Перемены

Глава 9

Я ожидал проблем на протяжении всего пути обратно в Чикаго, но они так и не возникли.

Путешествие из Эдинбурга могло быть трудным, если пользоваться строго физическим транспортом. Чародей и реактивные самолеты чувствуют себя вместе как торнадо и трейлерные кемпинги, и с таким же разрушительным результатом. Корабли, пожалуй, самые верные средства современного транспорта, доступные для нас, но это — немного перебор для путешествия из Шотландии в Чикаго.

Так что мы сделали то, что делают все хорошие чародей, когда обстоятельства складываются против нас: Мы сжульничали.

Небывальщина — мир духов — существует рядом с нашим собственным, как один из видов альтернативной реальности, но она не имеет такую же форму, как смертный мир. Небывальщина соприкасается со смертным миром в тех местах, где у них есть что-то общее, резонанс энергий. Так, если пунктом «А» является темное и жуткое место в Небывальщине, то он соприкасается с таким же темным и жутким местом в реальном мире — скажем, книгохранилищем Чикагского Университета. Но место на расстоянии всего пяти футов от точки «А» в Небывальщине — пункт «В» будет только темным и грустным, не страшным на самом деле. Может быть пункт «В» соприкасается с кладбищем в Сиэтле.

Если ты — чародей, то можешь начать путешествие в книгохранилище Университета, открыть путь в Небывальщину, пройти пять футов, открыть другую дверь в реальный мир и выйти на кладбище в Сиэтле. Итак, общее пройденное расстояние это пять или шесть футов. Общая дистанция путешествия больше, чем семнадцать сотен миль.

Круто, правда?

Конечно, почти никогда это не занимает так мало, как пять футов, и эта прогулка может познакомить вас с таким огромным, отвратительным, всепроникающим ужасом, что он может свести с ума от одного взгляда на него. Небывальщина — пугающее место. Вам не захочется туда идти без предварительного планирования и хорошего прикрытия, но если вы знаете безопасные тропы — Пути — тогда вы можете длинное путешествие сделать коротким и быстрым и с минимальными шансами внезапно сойти с ума.

Было время, когда я отказался бы даже войти в Небывальщину, за исключением самых страшных из чрезвычайных ситуаций. Теперь же мысль пройтись через страну духов не более необычна для меня, чем мысль проехаться в автобусе. Времена меняются.

Мы вернулись в Чикаго перед ленчем, выйдя из Небывальщины в переулке позади большого старого здания, которое использовалось как скотобойня. Я припарковал Голубого Жучка, мой старый потрепанный «Фольксваген Жук», поблизости. Мы вернулись обратно в квартиру.

Судя по всему, Сьюзен и Мартин дожидались нас. Буквально через две минуты, после того как мы вошли, раздался стук в дверь и, открыв, я обнаружил обоих полувампиров, стоявших на моём пороге. Мартин нес кожаный чемоданчик, перекинутый на ремне через плечо.

— Кто эта девушка? — спросил Мартин, невозмутимо скользнув по мне взглядом и сфокусировав его на Молли.

— Я тоже рад тебя видеть, приятель, — сказал я. — И не заморачивайся насчет этого. Я постоянно спасаю человеческие жизни.

Сьюзен улыбнулась мне, осматривая Молли женским-оценивающим-взглядом; процесс, которым одна женщина создает доскональный портрет другой женщины, базирующийся на миллионе мелких деталях: телосложение, одежда, украшения, макияж, и затем решает, насколько опасной соперницей она может быть. Мужчины проделывают такой же процесс, но бинарный: У него есть пиво? Если есть, поделится ли он со мною?

— Гарри, — проворковала Сьюзен, целуя меня в щеку. Я почувствовал себя сосной в стране кугуаров. Я только надеялся, что территориальные царапины на моей коре не будут следующим шагом. — Кто это?

— Моя ученица, Молли Карпентер, — представил я. — Кузнечик, это Сьюзен Родригез. Это — Марвин Как-то-там.

