Pasta per amore, или Макароны для Любы

13

Марио

Паршивое утро. Паршивая ночь и такое же паршивое раннее утро. Последний раз раньше семи я просыпался в пятом классе, когда мы с родителями улетали во Францию на мамино выступление. Не помню, что послужило причиной купить билет на такую рань, но хорошо помню, что из-за того раннего подъёма чуть не возненавидел Париж.

Сегодня я ненавижу всё! Эти часы на стене, которые остановились несколько месяцев назад, но с тех пор продолжают тикать, да еще и так громко, что абсолютно взрывают мозг. Этих птиц, которые оказывается устраивают по утрам концерты у меня за окном. Это противное солнце, которое даже сквозь закрытые жалюзи освещает мою комнату. И еще Филиппыча, который полночи меня преследовал.

Нет, кошмаром в привычном смысле мой сон назвать нельзя. Это скорее тот случай, когда ночное видение тянется настолько мучительно долго и бессодержательно, что становится тошно. Филиппыч был главным героем. Он читал какую-то лекцию, а я всеми силами пытался не уснуть. Да-да, боролся со сном во сне. Потом он отчитывал меня в коридоре. Потом мы сидели с ним в кафе за тем столиком, где накануне сидела его внучка с Васьком, и он продолжал что-то от меня требовать, язвить и издеваться.

Мне хотелось увидеть Любу. И хотелось проснуться. Эти два желания настолько переплелись, что я начал четко осознавать: увижу её и освобожусь от этого наваждения. Я начал искать её. Вертел головой в ожидании увидеть белый вязаный свитерок, который был на ней в первую нашу встречу (почему-то я был уверен, что она должна быть одета как тогда), но не видел его. Мне казалось, что Люба где-то рядом, я даже чувствовал её то ли дыхание, то ли сердцебиение, но никак не мог поймать взглядом. Люди мелькали перед глазами — знакомые и незнакомые лица сменяли друг друга, но ни одно лицо не задерживалось дольше короткого мига. У меня начала кружиться голова. Я изо всех сил пытался остановиться, но меня несло словно в центрифуге, и когда в горлу подступила тошнота, я резко проснулся.

Часы показывали 6:39. Меня всего еще какое-то время потряхивало от изматывающего сна, а потом наступило бессилие. Никакой бодрости и никакого сна, как я ни старался.

Совершенно без удовольствия подошёл подтянуться на турнике. Видимо, моё настроение сыграло тут фатальную роль — я подпрыгнул к турнику и сам не понял, как выбил его своей рукой из левого крепления. Металлическая перекладина сорвалась и я, успев зацепиться только правой рукой, всем весом повис на ней. В следующую секунду резкая боль, будто разряд тока, пронзила руку, а моё тело уже обрушивалось на пол.

Матерился я тихо, потому что от острой боли в руке перехватило дыхание, однако падение всё-таки разбудило родителей и спустя пару минут они уже были в моей комнате.

— Подвывих плечевого сустава и растяжение связок, — констатировал я свой диагноз Чацкому. — Ерунда, конечно, но теперь две недели я на подвязке.

Гипс мне не наложили, так как перелома нет, но руку «вправили» и зафиксировали, чтобы избежать повторного травмирования.

— И как ты теперь будешь проект по философии делать? ты же правша? — спрашивает друг, как всегда рационально смотря на проблему.

Я не знаю, что ему ответить и просто киваю, подтверждая свою недееспособность и полное отсутствие понимания, как выходить из сложившейся ситуации.

— Я не могу тебе помочь, у меня сейчас исследование на ключевой стадии, ты же знаешь. Надо успеть всё доделать в поставленный срок, иначе…

— Да, знаю я, знаю… — обрываю его на полуслове, потому что слушать его оправдания утомительно и непродуктивно. — Я и не рассчитывал на тебя. Да и вообще не собирался просить чьей-либо помощи.

— Кстати о «чье-либо», — вдруг снова включается Чацкий. — Может, тебе твою Любовь попросить? А что, — видя мой скептический взгляд, продолжает, — она уж точно не пройдёт мимо страдальца.

— Намекаешь, чтобы я снова сыграл на жалости? — почему-то эта мысль совсем не нравится.

