Парящие во тьме

— Нашла! — закричала Алиса.

Она молнией влетела на чердак, где Хиндрик и Таммо готовились отправиться на поиски очередного доносчика. Лучиано зашёл следом за вампиршей. Анна Кристина и Лео уже успели уйти. Они хотели ещё раз навестить комиссарио. Может, он знал хоть что-нибудь о событиях четверга.

Четверг наступал завтра! У них осталось совсем мало времени.

— Что там у тебя? — без энтузиазма поинтересовался Тамммо.

Увидев, что сестра держит в руках газету, вампир зактил глаза.

Её любовь к подобного рода чтиву всегда была ему непонятна.

Теперь же Алиса держала развёрнутую газету прямо перед носом Таммо.

— Вот, читай! Бьюсь об заклад, что это ответ на интересующий нас вопрос.

Таммо пробежал статью глазами и посмотрел на Алису.

— Рихард Вагнер, новая композиция, бал в Ка Вендрамин, — пробормотал он.

— Именно! — воскликнула Алиса и посмотрела на Хендрика, который с заинтересованным видом подошёл к ней.

— Неужели вы не понимаете? Когда я пару ночей следила за мужчиной, который поднялся на чердак остерии, он говорил с одним из ларвалести. Я смогла расслышать имя Вагнера и что-то о новой композиции. А потом он сказал: «Там будут все». Он говорил об этом! — воскликнула вампирша, постукивая пальцем по газете.

В разговор вмешался Лучиано:

— Когда я был в «Фениче», я слышал, как люди говорили о том, что Рихард Вагнер остановился в Венеции и снимает целый этаж в палаццо Вендрамин.

— Именно там завтра дают большой бал-маскарад на котором маэстро представит одно из своих новых произведений. Вот список знаменитых гостей, появления которых ожидают. Будет много иностранной знати. Ну, как вы думаете, что это значит? Это будет своего рода демонстрация драгоценностей, где венецианские дворяне постараются не ударить в грязь лицом перед заграничными гостями, — произнесла Алиса.

Хиндрик кивнул.

— Да, думаю,ты права. — Тогда завтра мы отправимсяв Ка' Вендрамин. Мне кажется, выяснить, где находится этот дворец, будет несложно.

— Полагаю, на Гранд-канале, в одном из лучших кварталов Венеции, — сказала Алиса, и её глаза вспыхнули при мысли о предстоящем визите туда.

— На этот раз ларвалести от нас не уйдут. Мы проследим за ними, и они приведут нас прямо к своему укрытию и Клариссе!

Алиса посмотрела на Лучиано, а глазах которого тоже начала зарождаться надежда.

ЖЖЖ

Кларисса проснулась, как только погас последний луч солнца. Она открыла глаза и посмотрела на потолок, покрытый сеткой трещин. Часть штукатурки осыпалась. Вампирша лежала на кровати, на которой ни за что не согласилась бы спать та юная избалованная девушка которой Кларисса была раньше. Однако теперь всё это её не волновало. Кларисса поднялась и вышла из разрушенного дома. Она ступила на обветшалый причал, где Николетта привязывала гондолу, и устремила свой взгляд на лагуну. Вдали двигался какой-то огонёк. Возможно это корабль бросивший якорь в порту?

Вампирша попыталась сориентироваться по звёздам. Если ей не изменяла память, остров должен был находиться в южной части лагуны, а Венеция на севере прямо перед ней.

Кларисса пошла по берегу вдоль заброшенного сада,

Который, судя по всему, когда-то снабжал монастырь фруктами, овощами и травами. Здания, постепенно выступавшие из темноты, должны были принадлежать монастырю. Перед Клариссой возвышалась колокольня вокруг которой располагались длинные здания, образовывавшие квадратный двор, который раньше служил крестовым ходом для монашеских процессий.

Несколько соседних зданий выглядели такими же Разрушенными, как и убежище Клариссы, но те, что стояли вокруг самой церкви, похоже, были в лучшем состоянии. Кларисса посмотрела вверх на закрытые железными, решётками окна, которые выглядели гораздо более новыми чем сами здания. Может быть, монастырь впоследствии стали использовать в качестве тюрьмы?

