Песнь предсказателя Небес

Глава 30 Обряд вознесения небес

Небо вспыхнуло золотом, когда из-за горизонта восстало новое солнце. Свет пробирался через тонкую завесу облаков, мирно спящих над горами. Снег касался деревьев нежными объятиями и искрился перламутром под утренними лучами. Ветви, лишенные цветов, серебрились паутиной из инея, мерцали и рассекали собой дымку, поднимающуюся с земли. Было так спокойно и тихо, казалось, мир замер в ожидании великих перемен.

Цзян Юн повернулся на бок и блаженно выдохнул. Улыбка не слетала с его губ, пока он утыкался лицом в подушку, такую шелковую и мягкую. Ему виделся легкий сон, по своей невинности так похожий на те грезы, которые обычно снятся детям. Тонкие пальцы вцепились в одеяло и прижимали его к груди, жаждущей объятий. Желания вспыхивали в сознании и тут же воплощались во сне. Цзян Юн довольно хихикнул, и только события его воображения начали принимать крутой оборот, он вздрогнул, поморщив лицо.

Рука в панике сжала предплечье, пытаясь нащупать уже привычный жар охранной печати. Однако пальцы почувствовали под собой лишь гладкую кожу, слегка теплую. Цзян Юн облегченно выдохнул и приподнялся на кровати. Комната вокруг была изысканно обставлена. Нежно-кремовые стены, в углу низкий стол из темного дерева, а на нем небольшая курильница. Тонкая струя благовоний медленно поднималась, наполняя воздух пряным ароматом. За полупрозрачной ширмой стояла фигура. Как только Цзян Юн пошевелился на кровати, она двинулась.

— Ты проснулся. — Лю Нишуан сделал несколько неуверенных шагов вперед. Его глаза тускло мерцали, подбородок слегка вздернут, губы сжаты в тонкую полоску. — Наконец то.

— Я жив… Разве это возможно? — Цзян Юн посмотрел на свои ладони, а затем ущипнул себя несколько раз. — Не сон.

— Если бы ты спал, то вряд ли я присутствовал бы в твоем сне. — Усмехнувшись, Лю Нишуан, как обычно, охлаждал свое лицо веером. — Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы доставить тебя сюда. Ну и ужас творился в императорском саду.

Осколки воспоминаний вновь вонзились в сердце Цзян Юна. Он помнил мало, а то, что его памяти удалось запечатлеть, — ужасало. Тай Фэн, лежащий на снегу, в его груди лунный нефрит, сверкающие слезы стекают по щекам…

— Где он? Почему ты ничего не говоришь о…

Лю Нишуан слабо улыбнулся и покачал головой. Его хитрый взгляд блуждал по истощенному телу Цзян Юна, когда тот поднялся с постели.

— Я видел рану Тай Фэна. Ни один человек не выживет после столь точного удара в сердце. Ты должен благодарить меня, что хотя бы сам остался в живых.

Цзян Юн угрожающе приблизился к нему, сжимая руку в кулак. Внутри него все было сдавлено и перекручено от услышанных слов. Он схватил Лю Нишуана за ворот одежды и процедил сквозь крепко сжатые зубы:

— Не надо было меня спасать. Я не собираюсь жить в мире, где уже нет Тай Фэна. Это мое сердце должен пронзить осколок, мои глаза должны закрыться навсегда!

— Спокойно… Расслабься. — Лю Нишуан в мирном жесте поднял ладони и попытался отстраниться от разгневанного Цзян Юна. — Я просто пошутил! Жив и здоров твой принц. Хотя для тебя он уже больше чем просто друг, не так ли?

— О чем ты говоришь? — прошипел Цзян Юн, отпуская ворот усмехающегося Лю Нишуана.

— Теперь Тай Фэн твой император, если говорить простым языком. Как жаль, что у тебя больше не получится играться с ним и тыкать в него пальцами. Он неприкосновенен, священен для нас всех.

Тай Фэн… Жив…

Цзян Юн бросился было к выходу из комнаты, но крепкая рука остановила его, возвращая к кровати.

