Песнь предсказателя Небес

Глава 28 Там, где в пламени куют железные сердца

Цзян Юн всматривался в плывущие по небу огромные пушистые облака. Его рука протянулась в их сторону, желая коснуться кудрявых боков. Ветка под ним покачнулась, сбивая равновесие, и он крепче вцепился в нее.

Песнь дунсяо на миг прервалась, Тай Фэн украдкой посмотрел наверх, приоткрыв один глаз. Он усмехнулся и продолжил играть. Мелодия сливалась с ветром, уносилась со склона вдаль, она забирала с собой печаль и радость от сердца играющего, слезы с его побледневших щек и улыбку с алых губ. Стремительный поток воздуха носился с мелкими снежинками, которые легкими поцелуями покрывали ресницы Цзян Юна, пока он мирно сидел на ветви цветущей сливы и смотрел на горящую вдалеке золотом крышу императорского дворца, возвышающегося над столицей. Город Гуаньсинь был еще не близко, а перед ним на равнине под уступом, где росло дерево, крохотными домишками простиралось пыхтящее черным дымом сердце империи. Гильдия Огненного меча. Это был небольшой город, так похожий на Укоу с его уличными печами, вот только вместо них жаром и копотью обдавали уже побелевшую от снега землю многочисленные кузни. Цзян Юн всматривался в маленькие точки, они перемещались от одного домика к другому. Для него это было сродни слежке за муравьями через прозрачную колбу с песком.

Тай Фэн продолжал играть на дунсяо, прислонившись спиной к стволу сливы. Тонкие пальцы ловко перемещались по инструменту, вырисовывая узор песни. Конец туго завязанного алого пояса мягко волновался на ветру. Белоснежные волосы не были, как раньше, аккуратно собраны, а волнами спадали по плечам к пояснице, переплетаясь с шелком длинных рукавов. Цзян Юн заерзал на ветке и потревожил нежно-розовые лепестки. Один из них отделился от цветка, на котором рос, и стал плавно опускаться, пока не достиг макушки Тай Фэна. Тот слегка качнул головой, сбрасывая лепесток, однако ветер подхватил его и поднес прямо к выдыхающим воздух губам. Мелодия дунсяо вновь прервалась.

— Тебе так нравится дразнить меня? — Тай Фэн улыбнулся, снял лепесток с губ и осторожно положил на свою ладонь. Он взмахнул рукой, и холодный поток унес его вверх. Петляя между тонкими веточками сливы, лепесток поднялся к лицу Цзян Юна и мягко упал ему на нос.

Цзян Юн спрыгнул на землю. Ловкие пальцы скользнули сквозь пряди черных волос, затягивая их потуже в небольшой пучок.

— Мне кажется, этот розовый лепесток не совсем правильный инструмент для выражения твоих намерений, Тай Фэн.

— Возможно, однако прямолинейность, на которую ты намекаешь, портит нарастающее предвкушение. Пожинай плоды с хорошо подготовленной земли и будешь сыт круглый год.

Цзян Юн слегка покраснел и, чтобы отвлечься, подошел к краю уступа. Они были почти у цели, оставалось только спуститься. Ему не хотелось этого. Почему? Да потому, что вскоре эта блаженная минута спокойствия подойдет к концу. Он переживал за Тай Фэна и не хотел видеть, как чувство мести и желание узнать правду о смерти отца охватывают его.

— Когда ты узнаешь от кузнецов, что именно произошло много лет назад во время восстания гильдии Огненного меча, что будешь делать? Бросишься в столицу? Или отринешь все и уйдешь странствовать?

— Мы вернемся к императору и будем вынуждены призвать его к ответу за все, что он совершил. А после… Я найду Ци Сифэнь, и моя душа успокоится. — Тай Фэн убрал дунсяо за спину и медленно пошел по узкой тропинке вниз.

Цзян Юн молча следовал за ним, размышляя о том, как однажды разойдутся их пути. Конечно, он очень скучал по вечно хлопочущей бабушке Мэй, по шумной и такой непоседливой сестре… Но разве он не будет скучать по Тай Фэну, если все-таки сможет вернуться домой? Неужели десятки ли, пройденные вместе, сотрутся из его памяти, словно ничего и не существовало? Неизвестность густым туманом маячила впереди, а сердце Цзян Юна уже предчувствовало беду.

Хо Сан всегда был очень крепким и высоким. Днями напролет он стоял у наковальни, превращая бесформенные куски металла в элегантное, тончайшее, но в то же время крепкое творение. Каждый меч, выкованный им, был идеально сбалансирован и смертоносен. Уже будучи в преклонном возрасте, Хо Сан почитался многими поколениями кузнецов, которых он лично взращивал, учил и даже воспитывал как родных детей. Когда его устланная старческим серебром голова появлялась среди послушников гильдии Огненного меча, все знали — идет мастер Хо Сан. Тепло улыбающиеся глаза кузнеца мерцали, всматриваясь в молодые лица. Впереди ждало много работы.

