Парящие во тьме

— Больше твой комиссар ничего не знает об этих ларвалести? — спросила Алиса. — «Быстрые тени», или «ускользающие призраки», какая подходящая характеристика!

Вампиры снова собрались на чердаке. Этой ночью ни один из таинственных незнакомцев не показался в палаццо Дарио. Наследники решили вновь закрыть потайной склад, оставив в нём всё так, как было. Они не хотели, чтобы ларвалести поняли, что их тайник раскрыт.

— Он сказал, что бедные венецианцы считают ларвалести своего рода народными героями, поскольку те грабят только богатых дворян и приезжих. Этим «теням» приписывают разные добрые дела, поэтому

свидетели, готовые дать в полиции показания против ларвалести, находятся крайне редко. Говорят, что у «призраков» есть несколько укрытий в бедных кварталах, в первую очередь — в Кастелло, где живут люди, работающие на верфях. Возможно, там ларвалести прячут свои корабли, на которых путешествуют под покровом ночи. Комиссар также полагает, будто ларвалести укрывают награбленное на островах лагуны. Однако, несмотря на тщательные поиски, ему так и не удалось что-либо обнаружить.

— Ну, это хоть какая-то информация, обрадовалась Алиса.

— Которая ничего нам не даёт, — возразил Таммо. — Комиссар не сказал ничего, что могло бы послужить зацепкой?

Анна Кристина покачала головой.

— У него уже несколько дней чешется затылок, что является несомненным признаком скорого налёта таинственных грабителей. Комиссар утверждает, что они планируют большое ограбление, но усилия подосланных к ларвалести шпионов не дали ему никакой чёткой подсказки.

— Значит, и мы не продвинулись ни на шаг, — простонал Таммо.

— Если только Анна Кристина не узнала имён этих доносчиков, которые, вероятно, не так уж старательно выполняют свою задачу и рассказывают полиции гораздо меньше, чем знают, — сказал Хиндрик и внимательно посмотрел на наследницу Дракас.

— Выяснить пару имён для меня не проблема. Но дальше действуйте сами. У меня нет ни малейшего желания шататься по подворотням и пачкать юбки уличной грязью. Завтра я собираюсь наконец-то заняться своим гардеробом и другими необходимыми приобретениями. — Вампирша театрально вздохнула. — Судя по тому, как обстоят дела, моя помощь здесь ещё понадобится, и не раз.

— Мы справимся со всем и без тебя, — вспыхнул Таммо, но Лео жестом приказал ему замолчать.

— Сегодня ночью ты нам очень помогла. Спасибо, Анна Кристина, — сказал он.

— И всё это из-за какой-то нечистокровной, — вздохнула венка.

Лучиано метнул в неё злобный взгляд.

— Ты знаешь, что речь идет не только о Клариссе, торопливо напомнил Лео, не давая Лучиано возможности вмешаться в разговор.

— Я понимаю, дорогой кузен. Ларвалести посмели напасть на вампира. Это выпад против всех нас, и мы должны достойно на него ответить.

— Вот именно, - сказал Лео. - Поэтому завтра ты можешь заняться своими покупками а мы разыщем этих шпионов и постараемся вытрясти из них больше информации, чем это удалось комиссару.

ЖЖЖ

Она так устала. День ещё не закончился. Глаза Николетты были закрыты, но она чувствовала свет. Её отец и другие мужчины — братья, кузены и три дяди - всю ночь передвигались по крышам Венеции, своему ночному царству. Николетта любила свой город и ночи, во время которых она чувствовала себя такой свободной. Когда ветер играл её плащом, а вода каналов блестела в свете звёзд, казалось, что гребень каждой волны украшен сотней крохотных бриллиантов. Тучи проносились по небу и внезапно открывали полную луну, лучи которой заливали лагуну жидким серебром. Высоко над узкими зловонными переулками, где скапливались нечистоты, поблёскивали крыши. Здесь наверху можно было почувствовать себя далёкой от земли и её нужд.