— Нет так быстро, ловкий воришка. Идти в таком неподобающем виде на церемонию непозволительно. — Лю Нишуан скривил губы и прыснул. — Ты похож на побитого камнями несчастного пса. Переоденься.

Ему так не хотелось подчиняться приказному тону высокомерного предсказателя. Но Цзян Юн не мог с ним не согласиться — он действительно выглядел ужасно в своем потрепанном ханьфу. На небольшой кушетке возле кровати аккуратной стопкой лежали новые одежды, уже ожидавшие его.

— Красный шелк? Для меня?

Лю Нишуан скрестил руки на груди и медленно кивнул.

— Тай Фэн пожелал, чтобы ты надел именно этот цвет. Я буду ждать тебя за дверью, чтобы сопроводить в тронный зал.

Оставшись один, Цзян Юн провел тыльной стороной ладони по нежной ткани. Прохладный шелк ласкал кожу, словно вода, выкрашенная в алый.

Тронный зал блистал великолепием и чистотой. Ранее служивший темным обиталищем бессмертному тирану, теперь он благоухал жизнью. По белому мраморному полу тихо перемещались гости, ожидавшие начала церемонии. Золотой трон пустовал.

Цзян Юн вошел в оживленную толпу, сопровождаемый Лю Нишуаном. Его сердце колотилось в предвкушении, пока взгляд бродил по макушкам собравшихся, выискивая цель. Люди обращали на него внимание, их расширенные в удивлении глаза были прикованы к юноше в красных одеждах. Легкая, полупрозрачная ткань накидки струилась по закрывающему тело шелку и спускалась длинным шлейфом к полу. Цзян Юн ощущал себя непривычно и неловко, никогда еще он не носил столь изысканную красоту.

Мягкое прикосновение коснулось его плеча. Он обернулся.

— Хоу Си…

Девушка стояла рядом с Цзян Юном, улыбка не покидала ее губ. Глаза, выплакавшие так много слез за последнее время, впервые светились от счастья.

— Я думала, что та наша встреча в тронном зале была последней… А теперь ты здесь, стоишь передо мной целый и невредимый. — Хоу Си хотела протянуть руки для объятий, но постеснялась и лишь неловко дернула плечами. — Вы с господином Тай Фэном спасли меня. Мне никогда не отблагодарить вас.

Цзян Юн обнял ее сам, крепко прижимая к себе. Душа его так ликовала, сердце радостно стучало в груди. Хоу Си жива, он выполнил свое обещание. Отстранившись, он посмотрел ей в глаза и улыбнулся.

— Помнишь, как ты спрятала меня под полом своего дома? Когда тебя похитили, я винил только себя. И вот мы вновь увиделись!

— Я слышала о ваших странствиях с нашим новым императором. Теперь в народе еще долго будут ходить разговоры. Говорят, ты был проклят, все называли тебя демоном. Но перед собой я вижу смелого юношу с добрым сердцем. Тот Цзян Юн, которого я видела в своем доме, изменился. Ты теперь герой!

— Я не герой и никогда им не стану. На мне действительно лежало… проклятие… Но теперь все хорошо. Мы изгнали тьму из этого мира. Тай Фэн и я…

Цзян Юн замялся и прикусил губу.

— Теперь все будет по-другому, да? Ты останешься? — Хоу Си восхищенным взглядом рассматривала алые одежды юноши. — Ты похож на принца. Тебе очень подходит этот цвет.

— Это наш император выбрал для меня. — Щеки Цзян Юна покраснели в цвет шелка. — Я бы остался, да только вот…

— Я понимаю, тебя ожидают дома. Но быть может, ты еще немного погостишь у нас? Здесь у тебя тоже есть люди, которые хотят побыть с тобой. — Хоу Си многозначительно хихикнула и с улыбкой вздохнула. — Я видела его.

Внутренности Цзян Юна свело от волнения. Он понимал, о ком именно говорила девушка. Вновь обнявшись, они мягко разошлись. Изящная ладонь Хоу Си шутливо отогнала взволнованного юношу от себя, посылая его дальше искать свою цель.

