Pasta per amore, или Макароны для Любы

14

Коробки от чипсов? Девять штук? Серьезно? Я не мог всё это съесть. Ну, по крайней мере, не в одно лицо.

А это еще что? Кошмар…

Красный ажурный лифчик весь в махровой пыли летит следом за несколькими парами носков, упаковками от сухариков и чипсов, а также пивными банками. Большой синий мусорный мешок уже заполнен почти наполовину, а я только диван отодвинул. Сколько ж мама тут не была, что я так запустил свою берлогу? Она бы не позволила мне так опуститься в прокрастинации, в детстве ведь следила, чтобы я убирался в комнате…

Сегодня вечером придёт Люба. Если бы не это событие, то вряд ли бы я сподобился на подвиг наведения порядка.

Конечно, девушки тут бывали раньше и в большом количестве, но никогда еще перед их приходом я не заморачивался с уборкой. Случалось несколько раз, что они мыли, пылесосили и разбирали завалы вещей, но я всегда воспринимал этот как должное. В конце концов их никто не заставлял и они ведь находятся на моей территории, а значит, могут и «отработать» пребывание тут хотя бы таким способом, если уж на другое фантазии не хватило.

Внезапная тоска, нахлынувшая от увиденного бардака, начала превращаться в апатию. Я же не свинтус вроде, и порядок очень даже люблю, но в последнее время что-то не туда меня понесло. Вплоть до пятого курса я стабильно два раза в неделю наводил чистоту в месте своего обитания. И даже не позволял себе мыть пол без специального дезинфицирующего средства! Что со мной стало? Почему я допустил, чтобы теперь мой мир погрузился в настоящий хаос…

Часы показывали половину пятого, а это означало лишь одно — тридцати минут мне явно будет мало, чтобы придать комнате хотя бы мало-мальски приличный вид. Возникла даже мысль — попросить помощи у мамы. Но усилием воли пришлось её отвергнуть: убирать за мной и моими друзьями — это уже чересчур.

Кое-как справившись с мусором, я понял, что нужно действовать кардинально и решительно, поэтому… сгрёб всё валяющееся не на своих местах в кучу и… запихнул в шкаф. Двери, чтобы они закрылись, пришлось подпереть стулом. Потом разберусь, когда Люба уйдёт.

Быстро протёр влажной салфеткой стол и тумбочку, а также порожек при входе. Конечно, при таком запущенном состоянии помещения, стоило бы организовать генеральную уборку, а не «замазывание» глаз, но времени не хватало катастрофически и пришлось договориться с собственной совестью и пообещать исправиться в дальнейшем.

Люба позвонила в пять минут шестого, и я кинулся встречать её у ворот нашего особняка.

Вовсе не новый, но вполне приличный седан немецкого производства стоял припаркованный по всем правилам у обочины на противоположной стороне и вдобавок ко всему мигал аварийкой. Да уж, только наш декан мог так перестраховаться, чтобы в этом тупиковом переулке, где всего-то пять участков, включить аварийную сигнализацию.

Вот, кстати, и он собственной персоной — стоит в пяти метрах от меня рядом с Любой и исподлобья всматривается в моё лицо. Буравит взглядом.

— Добрый вечер, Валерий Аркадьевич, — чуть не с реверансом приветствую отца Любы, стараясь не смотреть на девушку, чтобы не выдать ей своего волнения. — Как добрались? — блин, ну я не знаю, как вести себя в таких ситуациях. Не каждый день к тебе домой привозит девушку её отец, который по совместительству еще и твой декан.

— Нормально, — совсем не дружелюбно прозвучало в ответ.

— Люба предложила мне помочь… — я тычу ему на свою руку в фиксаторе. — Утром потянул… Неудачно подтя… — вряд ли стоит говорить о турнике, — подтолкнул машину соседа. Не заводилась, — вроде звучит более благородно, надеюсь, он не спросит про соседа.

— А Люба сказала, что ты просто с перекладины свалился.

Эххх, Люба!

