Память сердца

Медведкин

Следующая моя работа была у Медведкина, знаменитого Александра Ивановича Медведкина, известного всему миру кинодокументалиста, прославившегося в двадцатые годы агитпоездом «Медвед-кино». В годы первой пятилетки этот поезд колесил по стране, по главным стройкам, и коммунист Медведкин снимал короткометражные фильмы-репортажи, разрабатывая новаторские жанры кинопублицистики – политического плаката, фельетона, памфлета, сатирической сказки. Ну, это я так, просто для сведения молодых, которые, скорее всего, и не слышали о Медведкине. Работали мы над фильмом «Дружба со взломом». К этому времени я уже все знал, «что надо, где надо»… Мы ездили с ним в Красногорский киноархив и в Госфильмофонд. С ним было легко работать, он раскрывал свои замыслы, как ему видятся эпизоды, что желательно в том или другом фрагменте. Медведкин вовлекал в процесс создания фильма. Невольно многое становилось мне интересно как будущему режиссеру. Многое виделось его глазами.

Он был крупным режиссером-политиком, в его творческой власти было поднять руководителя любого государства – до ему, Медведкину, известной высоты или втоптать в грязь – тоже до определенной меры, – и все это в строгой дипломатичной форме!

Александр Иванович сильный, мужественный, много битый, но твердый и волевой человек. И ранимый. Многие не понимали его! Кто-то и не пытался понять. Я думаю, это серые режиссеры, привыкшие мыслить стандартами. Они критиковали Александра Ивановича в процессе производства, не удосужившись вникнуть в оригинальность замысла, творческих задумок. А потом… восторгались его фильмами!

Во Франции была образована даже школа кинодокументалиста его имени: «Медведкин-фильм» или «Медвед-кино» – сейчас не помню, да и не в этом дело. Там-то его понимали! Как документалист он для них был рангом не ниже великого Эйзенштейна! А может, даже и выше.

В разработке своих сатирических, полных убийственного сарказма фильмов Александр Иванович был смелым и ярким новатором, начиная еще с двадцатых годов и до конца века. И никогда, ни в одной работе не переставал быть им, всегда удивляя, поражая парадоксальностью таланта. Судите сами, хотя бы только по названиям некоторых фильмов-памфлетов – «Закон подлости», «Дружба со взломом», «Склероз совести»… А в быту он всегда оставался тихим и милым человеком. Только походка выдавала его целеустремленность и своеобразное «движение вперед».

Я лежал в клинике Склифосовского. Он пришел ко мне в больницу – крупный режиссер, гигант – ко мне, тогда мальчишке, и говорит:

– Ну и что ты меня, озорник, покинул? – Взял за ухо, потрепал по-отечески: – Кончай болеть! Лежать мы с тобой не имеем права…

В палату вошли врачи, был обход:

– Здравствуйте, Александр Иванович, – его узнали. – Пришли навестить ученика?

– Я без него – без рук, без ног. Хотел забрать, но вижу…

– Да, Александр Иванович, пару дней – и мы его выпишем…

Медведкин вместе с Михаилом Роммом жил на одной лестничной площадке. Переживал: Ромму дали звание Героя Социалистического Труда, а ему – нет! А он-то трудился в кино «раньше и дольше»!.. Но вскоре и Александр Иванович получил Звезду Героя. Торжествовал внутренне, – мне было приятно это видеть. Ему пожимали руку, поздравляли. Он не улыбался, а слегка поглядывал, как относятся к этому событию другие… Но все студийные были искренне рады за него…

Если судить по-крупному, то злободневные острые кинокартины не могли своевременно попасть на экран: политика в мире менялась так быстро, что успеть за событиями было просто невозможно. Да и руководство студии в выпуске короткометражек было более заинтересовано, так как все решал план. (Тогда ведь телевидение не было так сильно, так оперативно, как сейчас.) А полнометражное медведкинское кино – это экспедиции, пленка, обработка, большой свет, киноархивы… Сотни коробок! Тысячи метров пленки! А потом монтаж, комбинированные кадры по его разработкам и чертежам. Озвучание – сведение синхронов, музыки, шумов. Печать копии… И еще когда высшее руководство соблаговолит посмотреть!.. Да, все это так: наше тяжелое, неповоротливое тогда кинопроизводство не могло угнаться за стремительностью замыслов, высочайшим полетом громадного медведкинского таланта и непредсказуемыми поворотами в судьбах стран и цивилизаций. И все-таки масштабные кинопамфлеты Александра Медведкина навсегда останутся для всех нас ярким свидетельством времени, нашего бытия, политики нашего государства. И учебными пособиями, примерами мастерства подлинного режиссера-документалиста, высочайшего профессионала – для всех приходящих в этот жанр.

Не помню уже, как случилось, что перекинули меня от Медведкина – на другой фильм. То ли там горели сроки, то ли еще что… Но хорошо помню, что Александра Ивановича тогда на студии не было. Да и я, видимо, не слишком противился. Словом, с новой группой уехал в Новосибирск. Вернулись, – Медведкин был болен. Отправились в какую-то другую командировку… Звоню оттуда в объединение, а Нина Станиславовна сообщает:

– А Александр Иванович-то работает без директора…

В ее словах я уловил какой-то упрек, видимо, у них был разговор с Александром Ивановичем. И меня это больно царапнуло. Взволновало. Захотелось объяснить ему, как все произошло. Вернувшись в Москву, я нашел Медведкина в монтажной. Объяснился… Он широко, попросту улыбнулся, похлопал меня по плечу:

– Да брось ты… Я же понимаю, что ты не волен. Да и у меня уже все позади…

Но по его глазам, смотревшим задумчиво, как-то непривычно, я понял: обидел старика… Видимо, какой-то частью души мы прикипели друг к другу, и этот нелепый разрыв не прошел бесследно.

Простите меня, Александр Иваныч!..