— Мартин, — поправил он меня, невозмутимо, как будто фиксировал что-то. — Ей можно доверять?

— Настолько же, насколько ты доверяешь мне, — заявил я.

— Ну, — голос Мартина не мог быть еще более сухой, но он честно пытался. — Спасибо Господу и за это.

— Я знаю, кто они, Гарри, — сказала Молли спокойно. — Они из Братства Святого Жиля, правильно? Охотники на вампиров?

— Достаточно близко, — сказала Сьюзен, становясь, справа от меня, внутри моего личного пространства. Это была интимная дистанция. Не отрывая взгляда от Молли, она на секунду коснулась моей руки горячими пальцами. — Действительно? Ученица чародея? И каково это?

Молли, глядя настороженно, пожала плечами и немного нахмурилась.

— Много чтения, много скучной практики, с редкими вспышками чистого террора.

Сьюзен перевела взгляд с Молли на меня и, кажется, пришла к каким-то выводам. Она снова вышла из моего личного пространства.

— Ты поговорил с Советом?

— Немного, — нахмурился я. — Герцогиня была в штаб-квартире. Поговорил и с ней, за компанию.

Сьюзен резко вдохнула.

— Что? Она не покидала Мексику более чем сто восемьдесят лет.

— Звоните Гиннесу. Она установила новый рекорд.

— Милосердный Боже, — прошептала Сьюзен. — Что она делала там?

— Была исполнена сострадания и понимания и простила мне вызов на дуэль перед, примерно, тысячей смертных чародеев.

Мартин издал звук, словно ему не хватало воздуха. Глаза Сьюзен немного расшились.

— Я хотел разорвать её на куски прямо там, — прорычал я, — но она под защитой неприкосновенности посла во время мирных переговоров. Разведка Совета доложила, что зафиксировали признаки возросшей вампирской активности. Я постараюсь разведать больше, но это займет какое-то время.

— Мы уже знаем про мобилизацию, — произнесла Сьюзен. — Братство предупредило Совет три дня назад.

— Я предполагаю, очень мило со стороны Совета об этом проинформировать всех. Но я бы отдал всё что угодно за знания Совета в ближайшие несколько часов, — сказал я. — Вы, ребята, выяснили что-нибудь?

— Вроде этого, — сказала Сьюзен. — Присядем.

Мы расселись вокруг кофейного столика, и Мартин с тихим хлопком положил чемоданчик на его поверхность. Он достал оттуда желто-коричневую папку и протянул её мне.

— Из приблизительно петабайта информации… — начал он.

— Пета…чего? — переспросил я.

— Один квадрильон байта, — разъяснил он. Услужливо.

Сьюзен закатила глаза и добавила:

— Это сравнимо с несколькими библиотеками.

— Ох. Хорошо.

Мартин прокашлялся и продолжил, словно его не прерывали.

— Мы восстановили меньше чем три сотни файлов. Большинство из них были отчетами инвентаризации.

Я открыл папку и обнаружил несколько листов бумаги для принтера, покрытых списками, и чуть больше тех, которые содержали фотографии объектов сопровождаемых инвентаризационными номерами.

— Объекты в этом файле, — пояснила Сьюзен, — классифицированы, как метаконденсаторы.

Я хмыкнул, листая фото более медленно. Каменный нож. Древний зазубренный меч. Закопченный кирпич. Чаша, покрытая странным, смутно тревожащим абстрактным рисунком.

— Хм. Не могу быть уверен, не осмотрев вещи своими глазами, но они выглядят, как ритуальный набор.

Я нахмурился и начал сверять номера на списках.

— Согласно с этим, все они были изъяты из секретной камеры хранения в Неваде и в своём большинстве переправлены… — я глянул на Сьюзен. — Когда точно похитили Мэгги?

— Чуть меньше чем за сутки до того, как я тебе позвонила.

Я, нахмурившись, раздумывал над временем.

— Они переправили это в тот же день, когда похитили Мэгги.

— Да, — согласилась она. — Спустя три часа после похищения.