Кларисса шла дальше, пока не очутилась перед дверью. Вампирша взялась за ручку и вдруг услышала запах, заставивший её судорожно сглотнуть.

Люди! Свежая тёплая кровь! Где-то здесь внутри таилась жизнь.

Кларисса так долго не пила, что теперь её разум был не способен контролировать вампирские инстинкты. Они заставили её обойти вокруг монастырского комплекса до самой Церкви. Teперь она нашла дверь, которая с трудом открывалась, но была не заперта. Войти в церковь вампирша могла, хоть это и причиняло ей боль. Она бесшумно промчалась через неф и вышла из церкви сквозь главные ворота.

Клариссе не нужно было раздумывать, куда нужно идти. Что-то внутри вампирши, неподвластное её мыслям вело её по правильному пути, и она без оглядки пробежала всю галерею и за доли секунды взлетела вверх по лестнице.

Открыв дверь, Кларисса увидела длинный коридор и услышала такой сильный запах, что невольно отшатнулась. Люди! Вампирша почуяла испарения человеческого тела, от которых самому человеку стало бы дурно, и ауру сильных чувств, притягательную для вампира, а у людей вызывающую лишь сострадание и беспокойство. На Клариссу смесь запахов пота страха, боли и отчаяния сейчас действовала ободряюще. Воздух вокруг неё словно был заряжен и искрился от напряжения. Дыхание вампирши участилось, пальцы затряслись, а затем и все её тело задрожало от чудовищной жажды, которую она больше не могла терпеть.

Кларисса пошла на запах и вскоре очутилась перед первой камерой, сквозь решетчатую дверь которой на неё смотрели воспалённые, налитые кровью женские глаза. Немытые чёрные волосы спутанными прядями падали на лицо. На тощем теле болталась белая сорочка с широкими рукавами, свисавшими до самого пола. Женщина неподвижно смотрела на Клариссу. Вампирша отодвинула щеколду и, пробормотав приветствие, вошла в камеру.

— Тебе нельзя здесь жить! — заявила женщина. — Я всегда одна. Предупреждаю: я буду кусаться и царапаться, пока ты не попросишь, чтобы тебя пересилили.

Кларисса с жалостью посмотрела на женщину.

— Ты ничего мне не сделаешь, — мягко сказала она.

Женщина грубо засмеялась.

— У тебя осталось не так уж много кожи которую можно расцарапать. Ты хоть видела себя в зеркале? Знаешь, какая ты уродливая?

Кларисса покачала головой.

— Не знаю, но догадываюсь.

— Что ты натворила? — с любопытством спросила заключённая.

— Меня обожгло солнце.

Черноволосая растерянно заморгала.

— Не знала, что так бывает. Может и хорошо, что мы здесь никогда не видим солнца.

Если бы Клариссу не мучила невыносимая жажда, она бы отступила из жалости к этому созданию. Но вмсто этого вампирша подошла ещё ближе и подняла руку. Она смотрела в глаза женщине тем гипнотизирующим взглядом, которому научил её Лучиано.

— Какой странный визит, — пробормотала черноволосая. — Если не считать сестёр, мы довольно редко видим людей, а нелюди вообще ни разу не появлялись в моей комнате.

Кларисса растерялась и на секунду потеряла с жертвой зрительный контакт.

— Нелюди? Кого ты имеешь в виду?

— Тебя, Ты же не станешь утверждать, будто ты человек? Не лги мне! Я знаю, что все считают меня сумасшедшей, но я могу отличить человека от нечеловека, хотя сознаюсь, мне не часто доводилось видеть последних. А с тех пор, как я оказалась здесь, мне больше не встречался ни один из них.

Кларисса молча смотрела на женщину,

— Что ты теперь со мной сделаешь? — с интересом спросила та, тем самым ещё больше сбивая Клариссу с толку.

Люди никогда не спрашивали у вампиров, что те собираются делать! И всё же она не могла не ответить.

— Я выпью немного твоей крови. Столько, чтобы ты ослабела и забылась сном, не больше. Это не причинит тебе вреда, обещаю.

Черноволосая задумалась, а затем кивнула.