— Ну ты же именно на ней смог подцепить девчонку, значит, схема рабочая, — Чацкий подбадривающе хлопает меня по плечу и тут же его телефон подаёт короткий сигнал о пришедшем смс. — Всё, прости, дружище, мне пора бежать — исследование само себя не проведёт, — сияя словно начищенный самовар после прочтения сообщения, здоровенный громила чуть не вприпрыжку скачет ко входу в универ. Я остаюсь на парковке и спустя полминуты вижу, как из дверей появляется Ника, и её тут же подхватывает за руку Чацкий. Идёт эта парочка довооольные… Сами на себя непохожие: заучка и зануда. Кто из них кто — неважно. Они нашли друг друга.

Тьфу! Бред какой-то! Был нормальный мужик — куда всё делось? Каблук каблуком!

— Привет, — внезапно слышу позади знакомый голос и меня словно током прошибает. Люба.

Я словно оказываюсь в своём сне. Представляю, что она стоит сейчас за моей спиной в своём белом свитере и с высоким хвостом на макушке, и меня начинает бить мелкой дрожью. Беру себя в руки и поворачиваюсь.

Фуууххх…

— Что-то не так? — Люба обеспокоенно начинает себя осматривать, и я понимаю, что слишком громко выдохнул, увидев, что девушка одета в темно-бирюзовое платье-футляр и её волосы распущены и лежат на плечах легкими локонами.

— Нет-нет, всё отлично, — спохватываюсь и начинаю рассматривать её, потому что мне действительно очень нравится, как она выглядит сейчас. — Красивое платье, тебе очень идёт.

Блин! Я совсем забыл, что вчера мы расстались на плохой ноте из-за того, что она ушла с Васьком. И что теперь делать? Возвращаться к обиженному состоянию? Глупо будет…

— Я так рада, что ты не обижаешься, — широко улыбается девушка и подходит ко мне еще ближе, так что расстояние становится «дружеским». — Что у тебя с рукой? — в глазах появляется тревожность, искренняя, участливая. Мне совсем не хочется предъявлять претензии и возвращаться ко вчерашним недомолвкам — ну было и было. Прошло же…

— Пустяки, — специально говорю бодро, на этот раз мне претит мысль вызывать жалость. — Всего лишь неудачно подтянулся на турнике.

— Растяжение? — Люба внимательно рассматривает мою руку и вдруг в какой-то момент прикасается к ней. Просто проводит ладошкой от локтя до запястья. У меня от этого жеста почему-то перехватило дыхание. — Тебе больно? — она одернула руку, неверно растолковав мою реакцию. — Прости…

— Всё нормально, — ухожу от прямого ответа, — да, там был вывих, его поправили и осталось растяжение связок. Через две недели уже буду в норме.

— Целых две недели тебе так ходить? — восклицает Люба. — А как же ты будешь писать лекции?

— Да с лекциями как раз проблемы почти нет — их можно и в электронном виде взять у преподавателя. Сложнее с курсовой и проектом. Придётся работать одной рукой.

— Если хочешь, я могу помочь, — скромно говорит Люба, и тут же поправляется. — Это если тебе нужна помощь, если не нужна, ну или тебе есть кому помочь…

— Мне нужна твоя помощь, — быстро перебиваю, понимая, к чему клонит девушка. — Мне только не хотелось бы, чтобы ты тратила своё личное время, наверняка, у тебя полно своих дел.

— Я сегодня сдала курсовую руководителю на проверку, через неделю он внесет правки и отдаст на доработку. Поэтому я хоть каждый день могу с тобой заниматься на этой неделе.

— Может тогда сегодня и начнем? Если у тебя, конечно, нет планов…

— Нет, я уже свободна. Хочешь пойдём сейчас в читальный зал или в компьютерный класс?

— Нееет, — машу головой, отбрасывая предложенные Любой варианты. — В компьютерном интернет тупит жестко, а в читальный зал мне дорога заказана — нарваться на Цербера второй раз мне совсем не хочется.

Мы улыбаемся, вспоминая наш последний визит в библиотеку.

— Может, у меня дома позанимаемся? Готов оплатить тебе такси туда и обратно, — чувствую, что Люба откажется, и мне стоило бы сейчас придумывать другие варианты, но я продолжаю на что-то надеяться.

— Хорошо, — вдруг отвечает Люба, а я не верю своим ушам. — Только не нужно такси. Меня папа привезёт.