Бег и прыжки, постоянное движение, не позволявшее никому задержать на ней взгляд дольше, чем на мгновение... В такие ночи девушка чувствовала себя ближе к небу, чем к земле. Когда Николетта раскрывала полы плаща и парила над переулками и каналами, она становилась свободной птицей, которую ветер нёс к морю.

Свободной!

Как долго еще она сможет наслаждаться свободой?

Эта мысль словно кинжал вонзилась в сердце девушки. Нет, она не хотела сейчас об этом думать. Николетта ещё крепче сжала веки и повернулась на другой бок. Она попыталась вернуть себе хорошее настроение, которое вынесла из прекрасного сна.

Венецианская ночь с её красотами и тайнами, волшебством и тихой музыкой. Дыхание ветра, шёпот воды, мелодии скрипок и виолончелей, доносившиеся по вечерам из роскошных дворцов над каналами. Освещённые сотнями свечей окна, которые золотом отражались в чёрной воде.

Золото, серебро и драгоценные камни — да, вот что Оскури любили с незапамятных времён, вот что заставляло их действовать и не давало обрести покой.

Николетта увидела колье, которое отец надевал ей на шею, говоря о торжественном дне, наступления которого оставалось ждать не так уж долго.

«Ты будешь самой прекрасной невестой, которую когда-либо видела Венеция».

Нет, не надо сейчас об этом думать. Нужно представить себе что-нибудь другое. Но приятные сны не хотели возвращаться. Николетта слышала чьи-то голоса. Она распознала низкий тембр отца, который пытался кого-то в чём-то убедить, а затем другой голос, высокий, возбужденный и звонкий. Это говорил её кузен Маттео, сын Леоне. Он был всего на два с половиной года старше Николетты, но уже считался мужчиной. Девушка прислушалась. Затем она очень медленно и тихо отбросила одеяло, пересекла окутанную сумерками комнату и застыла, услышав требование кузена.

— Что нам с ней делать? Она нам ни к чему. Она сейчас не больше чем кусок сожженного мяса, и опасна, как раненая пантера. Давай закончим то, что нечаянно начали. Так будет лучше для всех.

— Для всех, кроме неё, — возразил Кальвино.

— Ты в этом уверен? — спросил Эдоардо, старший брат Николетты, которому летом исполнилось двадцать. — Как она может продолжать существовать в таком виде? Не думаю, что в таком состоянии она нужна своим собратьям. Маттео верно заметил: вампиры как дикие животные. Вероятно, они сами бы убили её после такого.

Зачем им кто-то, кто ослабляет всю группу и делает её уязвимой?

— Вампиры хищные чудовища, которые каждую ночь стаей охотятся на людей, — вмешался в разговор Дачиано, старший сын Леоне, родившийся в один год с Эдоардо. — Мы окажем услугу Венеции, если освободим её от одной из этих кровопийц.

— Алессандо и Филиппо тоже так считают, — добавил Эдоардо.

— Так-так, значит, вы уже поговорили об этом с другими, и теперь я должен довести дело до конца...

Голос отца был ровным и лишенным эмоций, и Николетта не смогла понять, как он сам относится к такому решению. Девушка подошла ещё ближе к двери и, затаив дыхание, прислушалась.

— А у Микеле, Леоне и Флавио вы уже спрашивали?

— Микеле и Флавио тоже «за», — быстро ответил Эдоардо.

Значит, хотя бы младший из трех дядей Николетты высказался

против этого подлого убийства. Это немного успокоило девушку. Её отец высоко ценил мнение Леоне, который был самым быстрым и, вероятно, самым хитрым из всех Оскури.

И всё же большинство мужчин Оскури высказались за то, чтобы уничтожить вампиршу. Что думали женщины и девушки, здесь никого не волновало. Николстта была единственной, кто вёл такой же образ жизни, как мужчины и юноши.

Пока что.

Кальвино снова заговорил, заставив всех навострить уши.

— Значит, вы считаете, что я должен закончить начатое.