— Хорошо. Если после этого я смогу заснуть, приходи почаще, Я уже давно страдаю бессонницей, а от таблеток мне снятся жуткие кошмары. Я всегда выплёвываю их, когда никто не видит.

Теперь женщина сама доверчиво заглядывала в глаза вампирше и подошла так близко, что Кларисса почувствовала на своем лице её тёплое дыхание. Дрожа от голода, Кларисса наклонилась и вонзила клыки в белую кожу на горле, давно не видевшую солнца.

Она жадно пила и глотала, как утопающий глотает ртом воздух. Лишь почувствовав, что женщина теряет от сознание, вампирша остановилась и отстранилась от неё. Клариссе нелегко было сохранять самообладание. Выпитой крови было слишком мало, чтобы насытиться.

Женщина обмякла и начала падать. Кларисса подхватила её, отнесла в кровать и направиться к следующей решётчатой двери, за которой лежала спящая пожилая женщина. Она была одета в такую же странную ночную сорочку с длинными рукавами. Запястья женщины были привязаны к кровати. Кларисса подошла к ней и наклонилась, но странный запах, исходивший от тела женщины, заставил вампиршу замереть. Чутьё подсказывало Клариссе, что эта кровь не пойдёт ей на пользу.

Вампирша так же бесшумно вышла из комнаты и направилась к следующей.

Это здание казалось ей царством мук и страданий.

Кларисса шла по пустым мрачным коридорам, заглядывая в каждую камеру. Некоторых женщин и девушек, запах которых казался ей сносным, Кларисса кусала и пила их кровь, пока наконец не утолила голод. Теперь она чувствовала себя лучше. Боль в теле немного стихла. Движения вампирши всё ещё были скованными, но она уже могла ходить, не пошатываясь при каждом шаге

Кларисса покинула старый монастырь. Ночь только начиналась, а поскольку вампирша не чувствовала осеннего холода, она спустилась к берегу и стала смотреть на воду, которая раскинулась перед ней ровным чёрным полотном, соединявшимся на горизонте с нависшим над ним ночным небом. Там же на, границе неба и воды, виднелся сказочный, кажущийся эфемерным город. Где-то в нём сейчас был Лучианно.

Скучал ли он по ней? Искал её, или сдался? Вернётся ли он в Рим, к своей семье, теперь, когда между ними больше не стояла Кларисса? Подчинится ли он желанию графа и сделает Джулию своей спутницей, чтобы подарить Носферас долгожданное потомство?

Эта мысль причиняла Клариссе более сильную боль, чем все её ожоги. Ей так его не хватало! Она хотела почувствовать руки Лучиано на своих плечах, его поцелуи. Она хотела засыпать по утрам в его объятиях, а вечером просыпаться и видеть, что он всё еще рядом.

Николетта сказала, что отпустит Клариссу, если они с Лучиано будут готовы покинуть Венецию. Одно слово вампирши — и она на своей гондоле отвезет её в Венецию, к Лучиано...

Нет!

Кларисса не могла к нему вернуться.

Что сказала та странная женщина из монастыря?

«Ты хоть видела себя в зеркале? Знаешь, какая ты уродливая?».

Кларисса не хотела, чтобы он видел её такой. Она не имела права причинять ему новые страдания.

Нет, её решение останется неизменным. Не важно, сколько времени даст ей Николетта, Кларисса не собиралась возвращаться. Её время подходило к концу.

Вампирша глядела на воду и думала о последствиях своего решения. Эго было так просто. Ей нужно остаться здесь, на берегу, пока не взойдёт солнце, которое завершит свою работу - сожжёт её дотла. Кларисса прислушалась к себе.

Это будет больно, но боли она не боялась. И смерти гоже. Она уже умирала и знала, как это. И всё же вампирше стало грустно. Впервые она воспринимала своё превращение так, как видел его Лучиано — как подарок; как новую жизнь, полную волнующих приключений и неведомых дочеле ощущений: как захватывающий танец сквозь ночь, в объятиях мужчины, который её любил.

Почему она так долго противилась его чувствам?

Зачем злилась на него и осыпала упрёками?

Да,теперь даже Носферас с их отношениям к нечистокровным казались Клариссе не такими уж страшными. Граф был, в общем-то, добродушным предводителем своего клана. Может быть, Клариссе удалось бы завоевать его симпатию, если бы она подошла и поговорила с ним по душам.

