Песнь предсказателя Небес

Глава 14 Путь на север Часть вторая

Биение его сердца резонировало с грохотом в небесах. Огромные темные тучи прикрыли закатное солнце и собирались обрушиться на землю дождем, посылая молнии в разные стороны. Тай Фэн поднялся с земли, осторожно отряхнулся и с гневом смотрел на Цзян Юна, играющего с мечом. То, как этот нахал прорывался в самые потаенные уголки души Тай Фэна, вызывало у него ярость. Первая капля дождя упала на лоб и стала медленно стекать вниз.

— Ты неплохо сражался, но тренировка окончена. Нам надо уходить, — холодно произнес Тай Фэн и убрал меч. Он быстро пошел в сторону дороги и пересек ее, направляясь к небольшому бамбуковому лесу. На сердце у него скребли кошки от недавней битвы.

Цзян Юн последовал за ним, вертя мечом. Нашел себе игрушку. Он чувствовал себя замечательно, наблюдая, как лицо Тай Фэна темнеет с каждой минутой. Теперь он знал, что может продвинуться в своих вопросах дальше, обнажая душу предсказателя, срывая с нее оледеневшие слои.

Капли тихо ударялись о листья бамбука, падали на прохладную землю, питая ее влагой. Юноши молча шли, ища себе укрытие, пока вдали не стала виднеться небольшая хижина. Тай Фэн остановился и недоверчиво посмотрел на дряхлую конструкцию с прогнившей крышей.

— Нам придется остаться здесь, пока дождь не прекратится.

Цзян Юн поморщился, но все же кивнул. Сейчас у них не было особого выбора, чтобы спрятаться от бури. Небо приобрело черный оттенок, оно хмурилось и бурлило.

Они вошли в хижину, осторожно осматривая ее. Давно брошенные вещи лежали на своих местах, кто-то покинул это место в спешке. Множество засушенных трав висели на стене, небольшой стол был покрыт слоем грязи. На нем стояло несколько замысловатых приборов, похожих на алхимические сосуды для создания зелий. Тай Фэн прошел в дальний конец хижины, устроился на полу, сняв меч и положив его рядом с собой. Он прикрыл глаза, стараясь успокоить свои нервы.

— Ночь будет долгой, не советую стоять здесь как истукан и смотреть на меня. Сядь, — приказал Тай Фэн, не открывая глаз.

Цзян Юн опустился рядом с ним, оглядывая хижину. Здесь было неуютно и темно, с крыши капала вода, вызывая раздражение каждый раз, когда касалась пола.

— Ты злишься из-за моих слов? — шепотом спросил Цзян Юн, осторожно придвигаясь ближе.

Тай Фэн открыл глаза, светло-серый цвет которых приглушался веером белых ресниц. Он сидел с опущенным взглядом, подбирая слова и не желая снова распыляться.

— Нет. Но мне не понравилось, что ты задел меня за живое… Я привык не показывать свои эмоции. То, как я разозлился, — этого больше не повторится.

Поджав губы и неловко заерзав на своем месте, Цзян Юн кивнул. Он наслаждался звуком дождя и грохотом грозы снаружи. Изучая одежды предсказателя, Цзян Юн заметил его слегка подрагивающие тонкие пальцы. Серебряные птички, вышитые на ткани ханьфу, слабо поблескивали. Кроваво-красный пояс слишком утягивал его талию, казалось, не давая полноценно дышать, словно так и было задумано предсказателем, чтобы ограничивать свою жизнь.

— Кем был твой отец? — Цзян Юн снова начал эту запрещенную тему, желая узнать о нем больше.

— Он…

Тай Фэн сжал руки в кулаки, унимая дрожь. Все его существо протестовало, не желая рассказывать больше чем следует.

— Он был храбрым воином моего дяди… Погиб в бою… Как мне рассказывали.

Цзян Юн молча наблюдал за реакцией Тай Фэна, давая ему столько времени, сколько потребуется, чтобы привести в порядок мысли.

— Когда случилось восстание гильдии Огненного меча, он повел вперед своих солдат. Они были одними из первых, кто погиб, успев убить много бунтовщиков. Эти слова говорил мне мой император. А я верю ему, потому что другого источника информации у меня не было на тот момент. — Тай Фэн нежно провел рукой по концу своего кроваво-красного пояса. — Отец был самым добрым и заботливым человеком на всем свете. Он старался воспитать из меня порядочного юношу, знающего, что такое достоинство и сострадание. Больше таких людей я не встречал.

Его рука дрожала, пальцы проходили сквозь шелк пояса, слегка сжимая ткань. Кровь, воплотившаяся в тончайших нитях, скрепленных в прочный материал. Этот пояс был символом единения двух душ, одна из которых больше никогда не найдет дорогу домой. К сыну.

