Парящие во тьме

Анна Кристина вернулась не только с горами бесполезных женских безделушек, как предполагал Таммо. Она протянула растерянному Лучиано большой свёрток.

— Это для меня? — удивился вампир.

— Не совсем, — насмешливо ответила венка. — Если только ты не одеваешься у дамских портних.

Лучиано развязал бечёвку и развернул упаковочную бумагу.

— Какая красота! — воскликнула Алиса и подошла ближе, чтобы полюбоваться тремя платьями, которые Лучиано вынул из свёртка.

Вампир судорожно сглотнул, вспомнив свою последнюю счастливую ночь с Клариссой.

— Я не знал, что портниха уже закончила шить платья. Она хотела ещё раз заехать для примерки. Ах, Кларисса так радовалась той ночью всем этим женским штучкам! А затем она укусила помощницу портнихи, — признался он, заставив Таммо широко усмехнуться. — Но я смог скрыть это и объяснил обморок девушки приступом слабости.

— Как бы там ни было, салон ты выбрал неплохой, — снизошла до похвалы Анна Кристина. — Я тоже заказала там несколько платьев. Лео, когда я буду платить за них, мне понадобится гораздо больше лир. Того, что ты дал, едва хватило на задаток. Может, нам стоит позаимствовать немного драгоценностей из сундуков наших неуловимых противников? При таком количестве награбленного они этого даже не заметят.

Или поступить наоборот и взять оттуда что-то такое, отсутствие чего сразу же бросится им в глаза, — задумчиво произнес Хиндрик.

Алиса внимательно посмотрела на него.

— Бросить им в лицо перчатку и вызвать на поединок в надежде, что мы сможем с ними управиться, после чего они приведут нас к Клариссе? Ты это имеешь в виду?

Хиндрик пожал плечами.

— Хоть какая-то возможность...

— Которую нам придется использовать, если мы не узнаем ничего нового до четверга, — согласился Лео.

— А что в этих тонких длинных свертках? — поинтересовался Таммо.

На лице Анны Кристины промелькнула загадочная улыбка.

— Кое-что, что я научилась ценить и обязана иметь в сложившейся ситуации, но не привезла из Вены, потому что не думала, что это понадобится мне в Гамбурге.

Вампирша начала разматывать верёвки и ткань, под которой скрывались оба предмета.

— Шпаги! — воскликнул Лучиано. — Хорошая идея.

Анна Кристина кивнула.

— Да. Одна для меня, другая для тебя, Лео. — Вампирша бросила кузену легкий гибкий клинок, который он ловко поймал.

— Спасибо, дорогая кузина, — сказал Дракас и элегантно поклонился. — Не хочется в этом признаваться, но я начинаю ценить твоё общество.

— Почему ты принесла только две шпаги? — остановила поток любезностей Алиса. Я тоже владею этим оружием!

Взгляд, которым Анна Кристина наградила немецкую вампиршу, был достоин настоящей Дракас. Алиса слишком хорошо знала его благодаря Лео, который раньше постоянно использовал этот взгляд, чтобы доводить её до белого каления. Фамалия почувствовала прежнюю ярость и, подойдя к Лео, вырвала у него из рук новую шпагу.

— Не возражаешь?

Не дожидаясь ответа, вампирша одной рукой подняла свои юбки, а другой взмахнула шпагой.

— Ты хочешь сразиться со мной? Несмотря на то что твоя нога всё ещё болит? Ты переоцениваешь свои способности. Лео, я постараюсь вернуть её тебе в более или менее приглядном виде.

Анна Кристина тоже стала в исходную позицию и подняла шпагу вверх.

— Ты действительно этого хочешь? — спросила она.

Лицо Алисы выражало решимость.

Лучиано в ужасе переводил взгляд с одной наследницы на другую.

— Лео, ты не можешь этого допустить! — воскликнул он.

— Почему? И с чего ты взял, что хоть одна из них меня послушает? Давай посмотрим. Думаю, это хороший урок.

— Для кого?

— Сейчас увидим. Если Алиса победит, мне будет отрадно видеть, как кто-то сбил спесь с Анны Кристины. Если же выиграет моя кузина, это послужит Алисе уроком и заставит её впредь быть осторожнее.