— Ну… да… это тоже добавило…

Рука-лицо. Зачем я вообще решил врать⁈

— Папа, я же ведь не так сказала… — раздается смущенный девичий писк и я только сейчас прокручиваю в голове его фразу и понимаю, что формулировка явно не Любина.

— Сути не меняет, — отрезает декан и обращаясь к дочери чеканит: — Я приеду за тобой в семь.

Он дал нам два часа. Всего каких-то 120 минут. А если с учетом того, что он до сих пор тут, то и того меньше.

— Спасибо, Валерий Аркадьевич, — говорю, отвечая на его грозную реплику.

Люба кивает, а её отец секунд пять прожигает дыру у меня во лбу. В его красноречивом взгляде угрозы слились в единый поток с самыми выразительными эпитетами в мой адрес. Сказать, что он не одобряет того, что Люба останется здесь со мной — это ничего не сказать. Но что тут такого? Неужели я настолько плох в его глазах, что совсем не достоин его дочери?

Последняя мысль как-то больно полоснула по гордости. Да я все пять лет считался одним из лучших студентов института. Спортсмен, музыкант, красавчик. В конце концов, у меня хорошие родители, небедная семья — сам же видит, в какой особняк привез Любу, в то время как у самого всего лишь обычный, ничем не примечательный дом в таком же заурядном частном секторе.

Мы с Любой входим во двор и только после закрытия ворот до нас доносится урчание двигателя отъезжающей машины.

— Твой папа не в восторге от того, что ты решила мне помочь, — забрасываю удочку, констатируя очевидный факт. Мне просто интересно, что она ответит, да и разговор с чего-то нужно начинать…

— Ага, — просто соглашается девушка, ничуть не смутившись. — С дедушкой на пару расписывали мне твои «достоинства», будто я не по учебе помочь, а замуж собралась выходить.

Слово «замуж» сиреной зазвенело в ушах. Даже несмотря на контекст, меня обдало жаром при его произнесении.

— Мы здесь будем заниматься? — Люба машет перед моим лицом ладошкой. Переваривая сказанное Любой, я и не заметил, что мы находимся у самой входной двери.

— Прости, задумался, — спохватываюсь, понимая, что привел девушку не к своему отдельному входу, а к общему. — Нам не сюда.

Беру Любу за локоть, чтобы развернуть и повести за угол дома, где пристроена лестница, ведущая к моей мансарде, но в эту минуту дверь открывается и на пороге показывается мама.

— Ой, сынок, добрый вечер. Здравствуйте, милая леди, — мои родители спокойно относятся к моим гостям, которые довольно часто посещают наш дом. Имен почти никогда не спрашивают, придерживаясь своего обещания не вмешиваться в мою личную жизнь: захочу — сам представлю. Что я и собираюсь сделать прямо сейчас.

— Мама, познакомься, это Любовь, — сам не знаю, почему назвал полное имя девушки.

— Очень приятно, Любочка, — мама протягивает руку для рукопожатия, растягивая в приветливой улыбке накрашенные ярко-красной помадой губы. — Маргарита Николаевна.

— Мне тоже очень приятно, — протягивает свою тонкую ладошку Люба, а у меня от вида таких взаимно-симпатичных приветствий, скручивает что-то в животе. — Вы уходите?

Мама стоит в своих любимых черных замшевых сапогах на шпильке, горчичном кашемировом пальто и черной шляпке-таблетке, украшенной небольшим кусочком фатина, спадающего на лицо. В одной её руке зажаты велюровые перчатки и ручка от черной бархатной сумочки-клатча.

— Да, мне нужно на работу, поэтому прошу меня извинить, — мама улыбается Любе и переводит взгляд на меня. — Папа сегодня будет поздно, поэтому угости девушку кофе или чаем, пожалуйста.