Цзян Юн хотел прикоснуться к струящейся между пальцами Тай Фэна ткани, но вместо этого отвернулся. Наблюдая за ритмом падающих на деревянный пол капель, он не смог найти нужных слов поддержки. Тишина между ними двумя была вовсе не густой и напряженной. Она прозрачной вуалью окутывала их, соединяла два потока мыслей в один. Оба погрузились в раздумья о родителях, оба вновь ощущали боль, режущую их сердца на куски. Но эти сердца бились размеренно в унисон, без слов понимая друг друга.

Еще долго они сидели в молчании. Цзян Юн изредка вздрагивал от грохота в небе, ему казалось, что такая хрупкая хижина не переживет эту ночь. Тай Фэн оставался спокойным, впав в медитацию. Перед его закрытыми глазами танцевали яркие золотые вспышки, перетекающие в стабильный поток, образуя собой чистую ци. Тело восстанавливало себя само, разум отдыхал.

Ночь прошла мирно. С первыми лучами солнца проснулись и птицы, разбудившие Цзян Юна. Он протер глаза, фокусируя зрение в полумраке хижины. Тай Фэн просидел полночи в медитации, но потом сдался и припал спиной к стене, скрестив руки на груди. Он мирно спал, не видел снов, но ощущал спокойствие. Его грудь медленно поднималась и опускалась, пока он грезил в пустоте.

Цзян Юн вышел из хлипкого пристанища, прикрывая глаза от непривычно яркого света. Воздух пропитался свежестью. Мягкая, влажная земля податливо проминалась под его ногами, когда он гулял между стволами бамбука. В животе громко заурчало.

Зря я забыл свой мешок с украденной едой. Она сейчас была бы очень кстати. Вот же дурень! Я никогда не забывал свою добычу…

Он прошел еще немного, не желая далеко уходить от хижины. Подставив лицо утренним лучам, Цзян Юн улыбнулся. Свет согревал кожу и напитывал энергией каждую клеточку его тела. Насвистывая мелодию, он бродил по лесу, пока не услышал шорох. Звук приближался и отдалялся, играя с его разумом. Кто-то двигался по опавшим листьям, принюхивался. Цзян Юн остановился и начал прислушиваться. Его сердце билось в бешеном ритме, предчувствуя беду. Как только он увидел мелькнувший в кустах белый хвост, сразу же рванул вперед. Позади него раздался знакомый нечеловеческий смех, переходящий в визг. Началась погоня.

Цзян Юн петлял, огибая высокие стволы бамбука, его тело ловко обходило препятствия. Шуршание и смех приближались, норовя вцепиться в подол его ханьфу тысячами когтей. Дыхание начало сбиваться, резкая боль в боку мешала бежать. Цзян Юн достал меч и остановился. Его взгляд метался от одной точки к другой в поисках цели. Резкий толчок, и он упал на землю, над ухом послышалось рычание, сильные лапы упирались в его тело.

Белая лиса нависала над своей добычей, пуская слюни на лицо Цзян Юна. Она клацнула зубами и отошла на пару шагов назад, позволяя ему встать. Ее планам помешало появление Тай Фэна. Острие меча было направлено прямо в один из глаз лисицы.

— Цзян Юн, ты должен медленно отойти назад. Не поворачивайся к ней спиной, — голос предсказателя низким грохотом раздавался в лесу. Тай Фэн посмотрел на лисицу. — А ты… Нашла легкую добычу и решила полакомиться? Моих телохранителей тебе было недостаточно?

Лиса злорадно хихикнула и зарычала. Прижатые к голове уши и согнутые лапы выдавали в ней страх, пока Тай Фэн приближал свой меч к ее морде. Цзян Юн выглянул из-за спины защищающего его предсказателя, он смотрел в ярко-голубые глаза лисицы. Она заметила это, и ее зрачки расширились.

— Я никогда не встречал лис с таким цветом глаз, — прошептал Цзян Юн. — Разве бывает…

— Это оборотень, а не лисица, — перебил его Тай Фэн. Он сделал резкий выпад, обрушивая свой меч на белоснежную шерсть. Лиса издала громкий крик, а затем послышался хлопок, и все пространство вокруг них заполнилось плотным белым дымом. Тай Фэн отшатнулся, навалившись спиной на Цзян Юна.

Когда дым рассеялся, на земле лежала девушка, ее длинные черные волосы прикрывали нагое тело. Голубые глаза светились тусклым огнем.

— Ци Сифэнь… Я пообещал себе найти тебя и заставить заплатить за покушение. Ты помнишь, как попыталась убить меня? — прошипел Тай Фэн, приближаясь к девушке. Она коварно улыбнулась, проведя рукой по волосам, оголяя грудь.

— Помню, предсказатель. Ты убежал из столицы, оставил своего императора, прошел не один десяток ли, чтобы найти меня. Как приятно осознавать, сколько времени ты потратил на поиски. — Ци Сифэнь ловко поднялась на ноги. Ее голое тело заставило Цзян Юна отвести взгляд. Она заметила это и усмехнулась. — Вижу, твой спутник стесняется моего вида, это хорошо. Пусть не смотрит, когда я буду рвать твою плоть на куски, смакуя вкус горячей крови.