— У нас сейчас есть более важные дела! — запротестовал Лучиано, но никто его не слушал.

Таммо запрыгнул на один из гробов, уселся на него со скрещёнными ногами и постучал по крышке рядом с собой.

— Присаживайся, Хиндрик. Ты не должен пропустить такое зрелище. И перестань делать обеспокоенный вид. Алиса справится. Бьёмся об заклад? Я ставлю на Алису. Если моя сестрёнка что-то вбила себе в голову, стоит остерегаться. В гневе она ужасна!

Хиндрик присел рядом с наследником Фамалия и кивнул.

— Согласен. Но Анна Кристина мастерски владеет шпагой, а повреждённая нога, боюсь, всё ещё немного мешает Алисе двигаться так, как она привыкла.

— Посмотрим, — сказал уверенный в своей правоте Таммо.

Обе вампирши ходили по кругу, не сводя друг с друга глаз. Алиса

ждала. Она хотела, чтобы первый шаг сделала Анна Кристина. Гамбургская вампирша решила, что сначала сосредоточится на защите и изучении фехтовального стиля Дракас, чтобы понять её слабые места — если таковые имелись. А при первой же ошибке венки совершит молниеносную контратаку. Во всяком случае, таков был её план.

Анна Кристина действительно не стала ждать и начала поединок. Движения её шпаги отличались такой быстротой и точностью, что Алиса была рада, что может хоть как-то отражать эти выпады. Дракас двигаласъ с молниеносной скоростью, чего нельзя было сказать о немецкой наследнице. Её ноги не отличались особой быстротой. Алисе казалось, что она фехтует в кандалах. Ей приходилось следить за последовательностью своих шагов, чтобы не споткнуться. При этом Фамалия одновременно пыталась предугадать следующий выпад Анны Кристины, чтобы удачно его парировать. Однако разгадать замыслы наследницы Дракас, в отличие от Лучиано и многих других наследников, было непросто. Алиса не могла проникнуть в её разум и увидеть там хоть что-нибудь. Оставалось полагаться на собственную интуицию и ловкость.

Венская вампирша беспощадно гоняла Алису по чердаку. И хотя изначально Алиса сама планировала уклоняться, теперь все могли

видеть, что это не является её тактикой. Анна Кристина преследовала её, как затравленного зверя!

В конце концов Дракас немного ослабила напор и Алиса получила возможность делать ответные выпады. Однако Анна Кристина с лёгкостью их парировала, что не удивляло Алису. Если бы наследнице Фамалия не приходилось так ожесточённо сражаться с кузиной Лео, она бы восхитилась её легким, элегантным стилем фехтования. Но сейчас на это просто не было времени. Алисе приходилось тратить все свои силы и внимание на защиту. Один раз она даже споткнулась, и шпага Анны Кристины пробила рукав её платья, но Дракас не стала завершать удар и убрала шпагу.

Алиса знала, что её пощадили. Такое великодушие было унизительным и приводило её в ярость. Фамалия потеснила Дракас комбинацией быстрых ударов, но так и не смогла пробить её защиту. Затем Алиса снова перешла в оборону. Она ещё раз споткнулась из-за своей повреждённой ноги, но Анна Кристина не воспользовалась этой ситуацией. Лишь когда Алиса начала новую атаку, Дракас обрушила на неё серию стремительных ударов. Такого Алиса ещё не видела.

Раз!

Алиса скорее угадала, чем почувствовала удар. Анна Кристина отступила на шаг назад и опустила клинок.

— Довольно, — решительно сказала она.

Алиса ухватилась за щёку, на которой из крошечного пореза выступило несколько капель крови.

Наследнице Фамалия не хотелось заканчивать поединок. Она жаждала реванша, и ей не терпелось нанести венке хотя бы один удар!

— Продолжаем! — упрямо прохрипела она, поднимая шпагу, но Анна Кристина просто-напросто отвернулась от неё и направилась к Лео.

— Я могла бы нанести тебе ещё несколько ударов, если бы хотела, — бросила Дракас через плечо.

Алиса верила венской вампирше, хоть это и задевало её самолюбие.

— Похоже, шпаги хорошего качества, — только и сказал Лео, пока Лучиано уверял Алису, что она великолепно фехтовала.