Прошло не так много времени, и голоса вокруг стали постепенно стихать. Воздух насыщался слабым ароматом орхидей, сигнализируя о приближении его источника. Цзян Юн осторожно расталкивал людей, ему хотелось подобраться ближе к трону. Кто-то притягивал на себя еще бо́льшие взгляды, чем его красные одежды.

Однозначно, это был он.

Высокая статная фигура, облаченная в одежды белее облаков и легче самого воздуха, слегка повернулась. Взгляд серых глаз встретился с янтарем, сияющим на горных вершинах в свете яркого солнца. Не веря в то, что он видит, Цзян Юн застыл на месте в молчаливом восхищении.

Водопад белоснежных волос, забранных в хвост и украшенных золотом вплетенных нитей, плавно покачивался, пока Тай Фэн все быстрее и быстрее шел в его сторону. Люди расходились перед ними, образуя живой коридор. Когда оба они приблизились друг к другу настолько, чтобы можно было дотянуться рукой, остановились. Несколько мгновений чистой тишины длились целую вечность, весь мир вокруг постепенно угасал. Как только Тай Фэн открыл руки для объятий, Цзян Юн сразу же бросился в них, проливая слезы счастья.

— Я думал, что ты погиб! Зачем ты пронзил свое сердце? Зачем решил оставить меня в самый последний момент?! — Он тихо всхлипывал, впиваясь дрожащими пальцами в тонкую белоснежную ткань, зарываясь лицом в шелк волос. — Больше никогда так не делай! Не смей так уходить, забрав с собой все, что ранее принадлежало мне!

Тай Фэн улыбнулся, усиливая объятия. Невысказанный поток слов выражался в таком простом и трепетном жесте, полном нежности. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы не приказать всем присутствующим оставить их наедине, где они смогли бы стоять так долго, сколько потребовалось бы.

— Я больше никогда не покину тебя… Не в этом мире…

— Как ты выжил? Я помню тебя, лежащего на холодной земле, император все глубже вдавливал осколок лунного нефрита в твое тело. — Цзян Юн мягко разорвал объятия, рассматривая каждую деталь в лице друга. Он действительно был жив, алые губы слегка приоткрыты, дыхание горячее, словно пар из бурлящего источника.

— Я тоже это помню. Мне было невыносимо больно, но не потому, что сердце мое разрывалось от осколка. Я смотрел на тебя… Последним моим воспоминанием был ты.

— А потом? Почему ты… жив?

Тай Фэн мягко взял руку Цзян Юна в свою и приложил к груди.

— Мое сердце снова бьется. Помнишь, как мы открыли одно из самых важных свойств лунного нефрита? Годами император соединял камень со своим телом и тем самым становился неуязвимым для жестокого течения времени. И теперь… Такой же осколок остался здесь, запертый внутри меня.

— Лунный нефрит… слился с твоим сердцем… Ты обрел бессмертие? — Что-то жуткое, потаенное шевельнулось в душе Цзян Юна. Он так боялся услышать ответ.

Долгая пауза стала тяготить обоих. Было одновременно неловко и страшно.

— Да… Такова моя участь. На мои плечи упало бремя управления империей, и в моих руках лежит бесконечность, данная мне, чтобы восстановить все, ранее погубленное моим дядей. — Тай Фэн отвел взгляд, голос перешел на шепот: — А твоя Бао Хэ Цянь… пропала. Ты останешься здесь? Со мной… Ты…

Цзян Юн невольно отстранился, стыдясь смотреть другу в глаза. Надежда все еще питала его, но он не мог воспользоваться такой идеальной возможностью, чтобы обрести покой здесь. Его ждал дом, ждали бабушка и сестра.

— Я… Мне хотелось бы остаться с тобой, Тай Фэн. Но… мой дом там, по другую сторону водной глади. Моя семья… Я не могу.

Цзян Юн сжал руки в кулаки. Осознание скорой разлуки разрывало его сердце на множество кусочков, и каждый из них он хотел подарить человеку, стоящему перед ним. Они пережили вместе слишком много, забыть это было невозможно и еще сложнее — оставить все позади.

