Перемены

Глава 28

Я все-таки поднялся и, опираясь на один костыль, поднял голову к потолку своей квартиры. Мне показалось, что я нашел то место, которое находилось под гостиной в квартире миссис С, и заметил что один из моих диванов стоял прямо под ним.

Используя костыль как рычаг, я засунул его концом за один из моих больших старых книжных шкафов и потянул. Шкаф пошатнулся, и вся масса романов в мягких обложках и полок из крепкой древесины с грохотом повалилась на диван. Я удовлетворённо хрюкнул и полез вверх по поваленному книжному шкафу, используя его заднюю стенку как лестницу. Я мучительно дополз до верха, поднял правую руку и активировал одно из энергетических колец.

Кольца были магическими приспособлениями, созданными накапливать крохи кинетической энергии каждый раз, когда я шевелю рукой; в них помещалось чертовски много энергии — и я недавно подзарядил их, избивая грушу. Когда я высвободил энергию одного кольца, невидимая сила ударила в потолок, пробила его насквозь и вышла из пола этажом выше, разорвав линялое ковровое покрытие цвета высохшей горчицы.

Я чуть-чуть поправил свой прицел и выпустил полный заряд из кольца на следующем пальце, и еще раз. Каждый разряд делал дыру шире, до тех пор, пока она не стала достаточно большой, чтобы я смог пролезть сквозь неё.

Я закрепил широкий конец костыля на сломанном краю толстой балки перекрытия и использовал его, чтобы подтолкнуть себя с помощью здоровой ноги. Потом я закинул костыль вверх через дыру и потянулся, чтобы пролезть самому.

Мистер резко, встревожено замяукал, и я застыл на месте. Мой кот всё ещё был в квартире. Я диким взглядом обшарил комнату и обнаружил его прижавшимся наверху самой высокой книжной полки, на его любимом месте. Кошачья шерсть стояла дыбом, и каждый мускул был напряжен и натянут.

Я уже забросил костыль наверх. Если я вернусь за Мистером, у меня может не получиться подняться обратно по шкафу. Я не представлял, как удержу его, поднимаясь наверх, при условии, что я вообще смогу это сделать. Мистер весил хорошо за тридцать фунтов. В моем состоянии это — одно большое непреодолимое препятствие.

Черт, если огонь будет распространяться так быстро, как я думал, потраченное дополнительное время может означать, что я окажусь в ловушке без выхода. И тогда никто не сможет помочь миссис С и Виллоби.

Я любил своего кота. Он был членом моей семьи.

Но когда я смотрел на него, я знал, что не смогу его спасти.

— Ты не используешь свои проклятые мозги, Гарри, — прорычал я. — Точно! Никогда не сдавайся. Никогда не сдавайся.

Выходившие в приямки окна моей квартиры были для меня слишком малы, но Мистер мог с лёгкостью через них пробраться. Я прицелился, используя последний заряд кольца, и вышиб ближайшее к коту окно. Мистер мгновенно понял намёк и бросился вниз, перескакивая по книжным шкафам. Он совершил пятифутовый прыжок с верхней полки к окну, но в исполнении Мистера это выглядело заурядно. Я почувствовал, что счастливо скалюсь, когда он выскользнул через разбитое окно на холодный воздух октябрьской ночи.

Звёзды и камни, по крайне мере я достиг хоть одного положительного результата сегодняшним днем.

Я повернулся, протягивая поднятые над головой руки в дыру, и изо всех сил подпрыгнул на одной ноге. Это не был сильный прыжок, но его было достаточно, чтобы позволить мне зацепиться локтями с обратной стороны пролома. Мои ребра горели адским огнем, поскольку я извивался и раскачивался в попытке закинуть ноги и затащить себя в квартиру миссис Спанкелкриф.

Гостиная моей домовладелицы была украшена в стиле семидесятых: горчично-желтый ковер, оливковые обои, полно мебели и безделушек. Я перевалился через дыру, свалив при этом витрину с коллекцией каких-то статуэток. Комната была слабо освещена отблесками поднимающегося снаружи пламени. Я подхватил костыль, несмотря на раздирающую боль, поднялся на ноги и поковылял дальше по квартире.

Миссис С нашлась в спальне. Она спала, практически сидя, устроившись на груде подушек. Ее старый телевизор работал с отключенным звуком; внизу экрана бежали субтитры. Я похромал к ней и мягко потряс за плечо.