— Просто тебе мешала больная нога, — произнес он.

— Ты хочешь сказать, что со здоровой ногой она бы легко меня победила? — насмешливо покосилась на Лучиано Анна Кристина.

— Во всяком случае у неё были бы высокие шансы тебя задеть, — сказал Носферас, отводя взгляд.

Анна Кристина засмеялась, но не с презрением, как обычно.

— Мы можем повторить эксперимент ещё раз, когда Алиса будет в форме. Кое-какие задатки у неё есть, — великодушно признала венка, и в её устах это прозвучало как высшая похвала.

ЖЖЖ

Они ушли. Николетта была в этом уверена. Она осталась в убежище Оскури одна, если не считать парализованного Томмазо. Это укрытие располагалось в одном из помещений арсенала, а остальные были рассеяны по всей Венеции: на южной стороне Джу-декки⁴⁰, откуда можно было видеть острова с монастырём и лазаретом, которые выступали из лагуны перед Лидо, в Каннареджо и Санта-Кроче и, конечно же, на нескольких незаселённых островах лагуны. Однако самое главное укрытие было здесь, в арсенале, с которым Оскури всегда имели тесную связь. Они с незапамятных времён пользовались поддержкой работников арсенала.

Арсенал был отдельным мирком на краю Венеции, где действовали свои законы и правила. Здесь отец Николетты и остальные

Оскури завтра снова встретятся, чтобы закончить подготовку к четвергу. Разумеется, это касалось только мужчин. Жёны и дети Оскури жили в четырёх стенах, спрятанных от людских глаз. Их дома находились в трёх кварталах различных сестьере, затерянные среди палаццо ни о чём не подозревающих венецианцев. Для Оскури всегда было крайне важно защищать своих жён и детей от любой опасности. Поэтому последние ничего не знали о ночных набегах и укрытиях. Эго позволяло им оставаться в безопасности. Жёны Оскури не очень часто видели своих мужей. Они жили в двух разных мирах.

Николетта подождала ещё четверть часа. Нет, она не боялась, что мужчины вернутся. Но ей нужно было решить, как поступить. Она должна была убедиться в том, что на самом деле этого хочет, потому что знала: такой поступок не пройдёт для неё без последствий. Даже если отец простит её и решит не наказывать за самовольство.

Николетта была уверена, что в их семье достаточно мужчин, которые только и ждут подходящего случая. Она была девушкой и не принадлежала к их компании. Кроме дяди Леоне и кузена Габриэле, за неё никто не заступится.

Стоило ли это того, чтобы рисковать? Как отреагирует на это её отец? Защитит ли он Николетту перед остальными членами семьи или — как в случае с вампиршей — поддержит решение большинства?

То, что она задумала, было рискованным, но Николетта не могла поступить иначе. Она поднялась, накинула на плечи плащ и взяла в руки маску, чтобы надеть её, но затем передумала и сунула маску в карман.

Девушка медленно спустилась по лестнице. Ключа в замке не было. Именно этого Николетта и ожидала. Отец наверняка взял ключ с собой и теперь хранил его как зеницу ока. Но не беда. Николетта заранее побеспокоилась об этом и сделала копию из другого, старого ключа. Он туго, со скрипом поворачивался в замке, но в конце концов дверь отворилась.

Кларисса лежала на спине, прикованная за ноги к железной кровати. Руки вампирша скрестила на груди и неподвижно смотрела в потолок. Она не шелохнулась, когда Николетта открыла дверь и с лампой в руке подошла к её постели. Даже не моргнула. Взгляд вампирши был стеклянным. Может быть, она всё же скончалась от ожогов? Может, проблема решилась сама собой?

Николетте стало стыдно за свои мысли. Она прочистила горло.

— Кларисса, ты не спишь?

Вампирша по-прежнему не мигала, но её губы приоткрылись.

— Да, солнце зашло. Наступила ночь. Сладкий сон закончился.

Николетта подавила невольное желание спросить Клариссу о её

самочувствии. Судя по ничуть не изменившемуся за ночь внешнему виду вампирши, она испытывала адские боли, и Николетта сейчас ничем не могла ей помочь.

Вместо этого девушка сказала:

— Можешь кое-что мне пообещать?