Вот этого-то я и не планировал. Своих друзей я никогда не вожу в дом. Удел всех, кроме Чацкого, — довольствоваться лишь моими апартаментами, а приносить еду и питьё — забота тех, кто приходит в гости. От Любы я, конечно, ничего подобного не ждал, но и побеспокоиться об угощении заранее тоже не подумал. В общем, спасибо, мама, что подсказала.

— Да, мам, хорошо, не волнуйся, — целую родительницу в щеку.

— Любочка, надеюсь, мы с вами еще увидимся, — она как-то странно посмотрела на меня при этих словах, а потом добавила: — Мне было очень приятно с вами познакомиться.

— Взаимно, хорошей смены, — ответила Люба, и поставила в тупик не только маму.

В следующий момент до меня дошло: я ведь наплел ей тогда возле института, что моя мама работает врачом скорой помощи! Хоть бы мама ничего больше не сказала.

На мою великую радость мама ответила только спасибо, хотя в глазах промелькнуло непонимание. Однако, я знаю свою мать — в это время ей давно пора быть в театре, но она как всегда долго собиралась и, значит, сильно опаздывает. Из-за отсутствия времени, она вынуждена поспешить и еще раз кивнув нам на прощание, быстро застучала каблучками в сторону своего мини-купера.

— Стильная у тебя мама! И очень красивая, — восхищенно глядя в след отъезжающему автомобилю, говорит Люба. — Никогда не думала, что врачи скорой могут быть такими…

— Да, мама следит за модой и любит красивые вещи. Пойдём? — я жестом приглашаю девушку в дом, не ведя её больше к черному входу — какой смысл, если дома всё равно никого кроме нас нет.

Пока Люба разувается в прихожей, я ломаю голову над тем, как бы рассказать правду о профессии моей матери, но все мысли сводятся к тому, что девушка обидится и будет считать меня обманщиком. Почему-то не хотелось выглядеть таковым в её глазах.

— Пойдём сразу на кухню, — ухватив Любу за локоть, плавно увожу из гостиной, в которую мы попали сразу же из прихожей. Здесь есть, на что посмотреть и чему удивиться, и девушка уже начала это делать, но еще чуть-чуть и она бы дошла своим изучающе-восхищенным взглядом до маминых портретов на стене у входа. Естественно, на них не медсестра, делающая перевязку и ставящая капельницу больному, а балерина, танцующая всё, что можно только представить — от Жизели до соло Феи Драже из Щелкунчика.

— У вас невероятно-красивый дом! — чуть захлёбываясь воздухом, говорит Люба. — Кем работает твой отец? — задаёт вполне логичный вопрос, но тут же осекается: — Извини, это, наверное, бестактно… Можешь не отвечать.

Смущение ей очень к лицу, и осознание этого вызывает во мне улыбку.

— Он музыкант, — говорю уклончиво, ну не сообщать же, что он главный дирижёр театра. Ловлю себя на мысли, что мне совсем не хочется хвастаться перед Любой. Может, оттого, что и так уж достаточно наговорил…

— Как здОрово! Теперь понятно, — она загадочно улыбается мне и присаживается на высокий стол у барной стойки.

— Что понятно? Откуда деньги в моей семье? — ну ведь она же поэтому спросила о роде деятельности моего отца?

— Понятно, в кого ты такой музыкальный, — Люба весело смеётся, а я чувствую себя идиотом.

— Чай или кофе? — спрашиваю, чтобы сменить тему и киваю в сторону кофемашины. Самому мне абсолютно не хочется ни того ни другого, но правила вежливости и мамина установка диктуют начать именно с этого вопроса.

— А можно просто воды? Я дома совсем недавно чаёвничала с дедом, поэтому пока не хочу ничего такого.

Это брошенное между слов упоминание о её достопочтимом дедушке как пощечина возвращает меня к реальности: Люба здесь для того, чтобы помочь мне сделать проект по философии, а впоследствии и благополучно его сдать. Нельзя упускать такую возможность и действовать следует оперативно и четко. Нельзя допускать ошибок, иначе я рискую слишком многим в случае провала.

— Тогда предлагаю подняться ко мне в комнату, там есть кулер.