— Теперь ты стал императором, а я… как бы ни хотел быть подле тебя, не могу. Моя крошечная жизнь лишь песчинка на твоем ветру. Для меня место на земле, а твое — у престола Небес.

— Ты не прав, Цзян Юн. Мы прошли слишком долгий путь, и твое место рядом со мной. Нет никакой разницы, кто из нас здесь песчинка, а кто ветер. Важно лишь то, кем мы стали друг для друга. Ты равен мне.

— Может, мы смогли бы уйти вместе? Если тебе известно, как покинуть этот мир, давай сделаем это вдвоем…

Лицо Тай Фэна побледнело и ожесточилось. Вспыхнувшее в нем чувство, которое он давно старался подавить, вновь охватывало душу. Оно кричало ему, скреблось по стенкам сердца.

Удержать. Обладать. Оставить подле себя и никогда не отпускать.

Конфликт разума и эмоций сводил его с ума.

— Я не могу оставить свой мир. Мое место здесь… Как и твое. Останься, прошу тебя…

— Меня ждет моя семья, Тай Фэн. Мой долг быть рядом с близкими, как бы я ни хотел остаться. Если мы оба заложники собственных миров, значит, такова судьба. И мне больно это говорить, но я не готов оставить бабушку и сестру.

Тай Фэн не хотел признавать поражение. Только не сейчас. Однако то, как Цзян Юн смотрел ему в глаза, как умоляюще они взывали к его милости, к его окончательному решению, было невыносимо. Он протянул руку и коснулся тыльной стороной ладони порозовевшей щеки Цзян Юна.

— Ты тоже моя семья… Здесь у меня больше никого нет, и отпустить тебя означало бы окончательно закостенеть в собственном одиночестве. Навсегда. Но… У меня нет права решать твою судьбу, и я не могу отобрать тебя у твоих близких. Я не жесток…

— Так, значит… Ты отпустишь меня?

Цзян Юн больше не мог подавлять слезы. Между ними постепенно разрасталась пропасть, которую ни один не был в силах закрыть. Два существа из разных миров объединились на долю мгновения, познав чувства, о которых можно было только мечтать, и теперь им приходилось признать, что расстаться придется уже навсегда.

Тай Фэн кивнул, вновь прижимая к себе дрожащего от слез Цзян Юна. Он закрыл глаза, собираясь с духом, чтобы произнести одно-единственное слово:

— Отпущу…

Пышная церемония восхождения на престол закончилась с заходом солнца. Небеса еще долго полыхали, разрываясь от бесконечных вспышек фейерверков. А потом наступила тишина…

Двое юношей вновь выдвинулись в путь по ночному лесу. Их шумное дыхание мягко резонировало со звонким хрустом снега под ногами. Тай Фэн вел Цзян Юна к месту, где энергия бесконечным циклом перерождалась, выливалась в мир, охватывая все живое. Постепенно белая земля переходила в мягкий, теплый и зеленый травяной ковер, нетронутый временем. Высокие сосны бросали вечную тень на небольшой пруд с искрящейся изнутри водой. Лишь редкие лучи, идущие от высокой полной луны, мягко падали на водную гладь.

Тай Фэн крепко сжимал ладонь Цзян Юна в своей, пока они шли средь мерцающих белых лилий. Их запах и свет привлекали ночных мотыльков. Ослепленные, летели они на яркий огонек на своем пути, а тонкие крылья мягко трепетали в воздухе.

— В этом месте вечно царит неувядающая жизнь. Здесь Небеса всматриваются в свое отражение на воде, перекликаясь с миром людей, — прошептал Тай Фэн, медленно заводя друга в пруд. — Ты пришел из моря, из бесконечной темноты, но теперь уйдешь в сияющий омут перемен.

Прохладная вода обволакивала тело Цзян Юна. Сердце его билось так сильно и громко, что даже сами деревья слышали это. Идти по дну было невероятно легко, но он неуверенно делал шаг за шагом, пока они не остановились на середине.