С этими словами девушка бросилась на Тай Фэна, острые длинные ногти норовили выцарапать ему глаза. Она двигалась так ловко, что ее невозможно было задеть мечом. Цзян Юн готов был вмешаться, но Тай Фэн оттолкнул его как можно дальше.

— Это только мое дело! — рявкнул он, вращая мечом и выбирая удобный момент, чтобы нанести удар. Ярость и гнев завладели его разумом.

Ци Сифэнь смеялась, продолжая дразнить и выводить из себя предсказателя. Она быстро перемещалась, взмахивала длинными волосами, хлестала ими по лицу и плечам Тай Фэна.

— Ты слишком красуешься, лицо выдает твои намерения. — Девушка продолжала хихикать и мурлыкать, уворачиваясь от гибкого клинка. Ее тонкое тело было подобно ручейку с холодной водой, с легкостью обтекающему камни на своем пути. Она плясала вокруг Тай Фэна, запутывая его разум, одурманивая мысли. Яркие нежно-розовые вспышки магии слепили глаза.

Цзян Юн беспомощно наблюдал за их боем, он видел, как Ци Сифэнь легко отражала удары меча, как она хохотала, запрокидывая голову назад. Ее волосы обвивались вокруг шеи Тай Фэна, желая задушить его. Она была быстрой и совсем не уступала по своей силе предсказателю.

Постепенно доводя Тай Фэна до изнеможения, девушка сокращала дистанцию между ними. Острые ногти искали свою цель. Ей удалось бросить вспышку в его лицо. Воспользовавшись этим, Ци Сифэнь полоснула ногтями по шее предсказателя, яркие кровавые брызги окропили его белоснежное ханьфу, он отшатнулся с криком.

— Пусть это будет моим подарком для тебя, мой милый вспыльчивый юноша. — Она отдалилась, облизывая свои кровавые пальцы. — Как сладка кровь предателя. Жаль, мне не удалось сделать так с твоим отцом. Я еще поиграю с тобой. Позже…

Ци Сифэнь взмахнула волосами, и снова этот резкий хлопок, струящийся по земле дым. Она обернулась белой лисицей и скрылась за стволами бамбука.

Цзян Юн подошел к Тай Фэну, держащему руку на шее, кровь не прекращала останавливаться, окрашивая его одежды в цвет пояса.

— Нам нужно перевязать рану, иначе ты можешь погибнуть… Нужно чем-то остановить кровь. — Цзян Юн развязал свой пояс. Ткань его ханьфу распахнулась, открывая нижние одежды. Он потянулся к шее Тай Фэна. Тот покраснел и мягко хлопнул его по руке, мотнув головой.

— Не… надо… — Прерывистое и хриплое дыхание предсказателя было слабым. Рука, сдерживающая кровь, дрожала. — Все заживет.

— Ничего не заживет! Она могла задеть артерию, и, если мы не перетянем рану, ты умрешь! — Цзян Юн настойчиво тянулся со своим поясом к нему. — Прошу, позволь…

Тай Фэн колебался несколько секунд. Осознание, что чужие руки коснутся его кожи, отталкивало, но в этой ситуации у него не было выбора. Он коротко кивнул и зажмурился, позволяя Цзян Юну обернуть вокруг своей шеи черный шелковый пояс и слегка затянуть его. Ткань сразу же потемнела, впитывая кровь.

— Это ненадолго задержит кровотечение, но нам нужно найти помощь. — Голос Цзян Юна был тревожным и взволнованным. Липкими от крови руками он запахнул концы ханьфу, удерживая и пачкая их. Его совершенно не волновало, что теперь новая одежда была отмечена алыми следами. Все материальное в одно мгновение отошло для него на задний план, уступив место заботе о жизни другого человека. Он осторожно приложил тыльную сторону руки ко лбу Тай Фэна и покачал головой. — У тебя уже жар. Давай останемся в той хижине, сейчас нельзя идти в путь.

— Нет. Мало времени. — Тай Фэн пошел вперед, однако Цзян Юн задержал его, дернув за рукав. Все его нутро протестовало и желало проявить заботу.

— Если ты по дороге погибнешь, то я вряд ли уже выберусь отсюда, не дойду до гильдии Свитков и все наши усилия канут во тьму. Прошу, послушай меня, давай вернемся, и ты отдохнешь пару дней.

Тай Фэн недовольно застонал и кивнул. Спорить в этой ситуации было бесполезно.

Медленными шагами они дошли до заброшенной хижины. Цзян Юн опасался, что вот-вот откуда ни возьмись на них вновь бросится белая лисица, но забота о Тай Фэне заглушала чувство страха. Не найдя даже стула или кушетки рядом, он усадил его на прогнивший пол, где они пережили эту ночь, и принялся разглядывать засушенные травы на стене.

