Pasta per amore, или Макароны для Любы

10

Марио

— Вообще-то это дело небыстрое, — глубокомысленно изрекает Чацкий. — Темы нам дали два месяца назад. У половины уже проект готов.

— Чацкий, не нуди, — прерываю его демагогию. — Лучше помоги найти того, кто это может сделать.

— Ты в своём репертуаре… — вздыхает друг и начинает рыться в телефоне. — Записывай номер.

Я вбиваю цифры в телефонную книгу, и, пока сохраняю имя «Валера Философия», Чацкий не может удержаться от очередной морали.

— Вижу, охмурение внучки философа проходит форсированными темпами — уже и тему тебе дали… Ну, ладно Люба — наивная, но как Филиппыч повёлся на эту тему? Вроде умный мужик… Не ожидал от него.

— Чацкий, заткнись, а⁈ — не выдерживаю его осуждающего тона и того, что он говорит это в полный голос. — Если ты специально хочешь меня подставить, то можешь сразу взять мегафон и объявить об этом в столовой на обеденном перерыве — так новость точно дойдёт и до Любы, и до Филиппыча, и до декана.

— Ладно, сам разбирайся, — Чацкий рыкает и уходит, не говоря больше ни слова.

С тех пор, как я рассказал ему о своей затее, он разговаривает со мной как с ничтожеством, будто одолжение делает. Может, Ника на него так влияет? Надеюсь, он ей не растрепал мой план.

На телефон приходит сообщение.

Люба: «Я не смогу после третьей. Мне в библиотеку нужно».

Это ответ на моё утреннее смс. Пригласил девчонку в кафе, но, видимо, придётся идти самому.

Вспоминаю вчерашний вечер. Передо мной возникает тонкий силуэт с развевающейся воздушной юбкой в облаке сладкой ваты. Вот она морщит свой вздёрнутый носик с пятью веснушками, щурясь от солнца. Вот сидит задумавшись и смотрит куда-то вдаль. А ещё Люба весьма необычно поправляет очки: пальцем толкает не в перемычку посередине, как это делают мои знакомые очкарики, а в верхний угол правого глаза. Весь вечер наблюдал за девушкой и понял, что этот жест происходит у неё скорее от волнения, нежели от того, что очки спадают с лица.

Представляю, как она сегодня будет сидеть в библиотеке и покусывать нижнюю губу, пытаясь вникнуть в суть читаемого. У неё от этого неосознанного действия вчера губы были краснее обычного и даже появились маленькие трещинки. Как я это заметил? После поцелуя я всё не мог отвести взгляда от её губ, гипнотизируя их весь путь до её дома.

И тут в мысли совершенно неожиданно врывается другая картинка: как к хрупкой фигурке, грызущей гранит науки, подсаживается рядом какой-нибудь хмырь, типа Васька, и начинает «подкатывать». А если обнаглеет и еще лапы свои к ней потянет⁈

Живая картинка, нарисовавшаяся в мозгу, поразила словно молнией. На автопилоте я добрался до читального зала…

Никогда не был в этом «храме знаний». Здесь обычно тусовка у ботанов, а вписываться в их компанию у меня не было ни желания, ни времени.

Любу мой цепкий взгляд выхватывает сразу же. Девушка сидит за одним из столов и листает книгу. Перед ней раскрытая тетрадь, а чуть сбоку на краю стола стопка еще каких-то книг. Конечно, она меня не замечает вплоть до того момента, как я приземляюсь на соседний стул.

— Марио? — Люба моргает, а потом зачем-то оглядывается по сторонам. — Что ты тут делаешь? — шепотом спрашивает, глядя на меня испуганно.

— Пришёл почитать, — ну, тут же читальный зал — значит, тут читают.

— А это что? — Люба выпучивает глаза на два стаканчика кофе, которые я успел купить по пути сюда, и смотрит на них как на пробирки с сибирской язвой.

— Это чтобы не заснуть, — гордо объявляю, — тут такая тишина, что меня начало в сон клонить, как только я приоткрыл сюда дверь. Давай, бери, не бойся, там твой любимый ореховый капучино.