Взгляд Клариссы наконец оторвался от потолка и опустился на фигуру девушки в чёрном плаще.

Вампирша неуклюже приподнялась на руках и села в кровати.

— Что пообещать?

Николетта подошла еще ближе.

Если я освобожу тебя от цепей, ты пообещаешь, что больше не будешь пить мою кровь? Я всё ещё немного слаба и, боюсь, не смогу управлять гондолой, если ты меня снова укусишь.

— Зачем тебе освобождать меня от цепей? — спросила Кларисса, хотя по интонации было похоже, что этот вопрос не слишком её интересует.

— Потому что я хочу увезти тебя отсюда.

— Ты? В одиночку? Почему твой отец не поручит это задание паре взрослых мужчин, которые способны управиться с вампиром? — засмеялась Кларисса. Смех был сухим и напоминал кашель.

— Потому что все они ушли и ничего об этом не знают, — призналась Николетта.

— Ты собираешься отпустить меня, не сказав им об этом? — удивилась Кларисса.

—Да, — ответила Николетта. — Я знаю, что виновата в приключившемся с тобой несчастье, и не хочу, чтобы на моей совести была ещё и твоя смерть.

Кларисса кивнула. Она поняла.

— Значит, твой клан решил положить конец моим страданиям?

— Да, члены нашей семьи заставили моего отца принять такое решение. Он пообещал им убить тебя утром, когда вернётся. Но утром тебя здесь уже не будет. Я перевезу тебя через Бачино в Дорсодуро. А потом можешь делать, что хочешь. Разыщи своего спутника сегодня ночью, и немедленно уезжайте из Венеции! Тогда они ничего вам не сделают.

— А как они накажут тебя за предательство? спросила Кларисса.

Николетта пожала плечами.

— Не знаю, но я как-нибудь вынесу это наказание.

Обожжённые губы Клариссы сложились в улыбку.

— Ты очень смелая, Николетта Оскуро, и мужественная, но не стоит навлекать на себя гнев семьи из-за такого монстра, как я. Всё в порядке. Я не боюсь кончины. Если судьбе угодно, чтобы сегодня я умерла во второй раз, пусть так и будет.

Николетта с ужасом посмотрела на вампиршу.

— Ты же это не всерьёз? Это боль приводит тебя в отчаяние, но она постепенно пройдёт. Необходимо время, чтобы залечить такие глубокие раны. Разве тебе не стало немного легче? Мне кажется, кое-где уже начала нарастать новая кожа.

Улыбка Клариссы стала печальной.

— Даже если ожоги немного затянутся, я навсегда останусь безобразной. В таком виде я не могу и не хочу возвращаться к Лучиано. Он должен помнить меня такой, какую любил. Я знаю, что он не оставит меня. Где-то в глубине его холодного сердца есть тепло, сострадание, и он не оттолкнет даже такого монстра, как я, но мне не вынести его сочувствия и боли! Нет, лучше покончить с этим мучением. Не вини себя, Николетта, я знаю, что ты сделала это не нарочно. Я прощаю тебя. А теперь позволь мне заснуть и навсегда обрести покой.

Вампирша опустилась на подушки и скрестила руки на груди. Её взгляд снова устремился вдаль.

— Нет! — запротестовала Оскуро. — Я не позволю тебе так легко сдаться. Ты можешь исцелиться. Ты же вампир. Твоя красота вернётся, нужно только набраться терпения. Если ты не хочешь показываться на глаза своему Лучиано в таком виде, я отвезу тебя в другое место, где ты сможешь спокойно выздоравливать и набираться сил.

Кларисса не отвечала. Николетта чувствовала, как в ней закипает гнев. Как можно быть такой упрямой? И так мало ценить жизнь? Соглашаться отдать её без борьбы — разве это не глупо?

Девушка подошла к кровати и, не обращая внимания на раны, схватила Клариссу за руку.