— Скажи, Тай Фэн, ты же знал, что от проклятья охранной печати не было спасения? Тебе было ведомо все на нашем пути, и ты… не хотел делать мне еще больнее…

— Я знал. С момента, когда мы впервые встретились на постоялом дворе, мне были известны некоторые отрывки твоего будущего. Поначалу я хотел от тебя избавиться, ты так раздражал. Но твоя охранная печать заинтересовала меня. По мере того как мы путешествовали вместе, я все больше проникался к тебе, и рассказать правду становилось все невозможнее. Мне не хотелось причинить тебе боль, отнять у тебя надежду. Я видел, как ты борешься за жизнь, и для меня казалось невыносимым принимать то, что однажды она бы прервалась. Нас объединила общая боль… А еще я верил, что судьба подвластна мне и только мне, что у меня получится крепко удерживать ее в руках. Это было ошибкой… Чем сильнее я хотел отстраниться от тебя, тем ближе мы становились. А ты был неукротим, и это так влекло меня. — Тай Фэн повернулся к нему, когда уровень воды стал по грудь. — Ты отчаянно старался сломать все установленные правила этого мира, не веря в них. Проклиная судьбу, ты отрицал силу Небес, но именно им в итоге и взмолился, когда наступил конец.

Цзян Юн улыбнулся, разглядывая светившееся изнутри дно пруда. Ему было неловко от того, что с самого начала Тай Фэн видел его насквозь и даже не показывал это.

— Ты прав. Я не желал подчиняться обстоятельствам, в которых оказался. Мне было так страшно и одиноко. Когда я увидел тебя в первый раз — испытал страх и восхищение. Что-то внутри меня заставляло следовать за тобой. Твоя маска изо льда была непробиваема, как же я злился! Однако внутри тебя было столько боли, но я был готов принять ее всю, чтобы тебе стало хоть на мгновение легче. Бао Хэ Цянь действительно испугала меня. Она — урок, который я усвоил. Я пришел сюда непокорным вором, а ухожу… Не знаю… Никем, наверное.

— Ты изменился. Каким самоотверженным ты стал за весь наш путь. Я наблюдал, как ты брал и брал, не стремясь что-то отдавать взамен. Но в гильдии Предсказателей, когда убийцы напали на нас, ты стал героем. Я корю себя, что был так ослеплен гневом и желанием добраться до дяди. Мои послушники умирали, и ты помог им. Не я.

Тай Фэн опустил руку в свой пояс и аккуратно достал вырезанный из лунного нефрита гребень. Это была тонкая, изящная работа, способная сломаться лишь от одного дыхания в ее сторону. Он вложил гребень в ладонь Цзян Юна. Их пальцы соприкоснулись, вздох прозвучал в тишине леса.

— Мой подарок. На прощание… Я видел, как ты смотришь на мои волосы изо дня в день, так что теперь расти такие же. — Он тихо засмеялся. — Расчесывайся этим гребнем и… Вспоминай обо всем, что пришлось пережить здесь. Но только о хорошем!

Цзян Юн спрятал подарок у сердца и кивнул. У него больше не осталось слез, было так больно и тяжело. Верить, что этот долгий путь окончен, совершенно не хотелось.

— Ты готов? — дрожащим голосом прошептал Тай Фэн, его рука легла на затылок Цзян Юна, другая мягко давила на его грудь, опуская к воде.

— Я не хочу… Не хочу прощаться…

Тай Фэн с улыбкой склонился над его ухом. Слеза, упавшая с его щеки в воду, пустила легкую рябь.

— Мы не прощаемся. Я говорю тебе до свидания, Цзян Юн. Да будет путь твой устлан звездами, пусть никогда они не померкнут на небосводе над твоей головой там, в Найчжоу. А теперь… Закрой глаза.

С этими словами Тай Фэн опустил его под водную гладь. Небеса вспыхнули в отражении пруда, забирая с собой пролитую от разлуки слезу. Цзян Юн погружался все глубже и глубже, его уносил стремительный водоворот звезд.

Последнее, что он видел в этом отдаляющемся мире, была рука, уже навсегда отпустившая его собственную.