— Так… Я совсем ничего не понимаю в лечебных отварах и травах, но… — Он срывал с веревочек сухие цветки и нюхал их, пока не обратил внимание на знакомый розовый цвет одного из них. — Колокольчики. Это же реманния! Чан Пин, вот ты выручил!

Позади Цзян Юна послышалось шуршание. Тай Фэн ерзал на месте, пытаясь усмотреть, что же он там делал.

— Я не думаю, что безопасно использовать эти травы. А вдруг…

— Молчи, — твердо прервал его Цзян Юн и принялся искать ступку. После тщательного осмотра запылившегося стола он нашел ее среди горы грязных сосудов и протер изнутри краем одежды. — Теперь надо растолочь цветы в кашицу и добавить к ней воды, чтобы было проще запивать.

— Я не буду это пить, — продолжал протестовать Тай Фэн хриплым голосом. Пояс, замотанный вокруг его шеи, уже успел пропитаться кровью. — Лучше умереть.

Цзян Юн вздохнул и продолжил тщательно размалывать реманнию. Он готовил себя к тому, чтобы силой вливать получившийся настой в глотку Тай Фэну.

Закончив, он осмотрелся в поисках воды, но единственным ее источником была протекающая от ночного дождя крыша. Капли медленно падали на пол, с глухим звуком разбиваясь о прогнивший деревянный пол. Цзян Юн подставил ступку прямо на то место, куда стекала дождевая вода, и принялся ждать. Тай Фэн недовольно хмыкнул и скрестил руки на груди.

— Я хочу, чтобы тебе стало лучше. Сейчас у тебя жар, и мы никуда не уйдем, пока он не спадет. — Цзян Юн нахмурился, но в его взгляде была тревога. И страх. — Мне жаль, что я не смог прийти тебе на помощь во время боя с Ци Сифэнь.

— Ты и не должен был. Это только мое дело, — голос Тай Фэна был медленным и хриплым от усталости.

Цзян Юн же больше не мог смотреть на эту картину перед собой и сел на колени рядом с ним. Дрожащие руки сами потянулись к поясу на шее, чтобы туже затянуть его, останавливая кровь. Тай Фэн поморщился, его голова безвольно свесилась к плечу.

— Пока я с тобой, все неприятности — наше общее дело. — Цзян Юн обернулся на ступку, медленно заполняющуюся водой. — Подожди еще немного. Ты знаешь, при нашей первой встрече с Чан Пином он показал мне особые цветы и назвал их реманнией. Она снимает воспаление и должна помочь.

— Забавно, как жестока бывает судьба… Все уже давно предрешено и связано между собой, — приложив руку к своей шее, прохрипел Тай Фэн и вздохнул. Кончики его пальцев покрылись кровью. — Жаль, что я не смог увидеть это в своих предсказаниях. Иначе бы не позволил случиться беде.

— Может, так оно и было нужно? Ради… некоего небесного умысла или как вы это называете?

Тай Фэн не ответил и лишь посмотрел на Цзян Юна. Его холодный взгляд подчеркивал суровость лица, тело стойко переживало волны боли, накатывающие снова и снова.

Когда ступка наполнилась водой, Цзян Юн взял ее и поднес к Тай Фэну, но тот поморщился и отвернулся.

— Нет. Я хочу сам восстановиться.

— Прошу, выпей. Твой жар спадет, и тебе станет лучше. А если ты этого не сделаешь, я силой открою твой рот и залью жидкость в него. — Руки Цзян Юна дрожали, пока он пытался приложить ступку к губам Тай Фэна. — Пожалуйста, не вредничай.

— Сколько лун эти травы провисели в хижине? Они все пыльные и уже потеряли свои свойства. Не буду.

Потеряв терпение, Цзян Юн схватил спутника за челюсть и стал тянуть ее вниз, пока его рот не приоткрылся. Оказалось, что Тай Фэн сопротивлялся только на словах, позволяя вливать в себя холодную воду, смешанную с кашицей от реманнии. Когда ступка опустела, он поморщился и закрыл глаза, а Цзян Юн довольно улыбнулся.

А пафоса-то сколько было! Выпил как миленький, жаль, добавки не попросил…

— Спасибо… — пробубнил Тай Фэн, отворачивая пунцовое от смущения лицо. — Тебе не обязательно было делать это, но… Спасибо.

Город Укоу располагался так близко к северной границе, что часть его всегда покрывали хлопья снега. Земля здесь была малопригодна для посевов, из-за чего жителям приходилось существовать только за счет торговли с соседними городами. В ход шло все: древесина, уголь, шерсть. Вечно серое небо осыпало крыши домов маленькими снежинками. Изредка на пути встречались полуголые деревья с крапинками в виде зеленых листочков. Даже несмотря на то, что император однажды пожелал, чтобы ни одно дерево не лишалось молодых листьев, природа была неукротимой.