— Проклятье! — выругалась она. — Ты хоть понимаешь, какой подарок получила? Вечную жизнь! Кто не мечтает о таком? Мы, люди, так быстро стареем, слабеем и становимся ни на что не способными, обузой для других, вынужденных ухаживать за нами, пока смерть не заберет нас к себе. Слишком рано! А у тебя еще столько всего впереди. Даже если Лучиано отвернётся от тебя, это не конец. Ты выздоровеешь и найдешь себе нового спутника. Или ещё лучше: станешь самостоятельной и не будешь зависеть от мужчин. Я поступлю именно так, клянусь! Я буду свободной и смогу делать всё, что захочу. Я никогда не позволю запереть меня во дворце!

Кларисса снова повернулась к девушке. В глазах вампирши отражались понимание и сочувствие.

—Ты такая юная. Тебе ещё неизвестно, что такое молния первой любви, когда ты готова сделать всё ради счастья того единственного, вокруг которого вертится твой мир.

— Ты хочешь осчастливить его своей смертью? Прекрасный план! — с сарказмом воскликнула Николетта.

— Я всего лишь хочу дать ему шанс снова стать свободным и найти себе другую вампиршу.

— Тебе действительно этого хочется? — спросил Николетта. — Если он найдёт другую ты будешь счастлива?

— Нет, — неохотно призналась Кларисса. — Но если меня не станет, мне больше не придётся чувствовать боль от потери Лучиано, которая ещё хуже, чем боль от ожогов.

— Хорошо, — сказала Николетта и вытащила из кармана изогнутую шпильку. — Раз боль от ожогов кажется тебе выносимой, не случится ничего страшного, если мы подождем ещё немного и посмотрим такие ли они неисцелимые, как тебе кажется. Я отвезу тебя в другое место, где ты будешь надёжно спрятана и от Оскури, и от Лучиано. Кто знает, что ты станешь думать обо всём этом через пару недель. Может быть, природа даст тебе силы вернуть прежнюю красоту.

— Чтобы быть сильной, мне нужна кровь. Ты забыла об этом?

Николетта задумалась.

— Человеческая кровь? — спросила она.

— Не обязательно, — покачала головой Кларисса, — кровь животных тоже подойдёт. Юные вампиры, наследники кланов, которые ещё не прошли ритуал посвящения, пьют только кровь животных.

— Юные вампиры? Кланы? — Николетта с любопытством посмотрела на свою собеседницу. — Ты должна рассказать мне обо всём этом. Позже. А теперь — в путь. Обещаю, я найду столько крови, сколько будет нужно, но пока что потерпи. Ты ведь сможешь сдержаться и не укусить меня, пока мы не достигнем цели?

Кларисса кивнула и позволила Николетте освободить её от железных цепей. Упёршись рукой в раму кровати, вампирша с гримасой боли медленно села и поставила ноги на пол. Посидев так некоторое время, Кларисса поднялась и сделала несколько робких шагов. Николетта хотела взять её под руку чтобы поддержать, но Кларисса оттолкнула девушку.

— Держись от меня как можно дальше. Мне непросто противостоять заманчивому запаху твоей крови. Я сегодня не сделала ни глоточка.

Николетта кивнула. Она протянула Клариссе простое тёмно-синее платье и серый плащ, а затем снова отступила в сторону. Девушка видела, что Клариссе тяжело одеваться самостоятельно, но поскольку вампирша не просила о помощи, Николетта продолжала стоять у двери, пока та не справилась с задачей. Затем Оскуро пошла вперёд, а Кларисса поковыляла за ней до небольшого бассейна, к бортику которого была привязана гондола. Николетта ловко запрыгнула в лодку и схватилась за весло, пока Кларисса нерешительно стояла на берегу.

— Давай! Забирайся сюда, — позвала ее Оскуро.

— Не могу. Вода ещё слишком высоко. Я смогу пересекать водоёмы только через пару часов, когда закончится прилив.

Николетта застонала.

— Мы не можем ждать так долго! Если я буду грести одна, нам понадобится немало времени, чтобы добраться до укрытия. Отправившись в путь через пару часов, мы можем не успеть до рассвета. Эго слишком большой риск.

Кларисса кивнула и растерянно посмотрела на лодку, которая качалась на воде всего в шаге от неё. И всё же вампирша не могла заставить себя сделать этот шаг она была слишком слаба, чтобы противиться боли и отталкивающей силе воды.

— Должно быть какое-то решение! — в отчаянии воскликнула Николетта.