— Переправили куда?

— Вот это вопрос, — сказала она. — При условии, что это связано с Мэгги.

— Было бы странно, если это не так, — бесстрастно произнес Мартин.

— Твое время лучше использовалось бы, исключай ты другие возможности, из тех которые мы имеем, Марвин, — я сэкономил ему сердитый взгляд и вернулся к изучению листов. — Если я смогу узнать, для чего эти вещи могут быть использованы, может быть, я смогу что-то в связи с этим предпринять. Возможно, это предназначается только для вызова дождя, — я задумчиво положил листы себе на колени. — Я сделаю это сначала. Пока я буду заниматься этим, Молли, я хочу, чтобы ты сходила, поговорила с отцом Фортхиллом, лично. Мы должны предполагать, что телефоны могут прослушиваться. У Фортхилла есть кое-какие связи на юге. Скажи ему, я бы хотел знать, не замечал ли кто-то из них что-то необычное. Возьми с собой Мыша на всякий случай.

— Я могу сама позаботиться о себе, Гарри. И сейчас все залито солнечным светом.

— Твои оружия, Кузнечик, — сказал я голосом Йоды. — Тебе не будет нужды в них.

Она досадливо нахмурилась, глядя на меня, и проворчала:

— Ты знаешь, я полагаю, что можно, ссылаться на что-либо другое кроме Звездных Войн, босс.

Я прищурил глаза в Маппет-мудрости.

— Вот в чем твой недостаток.

— Это не делает даже….Гррр… Проще сделать так, как ты сказал, — она встала и подняла в знак капитуляции вверх руки. Я бросил ей ключи от Голубого Жучка. — Идем, Мыш.

Мыш поднялся со своего места на кухне и поплелся в сторону Молли.

— Подожди секунду, малышка. Сьюзен! — окликнул я. — Кое-что из происходящего заставляет кожу у меня на спине чесаться. Плохие парни знали, где найти нас прошлой ночью. Они, должно быть, следили за нами, а у нас нет нужды расхаживать повсюду с мишенью, нарисованной на наших спинах. Может быть, ты и Мартин смогли бы вычислить наши тени?

— Они увидят нас и исчезнут, как только мы покинем квартиру, — сказал Мартин.

— Ой! — Неожиданно воскликнула Молли, её глаза засияли. — Верно!

Я вышел, чтобы глянуть почту и выгулять пса на маленьком заднем дворике, пока Молли, Сьюзен и Мартин, под прикрытием одной из первоклассных завес Кузнечика, выскользнули из квартиры.

Молли догнала меня, после того, как вывела Сьюзен и Мартина, сделав их невидимыми для глаз любого, кто наблюдал за дверями моей квартиры.

— Ну, как это было? — спросила она равнодушным голосом, но я знал её достаточно хорошо, чтобы заметить, когда мой ответ важен для неё.

— Отлично, — улыбнулся я. — Заставила меня гордиться.

Она кивнула, но чуть более энергично, чем это должно было быть для незначительного замечания. Адские колокола! Я еще помнил то, что она чувствовала: желание, почти физическое, доказать свой талант, свою дисциплинированность, свой опыт учителю. Мне потребовалось почти десятилетие, чтобы прийти к выводу и понять, каким неопытным, каким безрассудным и каким удачливым я был, пережив своё ученичество с обоими глазами и всеми целыми пальцами.

Я не особо волновался, посылая малышку в самостоятельное плаванье. Она была хорошо обучена и нравилась отцу Фортхиллу. Молли была не очень хороша в драке, но она могла чертовски хорошо избегать её, если была заранее предупреждена — и на этот случай с ней был Мыш. Мало что может ускользнуть от внимания большой собаки. Если будут враждебные намерения, Мыш предупредит её и, вуаля, они оба исчезают.

В этом она была хороша.

— Не задерживайся слишком долго, — сказал я спокойно. — Держи глаза широко раскрытыми. И не забывай о безопасности.