Целых два дня путники шли, останавливаясь лишь на ночлег в придорожных трактирах и на визит к лекарю. Шея Тай Фэна медленно заживала, лишь четыре тонкие полоски на коже напоминали о недавно пережитом бое с лисицей-оборотнем. Всю дорогу они мало разговаривали, обмениваясь короткими взглядами. Цзян Юн постоянно задавал бытовые вопросы: «а куда теперь?», «сколько еще идти?», «что будем есть?».

Когда же Тай Фэн привел в Укоу заметно уставшего Цзян Юна, первым делом он его накормил. Горячая лапша и чашка рисового вина привели их обоих в чувство. Всего одна ночь отделяла Цзян Юна от гильдии Свитков и ответов, которые он жаждал получить. Охранная печать Бао Хэ Цянь на его руке вела себя спокойно и даже слишком, чтобы уже начать волноваться. До сих пор он не понимал, как она действует на него, но порой Цзян Юн ощущал упадок сил без очевидной на то причины.

Они сидели в трактире за крайним столом подальше от любопытных глаз. Тай Фэн смотрел на свое отражение в почти доеденном супе. Аппетит пропал. Разочарование от встречи с лисицей разъедало его изнутри. Он так желал отсечь ей голову, отрезать эти длинные волосы, посмевшие касаться его кожи… Ему было противно смотреть на шрам от когтей, оставшийся навсегда на нем, словно метка. Тай Фэн был так поглощен мыслями, что совсем не заметил приблизившуюся к нему фигуру. Мужская рука мягко легла на плечо, слегка сжав его.

— Светлые Небеса, кого я вижу! Неужто сам мастер явился к нам?

Тай Фэн резко обернулся и вздохнул, когда увидел того, кто оказался позади него.

— Лю Нишуан… Прошло два года, когда я видел тебя в последний раз в столице.

Юноша вальяжно уселся между Цзян Юном и Тай Фэном и раскрыл веер. Он носил одежду гильдии Предсказателей, подчеркивая свой статус не обычного послушника, а одного из приближенных самого императора. За свою верность правителю Лю Нишуан имел право носить дорогой шелк небесно-голубого цвета с золотыми наплечниками, к острым концам которых были привязаны тонкие нити, украшенные бусинами из белого нефрита. Часть его черных как ночь волос заплетена в тонкие длинные косы, спадающие по спине к пояснице. Остальная часть была забрана в высокий хвост, сдерживаемый резинкой с вплетенным в нее золотом.

Янтарные глаза Лю Нишуана бродили по напряженному лицу Цзян Юна, изучая его черты. Он беззаботно махал веером, рассеивая плотный воздух трактира.

— Тай Фэн, почему ты не хочешь познакомить меня с этим застенчивым парнем, а?

Цзян Юн нахмурил брови, его губы скривились в усмешке.

— Ты и так знаешь о нем. Нет смысла представлять того, о ком тебе уже прошептали Небеса. — Тай Фэн поднес ко рту чашку с рисовым вином и осушил ее за один глоток. — Ты всегда отличался излишней любовью к гаданию. Насколько я помню, тревожить кости почем зря было твоей основной забавой…

Лю Нишуан прикрыл лицо веером и игриво улыбнулся. Он продолжал посматривать на Цзян Юна, который уже сидел чернее тучи и крепко сжимал палочки для еды.

— Ходят слухи, что ты вторгся в наши земли, дабы погубить все живое на своем пути. Интересно, окажется ли это правдой? — Лю Нишуан махнул веером и снова прикрыл лицо. — От тебя так и веет Бао Хэ Цянь за сотню ли. Странно, что ты еще жив.

— Действительно странно. Возможно, я до сих пор живу, чтобы как раз и сотворить что-нибудь плохое, — язвительно ответил Цзян Юн, чем вызвал громкий смех у Лю Нишуана. — Каждый, кто делает мне зло, падет от моей руки.

— А язык-то у него какой острый! Тай Фэн, кажется, у тебя появился конкурент. — Юноша шлепнул веером по плечу предсказателя и широко улыбнулся. — Так вы идете на север?

Тай Фэн молча кивнул, ребячество его коллеги раздражало. Он бросил быстрый взгляд на Цзян Юна, чье лицо было серым от негодования.

— У нас есть одно важное дело, которым надо заняться. Мы решили остановиться в Укоу на одну ночь и двинуться дальше. Как обстановка в городе?

Лю Нишуан подался вперед и подпер кулаком подбородок, состроив скучающее лицо.