Она снова выпрыгнула из лодки и подошла к Клариссе. Взгляд девушки перебегал с лодки на край бассейна и обратно. Она не могла так просто взять и перенести вампиршу на борт, как сделал в прошлый раз её отец. И всё же Клариссе нужно было как-то забраться в лодку. Сейчас, а не через пару часов.

— Иди сюда, дай свою руку и доверься мне, — сказала Николетта.

Кларисса замерла в нерешительности, но затем послушалась. Её

ледяные пальцы обвили руку девушки. Другой рукой Николетта схватилась за мешочек, скрывавшийся у неё под плащом.

— А теперь глубоко вдохни, — прошептала девушка в ухо вампирше.

Когда дрожащая грудь Клариссы начала подниматься, Николетта подбросила в воздух пригоршню тёмного порошка, а затем обхватила вампиршу руками.

Она не знала, сработает ли её план. У неё была лишь одна попытка. Если что-то пойдёт не так, они обе свалятся в воду. Вероятно, Кларисса не сможет сразу же проснуться и утащит их на дно. Тогда они обе найдут могилу в ледяной воде.

Нет! Всё получится. Нужно верить в себя. Ведь она не простая девушка, а Оскуро!

Тело Клариссы задрожало и обмякло. В эту же секунду Николетта оттолкнулась от стены и, таща за собой беспомощную вампиршу, прыгнула в лодку.

Кларисса с грохотом повалилась на доски, опасно раскачав узенькую лодку. Николетта нагнулась и схватилась за края гондолы. Балансируя, она попыталась уравновесить резкие движения лодки, и наконец ей это удалось. Затем девушка поднялась, отвязала лодку от стены и опустила весло в воду.

Перед ней лежал длинный путь. Вдоль по каналу до Бачино, через порт, мимо Джудекки, а затем через широкую ночную лагуну. Даже днём это было бы нелегко. А сколько опасностей поджидало Николетту ночью? Разумеется, Оскури не боялись привидений и подводных чудовищ. Однако Николетта была слишком хорошо осведомлена о реальных угрозах, с которыми можно было столкнуться в лагуне. Она лишь на первый взгляд казалась спокойным кусочком моря. Но под поверхностью воды скрывались отмели, леса водорослей и лиан, которые то и дело обвивали весло, пытаясь удержать его и вырвать из рук гондольера. Песчаные косы внезапно оказывались под дном. Для больших океанских судов несколько безопасных путей, пролегавших сквозь этот лабиринт, были отмечены дубовыми кольями, перетянутыми полосовым железом. Для маленьких лодок существовали другие пути, но о них знали лишь посвящённые, которые соглашались раскрывать секреты лагуны далеко не каждому.

Отец показывал Николетте много таких тайных водных тропинок, проходивших в стороне от брикол⁴², где могли найти свой путь лишь узкие плоскодонные гондолы. Они множество раз вместе выезжали в лагуну, но сейчас, не имея возможности ориентироваться по бриколам, к тому же ночью, когда мелкие заселённые и безлюдные островки было непросто заметить и легко перепутать друг с другом, риск сбиться с пути увеличивался в несколько раз. Николетта прекрасно знала об этом, но решительно взмахивала ввеслом

заставляя гондолу скользить вперед по волнам. Она со всем справится! У неё просто нет другого выхода. Она пообещала Клариссе спасти её и позаботиться о её выздоровлении, и никакая отмель, никакие водоросли не сумеют ей помешать!

Время от времени Николетта оглядывалась и проверяла направление по звёздам. Кроме того, ей приходилось учитывать течение, относившее гондолу в сторону.

С левой стороны показались едва различимые в ночной темноте очертания острова. По расчетам Николетты это была Санта-Мария делла Грация, где в Средние века был возведен монастырь с приютом для паломников, направлявшихся в Палестину. Затем остров и монастырь перешел к монахиням ордена капуцинов и находился в их распоряжении, пока орден не был распущен по приказу Наполеона. До самой революции, во время которой в 1848 году на острове взорвался пороховой склад, сюда перевозили инфекционных больных, чтобы изолировать их от остальных обитателей лагуны. Сегодня в развалинах монастыря обитали лишь чайки, которые гнездились здесь для выведения потомства. Николетта продолжала грести, игнорируя боль, распространяющуюся от рук к плечам и дальше по спине. Она не собиралась сдаваться.

