Pasta per amore, или Макароны для Любы

16

Марио

Ненавижу больницы. Особенно государственные. Однотонные стены, выкрашенные глянцевой краской. Повсюду предостерегающие (или угрожающие?) памятки. Меня тошнит от запаха, который пропитывает тебя, стоит только войти в здание. А чего стоят люди в белых халатах, снующие повсюду!

Нет, я бы ни за что сюда не пришёл, если бы не Люба.

Не знаю, как Светка умудрилась скатиться вниз, но мне она всегда не нравилась — с придурью девка, от такой можно всего ожидать. Слава Богу, в этот раз обошлось — просто потеряла сознание. Ну, и, скорее всего, сотряс. Собственно поэтому мы и приперлись сюда.

Светка, конечно, везучая, как и все «странненькие» люди, но каков же везунчик оказался я, благодаря её падению! Когда с ней всё это случилось, первым спасать бросился, конечно же, Макс, а за ним уже скакал по горе, как молодой сайгак, Никита. Потом все суетились, когда девчонка пыталась встать, но голова у неё закружилась, и её тут же стошнило. Герой-спасатель Никита хотел вызвать вертолёт, но в спасательной службе ему сказали что-то типа «не дурите там! Какой нафиг вертолёт? Мы не в американских фильмах! Берите вашу болезную за руки-ноги и тащите в санчасть по месту обитания». Ну, может, что-то в этом роде, я не слышал, но знаю, что разговор окончился тем, что для Светки сделали импровизированные носилки, и он вместе с Кукурузой тащили её весь обратный путь.

Да, мне тоже пришлось какое-то время тащить эту далеко не легкую дурынду, но я пошёл на это вовсе не из-за неё, а из жалости к Максу, который спустя десять минут пути готов был сам протянуть ноги от тяжести своей ноши.

Зато я первые десять минут смог побыть с Любой, держал её за руку, чтобы не упала, и на этот раз она даже не сопротивлялась.

— Люб, я пойду с Максом внутрь, а вы с Марио побудьте внизу, — даёт на ходу указания Никита, и я, кажется, испытываю слуховые галлюцинации: он сказал «вы с Марио»? — Зайдите в кафе. Марио, доверяю тебе мою сестренку, напои её чаем с ромашкой, пожалуйста. Она сильно понервничала сегодня.

Никита махнув нам на прощание ладошкой, убегает, а мы стоим, как памятник двум идиотам, и перевариваем только что услышанные слова.

«Сестренка», «чай с ромашкой», «кафе», «понервничала» в голове каша из слов, которые никак не хотят складываться вместе и обретать смысл.

— Мне не послышалось — он сказал «сестренка»? — прерываю молчание первым.

— Он всегда меня так называл, хотя я ему вовсе не родственница. Никита приёмный сын моей тети.

— Но у вас же только братские отношения, правильно? — уточняю, когда мы заходим в кафе.

— Что ты имеешь в виду? — немного разгоряченно отвечает Люба. Такая её интонация не сулит мне ничего хорошего, поэтому мне нужно в два раза тщательнее продумывать свои дальнейшие слова.

— Я только хочу знать, какие у него намерения на твой счет, — говорю мирно и подкрепляю всё это максимально дружелюбной улыбкой.

— Тебя это не касается, — прилетает мне в ответ.

— Нет, касается, — я захожу чуть вперед, чтобы видеть Любино лицо. — И ты прекрасно знаешь, что меня это касается.

— Нет, Марио. Моя жизнь не имеет к тебе никакого отношения. Я говорила тебе сто раз и скажу в сто первый: прошлое осталось в прошлом! Я не хочу обсуждать наши отношения и тем более — возобновлять их. Ничего не повторится и не изменится!

— А как же быть с моими чувствами?

— Марио! — усмехается Люба, а мне становится от этого обидно, — Да о каких чувствах ты говоришь⁈ Ущемлённое самолюбие? Неудовлетворенное собственничество? Оскорблённое ЧСВ? Что из этого тебя беспокоит больше?

— Не угадала.

— Да ладно! Скажи еще, что влюбился!

— А если так?

— Марио, я прошу тебя, давай только без этого. Твои актерские способности я уже видела в деле. Они достойны оваций! Браво! И закончим на этом. Я устала, но только вот Никита не угадал — я не от сегодняшнего дня устала, я больше не могу выносить тебя рядом. Тебя слишком много! Последний раз прошу — оставь меня в покое.

— Хорошо. Я тебя услышал.

Слова Любы сильно ранят. Она не верит ни одному моему слову. Конечно, можно сказать, что я это заслужил, но ведь всю неделю я старался доказать ей обратное — что изменился, что изменились мои чувства, что мне можно доверять… Видимо семи дней недостаточно, чтобы вернуть доверие.

Ну, ничего. У меня впереди еще четырнадцать дней, чтобы доказать Любе серьёзность своих намерений.

Я ухожу из кафе, предварительно заказывая ромашковый чай в баре и оставляя плату. Сегодня Любе действительно следует отдохнуть — слишком волнительный выдался день. Завтра уедут её соседки, Никита тоже обмолвился о том, что у него закончился отпуск, а значит, Люба остаётся мне целиком. Я не упущу этой возможности.

Стоянка уже кишит отъезжающими. Парни и девушки с чемоданами толпятся у автобусов. Все фоткаются, обмениваются номерами, обнимаются, кто-то целуется. Че с Кукурузой тоже должны быть где-то тут. Юрка прощается с Валюхой, а Макс просто за компанию провожает своих знакомых, так как Светка останется в больнице еще на несколько дней. Я идти сюда не планировал, но придя в комнату после завтрака обнаружил, что забыл свои ключи в номере.

Хожу среди галдящей молодёжи и вдруг натыкаюсь на Никиту. Он стоит возле своей тачки и разговаривает с администратором. Девушка всячески строит ему глазки, но тот будто вообще её не замечает, явно о чем-то задумался. Странно, почему Люба его не пришла проводить?

Только успевает проскочить в мозгу эта мысль, как я замечаю Любу, которая обнимается с Валюхой. Она что-то ей говорит, но слов мне не слышно. Перед тем, как уйти, Люба замечает меня. На секунду задерживает на мне свой взгляд, потом как-то странно поджимает губы и идёт в сторону Никиты.

Я жду, что вот она с ним простится и мы вместе пойдём в корпус, мы ведь соседи, как-никак.

Люба приближается к машине, Никита её замечает и идёт навстречу.

А дальше происходит то, чего я никак не мог ожидать. Никита открывает пассажирскую дверь, и туда садится Люба! Я срываюсь с места и иду к ним. Она не может уехать! Все подтверждали, что Люба остаётся на все три смены.

Никита запрыгивает на своё место и машина тут же трогается. Я не успел. Даже слова ей на прощание не сказал…

Она уехала с ним.

Проезжая мимо меня, Люба посмотрела в боковое стекло, и по губам я прочитал: «Прощай».