Люба смотрела на меня с каким-то странным выражением лица, а когда я поставил стаканчик прямо напротив неё, чуть не отпрыгнула в сторону. Открыла рот, чтобы что-то мне сказать, но слова донеслись до моих ушей совершенно с другой стороны.

— Кто позволил вам приносить еду в библиотеку⁈ — грозный женский бас прогремел эхом не только на всю библиотеку, а наверное был слышен и за пределами универа. — Вам здесь не кафетерий!!! — не знаю, слышали ли стены этого помещения когда-нибудь столько громкие звуки, но мне показалось, что с верхних полок полетели хлопья пыли.

Я настолько опешил от напора, что даже не успел ничего сказать в свою оправдание, как в момент около нас Любой очутились сразу три типичные библиотекарши — чопорный вид, как у английских леди, и злобный взгляд, как у английских бульдогов.

— Всё, всё, я убираю, — поднимаю руки вместе со стаканчиками вверх, изображая жест «сдаюсь». — Я не знал, что у вас тут можно насыщаться только знаниями.

Вроде бы старался смягчить ситуацию и пошутить, но, видимо, последний экземпляр «Антологии юмора» кто-то так и не вернул в библиотеку, ибо праведный гнев возрос в геометрической прогрессии, и нас с Любой изгнали за пределы оскверненной моим двойным капучино священной территории.

— Прости, — виновато говорю, как только за нами закрывается портал в мир знаний. — Странные у них правила: громко не разговаривать, кофе не приносить… Может, у них ещё и со своими книжками нельзя приходить?

Люба, выглядевшая очень обеспокоенной произошедшей ситуацией, после моей шутки немного повеселела.

— Странно, как тебе вообще удалось зайти так далеко. Там на входе Ольга Вениаминовна обычно всех новеньких останавливает и рассказывает правила поведения. Как она могла пропустить тебя?

— Не знаю, — честно признаюсь. — Когда я входил, рыжая тётка с огромным начёсом отчитывала какую-то девчонку в миниюбке. Может, это и была та самая «Витаминовна»?

— Да, по описанию она, — улыбается девушка. — Видимо, и на старуху… Ой, — спохватывается Люба, прикрывая рот рукой, но уже спустя секунду начинает смеяться. — Хорошо, что Ольга Вениаминовна меня не слышала. Иначе путь в библиотеку мне был бы заказан.

— Неужели всё настолько серьёзно? — не верю я.

— Ты даже не представляешь, насколько! Библиотека — это отдельное государство. Там свои законы, свои правила…

Мы с Любой уже вышли в общий холл. Неожиданно я увидел в нескольких метрах от себя своего одногруппника. И только сейчас меня вдруг поразила внезапная мысль: нас ведь могут увидеть вместе! Мне придётся как-то объяснять своим многочисленным друзьям и знакомым, что я делаю в компании этой «серой мышки». Я ведь даже не думал еще о том, что буду говорить людям, если у них возникнув вопросы о моей спутнице. Кто мы друг другу? Друзья? Это было бы странно для меня — у меня нет никого, кто хоть отдаленно мог бы иметь что-то общее с Любой.

Представить её как свою девушку — вообще абсурдно звучит. Растерявшись, я чуть не уронил стаканчик с кофе.

— Капучино твой остыл. Держи.

Всунув девчонке стакан, я решил как можно скорее ретироваться. Лучший вариант для меня — тайные отношения. Как только будет достигнута цель — всё прекратится, и моя репутация не пострадает.

— Эй, Марио, — слышу голос того самого одногруппника. — Ты что тут делаешь? У нас же нет занятий в этом корпусе.

— Тебе-то что⁉ — зло буркаю в ответ. — Я же не спрашиваю, что ты тут забыл — вот и ты не лезь не в своё дело.

— Ты чего? Я ж просто пошутил…

Эта фраза ещё сильнее царапнула. Мишка — наивный добряк и весельчак. Я слишком грубо ему ответил. Зря, наверное. Но иначе бы и не получилось — внутри меня переполняла злость на него, что появился тут так невовремя; на себя, что вынужден был уйти от Любы; да и на всю ситуацию в целом — теперь точно придётся оправдываться и перед девчонкой и перед Мишкой.

А еще нужно придумать план, как начать встречаться с Любой, чтобы об этом никто не узнал.