Она вздрогнула и проснулась, оттолкнув меня крошечным кулаком, отчего я повалился прямо на задницу, больше от удивления, чем от чего-то другого, и поморщился от боли — от падения, не от толчка. Я постарался не обращать на это внимания и, подняв глаза, увидел маленькую старую леди, державшую небольшой револьвер, наверное, 38-го калибра. В её руках он смотрелся, по меньшей мере, размером с магнум. Она держала его с уверенностью человека знающего, как с ним обращаться — двумя руками, прицелившись в меня через мушку оружия.

— Мистер Дрезден! — возмутилась она дрожащим голосом. — Что вы себе позволяете!

— Огонь! — прокричал я. — Миссис С, так огонь! Огонь!

— Ну, я не открою огонь, если вы будите просто сидеть, — заявила она ворчливым голосом. Миссис Спанкелкриф убрала левую руку с оружия и потянулась к телефону. — Я вызову полицию. Вы сохраняйте неподвижность или я застрелю вас. Не блефую. Это дедушкин револьвер. Легальный и надежный.

Я попытался, не шевеля туловищем указать на дверь спальни, гримасничая и наклоняя голову.

— Ты под наркотиками, мальчик? — ахнула она, крутя диск телефона. — Ты действуешь как сумасшедший наркоман. Врываешься к старой женщине… — она посмотрела мимо меня туда, где в маленьком коридоре возле спальни дико мерцал довольно таки яркий свет.

Я продолжал отчаянно шевелить пальцами и кивать головой в том направлении.

Глаза миссис С расширились, и её рот приоткрылся.

— Огонь! — воскликнула она. — Там же огонь!

Я неистово закивал.

Она опустила оружие и стала выбираться из одеял и подушек. Женщина была одета во фланелевую пижаму, но все равно схватила голубой халат и поспешила к двери.

— Поспеши, мальчик! Там огонь!

Я, отчаянно борясь со своими ногами, заковылял следом за нею. Она повернулась, чтобы посмотреть на меня, очевидно удивленная, что двигалась быстрее. Дым начал сгущаться в воздухе, и шум пожара становился все громче.

Я указал вверх на потолок и заорал:

— Виллоби! Виллоби!

Миссис Спанкелкриф подняла глаза.

— Господи Боже всемогущий! — Она повернулась и поспешила вниз, в холл, к стене, сквозь которую уже начинало пробиваться пламя. Маленькая старушка что-то схватила, уронила, выругалась, затем обернула халат вокруг руки и что-то подняла, используя ткань как кухонную перчатку. Она поспешила ко мне, держа в руке кольцо с ключами.

— Пошевеливайся! Передняя дверь уже горит! К черному ходу!

Мы оба поспешили к задней двери дома. Выйдя на миниатюрный маленький внутренний дворик, я сразу увидел, что вся передняя часть здания уже охвачена огнем.

Ступеньки, ведущие наверх, в квартиру Виллоби, тоже были в огне.

Я повернулся к домовладелице и прокричал:

— Лестница! Где лестница? Мне нужно использовать лестницу!

— Нет! — крикнула она в ответ. — Тебе нужно использовать лестницу!

Вот наказание!

— Хорошо! — кивнул я, показывая ей два больших пальца.

Она торопливо засеменила к маленькому сараю, стоящему на заднем дворе, выбрала ключ и открыла его. Я протиснулся в открытую дверь и схватил металлическую лестницу, которую использовал каждый год, чтобы поднимать и спускать рождественские гирлянды. Отбросив костыль, я использовал вместо него лестницу, перенеся на нее часть своего веса. Я двигался так быстро, как только мог, но казалось, потребовалась целая вечность, чтобы поставить лестницу под окнами спальни Виллоби.

Миссис Спанкелкриф протянула мне кирпич, взятый из невысокой изгороди, обрамляющей цветник, и крикнула:

— Держи. Я не могу подняться по этой штуке. Моё бедро.

Я взял кирпич и положил его в карман плаща. Подъем по лестнице был мучителен. Я хватался за перекладину обеими руками, затем подтягивал вверх тело, перепрыгивая здоровой ногой на следующую ступеньку. Повторять это каждый раз становилось всё сложнее, все больнее. Я стиснул зубы, чтобы не кричать от всепоглощающей боли.

И вдруг передо мною показалось окно.

Я вытащил кирпич из кармана, размахнулся и разбил вдребезги стекло.

Наружу вырвался черный дым, вцепившийся в меня на вдохе. Я начал ужасно кашлять, однако попробовал закричать хрипящим голосом:

— Мистер и Миссис Виллоби! Пожар! Вам нужно выбираться оттуда! Пожар! Подойдите к окну и спуститесь вниз по лестнице!

Я услышал попытку хриплого крика: «На помощь», захлебнувшегося в кашле.