Кларисса смотрела на воду и сожалела о потерянном времени. Теперь было слишком поздно. Пути назад не существовало. Вот и всё конец. Через несколько часов от неё останется горстка пыли, которую утренний ветерок поднимет в воздух и развеет над лагуной.

Внезапно нависшая над вампиршей тень заставила её обернуться.

— Во ты где! — с облегчением выдохнула Николетта.

Она опустилась на потрескавшийся причал рядом с Клариссой и тоже устремила взгляд на ночную лагуну.

— Я принесла тебе кровь.

Вампирша с благодарностью приняла из рук Николетты бутылку и безропотно начала пить безвкусную кровь, чтобы не обидеть девушку и не объяснять, как ей удалось утолить жажду.

— Что это за странное место? Куда ты меня привезла? спросила Кларисса и невольно вздрогнула.

— Ты была в монастыре, пробормотала Николетта и вздохнула.

— Да, и видела этих достойных сожаления людей, запертых за решётками словно дикие звери, привязанных к кроватям и усыплённых с помощью таблеток. Я видела механизмы, от вида которых мне становилось не по себе. Я не хочу знать для чего они служат, и мне неинтересно, что делают доктора со своими пациентами. Я слышала запах страха и боли. Ими там пропитан каждый угол!

Николетта кивнула головой и снова вздохнула.

— Сан-Клементе стал печальным местом, это правда, но он не всегда был таким. В эпоху Средневековья здесь воздвигли церковь, ещё до того как на острове поселились монахи августинцы. Они построили больницу для паломников, направлявшихся в Палестину. Позже августинцы покинули монастырь и он разрушился. Милосердные братья отстроили его снова. За ними сюда пришли камальдулы, которые оставались в монастыре, пока Наполеон не распустил их орден и не прогнал монахов с острова. После этого в самых крепких зданиях вокруг церкви создали учреждение для женщин, которые, как говорится не в себе. Хорошее решение для всех! — Голос Николетты был полон сарказма. — Здесь они в безопасности. Их можно защитить от самих себя, и они тут не смущают венецианцев. В городе эти больные были бы как бельмо на глазу. Такое решение, вернее замалчивание проблем, вообще типично для Венеции. В лагуне вокруг города расположено множество островов с инфекционными больницами, тюрьмами, лазаретами, карантинными станциями и сумасшедшими домами. Горе тому, кто окажется в их стенах! После того как за тобой закроются железные ворота, можешь попрощаться с миром

Возврата отсюда нет. Иногда я спрашиваю себя, как они это выдерживают? Смотреть на лагуну сквозь зарешеченное окно и знать, что никогда уже не будешь на свободе...

— Какое подходящее место ты мне нашла, — сказала Кларисса не силах скрыть горечь.

Николетта испуганно обернулась.

— К тебе это не имеет никакого отношения! Это просто хорошее убежище, потому что венецианцы и даже Оскури избегают этих мест. Я выбрала этот остров потому, что здесь они не станут тебя искать

Кларисса кивнула.

— Я верю тебе, и всё же думаю, что это место больше, чем убежище. Может быть, это знак судьбы? Может, оно должно чему-то меня научить?

— Чему? — немного погодя спросила Николетта.

— Я пока не знаю, - ответила Кларисса.

Девушка и вампирша ещё долго сидели на причале. Ледянная вода лагуны под их ногами постепенно поднималась вверх, а затем снова начала отступать. В конце концов Николетта встала.

— Мне нужно идти. Я должна быть в своей постели, прежде чем отец и остальные вернуться домой. Думвю они уже заканчивают приготовления. Завтра я не смогу приехать. Я пойду с мужчинами.

— С мужчинами?

— Да, — кивнула Николетта. — С моим отцом, падре Оскури, его братьями и их сыновьями.

— Только мужчины. Никаких женщин и девушек, — произнесла вампирша, — И тебе удалось проникнуть в эту чисто мужскую компанию?

— Да, — сияя от гордости, ответила Николетта. — Я хорошо справляюсь со всеми заданиями и часто помогаю им, потому что я самая маленькая, худая и гибкая и могу пробраться в любое окошко. Не всем нравится, что я тоже участвую в «мужских делах», но пока Оскури возглавляет мой отец, они не смеют возмущаться вслух, а только ворчат себе под нос.