Наконец девушка увидела, как на юге из чёрной воды показался остров. Дорогу к причалу не освещал ни один фонарь. Приходилось довольствоваться светом звёзд. На фоне тёмно-синего неба виднелся силуэт колокольни. Мрачные здания выныривали из ночной тьмы. Чёрные глазницы окон зловеще смотрели на Николетту, когда она начала оплывать остров.

В передней части лодки что-то зашевелилось. Раздался стон.

Кларисса открыла глаза и приподнялась.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Николетта, снова поворачиваясь к острову и маленькой бухте, к которой теперь направляла гондолу.

Упёршись руками в борта лодки, Кларисса села.

— Нормально. Что ты со мной сделала?

— Я использовала «порошок забвения», которым Леоне усыплял тебя в палаццо Дарио, чтобы мы могли обойтись без криков и сопротивления.

—Так вот что лишает нас, вампиров, тонкого чутья и нашей магии!

Николетта пожала плечами.

— Возможно. Я знаю лишь то, что наш порошок одурманивает людей и вызывает у них сонливость. Благодаря ему нам больше не нужно применять силу и бояться яростного сопротивления. Раньше Оскури нередко приходилось орудовать шпагой. Мне об этом рассказывал Томмазо, самый старший из Оскури. Мы и сегодня упражняемся в фехтовании, чтобы тренировать ум и тело.

Кларисса перевела взгляд на берег, к которому они приближались. Николетта остановила гондолу возле потрескавшейся причальной стенки, ловко выпрыгнула на берег и привязала гондолу.

— Ты сможешь выйти из лодки сама? — спросила она вампиршу.

— Постараюсь.

Кларисса, покачиваясь, встала на ноги, немножко постояла, чтобы обрести равновесие, подобрала юбки и одним широким шагом выбралась на берег.

— Прилив отступил, — с облегчением заметила она. — Где мы?

— На острове Сан-Клементе, — сказала Николетта

Кларисса с интересом оглядывалась по сторонам

Здания, окружавшие полуразрушенный причал, выглядели

старыми и обветшалыми. Кларисса прищурилась. Крыши провисали, и кое-где в них зияли дыры. Похоже, здесь уже давно никто не жил.

— Люди покинули этот остров? — спросила вампирша

— Не совсем. На другой стороне, которая выходит к городу, ещё используют несколько зданий монастыря, расположенные вокруг церкви. Но сюда точно никто не приходит. В этом доме на первом этаже есть две комнаты, которые сохранились чуть лучше остальных. Там сухо, а оконные стёкла надёжно защищают от холодного ветра лагуны.

— Мне важнее найти что-то, что будет надёжно защищать меня от солнечных лучей, — напомнила Кларисса. — Дождь и ветер мне не страшны!

Николетта смущённо опустила глаза.

— Я постоянно забываю, кто ты. Значит, кровать тебе тоже не нужна? Я хочу сказать... мы можем завесить окно твоим плащом, но если хочешь, я достану тебе гроб.

Кларисса последовала за Николеттой в здание, фасад которого почти превратился в развалины, но внутри, в задней части дома, как и сказала Оскуро, нашлось несколько уцелевших помещений. В одной из комнат, узкое окно которой выходило на северо-запад, стояла старая кровать. В эту пору года солнце, похоже, совсем не заглядывало сюда, и всё же Кларисса завесила окно плащом.

— Лучше перестраховаться. К тому же я больше не мёрзну.

— Тебе нужно ещё что-нибудь? — спросила Николетта.

— Ничего из того, что ты согласилась бы мне дать, — тихо ответила вампирша, и Оскуро почувствовала её напряжение.

В глазах вампирши вспыхнуло выражение, делавшее её похожей на голодного хищника. Жажда крови, вот что это было. Николетта отступила на шаг назад.

— Уходи! — приказала Кларисса. Она подошла к кровати и опустилась на неё. — Солнце скоро взойдёт.

Похоже, последнюю фразу вампирша сказала сама себе, радуясь тому, что её муки отступят на несколько часов, когда она погрузится в мягкую тьму дневного оцепенения.