Что-то, возможно баллон пропана на гриле миссис Спанкелкриф, взорвалось с таким шумом, словно о землю разбился арбуз размером с динозавра. Воздушная волна сбила пожилую женщину с ног и выбила из-под меня лестницу.

Я рухнул вниз. Это было ужасное, беспомощное ощущение; я попробовал сгруппироваться в тщетной попытке удачного приземления, но у меня не было не единого шанса сделать это в моем плаченом состоянии. Я ударился спиною о кирпичное ограждение небольшой клумбы, и достиг нового личного рекорда боли.

— Ох, Господь на Небесах! — всплеснула руками миссис Спанкелкриф. Она опустилась возле меня на колени. — Гарри?

Где-то раздались звуки сирены. Они, наверняка, не успеют сюда добраться вовремя, чтобы помочь Виллоби.

— Они попали в ловушку, — простонал я, как только смог снова дышать. — Они там наверху, зовут на помощь.

Огонь заревел громче и стал более ярким.

Миссис Спанкелкриф глянула вверх на окно. Она схватила лестницу и с трудом поставила её к стене, но даже такое небольшое усилие вызвало у нее одышку. Маленькая старушка попробовала поставить ногу на первую ступеньку и, вцепившись в лестницу, попыталась подняться выше, но её нога подкосилась, и она, застонав, упала на землю.

Она закричала дрожащим голосом, в котором слышалась мука:

— Господи, помоги нам!

Молодой темнокожий мужчина в черном коротком пальто перемахнул через ограду дворика и запрыгнул на лестницу. Он был сложен как профессиональный нападающий, двигался быстрее, чем защитник, и поднимался вверх, словно это была пологая широкая лестница. Единственный на планете Рыцарь Креста сверкнул в мою сторону белозубой усмешкой:

— Дрезден!

— Саня! — взвыл я. — Двое! Их двое в спальне!

— Da, двое! — ответил он громким глубоким голосом. Изогнутое сабельное лезвие «Эспераккиуса» сверкнуло у него на бедре, и он придержал его неосознанным, инстинктивным движением, когда пролезал в окно. Он появился мгновение спустя, с госпожой Виллоби, перекинутой через плечо, в то время как второй рукой он поддерживал ее обессилившего мужа.

Саня выбрался первым — пожилая женщина безвольно висел на его плече — так что он смог помочь мистеру Виллоби переползти из окна на лестницу. Они спускались медленно и аккуратно, и в тот момент, когда Саня положил госпожу Виллоби на газон, прибыла первая команда скорой помощи.

— Господь на Небесах, — миссис С плакала, не вытирая слёз, положив ладонь Сане на руку. — Он, должно быть, послал вас к нам, сынок.

Саня улыбнулся ей, помогая мистеру Виллоби опуститься на землю. Затем он повернулся к моей домохозяйке и, улыбаясь, произнес с меньшим акцентом, чем при нашей последней встрече:

— Это было, вероятно, только совпадение, мэм.

— Я не верю в это, — всхлипнула миссис Спанкелкриф. — Благословляю тебя, сынок, — сказала она и крепко его обняла. Её руки не смогли обхватить его и наполовину, но Саня на мгновенье мягко обнял её в ответ.

— Мэм, вам следует сказать медикам, чтобы они подошли сюда.

— Спасибо вам, спасибо вам, — повторяла старушка, отпуская его. — Но теперь мне следует привести сюда этих ребят из скорой помощи, — она остановилась и улыбнулась мне. — И тебе спасибо, Гарри. Такой хороший мальчик.

Мыш стремглав выскочил из-за угла с той стороны дома, за которой исчезла миссис С, и подскочив ко мне, начал вылизывать моё лицо. Молли прибежала следом. Она всхлипнула и, упав на колени, обняла меня за плечи.

— О, Боже, Гарри! — она отодвинула в сторону Мыша и сильно сжала меня, одновременно поднимая глаза, — Саня? Что ты здесь делаешь?

— Эй, эй, — вскрикнул я. — Полегче!

Молли ослабила свои объятья.

— Извини.

— Саня, — попытался улыбнуться я, кивая русскому. — Спасибо тебе за помощь.

— Часть работы, da? — усмехнулся он в ответ. — Рад помочь.

— Тем не менее, — просипел я, — спасибо тебе. — Если бы с ними что-либо случилось…

— О, Гарри, — Молли снова меня обняла.

— Легче, падаван, легче. Думаю, тебе стоит быть осторожнее.

Она чуть отстранилась, нахмурившись.

— Почему?

Я медленно вздохнул и очень тихо произнес:

— Я не чувствую своих ног.