— А другие женщины и девушки Оскури? Ведь у братьев твоего отца есть жёны, дочери?

Николетта кивнула. В уголке её рта появилась печальная складка.

— Да, есть. И жёны, и дочери. Они живут в четырёх стенах подобно другим знатным венецианкам, которые так же скрыты от глаз посторонних и не знают городской жизни. Здесь так принято. Жёны благородных венецианцев всегда были их гордостью и украшением дома. Там они королевы. На официальных праздниках и балах знатные венецианки появляются в богатых нарядах и роскошных украшениях, чтобы собирать комплименты и восхищённые взгляды. В остальное же время они не слишком отличаются от мусульманских женщин, запертых в гаремах! Их осыпают золотом и драгоценными камнями, но они лишены главного, что есть в жизни, — свободы!

Кларисса склонила голову и прислушалась к звучанию слов, рвавшихся из груди Николетты. Она чувствовала страх, который окружал девушку.

— Свобода, — повторила вампирша. — Да, я понимаю, что ты хочешь сказать. Дочерей из благородных венских семейств тоже всё время охраняют и опекают. Необходимо обладать недюжинной хитростью, чтобы хоть иногда вырываться из-под присмотра бдительных глаз. Возможно, мне пришлось пожертвовать кровью именно потому, что я слишком хотела свободы.

— Но теперь она у тебя есть, и никто её не отнимет! — воскликнула Николетта с такой страстью, что Кларисса сразу всё поняла и решила задать следующий вопрос.

— А у тебя твою свободу снова отнимут?

Николетта долго молчала, и Кларисса уже подумала что девушка не собирается отвечать, но та всё же выдавила из себя:

— Да, отнимут, когда отец решит, что мне пора выйти замуж за одного из кузенов. Тогда я тоже стану принцессой из гарема, которая проводит свою жизнь на шёлковом диване, в окружении дорогих побрякушек и пряностей, день за днём умирая от скуки.

Кларисса не стала спрашивать, покорится ли Николетта воле отца. Похоже, у девушки не было выбора. Она могла лишь надеяться на то, что день, который навсегда изменит её жизнь, настанет ещё не скоро.

— Тебе всего четырнадцать, — произнесла вампира,

— Четырнадцать, — со вздохом повторила Николетта. — Я уже достаточно взрослая для того, чтобы мне начали выбирать супруга Во всяком случае, так считают некоторые Оскури.

— А есть среди них тот, кого ты могла бы полюбить?

Николетта затрясла головой.

— Микеле, наверное, хотел бы, чтобы я стала женой его сына. Габриэле неплохой парень, но я не хочу выходить замуж ни за кого из своих кузенов. Я вообще не хочу выходить замуж! Почему женщина обязательно должна стать чьей-то супругой? Почему я не могу остаться со своим отцом и гулять по крышам ночного города в поисках места для следующего налёта? Больше мне ничего не нужно!

Кларисса подумала о своём собственном отце и о жизни в Вене, которая теперь казалась ей бесконечно далёкой. Смог бы он смириться с таким решением дочери? Об этом не стоило и мечтать!

— Почему он не может исполнить моё единственное желание? — с мукой в голосе спросила Николетта и жалобно посмотрела на Клариссу,так, словно в этом была и её вина.

— Думаю, это в его сипах. Твой отец является главой семьи. Однако я сомневаюсь, что он изменит свое мнение относительно твоего замужества, как бы он тебя ни любил. Мужчины всегда поступают так, как считают нужным. Традиционный образ женщины и её места в обществе за несколько столетий успел твёрдо закрепиться в их головах.

— В головах мужчин, да, — с горечью произнесла Николетта. — Но не в головах вампиров.

— О боюсь, что здесь ты ошибаешься, — возразила Кларисса, вспомнив одинокие ночи в палаццо Дарио.

Она поднялась с причала и вернулась в своё укрытие. Наверное, сегодня было не самое подходящее утро для того, чтобы умереть. У неё ещё было время. Солнце взойдёт и завтра, и послезавтра...