— Это могу сделать я, — услужливо предложил Маттео.

К горлу Николетты подступила тошнота. В эту секунду она ненавидела своего кузена. Он так страстно желал признания и власти, что на пути к ним не гнушался никакими средствами. К счастью, её отец отклонил это предложение.

— Нет, ты не будешь этого делать. Я решаю, как поступить с вампиршей, и ответственность за исполнение этого решения будет лежать на мне.

— Прости, Кальвино, — сказал Маттео, — ты наш падре — никто не ставит это под сомнение. И всё же мы, Оскури, всегда принимали решения сообща и следовали желанию большинства. Так было на протяжении многих веков.

Николетта почувствовала гнев, охвативший её отца после слов юного честолюбца. Сейчас он прочитает Маттео длинную лекцию и поставит его на место! Однако, к ужасу Николетты, Кальвино не выдержал напора остальных Оскури.

— Я не собираюсь менять наши правила. Но к ним относится и отказ от насилия. Мы берём то, что нам нравится, но не убиваем!

— Мы не убиваем людей, - уточнил Маттео. — Но это существо -не человек. Она всего лишь кровопийца, не заслуживающая сочувствия.

Николетта со злостью сжала кулаки. Кем вообразил себя этот несносный Маттео? Богом, который может решать, кому жить, а кому умирать?

Девушка услышала вздох отца и догадалась, как неприятно ему решение остальных. И все же он сказал:

— Я не буду противиться воле большинства. Если это необходимо, я сделаю всё сам. Но не сейчас. Солнце уже зашло. Нам ещё нужно принять кое-какие меры предосторожности. Давайте подготовим лодки. А о вампирше я позабочусь, когда мы вернёмся.

— Это правда? — осмелился переспросить Маттео, но тут же понял, что позволил себе лишнее.

— Кто ты такой, Маттео Оскуро, что осмеливаешься сомневаться в моих словах и требуешь от меня клятв?! — зарычал Кальвино, и Николетта ясно представила, как Маттео отскакивает в испуге.

— Прости, падре, я не это имел в виду... — прошептал он.

— Тогда тема закрыта, — сказал подозрительно долго молчавший Эдоардо. — Пойдёмте. Мне разбудить Николетту?

— Нет, пусть спит, — ответил её отец. — Она ещё не совсем поправилась. Я хочу взять её с собой в четверг. А до тех пор пусть отдыхает.

Николетта догадывалась, что отец ещё заглянет к ней, прежде чем спуститься к лодкам, поэтому поспешила обратно в кровать, натянула одеяло до самого подбородка и закрыла глаза. Она не хотела, чтобы отец застал её за подслушиванием, а ещё больше — встречаться с его проницательным взглядом. Кальвино нередко удавалось добраться до тайных мыслей дочери. Лучше было притвориться спящей.

Девушка уже слышала лёгкие шаги Кальвино, которые спустя минуту остановились у её кровати. Она чувствовала, как отец смотрит на неё, но подавляла в себе желание открыть глаза.

Николетта не знала, удалось ли ей его обмануть. Как бы там ни было, отец наклонился, погладил её по голове и направился к двери.

— Мы вернёмся до рассвета, — сказал он, прежде чем закрыть дверь, и начал спускаться по лестнице во двор, где его, вероятно, уже ждали остальные.

ЖЖЖ

Поиски доносчиков дали не так уж много. Вампирам удалось разыскать лишь четверых. Возможно, потому, что мысли комиссарио путались, или же он и сам знал только этих осведомителей. Двое мужчин, которых друзья разыскали в сестьере Кастелло, похоже, ничего не знали о большом набеге. Потому что он не замышлялся или потому что ларвалести не посвятили их в свои планы? Доносчикам комиссарио было известно чрезвычайно мало. Алиса надеялась, что ей удастся выведать у них адрес хотя бы одного укрытия, но в головах мужчин было пусто. Ларвалести всегда сами выходили с ними на связь, чтобы дать очередное задание. Младший из мужчин, плотник, работавший на большой верфи в восточной части города, кажется, был не столько шпионом полиции, сколько пылким приверженцем ларвалести, по заданию которых регулярно приносил в квестуру донесения, содержавшие долю правды, но ещё больше — выдумок, сбивавших полицию с толку.