Её сияющее лицо сразу приуныло.

— Ты мне не босс.

Я мог почти испытать гордость, которую она чувствовала от осознания, что ее таланты могут мне пригодиться.

— Черта с два, — сдвинул я брови. — Сделай так, или я лишу тебя годичной зарплаты.

— Ты знаешь, что ты мне ничего не платишь?

— Проклятье, — возмутился я. — Снова неудача.

Она сверкнула в мою сторону еще одной улыбкой и поспешила наружу, оживленно подпрыгивая на каждом шагу. Мыш, с настороженно приподнятыми ушами, следовал за ней, выражая всем своим видом серьезность намерений. Проходя мимо маленького столика возле двери, он схватил зубами лежавший на нем кожаный поводок. Молли забыла об этом, но в городе действовали специальные законы о поводках. Я подозревал, что Мыш не заботился о законе. Моя теория заключалась в том, что он настаивает на поводке, потому что люди чувствуют себя более комфортно и уверенно рядом с огромным псом, когда он «благополучно ограничен».

В отличие от меня, он — человек людей. Собака. Какая разница.

Я подождал до тех пор, пока Жучок завелся и закрыл дверь. Затем я поднял распечатки Мартина, оттащил в сторону ковер, прикрывавший люк в полу гостиной и спустился в лабораторию.

— Моя ла-бо-ра-то-рия, — сказал я, экспериментируя, растягивая каждый слог. — Почему всегда, когда говоришь вот так, так и хочется добавить что-то вроде «мвуу-хах-хах-хах-хааахххх»?

— Ты пересмотрел в детстве Хаммер Филмз? — прощебетал жизнерадостный голос из пустоты.

Я спустился вниз по стремянке, прошептал слово и простер руку широким жестом, зажигая огонь на дюжине свечей.

Моя лаборатория не была фантастическим местом. Это была бетонная коробка в подвале здания. Наверное, кто-то пожалел гравия и земли, чтобы засыпать пустоту, когда строился дом. Заставленные чародейскими безделушками столы и полки выстроились вдоль стен. В центре комнаты стоял большой длинный стол, почти полностью занятый масштабной оловянной моделью центра Чикаго, со всеми домами, уличными фонарями и деревьями.

Рабочим местом моей ученицы был крошечный письменный столик между двумя столами. Поскольку ее обучение продолжалось у нее прибавлялось все больше и больше собственных записей, приспособлений и материалов, но каким-то образом у неё все время оставалось свободное пространство. Все было аккуратно разложено и блестело чистотой. Различие между рабочей территорией Молли и остальной частью подвала было таким же острым и очевидным, как линии на карте.

Я обновил свой магический круг, который был установлен в бетонированном полу, в дальнем конце маленькой комнаты — пятифутовый обруч переплетенных нитей меди, серебра и железа, который обошелся мне в три штуки, когда я заказал его у свартэльфа — серебряных дел мастера. Материалы не были дорогими, но это потребовало серьезной компенсации, чтобы убедить свартэльфа работать с железом.

Каждая полоска металла, вплетенная в круг, была покрыт символами и рунами в порядке, который, в гораздо большей степени, чем простой круг, удерживал и контролировал магические энергии. У каждой полоски была своя собственная последовательность символов, — работа настолько тонкая и точная, что только свартэльф и, может быть, «Интел» могли выполнить ее. Вспышки света, как статические разряды, только плавные, скользили вокруг каждой полоски металла — красный свет, синий и зеленый, танцуя и переливаясь в непрерывных спиралях.

Я все еще молод для волшебника, но время от времени, я могу сделать кое-что действительно крутое.

Одна полка отличалась от всех остальных в комнате. Это была простая деревянная доска. Вулканические наплывы расплавленного свечного воска покрывали оба ее конца. В центре полки стоял человеческий череп, окруженный дешевыми женскими романами. Пока я за ним наблюдал, оранжевые огоньки замерцали в пустых глазницах черепа и, повернувшись, сфокусировались на мне.