— Ничего интересного… Каждый день как предыдущий, но этого ведь и добивался наш император? Сколько раз в день он бросал кости, когда я уехал? Полагаю, количество увеличилось в два раза…

— Он обеспокоен, что порядок вот-вот нарушится. Что-то не дает ему спать по ночам, мысли туманные, везде ищет скрытый и недобрый умысел. Даже гадание не успокаивает…

— Наступили нестабильные времена. Каждый день я слышу о заблудших демонах, прорывающихся в наш мир. Поэтому я и на севере. Императору пришлось отправить меня сюда, чтобы следить за порядком. Печати больше не эффективны, нам нужно придумывать другие способы защиты. — Сощурив глаза, Лю Нишуан всматривался в место на руке Цзян Юна, где находилась его Бао Хэ Цянь. — А что ты будешь делать с ним, Тай Фэн? Ведешь его в гильдию Свитков за ответами?

— А какая тебе разница? — резко вставил Цзян Юн, отбросив палочки для еды на стол. Он потерял терпение. — Это не твое дело, даже если ты все там себе уже напредсказывал!

До чего любопытный! Почему он интересуется тем, что его вообще не касается?! Будь моя воля, я бы столкнул его с этого стула… Он позволяет себе смотреть смотреть на меня так, будто я здесь никто!

Тай Фэн серьезно посмотрел на него, поджав губы. Его взгляд был яростным.

— Следи за словами. Эти чувства не должны давать тебе право так разговаривать с людьми, которых не знаешь. Нужно относиться с терпением и уважением к каждому, уясни для себя это наконец.

Лю Нишуан с интересом наблюдал за разрастающимся конфликтом. Его взгляд теперь был устремлен в глаза Тай Фэна. Он прикусил губу, издав тихий смешок.

— Ну-ну, будет вам! Меня не трогают слова какого-то проходимца. От тебя надо держать свой кошель подальше, да? Я знаю, что ты имеешь тягу брать то, что тебе не принадлежит.

Сжав руки в кулаки, Цзян Юн встал с места и навис над Лю Нишуаном. Он был готов разорвать его в клочья за такие насмешки над собой. Тай Фэн с невозмутимым выражением лица вздохнул и медленно моргнул, смотря перед собой. Его нервы были напряжены, но он старался не показывать этого.

— Ты… — Цзян Юн трясся от гнева. — Да как ты…

— Мы уходим. — Встав, Тай Фэн схватил багрового от злости спутника за рукав и потянул прочь из трактира. — Лю Нишуан, мы еще успеем все обсудить. До встречи.

Когда они вышли на прохладный воздух, Тай Фэн отвел Цзян Юна в безлюдное место.

— Что ты себе позволяешь? Я просил следить за своими словами, а ты не послушал меня. — Он говорил холодным тоном, сверля взглядом разгоряченного юношу. — Чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы я заткнул твой рот на ближайшее время, пока мы не доберемся до нашей цели? Или мне просто отрезать тебе язык, чтобы не болтал чушь?

— Он сам начал! Этот выскочка заставил меня испытывать злость своими насмешками! — Цзян Юн шумно дышал от ярости, распирающей его.

— Лю Нишуан мой давний друг и второй человек в гильдии Предсказателей после меня. Да, он дерзок и порой говорит глупые вещи, на которые не стоит обращать внимание, если не хочешь нажить себе врага в его лице.

Когда Тай Фэн произнес слово «друг», по спине Цзян Юна пробежал электрический разряд. Его желудок неприятно свело, ведь он тоже хотел быть его другом, но вместо этого постоянно получал упреки и холодные взгляды в свой адрес. Он опустил взор и стал неловко топтаться на месте. Весь гнев мгновенно испарился, оставив место для обиды и досады.

— Хорошо, я буду осторожен в том, что говорю, — пробурчал Цзян Юн. — Прости…

Тай Фэн вздохнул и приподнял правую бровь. Он одобрительно кивнул в надежде, что такого действительно больше не повторится.

Улицы Укоу кишели жителями с рассвета до заката. Биение сердца города постоянно поддерживалось печами, которые топились без остановки. Благодаря их жару даже вне дома было достаточно тепло. Но без утепленной одежды идти дальше в горы было бы самоубийством. Поэтому Тай Фэн принял решение снова обратиться за помощью к местным портным.

На следующее утро, оставив Цзян Юна одного в жилой комнате на втором этаже трактира, он отправился за теплыми вещами. Мысли Тай Фэна разбегались в разные стороны, путались, резко возникали, а потом отбрасывались его зажатым в тиски разумом. Интерес узнать получше такого вспыльчивого юношу, как Цзян Юн, одновременно и манил, и отталкивал. Предсказатель стоял на развилке дорог, не зная куда ему идти.

Люди на улицах узнавали в Тай Фэне племянника их императора и кланялись ему. Некоторые из них тянули к нему руки, просили о помощи, молили нагадать им счастье и достаток. Но он ничего не мог сделать, не его рука направляла эту империю, не его голос приказывал. С сердцем, ноющим от боли и жалости к бедным, замерзшим жителям Укоу, он продолжал проходить мимо, не в силах им помочь.