Однако лишь только ветер переменился с теплого на непривычно для их жаркого города ледяной, Хо Сан сразу же почувствовал, как холодок струйками просачивается сквозь щели в стенах кузни, и заведомо предположил, кто именно нанес ему визит. Улыбка спала с губ, огромный молот был отложен в сторону, а ноги сами понесли его на выход из просторной кузни. Хо Сан поморщился от яркого света, каждый шаг отдавался звонким хрустом снега, припорошившего мощеную улицу. Когда глаза привыкли к белизне вокруг, он увидел перед собой двух юношей: один — бледный, подобно луне, и холодный, словно ледяная вода, второй — с встревоженным, испуганным лицом, часть растрепанных черных волос небрежно забрана в пучок, остальная лежала на плечах, янтарные глаза с любопытством осматривались.

— Тай Чжэн? Это… Не может быть! — Кузнец прижал руку к задрожавшим губам. Он прищурился, всматриваясь в знакомые черты беловолосого юноши. — Наверное, я задремал и мне все это мерещится.

Тай Фэн низко поклонился. Его щеки покраснели от неловкости ситуации. Хо Сан отшатнулся и принялся мотать головой, чтобы прийти в себя.

— Господин, все в порядке?

— Нет… Нет, нет… Ты умер много лет назад…

С этими словами старик вжался в закрытую дверь кузни, его рот продолжал дрожать, а слезы уже выступали на глазах. Цзян Юн встревоженно обменялся с Тай Фэном взглядом, а с ним и впечатлением, которое производил напуганный до ужаса кузнец. В юноше перед собой он определенно узнал старого друга и не верил, как такое возможно, что мертвый посетил его.

— Тай Чжэн, неужели это ты? Зачем ты пришел? — Хо Сан внезапно протянул к Тай Фэну руки и осторожно взял за запястья. — Ты совсем не изменился с тех пор, как мы виделись в последний раз. Где тебя носило, брат?

Цзян Юн дернул друга за рукав и наклонился к его уху, прошептав:

— Мне кажется, он не в себе. Может, нам стоит пойти дальше?

Однако тот не послушал. Поняв, что Хо Сан повредился рассудком от встречи со старым другом, а именно его отцом, Тай Фэн принял решение подыграть ему. Ведь если он резко вернет кузнеца с небес на землю, это может ухудшить ситуацию. Пусть и дальше считает, что перед ним его давно пропавший дагэ[14].

Хо Сан потянул его за руку и повел по дороге, которая прямой линией разделяла небольшие домики обитателей гильдии. Все вокруг было ветхим, но не вызывало ощущения, что за этим местом не ухаживают должным образом. Они шли по дорожке, когда Цзян Юн заметил, что деревья, растущие здесь, голы и неприглядны. Тонкие, покрытые небольшим слоем снега, между столбами висели нити. Их украшали бумажные белые ленты, сонно покачивающиеся на прохладном ветру. Казалось, что гильдия Огненного меча должна излучать ярко-красный огонь печей, но здесь было по-мертвому тихо. Лишь хруст снега под ногами редко встречавшихся на пути послушников да звон молотов о наковальни. Хо Сан продолжал вести Тай Фэна петляющими улицами мимо горящих изнутри кузен.

— Куда он нас ведет? — прошептал Цзян Юн, едва поспевавший за ними. Он понял, что они выходят за пределы гильдии к небольшому кургану, где стояло несколько могильных камней.

Хо Сан опустился на колени перед одним из камней и вопросительно взглянул на Тай Фэна, оцепеневшего рядом с ним.

— Когда император сразил многих храбрых воинов-кузнецов, мы возвели эти могилы, чтобы каждый день приходить сюда и чтить их память. Здесь лежит мой сын, ты помнишь его? — Старик прижал ладонь к заледенелой земле, голос его хрипел, дыхание было учащенным.

Тай Фэн кивнул и мягко улыбнулся. Теперь ему ни в коем случае нельзя было раскрывать себя настоящего.

— Я помню. Твой сын был верным и сильным духом. — Он с трудом подбирал слова и старался говорить как можно естественнее. Ему было жаль старого кузнеца.