Второго мужчину, старого рыбака, которым, занялись Таммо и Хиндрик, интересовали в первую очередь монеты, выдававшиеся доносчикам за их услуги. Похоже, ему пришлось несколько раз - вольно или невольно — предоставить свою лодку ларвалести и перевезти их на один из близлежащих островов.

В свои тайны они его, конечно же, не посвящали. Во всяком случае, Таммо не смог обнаружить в мыслях рыбака ничего, что могло бы помочь вампирам в их поисках.

Лучиано отчаялся ещё больше, когда не смог найти ни одного из двух разыскиваемых им мужчин. Кажется, их вообще не существовало. Ни вопросы, ни попытки прочитать что-либо в мыслях тех, кто мог знать об их местоположении, не увенчались успехом.

Уже почти под утро Алиса и Лео разыскали хозяина маленькой остерии, затерявшейся в сплетении переулков района Кастелло. Последние посетители ушли отсюда ещё пару часов назад, но хозяин продолжал стоять за стойкой и протирать её давно уже чистую поверхность. Похоже, он чего-то ждал, потому что то и дело поглядывал на дверь. Алиса и Лео наблюдали за ним сквозь окно.

— Что ты думаешь об этом? — тихо спросила вампирша.

— Я бы сказал, что наши шансы высоки. Может быть, нам повезёт и кто-то всё же навестит его сегодня ночью.

— Это было бы чудесно, — кивнула Алиса

Они решили ещё немного подождать и увидеть, не покажется ли здесь один из ларвалести.

Время шло, а вокруг ничего не происходило. Алисе стоило большого труда стоять на месте без дела, лишь время от времени поглядывая в окно. Теперь хозяин остерии сидел на табуретке и дремал, положив голову на руки.

— Нужно что-то делать, — не выдержала Фамалия.

— Не будь такой нетерпеливой. Он ждёт чего-то важного, раз, невзирая на усталость, не идёт спать. А то, что важно для него, может оказаться важным и для нас. Ожидание очень часто себя оправдывает.

Алиса презрительно хмыкнула.

— Мы ждём уже чертовски долго! Сейчас не меньше трех. Сколько ещё часов мы будем торчать перед этим окном?

— Пока не появится то, чего ждёт хозяин, — мягко ответил Лео.

Это ещё больше разозлило Алису.

— Как ты можешь оставаться таким спокойным?

Лео улыбнулся, и на его лице внезапно появилось тревожное выражение.

— Спокойствие — главное оружие охотника. Умение часами ждать в засаде, пока не наступит подходящий момент, а затем поражать свою жертву, неожиданно и мгновенно, подобно смертоносной стреле.

С этими словами Лео так внезапно выбросил руку вперед, что Алиса вздрогнула.

—Ты прав, — смущенно сказала она. — Я плохая охотница.

Дракас нежно поцеловал вампиршу в нос.

— Нет, не плохая, просто нетерпеливая.

Алиса посмотрела в его тёмные глаза. В их глубине таился огонёк, который одновременно привлекал и пугал её. Пальцы наследников соприкоснулись. Лео прижал её к себе, и его запах окутал вампиршу.

Она обняла его и прильнула губами к его губам. Прикосновения Лео, как и прежде, заставляли её вздрагивать всем телом, и она радовалась, что вампирам не нужно дышать. Вероятно, будь Алиса человеком, она падала бы в обморок каждый раз, когда Лео до неё дотрагивался.

— Да, это было бы не очень хорошо, — проворковал Дракас, отрываясь от губ вампирши, а затем снова жадно прильнул к её рту.

Они тонули...