Проведя в лавке портного добрый час, Тай Фэн покинул ее с двумя большими свертками теплых накидок и новых ханьфу для себя и Цзян Юна. Он намеренно сделал это, чтобы избавиться от старой, пропитанной его собственной кровью одежды. Ему было ненавистно видеть собственные алые следы и на синем шелке Цзян Юна. Это сразу же отсылало к воспоминаниям о бое с Ци Сифэнь, когда рана у него на шее была настолько серьезная, что кровь пришлось останавливать при помощи пояса его спутника.

Тай Фэн вернулся обратно на второй этаж трактира и подождал несколько секунд, чтобы вернуть своему лицу первоначальную непроницательность. Он медленно открыл дверь и увидел, как Цзян Юн сидел на полу, поджав под себя ноги, руки покоились у него на коленях. Его глаза были закрыты, дыхание медленное, едва заметное. Не желая прерывать медитацию, Тай Фэн осторожно положил свертки на кровать и остался понаблюдать.

Вид Цзян Юна, такого спокойного и умиротворенного, заставил сердце трепетать. Каждой клеточкой своего тела Тай Фэн ощущал бесконечный поток чистой энергии, окружающий Цзян Юна, когда тот медитировал. Казалось, что в мире больше ничего не существует, кроме этого сидящего на полу юноши, который так старательно пытался успокоить свой разум. Весь свет и все звуки померкли, не осталось ничего, кроме тихого дыхания и легкого трепетания ресниц. Завороженный зрелищем, Тай Фэн заметил небольшую блестящую слезинку, упавшую с лица Цзян Юна на пол. Она падала так медленно, время остановилось, и в этом прозрачном шарике можно было разглядеть тоску, сожаление, боль и надежду.

— Я принес нам новые вещи, — едва слышно прошептал Тай Фэн. — Извини, что потревожил.

Цзян Юн быстро вытер щеку рукавом и моргнул. Он натянул на себя улыбку, а потом кивнул.

— Спасибо… Не знаю, как отблагодарить тебя за все эти траты на меня. — Его голос был подавленным, словно у него застрял комок в горле.

— Не сто́ит. Для меня будет наивысшей благодарностью, если эта одежда тебе подойдет. — Тай Фэн слегка улыбнулся и направился к двери. — Мне нужно решить некоторые вопросы в городе, прежде чем мы двинемся в горы… К моему приходу ты должен быть готов идти дальше.

С коротким кивком Цзян Юн поднялся с пола и подошел к двум сверткам. К этому моменту он уже был один. Аккуратно раскрыв тонкую бумагу, он ахнул от удивления.

Тай Фэн всегда получает то, что хочет… Даже представить боюсь, сколько стоит эта одежда…

Внутри свертка было аккуратно сложено черное ханьфу из плотной, слегка грубоватой ткани. Цзян Юн ощущал между пальцами покалывание, когда трогал материал. Это была шерсть. Он мягко улыбнулся, ему было приятно, что Тай Фэн позаботился о тепле, когда они доберутся до гор и снега. Тонкий шелк совсем не подходил такому холодному климату. Под новым комплектом одежды скрывалась накидка с черным меховым воротником. Цзян Юн не знал, чей это был мех, но радовался, что ему будет очень тепло и уютно.

Поддавшись любопытству, он развернул второй сверток, предназначенный для Тай Фэна.

— Ты никогда себе не изменяешь, да? — с улыбкой произнес Цзян Юн, осматривая такую же грубую ткань белого цвета. Она была лишена той изысканной вышивки в виде серебряных птиц. Очень просто и практично. Под ханьфу тоже лежала накидка с белоснежным мехом, напоминающим шерсть лисицы-оборотня. Цзян Юн мог представить улыбку, переходящую в оскал, на лице Тай Фэна, когда он выбирал именно этот цвет. Наверняка он представлял, что будет носить на своей шее трофей из побежденной соперницы-лисы. Это гадкое ощущение отдавало горьким привкусом на языке. Неужели Цзян Юн становится мягче? Он начинает испытывать одновременно жалость и заботу о тех, кто для него ничего не должен значить…

— Лю Нишуан предупредил меня о проблеме, которую мы должны обсудить до того, как пойдем дальше…

Они стояли у первой ступени, ведущей к вершине горы. Воздух был холодным, он сдавливал горло и морозил лицо. Тай Фэн посмотрел на Цзян Юна с тревогой.

— Существуют священные места, которые охраняются стражами. Без их разрешения мы дальше не сможем пройти. Один из них — пожиратель, блуждающий здесь в облике белого тигра. Если ты увидишь его раньше меня, сразу же говори…

Цзян Юн кивнул, ощущая дрожь во всем теле. С тех пор как они покинули Укоу, он чувствовал сильную слабость. Печать на его руке слабо пульсировала и будто горела. Он решил не сообщать об этом Тай Фэну, чтобы не тревожить его почем зря. Зарываясь лицом в мягкий черный мех, юноша осматривал окрестности. Снег приятно хрустел под ногами. Цзян Юн подошел к одному из деревьев и сорвал зеленый заледенелый лист.