— Каждую ночь я вижу сон, как мой сын приходит ко мне, рассказывает истории о давно прожитых днях. Мы смеемся вместе, едим и даже куем мечи! Однажды наступила особенная ночь, когда он впервые задал мне вопрос. И теперь каждый раз, когда я закрываю глаза, лишь только луна сменит солнце, сын приходит ко мне и спрашивает: «Почему тот, кто так боится смерти, вдруг подружился с ней?» Какой жуткий вопрос, отвечаю я… — Хо Сан поднялся на ноги и положил обе руки на плечи Тай Фэна, от чего тот слегка опешил. — Тай Чжэн, мой дагэ, знаешь ли ты ответ на этот вопрос?

— Нет, я не знаю… Смерти боятся только глупцы, не умеющие по-настоящему жить. Это первое, что приходит на ум. — Дрожащий шепот Тай Фэна был едва слышен сквозь ветер, резко ворвавшийся к ним. Он пронесся под их ногами, раздувая подолы одежд, а затем холодным круговоротом поднялся ввысь. — Ты упомянул императора — что… Что он сделал в тот день? Как погибли наши с тобой друзья?

Лицо Хо Сана потемнело, пальцы дернулись, впиваясь в плечи стоявшего перед ним юноши. Он замер с приоткрытым ртом, слова не решались слететь с его уст. Помутненный годами взгляд перешел на Цзян Юна.

— Наша земля навеки проклята, старый друг. А кто это рядом с тобой? Я его раньше здесь не видел…

Мотнув головой, Тай Фэн хотел перевести внимание кузнеца с Цзян Юна на поднятую им тему. Разум Хо Сана был разорван на множество частей, которые никак не могли соединиться. Его высокая фигура покачивалась из стороны в сторону, пока от него ждали ответа.

— Что сделал император? Почему здесь возвели курган?

— В тот день многие отправились на поле, я был в их числе. Путь лежал к столице, нас было много, но войско императора оказалось в два раза больше. Ты помнишь, как скакал впереди всех, как уверенно звучали твои речи? Ты вел нас дальше, воодушевлял словами истинного полководца. Но разве из толпы кузнецов можно было сделать настоящих воинов? Можно. Ты смог.

С понурым видом Хо Сан отстранился и поплелся обратно к гильдии, будто совсем не замечал никого вокруг. Цзян Юн продолжал дергать Тай Фэна за рукав, но тот был поглощен постепенно открывающейся ему тайной. Отмахнувшись от цепких пальцев, он пошел следом за мастером-кузнецом.

— Постой! Он же совсем не в себе, зачем нам мучить его? — Цзян Юн перешел на бег. Их начало разделять приличное расстояние, а Тай Фэн был неуловим в этот момент.

Хо Сан ворвался в свою большую кузню и взялся за молот. Другой рукой он опустил уже имеющий форму меча вытянутый металл в печь, нагревая его. Ожидание было недолгим, но вот Тай Фэн вошел следом и требовательно посмотрел на кузнеца.

— Дагэ, почему ты так быстро ушел? Давай побеседуем еще о том дне. — Он говорил очень мягко и осторожно. Воздух был таким горячим, что вызывал неприятное жжение на его бледной коже, даже подпаливал ее. — Ты говорил, что я храбро вел в бой послушников гильдии. Что было потом?

Достав из огня печи раскаленный металл, кузнец положил его на наковальню и принялся обрушивать на нее мощные удары молота. Молчание казалось замкнутым кругом, разорвать который было непросто, старик сосредоточился на работе. Тай Фэн нервно потер шею, начиная испытывать небольшое раздражение. Однако он решил набраться терпения, ведь на кону стояла истина.

— Тай Чжэн, ты слышишь этот звук? — Хо Сан продолжал выковывать меч с серьезным лицом, покрытым каплями пота. — Я кую смерть. А что потом? Куда пойдет это оружие? Для императора…

— Ты куешь этот меч для меня. Я заберу его с собой, — наблюдая за работой, громко сказал Тай Фэн, голос его был подобен грому. Рядом с пылающей утробой печи он и сам ощущал себя слишком разгоряченным, терпение его иссякало с каждым ударом молота. Магия кузнецов гильдии позволяла мастерам быстро создавать оружие. — Что было дальше?

— Все бросились в бой. Я видел капли крови, они парили в воздухе и не оседали на землю. Я разжег свой клинок и отражал тьму, идущую от моих собственных выкованных мечей в руках императорских воинов. Мне было тяжело, а тебе — еще тяжелее. И ты пропал. В одночасье.

Выковав пылающее изящество из тончайшей белой стали, Хо Сан окунул его в воду. Меч недовольно зашипел.

— Нас стало так мало, а погибших была целая гора. Слетались вороны. Мир мой померк, когда солдаты императора схватили меня и повели в столицу.