Или тонул мир вокруг них? Алиса не знала. Венеция, ларвалести, их задание — всё растворилось в тумане и позабылось. Сейчас существовали только они вдвоём. Их руки, их губы, их льнущие друг к другу тела... Вампирше казалось, что земля под её ногами растворилась и она парит в воздухе. т

Что это было, лишь яркий сон?

И в то же время Алиса ощущала каждую клеточку своего тела. Это могло длиться вечно!

Лео оторвался от её губ и поморщился. Затем он громко чихнул.

Вампиры уставились друг на друга. Сон развеялся. Всё вернулось на свои места: твёрдая брусчатка под ногами, площадь, Венеция, остерия...

Что, чёрт возьми, произошло?

Алиса опустила взгляд на их сплетённые пальцы, покрытые тонким слоем серой пыли. Лео тоже посмотрел вниз.

— Проклятье!

Он отпустил вампиршу и взглянул вверх, где в воздухе всё ещё танцевали крошечные пылинки. Над краем крыши показалась и сразу же исчезла покрытая капюшоном голова.

Лео ещё раз громко выругался и бросился бежать. Нужно было найти лестницу, ведущую на крышу. Вампир тщетно ломился в две закрытые двери, пока не обнаружил третью, которая поддалась его напору и с треском слетела с петель. Лео бросился по лестнице обветшалого доходного дома, пока Алиса открывала дверь остерии. Заглянув внутрь, она увидела, что зал пуст.

Как это с ними могло приключиться? Куда подевался хозяин? Вампирша пересекла остерию широким шагом, зашла за барную стойку и толкнула узкую дверь, ведущую в кухню, а оттуда направилась к чёрному ходу.

Дверь черного хода была приоткрыта. Алиса уже собиралась взяться за ручку двери, когда она внезапно открылась и перед вампиршей выросла фигура хозяина.

Вампирша и человек отшатнулись друг от друга.

Почему она не учуяла его запаха?

Ответ на этот вопрос был у неё на руках — в виде серого порошка. Алиса смущенно призналась себе в том, что ларвалести снова удалось обвести их вокруг пальца.

— Синьорина, что вы здесь ищете? — Голос хозяина звучал не очень приветливо. — Мы уже закрылись, а вам не стоит гулять по городу одной в такое время суток.

Алиса внимательно посмотрела на мужчину. Среднего роста, с седыми волосами и бородой. На вид около пятидесяти лет.

Выпирающий живот свидетельствовал о том, что хозяин остерии охотно ест и пьёт со своими гостями. В целом вид у него был вполне безобидный.

— А кто вам сказал, что я одна? — ответила Алиса, не сводя с него глаз.

Хозяин почти испуганно огляделся по сторонам, но никого не увидел.

Алиса понимала, что мужчина раздумывает над тем, говорит она правду или лжёт. Вампирша ещё пристальнее посмотрела ему в глаза.

— У вас только что был гость?

Хозяин встретился взглядом с Алисой.

— Не знал, что это вас касается, — буркнул он.

Неправильный ответ. Наследница Фамалия собрала все силы и

снова уставилась на хозяина остерии. Он должен был стать податливым воском в её руках и хотеть лишь одного — услужить незнакомке. А вместо этого он дерзил.

Алиса стиснула зубы и стала искать силовые линии земли, чтобы набраться от них энергии.

— Мы видели его. К сожалению, он не захотел остаться и отправился домой — по крышам, как обычно, но это вы знаете и без нас, — добавила вампирша, сосредотачиваясь на мыслях мужчины.

Даже если ей не удастся заставить его отвечать, она сможет прочесть кое-что в его мыслях. Однако образы, проплывавшие в его сознании, были размытыми, и Алиса ничего не могла разобрать.

— Что вам здесь нужно, синьорина? — резко спросил хозяин и попытался вцепиться вампирше в руку.

Для Алисы это стало полной неожиданностью, но она не растерялась и воспользовалась близостью жертвы, чтобы схватить мужчину за запястья и заставить посмотреть ей в глаза.