Жизнь совершенно не может существовать в таких холодных условиях… Император выворачивает наизнанку законы природы, издеваясь над ней…

Они начали медленно шагать по каменным уступам, служившим ступенями. И чем выше выше поднимались, тем холоднее становился воздух. Ветер все громче шумел в ушах, кружась в быстром танце с маленькими снежинками. Цзян Юн поднял голову и тяжело вздохнул, осознавая, как долго им еще идти.

Сбившись на двухсотой ступени, он остановился.

— Я больше не могу… Мне кажется, что я вот-вот рухну на землю и замерзну.

— Давай сойдем с пути и немного отдохнем, хорошо? — Тай Фэн повел его на небольшой снежный холм, открывающий вид на высоко поднимающийся в горы густой лес. Его зелень ярко контрастировала со слепящим глаза сверкающим снегом.

Цзян Юн прислонился спиной к невысокому одинокому дереву и поморщился от боли. Он больше не мог скрывать своего дискомфорта.

— Ты бледный… — Тай Фэн встревоженно смотрел на него. Он хотел протянуть руку и взять Цзян Юна за плечо, но не решился. — Болит печать?

Короткий кивок, за которым последовала резкая боль, пронизывающая все тело.

— Мы почти пришли. Еще половина, и…

Из леса раздалось мощное, громкое рычание. Душа Цзян Юна ушла в пятки, пот выступил на лбу. Тай Фэн схватил его локоть, уводя за дерево. Они сидели на корточках, стараясь не высовываться, но любопытство Цзян Юна снова взяло вверх над инстинктом самосохранения. Он выглянул из-за дерева, и его глаза в страхе расширились.

По склону спускался огромный белый тигр, его глаза горели огнем. Он шел, слегка приоткрыв пасть, обнажая длинные и острые клыки. Цзян Юн вцепился пальцами в кору дерева, дрожа от холода и ужаса. Он был готов закричать.

— Ни звука. — Тай Фэн резко закрыл ему рот ладонью, с силой давя ею на губы. — Он не должен слышать, как ты кричишь, и не должен чувствовать, как боишься. Так делают только нарушители, а мы вовсе не такие.

Цзян Юн несколько раз кивнул, его бледное лицо приобрело мягкий розовый оттенок. Тай Фэн убрал свою руку и взял в нее немного снега, избавляясь от взволновавшей его влажности на ладони. Тигр-пожиратель повернул голову в сторону одинокого дерева, за которым они прятались. Он двинулся к ним, взбивая снег своими мощными лапами.

Тай Фэн поднялся на ноги и потащил онемевшего от страха Цзян Юна за собой. Они показались перед стражем и ждали, когда он подойдет. Колени несчастного подкосились, он схватился за плечо Тай Фэна в поисках опоры. Тот стойко выжидал, смотря прямо в огненные глаза тигра. Чем ближе он подходил, тем сильнее дрожала земля. Черно-белая шкура искрилась на солнце, словно один большой огромный алмаз.

Когда тигр-пожиратель остановился в паре шагов от Тай Фэна, Цзян Юн уже находился в предобморочном состоянии от жуткого страха и боли в руке. Его голова кружилась, а ноги совсем не держали.

— Великий страж! Не прогоняй нас, мы пришли за ответами к мудрецам. — Низкий голос Тай Фэна кинжалом рассекал шум ветра. Это была та стихия, которую он умел легко укрощать. — На моего друга наложена охранная печать Бао Хэ Цянь, мы хотим узнать способ, как избавиться от нее. Пропусти нас, тигр-пожиратель, и я подарю тебе кусочек Небес, что хранят тайны.

Тигр подошел ближе к Цзян Юну и склонил свою голову к его руке. Тай Фэн чувствовал, как тот все сильнее опирается на его плечо, давя всем телом. Он посмотрел на небо и закрыл глаза, шепча слова «Печать. Кровь. Император». Потом осторожно прикоснулся к теплой шерсти огромного тигра, и тот издал громкий рык, оскалив клыки. Цзян Юн со страхом наблюдал за таким необычным способом передачи информации. Было очевидно, что страж узнал то, что не обрадовало его.

— Великий пожиратель, ты призван вечно охранять эти земли от демонов, сочащихся из мира мертвых. Не позволяй еще одной душе стать тем, от кого придется в будущем избавляться. Позволь нам пройти дальше, и мы больше не потревожим твою охоту.

Тигр упрямо бил лапой по земле, словно необуданный конь. Но в скором времени он низко опустил голову к земле и пошел прочь.

Цзян Юн выдохнул, уже слабо различая полосатый образ вдали. Силы покинули тело окончательно. Последнее воспоминание, что яркой вспышкой мелькнуло в его разуме, прежде чем он полностью отключился, был Тай Фэн, произносящий слово «друг».