Тай Фэн затаил дыхание, когда Хо Сан поднял из воды в воздух сияющий цзянь. Кузнец всматривался в свое пока еще мутное отражение.

— И ты нашел меня? Мы снова встретились во дворце императора, так?

— Да. Ты был подобен загнанному в клетку фениксу, но оставался несломленным и гордо держал голову поднятой. — Хо Сан приложил меч к точильному камню, заостряя его и делая еще тоньше. — Я знал, что перед тобой тогда стоял собственный брат. И вы были такими разными, как солнце и луна, как день и ночь.

От волнения Тай Фэн чувствовал тошноту, его внутренности перевернулись. Он переминался с ноги на ногу, теребил край алого пояса и прикусывал нижнюю губу. Как же ему хотелось схватить этого старого кузнеца и хорошенько потрясти за плечи, чтобы тот очнулся. Но тот лишь монотонно точил цзянь.

— Что сделал… мой брат?

Внезапно Хо Сан с осознанием посмотрел в глаза Тай Фэну. Тишина между ними была ощутима и сливалась в один поток с горящим в печи пламенем. Кузнец закончил точить и полировать меч. Он всматривался в идеально зеркальный металл, а по его щекам медленно текли слезы.

Тай Фэн схватился обеими руками за лезвие и потянул Хо Сана на себя, не обращая внимания на ужасающую боль в ладонях. Новорожденный цзянь впитывал первую кровь.

— Что император сделал?! Что?!

Старик покачал головой, и без того печальное лицо исказилось горем. От отчаяния он взревел, его руки тоже сжали лезвие. Что-то внутри него сломалось. Вместе они поили будущую смерть алым эликсиром. Кровь всегда закаляет сталь, и чем дольше меч насыщается ею, тем яростнее будут его удары и тем глубже станут раны.

— Как я должен смотреть в глаза твоему сыну, Тай Чжэн? Как я могу говорить ему про твою смерть, когда он стоит здесь, передо мной, и ждет, что я поведаю ему правду? На твоем месте должен быть я, а ты здесь, с сыном! Я должен был погибнуть от рук императора! И теперь мне никогда не искупить своей ошибки. Я не смог спасти тебя, не смог отрубить вцепившиеся в твою шею пальцы! — Хо Сан выдернул у Тай Фэна меч и прижал к себе. Слезы его падали на лезвие и смешивались со свежей кровью. Он больше не мог притворяться. Признание тяжелым молотом упало на его плечи.

Глаза Тай Фэна расширились, он с ужасом отошел назад. Его ноги подкосились и уже более не могли крепко стоять на земле. Вязкая тьма, годами таящаяся в его сердце после смерти отца, разрасталась вновь. Не так давно горевшие мягким белым светом наступившей зимы глаза в одно мгновение погасли, губы из алых стали серыми, волосы обратились тусклыми, почти прозрачными сухими прутьями. Тай Фэн упал на пол, схватившись за горло. Он пытался отбросить в сторону панику, но она сдавливала все внутри него. Ему хотелось закричать, однако связки заледенели. А дальше ему захотелось разрушать, но и здесь его гнев не смог выйти наружу. Онемевшее тело перестало слушаться.

Хо Сан молча наблюдал, как гаснет последняя звезда на полотне Небес. Слова теперь едва ли имели значение. Лишь только он впервые увидел Тай Фэна на пороге своей кузни, он знал, что не сможет сказать ему правду. Старик был вынужден притворяться, что сошел с ума, лишь бы не смотреть в эти невинные глаза, умоляющие открыть истину. Иначе зачем бы еще понадобилось приходить сюда молодому предсказателю? Хо Сан действительно винил себя в смерти отца Тай Фэна. Очень давно они были братьями по оружию, объединенными одной целью — восстановить справедливость и окончить правление помешанного на поиске бессмертия тирана. Ежедневные броски гадальных костей пагубно отражались на всем окружении, время застыло и завертелось внутри себя. Император знал, что таким образом лишает воли всех своих подчиненных. Люди годами проживали один и тот же день, так любимые императором персиковые деревья не отцветали, желтела лишь трава, тогда как розовые лепестки продолжали кружиться с ветром и делали бы так еще много веков подряд. Жизнь не завершалась смертью. А смерть в свою очередь не обнуляла цикл, подготавливая почву для рождения. По замкнутому потоку мог ходить лишь тот, кто знал наперед всю свою судьбу и обладал великой силой, дабы изменить ее. А сейчас он, задыхаясь, стоял на коленях в жаркой кузне.

Могучая фигура Хо Сана приблизилась. Недрогнувшей рукой он протянул Тай Фэну завершенный цзянь.

— Мой светлейший принц. Время пришло.