораживаясь от переведшего на него вопросительный взгляд, товарища. — Но… Давай-ка я кое-кого представлю.

Вновь бесшумно открылась дверь.

Бритый налысо темноглазый мужчина, с резкимим чертами и с татуировкой в виде аквилы на лице спокойно прошел через холл. Чуть наклонил голову и раскрыл доселе сжатую ладонь, открывая подвес, искусно выполненный в форме стилизованной I. Поглядел на Фрэнка пустым, ничего не выражающим взглядом.

— Я, старший аколит-наставник Кортез, верный слуга своего господина — инквизитора и Золотого Трона. А также последний человек, кто сказал бы что-то плохое о осознанном стремлении к смерти. И посмертию.

Он сделал паузу.

— Однако даже в посмертии, солдат,у тебя есть долг. Перед Императором и твоими близкими. Которые, я уверен, приняты у подножия Трона.

Поэтому если тебе не нужна твоя жизнь — он криво усмехнулся — я ее забираю. И найду ей применение во славу Его.

Кастл открыл глаза. Заиграли желваки на лице, кажется слышно было как заскрипели зубы.

Он повернулся к Винни.

— Твой долг только что вырос, полковник.

— Конечно, Фрэнк. Как же иначе?