— Слишком много Хаммер Филмз, — повторил Боб-Череп. — Или, возможно, ночей, проведенных за Рокки Хоррор Пикче Шоу.

— Джанет, Бред, Рокки… тьфу, — кивнул я, соглашаясь.

Я подошел к полке, снял с неё череп (Ура! — воскликнул Боб), и понес его к наиболее чистому месту на одном из рабочих столов. Я поставил череп сверху кипы журналов и положил перед ним бумажную папку Мартина.

— Надо, чтобы ты поглядел на кое-что, — сказал я, открывая папку и выкладывая оттуда фотографии, которые мне дал Мартин.

Боб около секунды внимательно их рассматривал.

— На что мы смотрим, а?

— Метаконденсаторы, — махнул я рукой в сторону папки.

— Это странно. Потому что они выглядят как набор ритуальных предметов.

— Ага. Я подозреваю метаконденсаторы это кодовый язык для ритуальных объектов.

Боб изучал фотографии и что-то невнятно бормотал сам себе, периодически вздыхая. Он не был говорящим черепом — он — дух разума, который проживал внутри специально зачарованного черепа. Он помогал волшебникам со времен Средневековья и, если он не забыл больше, чем я когда-либо знал о мире волшебства, это — только потому, что он ничего не забывает, никогда.

— Они перемещаются единой группой. Я должен знать хоть приблизительно, для чего они могут быть использованы.

— Сложно сказать по двухмерным изображениям, — недовольно сказал Боб. — Я немного сбиваюсь с толку, когда они меньше чем в четырех измерениях, — он задумчиво щёлкнул несколько раз зубами черепа. — Есть что-нибудь еще? Описание или что-то вроде этого?

— Только инвентаризационная опись, — я показал пальцем на картинку с каменным ножом и прочитал. — «Кремневый нож», — затем ткнул пальцем в кирпич с обугленными гранями. — «Кирпич».

— Да, это просто ослепительно полезно, — пробормотал Боб.

Я фыркнул.

— Возможно, что это просто набор старой рухляди. Если ты не думаешь, что они собраны с определенной целью, тогда…

— Я не говорил этого, — кислым голосом перебил меня Боб. — Черт побери, Гарри. Имей чуть больше доверия.

— Можешь ты сказать что-нибудь или нет?

— Я могу сказать тебе, что ты раскачиваешься на краю нормальной психики, сагиб.

Я удивился.

— Что?

Боб не отрывался от картинок.

— Твоя аура вся перекошена. Она выглядит, как взрыв на фабрике красок. Именно так люди становятся сумасшедшими.

Я фыркнул и пару секунд обдумывал слова Боба. Затем пожал плечами.

— Меня, возможно, слишком зацепило это дело.

— Тебе нужно какое-то время и тихое место, босс. Распрямить свои мозги. Подсластить себе флюиды.

— Спасибо тебе, доктор Фрейд, — я иронично поклонился. — Я обдумаю это. Ты можешь мне что-нибудь сказать об этих объектах или как?

— Только если рассмотрю их поближе, — сказал Боб-Череп.

Я фыркнул.

— Супер. Еще одна плохая подача от чародейской калоши.

— Извини, — заявил он. — Но все что я могу сказать, что это спусковой курок.

Я нахмурился.

— И что это должно значить?

— Ох, это предметы темной, опаснейшей магии, — продолжил Боб. — Я имею в виду, это очевидно. Посмотри на углы. Ничего сбалансированного и пропорционального. Они предназначены для чего-то уничтожающего, разрушительного, смертельного.

Я фыркнул.

— Это след. Ходят слухи, что война скоро снова наберет обороты, — я задумчиво запустил пальцы в волосы. — Повтори, для чего ты говоришь этот курок?

— Для чего это темное? — спросил Боб. — Одно я знаю наверняка.

Я почувствовал, как меня начал бить озноб. Жажда кофеина в крови охватила весь организм.

— Человеческое жертвоприношение, — радостно прощебетал череп. — Забой невинного младенца.