— Что тут понадобилось ларвалести? — настойчиво требовала ответа вампирша, впиваясь в разум хозяина остерии.

— Ларвалести? — невнятно повторил он и захихикал. — Вы увидели тень, синьора? Да, их так называют, потому что никто не может их схватить. Они как призраки, которые всё видят и слышат и способны усмирить каждого, кто пойдёт против них. Нам, обычным смертным, никогда не удавалось увидеть их дольше чем на миг.

— Разумеется, не многие удостаиваются того, чтобы их посетил ларвалести. Это, наверное, большая честь, — сказала Алиса. — Что он хотел от вас? Он принёс какую-то новость? Что задумали ларвалести?

Мужчина уставился на вампиршу. Алиса не была уверена в том, что ей удаётся контролировать его разум. Хозяин остерии внутренне сопротивлялся, и его мысли то и дело ускользали от неё.

— Кто я, по-вашему? — спросил он. — Думаете, владелец маленькой остерии может быть посвящен в планы Оскури?

— Оскури? — переспросила Алиса. — Почему вы называете их Оскури?

Мужчина захихикал.

— Потому что их так зовут, золотце. Только трясущиеся от страха невежи именуют их ларвалести.

— Коль уж вы так в этом осведомлены, не можете ли вы мне сказать, что хотел от вас этот Оскуро, — вкрадчиво продолжила вампирша, усиливая давление на разум мужчины.

Проклятье, это было нелегко! Алиса не могла вспомнить, когда ей в последний раз приходилось так напрягаться. чтобы проникнуть в сознание обычного человека.

«Вероятно, когда я в Вене знакомил тебя с азами этого мастерства», — раздался в голове Алисы мягкий голос Лео. Ощутив его руки на своих плечах, Алиса вздрогнула. Опять! Что сегодня с её вниманием? С её чутьём? С обострёнными чувствами вампира?

«Они затуманены, — ответил Лео. — Нашими призрачными противниками, опасность которых не стоит недооценивать».

Алиса не сводила глаз с хозяина остерии, укрепляя связь с сознанием Лео.

«Значит, он от тебя сбежал?»

«Да, к моему великому стыду. Но мы не уйдём отсюда, пока не выудим из этого господина всё, что кроется в его разуме»

ЖЖЖ

— И что же вы увидели в его разуме? — спросили Хиндрик, Таммо и Лучиано, ждавшие Алису и Лео в укрытии.

— Не так уж много, — вздохнула вампирша. — Боюсь, он действительно не знает ничего конкретного. Похоже, в четверг ночью планируется какой-то большой налёт. Вот и всё, что мы выяснили.

— Прекрасно! — вздохнул Лучиано. — В четверг где-то в Венеции. Мы понятия не имеем, как они собираются действовать. Наблюдать сразу за всем городом и дюжинами соседних островов невозможно. Эта информация ничего нам не даёт.

— Мы узнали, что это не обычный, рядовой грабёж, — заметил Хиндрик. — Значит, речь идет не о расхищении могил на Сан-Микеле или налёте на какую-нибудь стеклодувную мастерскую в Мурано. Нет, думаю, мы можем исключить все районы города, где обитают простые люди, которые никогда в жизни не станут владельцами несметных богатств.

— Определенно, — кивнула Алиса. — Но даже если рассматривать лишь большие палаццо знати... их здесь сотни! А тайные казино? А огромный теплоход, который привозит богатых путешественников из Триеста... Чем не отличное место для грабежа?

— Да, но как много балов, званых приёмов и праздников может проходить в Венеции в четверг? — спросил Хиндрик.

— Больше, чем нам бы хотелось! Не нужно заблуждаться на этот счёт. У венецианцев уже начался карнавал, а значит — празднуют везде. Это хуже, чем Вена в разгар бального сезона! — сказал Лео.

— Так много вероятностей! — простонал Лучиано. — Если мы не узнаем больше, мы ни на шаг не приблизимся к освобождению Клариссы.

— Во всяком случае начало положено, — пожала плечами Алиса.